Наконец сорочий треск привезенного в «горячую точку» счетчика Гейгера и дозиметрические замеры одежды «дятловцев», проведенные в радиологической лаборатории Свердловской СЭС, подтвердили догадку о непричастности Нуми-Торума. А спустя еще некоторое время Суеватпауль прекратил свое существование. В вымершем селении по сей день продолжают стоять кумирни и амбары на курьих ножках, открытые камины из жердей, обмазанных глиной, ледник-холодильник, врытый в склон холма.
Пять лет назад манси решили вернуться в свою Припять. Нарядили делегацию в составе Чернобровкина с женой и кого-то из Бахтияровых. Прибыв под вечер, делегация расположилась в одном из пустых домов. Ночью раздался стук в дверь. Поскольку гостей не ожидалось (да и не живет никто в радиусе 50 километров), постояльцы решили не открывать. Стук повторился несколько раз. Было слышно: на крыльце проснулись собаки, но не залаяли, как обычно, а заскулили. На следующее утро, выйдя во двор, Чернобровкины увидели странно-страшное. «Кольчужная» половица у входа в избу была разрублена (или раздавлена) пополам, а в нескольких шагах от дома лежали мертвые лайки. «С тех пор, сказал дядя Рома, манси туда ни ногой».
Это произошло пять лет назад, то есть в 2002 году. В 2003‐м в Суеватпауль наведывались представители турфирмы из Ханты-Мансийска, занимавшиеся строительством пауля-музея в ХМАО. А в июне 2004‐го в заколдованный поселок приехали Алексей, Наташа и Влад. К своему удивлению, у входа в одно из жилищ они обнаружили ту самую разрубленную железную половицу. Нашлись и другие, гораздо более свежие «следы преступления»: на полу священного ура-сумьяха валялась пестрая мансийская рубашка с еще не высохшими пятнами крови.
Святилище
Мы искали древнее святилище, на существование которого неоднократно намекали трескольцы («Там за Вижаем есть одна пещера»). Найти такое место без проводника практически невозможно. Но, думали мы, должен же был кто-нибудь из вижайских жителей (не манси) хоть раз случайно набрести на пещеру в тайге; а если набрел, то наверняка рассказал об этом другим не манси. Кто-нибудь да есть, кто бы мог показать нам дорогу.
На берегу сидели два пузатых растатуированных мужика и старуха в панаме.
Не надо подплывать.
Хорошо, не будем. А вы не подскажете нам, где здесь пещера?
Пещера где? Не знаем. Мы знаем, где Шайтан-Яма.
Шайтан-Яма?
Она самая. Вы на ней стоите, вон, видите круговорот? Мы в нее неугодных сбрасываем, ясно? Советуем плыть дальше.
Совет прозвучал убедительно. Проплыв еще пару километров, мы поравнялись с рыбацкой лодкой. На этот раз наш вопрос не был удостоен даже отрицательным ответом.
Все не так, забеспокоился Влад, плутаем, плутаем, а все без толку. Может, слышь, Наташ, зачалимся где-нибудь, разведем костер, отдохнем, а заодно и духов задобрим?
Ага, будем камлать и в бубен шаманский бить. Это я попытался поддержать шутку.
Но Влад говорил вполне серьезно, он уже помешивал своим рулевым веслом, направляя лодку к берегу. По лицам Султаныча и Наташи было видно, что моя шутка пришлась не к месту. Только Алла слегка улыбнулась, да и то исключительно из желания поддержать своего неостроумного друга.
Да вы чего, ребята?
Понимаешь, это же тебе не Москва и не Питер. Это их земля, их мир, тут другие законы действуют Вот прошлой зимой мы ходили на Маньпупунёр. Там у них тоже святилище. Как только стали к пещере подбираться, начался буран. Тут лишь бы ноги унести. Повернули, короче, обратно. Как повернули, метель сразу прекратилась. Мы обрадовались, решили еще раз попробовать. Не успели трех шагов пройти опять метет Раза четыре мы в тот день пробовали до святилища добраться и всякий раз вот такая мистика Это, между прочим, не первый случай. Кто с нами в экспедиции ездит, все рано или поздно о духах задумываются, даже самые прожженные скептики и циники.
