Мы ощущали его в каждом скрипе домов, в тишине, что стала тяжёлой и зловещей. Оно взывало к нам, злобно шепча о своём приближении. Чёрное облако, надвигающееся на нас, искажающее привычный пейзаж и наполняющее наши сердца ужасом.
Бабушка Вера подняла свой старый взгляд на князя.
Взывать к богу зла? шепнула она с тревогой. Но как мы можем
Слова князя Борислава прозвучали с уверенностью:
Мы задобрим Чернобога угодной ему жертвой.
Со страхом и тревогой все взглянули на князя, не веря в услышанное.
Ветер, ранее игриво колыхавший намотанные на палки цветные ленты, утих. Люди опустили руки, а на их лицах отразилось смятение. Все знали, какие ужасные слова последуют за этим.
Мы принесём ему жертву, продолжил князь. Его голос был тихим, но смысл его слов был разрушительным. Живую, красивую и румяную. И он простит нас и отведёт от нас ужас Черны.
Его речь звучала, как удар молота, разбивающего лед.
Моё сердце застыло от ужаса, услышав слова князя. Он всегда вызывал во мне чувство неприязни: бездельник, слишком увлечённый своими желаниями и слишком несостоятельный, чтобы руководить судьбами других. И вот теперь он готовился совершить ужасный поступок, который отбросит нас во тьму.
Страх охватил меня, как тёмная тень, окутав мои мысли и сердце. Я чувствовала, что это предательство всех наших ценностей, что это погружение в бездну, откуда нет возвращения. Как он мог предложить такой отвратительный путь спасения?
Смесь беспомощности и беспокойства захлестнула меня. Я не могла поверить, что мой народ стал свидетелем этого предложения и даже рассматривал его. Во мне кипел жгучий гнев на эту несправедливость, на эту безрассудную идею.
Среди других жителей я стояла, видя, как лица окружающих изменились, будто скрылись за масками, утаивая страх и смятение. Все мы оказались запутанными в этом мрачном выборе князя. Но внутри меня тлел огонь, и я чувствовала, что не могу молча смотреть, как страх и безысходность управляют нашими жизнями.
Жертва, мой князь? вырывается из меня вопрос, прозвучавший как горькое осуждение. Сотни пар глаз направлены на меня.
Отец, напуганный моим решительным выступлением, пытается закрыть меня за своей спиной, стремясь защитить от неверного поступка. Но я решительно отодвигаю его в сторону. Я не могла молча смотреть, как события принимают непоправимый оборот.
Взгляд князя уходит в мою душу. Я вижу, как его тело реагирует на моё появление, словно каждая клетка его ощущает моё присутствие. Уголки его губ слегка приподнялись вверх, как намёк на то, что он видит в моих действиях что-то неожиданное и интересное.
Зоряна? произносит он, улыбаясь, будто воскрешая воспоминания, которые давно забыты.
Отчётливо слышу, как отец падает к его ногам, моля о милости.
Помилуйте, князь, просит отец. Глупая девица! Вновь перечить вздумала. Выпорю её, не пожалею более.
Князь с восхищением взглянул на меня. Его слова, пропитанные моим стыдом, прозвучали как звон острого оружия:
Зачем же так жестоко? Его голос был холодным и пронзительным.
Я ощущала, как мир вокруг начал кружиться. Дыхание перехватывает, и я неосознанно отступаю на шаг назад.
Дружинники князя переглянулись между собой, некоторые даже не сдержались и хохотнули, шепча что-то друг другу. Я почувствовала, как краска покрывает мои щеки. Они выглядели как яблоки, выставленные на показ.
Я попыталась сделать шаг назад, чтобы скрыться от этих взглядов и насмешек, но моё тело заклинило.
Я не буду заставлять вас выбирать невинную жертву, звучат слова князя. Его тяжёлый взгляд не покидает меня. До утра пусть старейшины обойдут всех, запишут имена незамужних девиц в семье и бросят в чашу. Утром я достану имя той, которой суждено отправиться в тёмные леса Чернобога и спасти всех нас от неминуемой гибели.
Эти слова звучат как приговор.
Солнце, которое только что радовало своим теплом, тускнеет. Его лучи уже не обжигают так ярко, как только что, и свет исчезает, как предвестник тёмных времён. Лица девиц теряют свою красу, а плечи их осунулись от бремени неизбежности.
