Нынешний её этап отличается «всего лишь» качественным скачком интер- и транснационализации большинства сторон жизни доминирующего числа людей, где бы они ни находились. Информационная революция, интеграция народов и социальных групп через информационные технологии, принципиальное ускорение протекания процессов, определяющих мировое развитие, и их интеллектуализация породили эффект «сжатия» на земле реального пространства и времени. Тем более фундаментальный в силу того, что он имеет не физическое, а сугубо психологическое измерение, и действует независимо от того, осознаёт та или иная личность его существование и понимает ли истинное значение состоявшегося перехода либо нет. Безумства рядовых альтерглобалистов тому доказательство.
Как следствие невиданная доселе взаимозависимость субъектов международных отношений. Здесь кроются положительные моменты не только для лидеров, но и отстающих, которые в результате получают оперативный доступ к достижениям мирового прогресса. И уж от них зависит, чем из них они воспользуются, в какой степени, и как применят к собственному продвижению в более благоприятное положение. Примеры прорыв Индии в электронные технологии в последние годы и подтягивание ряда стран Латинской Америки к своим северным соседям. Но тут же содержатся и серьёзные вызовы, в равной мере адресованные всем участникам происходящего. Ведущие валюты несут на себе основной груз ответственности за стабильность мировой финансовой системы. Открытые же экономики, включая Россию, должны быть кровно заинтересованы в позитивной динамике развитых (и не только финансовых!) рынков. Ибо от самочувствия последних в немалой степени зависит и их здоровье. 1998 и 2008 годы, при всём своеобразии ситуации в нашей стране, показали это со всей очевидностью. Наконец, слабые и рушащиеся государства, а также разнообразные экстремисты и преступные сообщества оказываются в силах всё изощрённее и успешнее негативно воздействовать на общемировой климат и состояние форвардов.
Одним из лейтмотивов глобализации стала, и будет далее наращивать темпы, открытая регионализация. То есть «слипание» открытых экономик в субрегиональные, региональные и суперрегиональные рынки. За ними выстраиваются и политические институты.
США вовремя приняли и правильно оценили два главных сигнала, полученных вскоре после победы в «холодной» войне. Выросшие экономики Европы и Азии требуют кардинального увеличения своей роли в решении важнейших вопросов. А положение единоличного флагмана свободы и демократии становится всё более обременительным, прежде всего, в материальном аспекте. Поэтому Америка первая заговорила о продуктивности распределения ответственности между собой и союзниками по всему свету.
Философская установка быстро переходит в практическую плоскость. В разных стадиях формирования находятся три плотно связанных новых центра силы: США НАФТА Американская зона свободной торговли; ЕС Средиземноморский союз Восточное партнерство; Япония+АТР АТЭС АСЕАН. На очереди проект НТР, Нового трансатлантического рынка, на базе НАФТА и ЕС. Пока доморощенные идеологи разглагольствуют, многополярный мир уже почти сыгрался. Но не по их нотам. Он капсулировал (с юга посредством ЮАР) генерирующую риски часть суши раздробленные вкраплениями ассоциированных с ведущими экономиками и демократиями режимов исламский пояс нестабильности и чёрную Африку.
Геополитическое положение и сделанный после 11 сентября выбор дают России уникальный шанс полноценно включиться в ход открытой регионализации в Европе и Азии, от принципиального углубления отношений с ЕС, НАТО и США (как обоюдной стратегии перевода урона от террористов в позитив объединения вместо раскола, к чему толкают и сотни миллиардов долларов наших граждан, так или иначе, там работающие) до резкой активизации участия в группе АСЕАН+3 (кроме нас, ещё Индия и Китай) и т. п., заодно втягивая сюда в качестве транзитного звена между ними структуры СНГ, что, наконец, вдохнёт в них настоящую, то есть интересную всем, жизнь.
Неотрывная от универсализации нивелировка многих форм бытия закономерно интенсифицирует обратный сдвиг в сторону возрождения поиска личностной и групповой самоидентификации.
Отсюда всплеск национализмов, в том числе в паранойяльных вариантах, в качестве ответа на превращение (как то давно происходит в Европе) национальных культур в элементы фольклора для туристического потребления. Непаханое поле всеобщего сотрудничества во имя элиминации возникшего напряжения в конструктивном русле терпимости и защиты дарованного нам Богом многообразия!
Параллельно возникают, наряду с привычными этнорелигиозными, новые идентичности на профессиональной или другой основе. Образцом, несколько лет назад, стала единодушная реакция интернационала не только программистов и хакеров, а и пользователей Internet, на арест доселе никому не известного, кроме узких кругов специалистов, Дмитрия Склярова в Лос-Анджелесе.