Процедура оказалась несложной развести костер, плеснуть в него спирт и сказать: «Простите нас, духи». Разумеется, я не верю ни в менквов, ни в старуху Танвар-Пекву, ткущую платье из детских жил. Но со своим уставом в чужой монастырь Мы ведь и вправду здесь на птичьих правах лучше эти права не качать. И хотя обряд казался сомнительным, я в свою очередь извинился перед местной нечистью.
Следующий персонаж, с которым нас свело течение Лозьвы, был как две капли похож на своих предшественников: пузатый человек в наколках, задумчиво жующий тростинку, сидя на берегу. Но, как известно, Бог избегает повторов. В ответ на наш вопрос о пещере пузатый человек процедил «ну-ну» и удалился куда-то в ивняковые заросли. А вернувшись через три минуты, угрюмо сказал: «Прогуляемся Вас старший видеть желает». Это двусмысленное приглашение заставило насторожиться даже бывалого Влада: «А вы кто вообще будете?» «Мы-то? Геологи, в общем».
На поляне, куда нас привел лаконичный «геолог», мы увидели ни много ни мало настоящее стойбище сибирского хана. Богатые шатры, дымящиеся костры, разостланные оленьи шкуры и прочий хабар. За большим деревянным столом, на котором лежали самодельные карты, сидела банда «Черная кошка» ровно такая, какой ее изобразили авторы приснопамятного фильма. Даже голос у «старшего» был точь-в-точь как у Джигарханяна.
Пещерку, говоришь, ищешь? Горбатый обратился на «ты» ко всем сразу. А зачем тебе пещерка?
Мы изучаем культуру манси, ищем мансийское святилище.
А чего это вы мансей изучаете? встрял в разговор Промокашка.
Да не русских же изучать, ответил за нас атаман. Про русских и так все известно. А на Отортене были?
Да, прошлым летом были, нас там Семеныч приютил, нашелся Влад.
Ишь ты, и Семеныча знаешь Ну ладно. А я вас проведу к вашим мансям. Есть у них такой поселок Лепля, слыхали, может? Вот туда и проведу. Только вы сначала на меня поработаете.
А в чем работа?
Пробы у меня отмывать будете. Это работа мужская, по пятнадцать часов в сутки. Леночек своих тут оставите.
А оборудование?
Это я все снабжу, не волнуйся.
А ружье можно будет с собой взять? набивал цену Султаныч.
Это зачем?
Я егерь, на медведя хожу.
Медведку ты не трожь. Горбатый смерил Султаныча недобрым взглядом. Медведка тоже человек. Ты лучше зайчиков себе постреливай
Последняя реплика прозвучала как сигнал: притихшие геологи один за другим встали из‐за стола; мы повернулись, чтобы уходить. «Они что, Золотую бабу, что ли, ищут?» шепнула мне Алла.
Ладно, телефончик я оставлю. Заинтересуешься работой позвонишь, сказал Горбатый, продолжая обращаться к коллективному «ты». А пещерку твою я тебе укажу. Она на том берегу, метров триста отсюда.
Мы вышли на берег в сопровождении всей свиты. Выстроившись в ряд, они с любопытством следили за тем, как мы отвязываем катамаран, рассаживаемся по краям и готовимся грести против течения. Казалось бы, 300 метров раз плюнуть. Но то ли мы ослабели за день, то ли присутствие зрителей давило на психику мы никак не могли вырулить к противоположному берегу, и течение сносило нас раз за разом. «Да ё-мое, они же на нас смотрят, мы позоримся, как салаги! не вытерпел Влад. А ну все налегли на весла раз раз Яны Пуки, блин» С берега уже доносились смех и радостное улюлюканье.
По дороге к святилищу мы набрели на огромный выворотень. Под болтавшимися в воздухе корнями упавшего дерева валялись кости жертвенных животных. Наташа бережно складывала кости в полиэтиленовый пакет: по приезде их передадут на экспертизу свердловским палеонтологам. Влад и Султаныч орудовали скребками. Странно говорить о палеонтологии и археологии, собирать какие-то черепки, когда те, за чьими артефактами ты охотишься, еще живы. Пора возвращаться домой. Открывать блокнот и записывать довольно очевидную мысль о том, что все эти раскопки не воскрешение прошлого, а поторапливание настоящего, и так уже готового целиком превратиться в пересказ или экспонат, в музейный предмет неизвестного предназначения.