Мой взгляд устремляется на заплаканное лицо матери. В нашей семье все три дочери незамужние, и это означает, что все наши имена окажутся в той чаше. Эта мысль давит на сердце, словно камень, который носишь на груди, тяжелый и угнетающий. Нас объединяет тоска и беспомощность перед неизбежностью.
Князь покидает собравшуюся ради него толпу, и тишина опускается на нашу деревню. Он уходит, окруженный своей дружиной, и его фигура постепенно растворяется в дали, унося с собой надежду на спасение.
Зоряна, голос матушки дрожит. Я обнимаю её, пытаясь передать тепло и поддержку.
Что если князь вытянет наши имена из чаши? Волнуется Милада.
Она выражает беспокойство, которое затронуло нас всех. Я строго смотрю на неё и отвечаю:
Не вытянет. Вы в безопасности, сестрицы. Ничего с нами не случится.
Обнимаю Миладу и Веселину. Сестры прижимаются ко мне, ища во мне защиту.
Внимательно наблюдаю за бледным лицом отца. Его мутный взгляд встречается с моим, и я замечаю, что его губы дрожат, когда он отходит в сторону нашего дома. В его движениях чувствуется слабость. Он теряет опору под давлением неизбежности.
Слышу завывания и вопли, доносящиеся откуда-то вдали. Отчаянный плач проникает сквозь тишину. Сегодня все вокруг будут погружены в отчаяние и страх. Гнетущая пелена окутала нашу деревню.
Я вхожу в избу, и тепло мгновенно окутывает меня. Щиплет и жжет кожу, когда я переступаю порог. Так обычно бывает после сильного мороза. Аромат древесины и пряных трав встречает меня.
Прохожу в сени, туда, где обычно меня встречает запах хлеба. Я вижу, что матушка следует за мной. Её плечи дрожат от плача, а слёзы катятся по морщинистым щекам. Мама шумно падает на деревянный пол.
Бросаюсь к ней. Она вытягивает руки вперёд, чтобы задержать меня.
Он уверен, что только так можно избежать зла, которое нависло над нами, говорит она. Князь говорит, что Чернобог может помочь нам, если мы принесём ему жертву. Но как он может помышлять о таком?
Мы не можем допустить, чтобы кто-то из нас стал жертвой этого безумия, решительно отвечаю я.
Именно это меня и пугает, Зоряна. Как мне защитить моих дочерей от этого кошмара? Матушка вся дрожит.
В сени врывается Милада. Её взгляд полон гнева. За ней следом с волнением входит Веселина. Они обе выглядят напуганными и встревоженными. Слёзы текут по их щекам. Сёстры тут же убегают в комнату и закрывают дверь на засов.
Внутри комнаты царит тишина. Матушка начинает рыдать ещё сильнее. Её слёзы капают на пол, создавая бескрайнюю картину горя. Она безутешно пытается сдержать рыдания, но беспомощность и страх в её голосе сливаются в трогательный хор, напоминая о том, как беспощадна может быть судьба.
Отца нет, и пустота поглощает всё вокруг, усиливая напряжение в воздухе. За дверью в сени раздаётся глухой скрип, но его силуэт так и не появляется. Внутри меня тлеет беспокойство, а тревожные мысли не дают покоя. Матушка обнимает меня. Её руки нежно гладят мои волосы, словно это единственное, что она может сделать, чтобы утешить меня. Я ощущаю её слёзы, падающие на мои плечи, когда она беспомощно плачет в моих объятиях.
Зоряна, моя доченька, мне так страшно за вас. Я не могу допустить, чтобы одна из вас стала жертвой этого кошмара, шепчет мама сквозь рыдания.
Матушка, мы будем бороться. Мы не дадим этому случиться.
Зоряна есть способ остаться вам всем в живых! Нужно немедленно сосватать вас. Прямо сейчас, доченька нужно найти отца
Матушка взволнованно перебирает мысли в голове, смотря на меня напуганно. Она отступает назад, держась за свои плечи. Её взгляд наполняется решимостью.
Я не потеряю вас. Слышишь меня?
Она прикасается к моей руке, взяв её в свои ладони, и взгляд её наполнен жаждой поддержки и готовности принять моё решение.