Последнее важнейшее свойство глобализации из тех, кои надо непременно назвать, поскольку оно будет оказывать мощное воздействие на практику межгосударственных контактов, персонификация внешней политики. Её заметными фигурами всё чаще становятся не национальные официальные институты, а международные и внутренние организации, не только финансовые и экономические, но гуманитарные, неправительственные и общественные, корпорации, в частности, транснациональные, профессиональные ассоциации, партии, индивидуальные лидеры бизнеса и общественного мнения. Фактически, теперь каждый житель земли с той или иной степенью осознанности и вовлечённости участвует в эволюции всемирных тенденций. И любой, так или иначе, отвечает за направление их векторов.
Россия, мало сказать, что почти не использует настоящий золотой резерв. А давно пора. Ведь даже глобалисты и антиглобализаторы ищут, пусть и разными путями и не всегда отличными методами, решение одних и тех же проблем.
Обратная сторона дела разная легитимация игроков на мировой арене. Притом, что авторитет постепенно, но неуклонно перетекает к тем, кто не получил к тому ни от кого никакого мандата. Вот ещё один стимул для всестороннего объединения усилий!
Одно из самых ярких последствий глобализации, заслуживающее самого пристального внимания русского истэблишмента, переформулирование на обозримую перспективу привычных ориентиров. Оно выражается, прежде всего, в следующем.
Национальный интерес перестал быть синонимом приоритетов правящей бюрократии. Ныне он результирующая разнообразных предпочтений членов того или иного общества.
Очевиден кризис традиционных концепций границ, национального государства и федерации. Недаром Европа ищет выход в создании новых надэтатистских конструкций с параллельным развитием трансграничного сотрудничества институций гражданского общества. И России следует искать снятия территориальных споров за пределами трафаретных решений из прошлого, на путях превращения пограничья в сектор обоюдовыгодной кооперации и добрососедства.
Обычно прагматику в осуществлении внешнеполитической линии было принято считать уделом слабых. Однако, после того, как США добились лидерства, без лишнего шума решив сугубо практические задачи, например, оседлав ключевые узлы сначала транспортных, а затем финансовых и информационных потоков, воззрения на прагматизм были радикально пересмотрены.
Безопасность не столько отражает возможность задавить военной мощью всех либо наиболее вероятных противников. Главное, она сама продукт устойчивости рынка, социальной стабильности, передовых технологий, уровня образованности, политического баланса, прав и свобод Последние в борьбе с террором были повсеместно урезаны, и это надо исправить. Нужно всячески укреплять ту иерархию ценностей, где первую скрипку играют качество и цена жизни и труда, пропорция творческого и механистического в экономике, суверенитет ответственной за судьбу свою, своих близких и общества личности, а не государственной машины.
Изменилось само содержание иностранной активности всякой здоровой страны. Она и прежде никогда не была свободна от экономической составляющей. Сейчас же и вовсе почти исключительно поставлена на службу обеспечения максимально комфортных условий эволюции национального хозяйства и экспансии его продукции за рубеж. Тем самым грань между внутренней и внешней политикой превратилась почти в фикцию. Они более не две стороны одной медали, а ровный сплав одного и того же качества.
Ресурс простого решения противоречий сила и деньги, если не исчерпан, то всерьёз подорван. Обратно пропорционально возрастает значение соблюдения норм международного права и обеспечивающих их неукоснительное исполнение институтов. На повестке дня новое мировое регулирование и его механизмы.
Их востребованность многократно усиливается совпадением глубокого кризиса устоявшихся структур безопасности с вызовом, брошенным расширению области свободы и демократии в мире, полностью ещё не пришедшем в себя после столетий войн и десятилетий глобального разлома и противостояния систем. Отчего обретение народами цивилизованных атрибутов нередко сопровождается политическими, военными и социальными взрывами. А резкое снижение дееспособности, из которого никак не может выпутаться ООН и завязанные на неё регуляторы не пустая риторика и не тщательно спланированное прикрытие чьих-то коварных замыслов, но объективный результат разрушения вслед за Берлинской стеной Ялтинско-Потсдамского каркаса, который лежал в основе Организации. Более двадцати лет она висит в воздухе. Удивляться стоит не тому, что она работает плохо, а тому, что вообще в таком состоянии хоть как-то функционирует.