Лето 2007Краткая хронология
Середина 1‐го тысячелетия н. э. освоение Приуралья угорскими кочевниками, смешение с уральскими племенами. Угры, участвовавшие в разграблении Рима Аларихом, привозят на Урал Золотую бабу.
IXXI вв. выделение фратрий пор махум и мось махум. «Мифологическая» история: Терн-Сатнял-Хум-Отыр строит город-крепость Ломбовож на Сосьве. Первые новгородские походы в Каменные ворота.
XIIXIII вв. образование вогульских княжеств. Войны с коми-зырянами и селькупами; развитие пушного промысла.
1193 г. пятинедельная осада Югорского городка новгородцами.
1241 г. победа вогулов над туменами хана Батыя.
XIV в. неоднократные походы новгородцев на Югру (1323, 1329, 1364). Великий Новгород и Тюменское ханство попеременно пытаются подчинить вогулов.
1389 г. миссионер Стефан Пермский уничтожает капища Золотой бабы.
XV в. расцвет Пелымского княжества, правление хумляльта Асыки и его сына Юмшана, завоевание вогулами северо-восточных владений Московского государства, разорение Усть-Выма (1455) и Чердыни (1481).
1483 г. поход Курбского-Черного и Салтыка-Травина, первая победа над Пелымским княжеством.
1484 г. вогульские послы Юрга и Анфим ведут мирные переговоры в Москве; челобитная Ивану III от князей Юмшана и Калпака.
1496 г. соглашение о выплате ясака Сибирскому ханству.
XVI в. правление «совета князей»: Бегбелия, Кихека, Аблегирима, Тагая, Печенега, Кошука, Албергана и Патлика.
1563 г. пелымские князья объявляют независимость мансийских земель от Сибирского ханства.
1572 г. князь Бегбелий заключает союз с ханом Кучумом и нападает на владения Строгановых.
1580 г. вторая «Строгановская война»; князь Кихек разоряет Чердынь, Соликамск и окрестные городки.
15821584 гг. войны с казачьей дружиной Ермака; казнь Албергана (1584).
1594 г. победа москвичей на Конде при содействии хантов и коми.
XVII в. искоренение Пелымской династии: Аблегирим, его сыновья Тагай и Таусей и внук Учот «изведены» в плену у московского государя. Сын Учота, Андрей Пелымский, получает разрешение вернуться на Урал в качестве наместника.
1609 г. восстание под началом младшей ветви Пелымской династии: кондинские князья Агай, Колясим и Азипа; восстание подавлено в 1611 г.
1630, 1654 гг. второе и третье Кондинские восстания.
1680 г. князь Кинча получает грамоту, утверждающую его в княжеском достоинстве.
XVIII в. последнее «освободительное движение» под предводительством князя Сатыги и верховного шамана Нахрача.
1709 г. учреждение Сибирской губернии, включающей вогульские селения.
1711 г. крещение вогулов митрополитом Филофеем Лещинским.
17301750 гг. первые «спецпоселенцы»: князь Меншиков, князь Долгорукий, граф Остерман и др.
1768 г. жалованье землевладельческих грамот князьям Шешкину и Тайшину.
XX в. коллективизация; развитие лесозаготовочной и нефтяной промышленности на территории ХМАО.
1930‐е гг. учреждение Вогуло-Остяцкого АО (1930), строительство Ивдельлага.
1959 г. гибель туристической группы Дятлова на перевале Холат-Сяхыл.
1965 г. основание поселка Тресколье.
БАЙКАЛ
1
2
3
ПО СИБИРИ С ТЕХАССКИМ РЕЙНДЖЕРОМ ЭНРИКЕ ИГЛЕСИАСОМ
1
Однажды утром мой научный руководитель Джейми Гудвин вызвал меня к себе в кабинет по «не очень срочному, но очень странному» делу.
Послушай, Алекс, я тут получил письмо Насколько я понял, оно из России. Так вот, не мог бы ты перевести его с английского на английский? То есть с английского на русский, а потом обратно на английский. А то я, сколько ни пытался, так и не уловил, что от меня хотят. Понял только, что это не спам: пишет реальный человек и, кажется, просит о помощи. Вот погляди. И Гудвин показал мне послание с таким видом, что можно было подумать, речь идет о рукописи Войнича или каких-нибудь «пляшущих человечках».