В комнате царила тишина.
Нам не придется всем поспешно выходить замуж, мама, сказала я, пытаясь успокоить её. Наши имена не будут в той чаше. Я обещаю вам. Все будет хорошо.
Как ты можешь обещать такое, дочка? Разве подвластна тебе судьба спросила мама, смущенно взглянув на меня.
Нет, просто я хочу верить в это. Мама, прошу вас, успокойтесь. Мы справимся, сказала я, стараясь поддержать её.
Нет! Нет! Нет! Где ваш отец? Нам нужно что-то делать. Бежать! Бежать немедленно! в отчаянии возгласила мама.
Сядьте, матушка, мягко сказала я, усаживая её за веретено.
Мама села и начала прядь нить. Её движения были медленными и методичными. В этом деле она находила утешение и спокойствие. Взгляд её был сосредоточенным, а руки опытными, точно знающими, что делать.
Я понимаю, что сёстры заперлись и не открывают дверь. Подхожу и стучу в неё. Удары громко звучат в тишине, но ответа нет, кроме рыданий, доносящихся изнутри комнаты. Они не хотят меня пускать, и я чувствую страх, который усиливает тесноту в груди.
Сестрицы! мой крик пронзает тишину, но в ответ лишь молчание. Сердце бьётся сильнее, и страх обволакивает меня, как тёмная тень. Бегу к матушке, выражая тревогу взглядом. Она смотрит на меня с пониманием.
Им нужно время. Дай им его.
Матушка поднимает руку, чтобы утешить меня, но в её глазах таится страх. Я вижу, как она пытается сдержать слезы. С тревогой я остаюсь стоять, чувствуя беспомощность и беспокойство, которое проникает глубоко.
Матушка усердно работает, волнуя волокна шерсти. Веретено, которое она держит в руках, выглядит как длинная, тонкая деревянная палка, на конце которой закреплено вращающееся кольцо для прядения. Слышу ритмичный стук, наполняющий нашу хату знакомым звуком. В этот момент в сени заходит отец. На его лице отражена тень горечи, а ссадина на щеке подчеркивает его опечаленный вид.
Матушка поднимает взгляд, останавливает свою работу. На её лице мелькает волнение, увидев мужа. Она знает, что что-то случилось, и без слов они обмениваются беспокойными взглядами. Я молча стою, наблюдая за ними, ощущая напряжение в воздухе.
Отец старается не смотреть мне в глаза, когда произносит:
Зоряна, выйди во двор. Там тебя ждут.
Я нахожу его взгляд, пытаясь прочесть что-то в его глазах, но они уходят в сторону. Слова отца сбивают меня с толку.
Папа, что происходит? Я не понимаю. Кто ждет меня?
Просто иди во двор. Всё станет ясным позже.
Я направляюсь к выходу, обходя отца, и молча смотрю в его глаза. На мгновение там мелькает что-то, но он уводит свой взгляд, словно стесняясь моего внимания. Когда я открываю дверь, воздух замирает в моей груди, и я не могу сдвинуться с места.
На пороге моего дома стоит Всеволод и его матушка. Он одет в богатую одежду. Его рубашка украшена вышивкой, а пояс узорами и камнями. В его руке поднос с символическим даром: медом и хлебом, представляющими сладость и изобилие в будущем союзе. За ним стоит его матушка, держа в руках ветви рябины и ладанки, символизирующие семейное благополучие.
Мы обмениваемся взглядами, и в тот момент я чувствую, как сердце начинает биться сильнее. Всеволод, стоя на пороге, смотрит на меня с глубоким уважением и нежностью. Его взгляд выражает решимость и восхищение.
Моя рука замирает на дверной ручке.
Сваты держат в руках ветви, и их глаза полны надежды. Я, окаменев от удивления, наблюдаю за этой картиной.
Всеволод поклонился мне.
Зоряна, дочь Сварога и Рода, прими наши символы в знак искреннего восхищения и готовности вступить в союз, благословенный предками, произнес он с достоинством.
Я медленно опускаю руку, позволяя двери распахнуться шире. Позади меня появляется отец. Его лицо выражает печаль. Рядом с ним стоит матушка, её глаза заплаканы. Они остановились на пороге, не зная, что делать дальше.
