Чирикает, как испуганный воробушек.
Но она просто не понимает, как она увязла. Точнее, как её папаша попал.
Вы не понимаете суть, наконец-то подаю голос и я. Речь не идёт о стандартных судебных разбирательствах. Тогда всё было бы для вас слишком легко, поверьте, тонко усмехаюсь я. Речь идёт о жизни и смерти вашего отца. И всё зависит от того, согласитесь ли вы выступить добровольно в качестве живого залога, или нет. Дело ваше. Решать только вам.
Как это понимать? дрожит уже капризно её нижняя пухлая губка, которую мне хочется сейчас попробовать на вкус, прикусить Моего папу Убьют? наконец-то произносит она страшное слово, и её сапфировые прозрачные глаза наполняются хрусталём слёз.
Можно и так сказать, уклончиво отвечаю я. Но суть вы уловили верно. Поэтому последнее слово за вами. И чтобы урегулировать конфликт мирным путём и дать шанс вашему отцу погасить долг, мы готовы удерживать вас в качестве живого залога, но только при вашем добровольном согласии, тонко улыбаюсь я, до того момента, как вся сумма будет перечислена на счёт господина Юрина.
Но у нас нет таких денег! я вижу, как отчаяние плещется во взгляде моего розовокрылого ангела.
Она уже даже забыла, что стоит в одном сраном полотенце среди толпы разгорячённых мужиков, и оно сползло, обнажив её идеальную бесподобную грудь.
Я смотрю мимо неё.
Блядь.
Это просто невыносимо.
Оставаться бесстрастным адвокатом.
Тогда я заберу тебя себе, ухмыляется Молох, который уж точно всё правильно понял, жирный мудак.
И на которого мы работаем.
Я согласна, поднимает она подбородок и смотрит прямо мне в глаза. Я поеду с вами.
Умница, моя сладкая девочка. Ты всё делаешь правильно.
Пока.
И тут я понимаю, что стою и как идиот пялюсь на её голую грудь с заострившимся от холода соском. Ловит мой взгляд и судорожно натягивает полотенце обратно.
3
Времени нет, рявкает мне один из этих самых адвокатов, хватая меня крепко за руку и утягивая за собой.
Мне больно! пищу я, но кажется, он меня не слышит, продолжая тащить меня из кабинета, прочь от моего папочки.
Я бросаю последний взгляд на него, я так боюсь, что я больше не увижу его, что я просто бью со всей силы пяткой по колену этого хлыща и, вырвавшись из его цепких рук, бегу обратно, к моему отцу.
Я должна хотя бы попрощаться с ним.
Потому что у меня ужасное, просто очень страшное предчувствие.
Я бросаюсь к нему на грудь, пока горилла рядом с ним стоит, не зная, что со мной делать, а я крепко обнимаю своего папочку.
Пожалуйста, папа, реву я, и мне уже плевать, что я выгляжу маленькой сопливой девчонкой перед всеми этим бандитами. Папа, я не могу тебя потерять, обнимаю я его крепко за плечи, и он судорожно хватает меня в ответ. Папа, пожалуйста плачу я, чувствую, как чьи-то руки буквально отдирают меня от него.
Вижу размазанное сквозь слёзы бледное лицо моего папочки, я слышу его последние слова:
Лера, я люблю тебя. Всё будет хорошо, Пуговка, и вижу, как он обращается ещё к кому-то за моей спиной:
Пожалуйста, позаботьтесь о моей девочке, и сильные руки снова берут меня в свой плен, уводят за собой, пока я стараюсь насмотреться ещё раз на своего самого лучшего в мире папу.
Всё будет хорошо. Я найду деньги, последнее, что я слышу, когда дверь за нами закрывается, и эти двое уводят меня за собой.
Где твоя комната? жёсткий голос продирается ко мне сквозь пелену слёз.
Что? поднимаю я на него своё заплаканное лицо.
Иди оденься и возьми самое необходимое, рявкает второй, уже нетерпеливо посматривая на часы. Или ты собралась ехать прямо так? Голой? В полотенце? с насмешкой бросает он мне.