Но, разумеется, никакой великой загадки тут не было. Просто человек, не владеющий английским, составил письмо при помощи словаря или, что еще вероятнее, воспользовался автоматическим переводчиком. Получилась абракадабра. Однако обратной операции через тот же онлайн-переводчик не проделать. Придется расшифровывать вручную, продираясь сквозь такие невообразимые конструкции, как «we implore you to mean» (в оригинале: «просим вас иметь в виду»).
После полутора часов шампольонова труда изначальный смысл послания начал проступать, как молочная тайнопись из школьных рассказов про Ильича. Писала сотрудница Сибирского института физиологии и биохимии растений. Вряд ли американские коллеги когда-нибудь слышали об их лаборатории. Зато она хорошо знает наши работы и спешит сообщить нам, что бикарбонатзависимая аденилатциклаза, которая, как показал профессор Гудвин, играет немаловажную роль в физиологии человека, важна также для роста высокоурожайного картофеля «гала». Изучение данного сорта картофеля представляет огромный интерес с точки зрения И так далее и тому подобное. В конце письма Валентина (так звали сотрудницу) предлагала уважаемому профессору Гудвину соавторство в будущих публикациях в обмен на антитела к вышеозначенному ферменту. «Конечно, писала она, мы понимаем, что антитела стоят дорого. Мы готовы заплатить Вам за них, но просим иметь в виду (we implore you to mean), что в настоящее время бюджет нашей лаборатории составляет порядка тридцати долларов». Я передал суть письма начальнику.
Тридцать долларов? удивился Гудвин. Минимальная аликвота7 стоит больше тысячи! Ладно, у нас все равно сейчас этих антител столько, что девать некуда. Напиши им, пусть пришлют адрес, а кровные тридцать баксов пусть оставят себе. Ради такого важного дела, как картофель «гала», и поделиться не грех.
Ответ не заставил себя ждать:
«Здравствуйте, Александр! Вы не представляете, какой подарок нам делаете! Если Вам будут интересны в дальнейшем результаты наших исследований, мы с удовольствием их Вам представим. Вот наш адрес:
P. S. Как хорошо, что Вы пишете по-русски! Александр, не сочтите это за нескромность и навязчивость, но у нас есть возможность пригласить Вас летом на Байкал. Если это Вас заинтересует, дайте знать.
С уважением, Валентина».
Джейми, нас приглашают на Байкал!
Куда-куда? Профессор Гудвин вскинул брови.
На Байкал, в Сибирь. Поедем?
В Сибирь? Нет, спасибо. Я читал «Архипелаг ГУЛАГ», мне хватило.
Да при чем тут «Архипелаг ГУЛАГ»? Байкал это сказочные красоты, место, где должен побывать каждый! уговаривал я (если научное дело не выгорит, пойду в туроператоры).
Не сомневаюсь, что сказочные, сухо ответил Гудвин. Но я, пожалуй, ограничусь Вермонтом. А ты, если хочешь, поезжай. Назначаю тебя официальным представителем нашей лаборатории в Сибири.
Представительствовать в одиночку не хотелось. Мне было двадцать семь лет, и шестнадцать из них я провел на Западе. В России за это время я побывал единожды: съездил на питерский поэтический фестиваль. Но туда я отправился с Кенжеевыми, чья родительская забота гарантировала, что на протяжении всей поездки я буду пребывать в подпитии и в безопасности. Тогда было много заплетающихся бесед о литературе; была роскошная съемная квартира на улице Рубинштейна, где мы куролесили сначала с Глебом Шульпяковым, потом с Сашей Кабановым. А тут никаких поэтических бдений, никаких прогулок «вдоль Мойки, вдоль Мойки». Все серьезно: командировка в Иркутск, неведомый институт с аббревиатурным названием СИФИБР. Что еще за сифибр? Воображение рисует косматый образ ископаемого чудища, старожила таежных лесов. Сифибр короткомордый последний представитель рода сифибровых. Водится в Иркутской области, питается высокоурожайным картофелем «гала». Занесен в Красную книгу. Так что, хотя при слове «Сибирь» я и не содрогался, как Джейми Гудвин, навсегда связавший североазиатские просторы с ГУЛАГом, мне, американцу с младых ногтей, тоже было боязно.