Отец, отвечая за меня, говорит:
Она принимает!
Слова отца растворяются в воздухе, и в тот момент, когда все вокруг замирает, я чувствую, как внутри меня волнуется буря негодования и страха. Мои глаза встречают взгляд матушки, и там я читаю её беспокойство и собственное отчаяние. В это мгновение я чувствую, как давление на моих плечах становится нестерпимым.
Я не хочу выходить за Всеволода.
Только не так!
Без дальнейших раздумий я решаю сбежать, прокладывая путь сквозь толпу. Мои ноги несут меня вперёд, мимо гостей и свадебных украшений. Я слышу, как где-то далеко за мной отец кричит моё имя, но я не оборачиваюсь. Страх, сомнение и решимость наполняют мою душу, когда я исчезаю из виду.
Бегу вглубь леса, где деревья становятся толще, а свет проникает лишь сквозь заснеженные ветви. Я лишь в одном тонком сарафане. Мне страшно и холодно. Лес, обитаемый волками и медведями, кажется мне тёмным и угрожающим. Однако страх не перед хищниками душит меня.
Шаги мои затихают, и я стараюсь не обращать внимание на холод, который проникает сквозь тонкую одежду. Мои глаза встречают лишь мерцающие тени деревьев. Вокруг царит полная тишина.
Я пытаюсь выровнять своё дыхание, ощущая прохладный зимний воздух, который заполняет мою грудь. Густой лес, окружающий меня, дремлет под покровом снега, и лишь время от времени слышен тихий шепот ветвей, тяжело нагруженных снегом. Моё красное платье капля крови на белизне зимы. Влажные волосы распущены, обрамляя моё лицо, и капли воды мерцают на их кончиках, как звёзды, сияющие в холодном ночном небе.
Вокруг, под пушистым одеялом снега выделяются маки единственные цветы, которые растут в наших краях. Их лепестки будто капли крови, утонувшие в заснеженной белизне.
Нервно оборачиваясь назад, переживая, что за мной есть погоня. Боюсь увидеть Всеволода или отца.
Долго брожу. Влажные волосы клеятся к шее, напоминая о морозе, который проникает сквозь тонкую ткань платья. Мысли в голове перемешиваются, как снежинки, падающие с небес. Страх замёрзнуть в этой белизне, в этом бескрайнем лесу теснит грудь. Но больше всего я боюсь вернуться с позором и принять предложение Всеволода.
Шаги становятся тяжёлыми, ноги как будто схвачены ледяными оковами. Но я продолжаю идти вперёд, борясь с холодом внутри. Знаю, зачем он так поступил. Всеволод хочет сделать меня своей женой, чтобы спасти. Спасти от чаши князя, что ждёт бересту с моим именем. Его предложение последняя нить, которая может избавить меня от участи попасть в чёрные лапы Чернобога.
Стою здесь, в замёрзшем лесу, окружённая белым снегом. Сердце моё сжато стыдом за то, что я убежала. И я не смогу теперь вернуться.
Мои размышления охватывают меня, как снежная буря, и я теряюсь в вихре собственных чувств. Ведь всё произошло так внезапно, словно снежный сугроб обрушился на меня, когда я была не готова. Страх и неуверенность клубятся внутри, как метель, затмевающая разум.
Теперь, в этом холодном лесу, я смотрю на свою тень и задаю себе вопросы, на которые нет ответов. Стыдно, что моя решимость не выдержала испытания, что я поддалась течению, словно лёд, треснувший под натиском. Мне стыдно перед отцом и лучшим другом, чьи лица теперь будут смотреть на меня с осуждением.
Решаю, что только когда солнце уйдет за горизонт, а первые звёзды начнут мерцать на небесах, я вернусь в деревню. Тогда моё имя уже будет записано старейшинами и войдет в чашу принятия решений.
В моей душе сражаются страх и решимость, и я понимаю, что путь обратно будет трудным. Моё имя должно быть записано на бересте, и никак иначе. В этой чаше, на решете судьбы, где смешиваются имена невинных девушек, должна быть отпечатана и моя судьба. Это единственный шанс спасти моих сестёр. Если вдруг, по капризу богини судьбы, решится, что кто-то из моих сестёр должен стать живой жертвой, я готова встать на их место.