Я ведь даже не чувствую холода. Я забыла, что я без одежды.
У тебя ровно десять минут, чеканит его напарник. Быстро, я иду с тобой, уже поднимается он по лестнице, утягивая меня за собой.
И по тому, как он слегка прихрамывает, я понимаю, что это именно ему я заехала сейчас по ноге.
Он с грохотом распахивает дверь в мою розовую нарядную спальню, с усмешкой рассматривая плакаты на стенах с Тейлор Свифт и Билли Айлиш.
А что, мальчики нынче не в моде? с издёвкой спрашивает он меня, и я лишь кривлюсь в ответ.
Десять минут, детка, и если ты не будешь готова, то пойдёшь прямо так. В трусах, жёстко повторяет он мне.
И я понимаю, что он не шутит.
Чемодан в гардеробе, дерзко отвечаю я ему, и вижу, как его бровь приподнимается от удивления.
Ты сам сказал, десять минут! выкрикиваю я. Вот и помоги мне! Просто бери чёртов чемодан и набивай его шмотками, пока я переодеваюсь! командую я ему, и вижу, как он начинает багроветь, желваки ходят на его лице под кожей, кулаки сжимаются, и мне кажется, что он сейчас залепит мне пощёчину.
Но он слушается меня.
Этот надменный бандитский ублюдок.
А кто же он ещё?
Поворачивается и идёт в мою гардеробную. Дверь за ним закрывается.
Так, мне надо что-то надеть. Я недолго буду с этими уродами, я уже для себя решила, поэтому мне нужно что-то максимально удобное. И пока этот придурок роется в моих шмотках в гардеробе, я быстро отодвигаю книги с полки, где у меня тайник, вытаскиваю оттуда крошечный дамский пневматический револьвер, который мне подарил папа, и пачку долларов, которые я копила себе на машину. Быстро засовываю всё это в рюкзак.
Открываю комод с нижним бельём и вытягиваю первые попавшиеся трусики и бюстгалтер. Времени нет.
Вот он уже выходит из комнаты с моим чемоданом, из которого торчат куски одежды, и рявкает на меня:
Ты что, до сих пор не оделась?! Я неправильно выразился, Лера? называет он меня по имени, и я вижу, как бешеные огоньки уже начинают плясать в его глазах.
Сейчас, недовольно бормочу я. Отвернитесь, прошу его.
И этот взрослый грозный самец лишь ухмыляется, скрестив руки на груди:
Ещё чего! Чтобы ты мне всадила нож в спину? Переодевайся так. Мне плевать. Думаешь, ты мне нужна?! с издёвкой выплёвывает он мне в лицо. У меня таких как ты миллион. Не думай о себе слишком много, лялька. Осталась одна минута, или пойдёшь голой. Я не шучу, зло выплёвывает он мне в лицо, и я понимаю, что он говорит правду.
Ну хорошо, раз так, я просто глубоко вздыхаю и представляю, что я на приёме у своего гинеколога. К тому же, мне намного приятнее раздеваться перед этим брутальным красавчиком в дорогом костюме, чем перед тем страшным бандитом, который хотел меня забрать себе
Меня передёргивает от одной только мысли, что я могу достаться ему, и что он со мной сделает, поэтому я слушаюсь адвоката.
Скидываю с себя полотенце, и остаюсь как есть, совершенно голая перед ним.
Машинально прикрываю низ животика одной рукой, а второй остро торчащие груди с затвердевшими от холода сосками, но вдруг понимаю, как это всё глупо и нелепо выглядит.
Я ведь полностью в их власти. И что я пытаюсь сделать? Прикрыть свою наготу?
И я отпускаю руки Смотрю ему прямо в глаза
Вижу, как на мгновение темнеет его взгляд, задерживаясь на мне, но он снова принимает равнодушное выражение, пока я, стоя перед ним, натягиваю на себя свои розовые трусики с шёлковым сердечком прямо на лобке.
Кто вообще придумал такое бельё!
Всё моё тело пылает под его изучающим равнодушным взглядом, пока я натягиваю на себя бюстгалтер.