Чётче и чётче проступают неустранимые пороки доктрины откупа постиндустриальных стран от аутсайдеров и явственнее нарастание угроз первым от вторых. В среднесрочной перспективе будет идти интенсивный поиск эффективного инструментария компенсации этого отставания, а также прекращения региональных конфликтов, устранения социального напряжения в ассоциированных с клубом развитых государств обществах, вытеснения агрессивных национализмов и религиозного экстремизма, примирения втянутых в противостояние сторон, беспощадной борьбы с проявлениями терроризма на любом уровне и криминальным оборотом оружия, наркотиков, расщепляющихся и прочих материалов, представляющих опасность для жизни и благополучия человечества.
Современный комплекс безопасности будет базироваться на расширении ответственности ЕС и НАТО, их взаимовыручке, в том числе при помощи укрепления евросоюзной оборонной компоненты, сотрудничества с ними и трансформации ОБСЕ. России надлежит найти в этой тенденции своё место, вплоть до полного присоединения к обеим организациям ради образования единого заслона северной четверти земного шара от угроз, исходящих для него с юга.
Модификация затронет деятельность и устройство не только ООН и её подразделений и инструментов, но и ВТО, МВФ, МБРР, ОЭСР и проч. Миссия умиротворения продолжит отходить к более динамичным и эффективным в политическом, административном и военном плане региональным объединениям и новым коалициям, при большем, как позволяют надеяться разворачивающиеся процессы, внимании к позиции ООН и участников распри. Общий баланс постепенно сдвигаться в сторону «большой двадцатки» и аналогичных им конфигураций, с периодическим привлечением к консультациям части бедных наций.
Грядущая архитектура безопасности неясна во многих деталях. Но размышления о ней мировых лидеров не стоит недооценивать. Равно как пренебрегать присутствием России во всех названных выше процессах. Хороший задел налицо. Важно не отступаться от начатого. А подобная опасность далеко не минула: в нынешней нашей элите достаточно персонажей, жаждущих отката назад и легковесно относящихся к его катастрофическим последствиям.
Глава 2
Не было бы счастья
Да несчастье помогло. Вступление России в ВТО затянулось на много лет. Тем самым, мы получили срок, который был правильно употреблён на то, чтобы уяснить себе подлинно коренные интересы страны при вступлении в эту организацию. Чётко их сформулировать и последовательно и твёрдо отстаивать. Я имею в виду приоритеты наших экономических субъектов. О политических целях власти уже достаточно давно высказались определённее некуда.
Слава Богу, что и недостатка информации о переговорах у общества в целом не было. Велись они прозрачно и для отечественного, прежде всего крупного, бизнеса. Переговорные позиции формировались с участием его представителей, и он включал свои возможности для создания определённой атмосферы вокруг соответствующих дискуссий.
Прагматика применительно к проблеме ВТО была понята так: отстаивать надо долгосрочные преференции нашего бизнеса и экономики в целом (заодно тут была установлена и некоторая ясность для самих себя) и брать на себя вытекающие отсюда, но главное непременно реальные обязательства. И это принесло свои плоды.
Несмотря даже на то, что нам постоянно недоставало интегрированной национальной, включая её внешнеэкономическую составляющую, политики в экспортном, так сказать, варианте. Разные представители политического класса, к сожалению, не только депутаты, которые этим особенно блещут, но и министры, и представители администрации, всё время позволяют себе дискуссии, в том числе заочные, между собой и на любые темы, находясь за рубежом. Вещь немыслимая для Западной Европы и Северной Америки: там политические баталии и разногласия оставляют в момент пересечения границы. В приличных семьях принято оставлять внутренние напряжения дома. И мы ещё хотим, чтобы нас уважали?
Тем не менее, приемлемые компромиссы были достигнуты, например, в вопросе динамики внутренних и экспортных цен на газ. То же самое можно сказать и о «сельскохозяйственной корзине». Всеми было осознано, что русский продовольственный рынок таков, что на обозримую перспективу он способен проглотить любое количество продуктов питания. Как следствие, и наши партнёры перестали опасаться волны сельхозпродукции, которая их, якобы, захлестнёт, и мы боятся утраты продовольственной самостоятельности.
Теперь бы ещё прекратить самих себя пугать жупелом однополярного мира. Если взглянуть чуть глубже в историю, она нам покажет, что ни одна ещё империя, оставшись без адекватного противовеса, долго не прожила. Не грозит такое и Pax Americana. Надо всем миром спокойно, не теша себя иллюзиями и не стращая призраками, готовится к новой реальности, которая возникнет в течение ближайших лет. А именно, новому многополярному миру. В котором, если мы так ничего и не поймём, будет три центра силы США, Европа и «коллективный» Китай.