Чёрт, сама не застегну!
И я подхожу к адвокату, поворачиваюсь к нему спиной:
Помогите, пожалуйста.
Ну что же, надо отдать ему должное: его тёплые пальцы ловко застёгивают на мне хитрый замочек, и я про себя думаю, а сколько же лифчиков за свою жизнь он уже расстегнул?
Но отгоняю эту мысль прочь. О каких глупостях я сейчас думаю! Какая мне, на фиг, разница?! Да хоть миллиард!
Готово, тёплое дыхание мужчины обжигает мой затылок, и я чувствую, как волосы на загривке у меня встают дыбом от его низкого голоса и терпкого аромата, который я сейчас очень явственно ощущаю.
Я чувствую его мощь и его власть буквально спинным мозгом. И вдруг отчётливо понимаю, что мне больше всего хочется сейчас прижаться к нему спиной.
Почувствовать его твёрдую грудь, пресс под тонким батистом рубашки
Почувствовать себя вновь под защитой
Но я для него всего лишь одна из миллионов. Он же сам сказал.
Залог для его клиента.
Живая игрушка.
И я натягиваю на себя джинсы и толстовку.
Можем идти, поворачиваюсь я к нему, и вижу туман в его взгляде
4
Денис
Нервно посматриваю на часы, пока Лёха с нашей конфеткой наверху собирают её вещи.
Я вообще считаю, что это чудо, что Молох не передумал. Повёлся на умные речь моего брата, которую он так красиво задвинул про живой залог и прочую хрень.
Я-то отлично понимаю, что всё это просто блеф.
У Доронина нет нужной суммы, это и так понятно.
Но мы захотели потянуть время. Дать ему шанс.
Да кому я вру! Мы всё это делаем только ради этой сладкой сахарной девочки.
Как только я увидел, что этот охреневший Молох тычет в нашу девчонку своими толстыми пальцами, я готов был сломать их. Прямо там.
Но мы же не зря самые высококлассные адвокаты, красиво пиздеть наша работа.
Мы просто выиграли время.
Поэтому я стою сейчас на шухере и жду, когда же мой брат наконец-то выйдет с нашей девочкой, чтобы поскорее увезти её отсюда.
Потому что в этом доме для неё становится слишком опасно. И мы это прекрасно понимаем.
А ещё я осознаю, что не могу прекратить думать о том, что же сейчас они делают наверху, вдвоём. Как самый последний мудак. В её розовой девичьей комнатке. У неё ведь наверняка розовая кукольная спаленка, как у Барби.
Как внутренность её влажного пухлого ротика. Как её сочная ароматная плоть между нижних, чуть припухших губок, которые я отчётливо себе представляю, стоит мне прикрыть глаза.
Моя фантазия не на шутку разыгралась, стоит признаться, стрелки часов ползут невыносимо медленно, и я представляю, как сейчас Лерочка, встав на колени перед моим братом, обхватывает своими пухлыми коралловыми губками возбуждённый хен моего братца.
Я же видел, как он на неё пялился. Я всё понял.
Мы вообще друг друга понимаем без слов. И даже стоя здесь, на другом этаже, я через стены чувствую его бешеное желание, пульсирующее в штанах.
Да я и сам сейчас готов подняться наверх к ним и присоединиться к их маленькой грязной оргии. Хотя прекрасно понимаю, что всё это просто бред затуманенного сознания. Ну что можно вообще так долго делать в этой ароматной земляничной комнатке?!
Мне бы хватило и десяти секунд, чтобы кончить в этот сладкий вкусный ротик, а потом ещё десять чтобы, перевернув её к себе упругой круглой попкой, засадить ей по самые помидоры, которые, к слову сказать, у меня сейчас лопнут от невыносимого желания.
Блядь, давно я так никого не хотел и ни о ком так не думал. Точнее сказать, никогда.
Надо себя держать в руках, а то разволновался тут, как прыщавый подросток. Озабоченный тинейджер, мать его А нам уже надо делать ноги. Ещё минута, и я сама побегу за ними наверх.
Эта малышка как сладкий дурман, которым невозможно надышаться. Её запах залез мне под кожу, в подкорку, я и сейчас ощущаю его, как охотничий пёс. Я чувствую запах моей девочки.
А то, что она будет нашей рано или поздно, я даже не сомневаюсь.
Кто вообще отказывает братьям Медведевым? Да никто.
Нет таких тёлок.
Сейчас главное поскорее увезти её отсюда.
Ну вот дверь наконец-то открывается, и я вижу Лёху с глумливым виноватым выражением на роже.
Ну так вот, дать-то она ему не дала, я это вижу сразу, но что-то он не в себе, мне ли не знать. Тащит какой-то бабский розовый чемодан, пока наша ягодка сбегает вниз, перескакивая через ступеньки.
В джинсах и какой-то бесформенной кофте, под которой двумя упругими мячиками подпрыгивают её круглые грудки.
Я тоже видел их там, в кабинете, когда у неё сползло полотенце. Да я сам там охренел на месте. Мягкие, высокие, обалденные.
Сразу видно, что свои, а не эти надутые силиконом сиськи, которые сейчас вставляет себе каждая овца.
Так и хочется облизать их, засосать, поцеловать нежно-нежно, чтобы моя девочка начала таять в моих лапах, как мятная конфетка Потекла своим сладким ядом из своей тугой вкусной дырочки
Но она лишь проходит мимо меня, встряхнув своей головкой. Обдав меня своим клубнично-земляничным ароматом, а Лёха, поравнявшись со мной, только ухмыляется мне в лицо:
Ты хоть рот закрой. Слюни капают. Идём скорее.
Я вообще до сих пор удивляюсь, как этот туподрочер Молох так легко согласился отдать нам такую сладкую девочку.
Уверен, что через пять минут до его резиновых мозгов дойдёт, что он всё проебал, и он захочет всё переиграть.
Но Лёха уже заводит машину, и мы выруливаем на дорожку, поскорее увозя наше сокровище к себе в берлогу. В берлогу братьев Медведевых.
Подальше от этих грязных бандитских разборок.
Как-будто мы белые и пушистые дядьки, мать его.
Мы ничем не лучше, но я чувствую сейчас только одно надо поскорее спасать нашу детку.
Скажите, а с моим папой ничего не случится? вдруг спрашивает она меня, и я вижу, как в её огромных глазищах плещутся озёра.
Только не плачь, только не плачь моя детка. Я этого не переживу. Я не вынесу вида её детских слёз.
Да с каких пор я стал таким сентиментальным?!
Всё будет хорошо, не бойся, успокаиваю я мою деточку, пока Лёха ухмыляется в сторонку.
Ага, как же, её папаша ещё тот гондон, но сладкой малышке лучше не знать этого. Пусть наша девочка спит спокойно и верит, что её папочка самый лучший.
Мы её точно не дадим в обиду.
Главное, отвезти её к нам, а там я уже представляю, что мы с ней сделаем Наверняка она и сама будет не против. Ещё никто из баб нам не отказывал.
Интересно, какие у Лерочки были мальчики? И тут я вдруг понимаю, что уже ненавижу всех мужиков, которые прикасались к моей малышке своими грязными похотливыми лапами!
Готов убить её первого. Отрезать ему яйца и засунуть в глотку. Потому что до меня доходит, что это я хотел бы быть её первым.
И я сделаю всё, что угодно: убью, разорву в клочья, но никому не отдам нашу маленькую принцессу.
5
Вы же никакие не адвокаты! бросаю я этим двоим.
Что они думают, если нацепили на себя дорогие костюмы, то уже могут выступать в суде?
Я прекрасно знаю, какие бывают юристы.
А эти двое ничем не отличаются от тех же самых бандюков. Ну, может быть, говорят более красиво и правильно, но суть это не меняет.
Тем более я уже успела разглядеть их татуировки, выглядывающие из-под рукавов и в прорезь расстёгнутых на груди рубашек.
И выглядит это, если честно, очень даже сексуально