Там будет ждать. Пиз*юлей выпишет тебе конкретных. Почему так долго?
То есть?
Во сколько должна была вернуться? Недовольно проговорил парень, поглядывая в зеркало заднего вида.
Там такое произошло Я сама поговорю с Седым.
Ну уж точно не я буду ему объяснять, что тебя задержало. Он кстати злой как черт! Не завидую я тебе.
Предстоящая встреча с Седым так быстро не особо порадовала. Очень красочно он расписал, что со мной будет, если я не достану злополучный файл, и сейчас, ерзая на кожаном сиденье огромного внедорожника, я в отчаянии чувствовала себя агнецом перед закланием. Затем мысли перетекли на скорбность моего существования, и слезы опять потекли из глаз. Говорят, что за белой полосой обязательно последует черная, также и наоборот. Только я всегда думала, что жизнь в детском доме это и есть черная, которая вот вот должна повернуться к нам другой стороной. Но выбравшись в большой мир, вдруг засомневалась в правильности своего восприятия. Язык не поворачивается теперь сказать что жизнь в детском доме была так уж и плоха. Может вернуться обратно?
Но этот вариант быстро растворился в недрах моего сознания, потому как мы остановились возле высотки стального цвета. Паренек повернулся ко мне, и ухмыляясь прошелся липким взглядом от макушки до оголенных колен.
Прибыли. Держи пропуск, красота. Девятый этаж, номер 201. Давай, тебя ждут.
Я выбралась из машины и под пристальным взглядом своего конвоира поплелась к дверям. Поднимаясь в роскошном лифте, гадала, что скажу Седому, чтобы он не пустил меня по кругу, как совсем недавно грозился, но внятных объяснений не находила, от того хотелось выть в голос.
Лифт замер на девятом этаже и двери распахнулись, выпуская меня в коридор. Ноги утопали в толстом ковре, заглушая звуки тонких каблучков, я осторожно подошла к указанному номеру, и замерла под дверью, переводя дыхание и собираясь с силами.
Прикладываю электронный ключ, но дверь вдруг поддается и бесшумно открывается. Не очень похоже, будто меня здесь кто то ждет, а звенящая тишина расползается по коридору, опутывая отяжелевшие вдруг ноги. Разъедающая тревога поднимается глубоко изнутри. Ноги всё же делают шаг за шагом. Я не знаю, что ожидала увидеть, но только не то, что открылось моим глазам. Мир взорвался пронзительной вспышкой боли, и я хрипя падаю на колени, хватая раскрытым ртом воздух. Крепко зажмуриваюсь, в надежде, что это только глюк моего измученного мозга, но нет, и я вновь загибаюсь от боли пляшущей в каждой клеточке моего тела, боясь поверить собственным глазам. Меня ведет, и внутренности сводит судорогой, отчего меня выворачивает наизнанку прямо на белоснежный пушистый ковер.
За какие грехи меня так наказали? За чтоооо?
Протяжно вою, сиплым обессиленным голосом. Что я сделала такого, что судьба снова так больно бьет меня в самое сердце, не щадя? За что? Отнимает самое дорогое?
Это самое дорогое сейчас в луже почерневшей крови на белоснежных простынях лежало с перерезанным горлом. Глаза раскрыты В них Господи в них замерло чувство, которым она никогда ни на кого не смотрела, даже на меня Безграничная любовь. Поклонение, готовность принять любую участь из рук своего мучителя. Милка в парике, светлом, но не белоснежном. Ее волосы так похожи на мои, она вся похожа на меня, даже родинка под глазом, как моя. Но зачем? Милка, скажи зачеем?
Но Милка не ответит больше никогда. Так и останется в моей памяти, такой как сейчас, глядя в сторону ужасным взглядом полным любви.
Потом обращаю внимание на ее наряд, и кровь стынет в жилах. Белое простое платье, до колен, сейчас задранное до самой талии, но под ним, нет белья. Огляделась по сторонам, оно нашлось почти у самого входа. Значит, у Милки здесь было свидание?
Ага, свидание Скоро и у тебя будет таких свиданий куча, хоть каждый день, за умеренную плату! Пищит противно тоненький голосок внутри, и я затыкаю уши, чтобы не слышать его. Не слышать той правды, которая и так нелицеприятно открылась моим глазам. Не быть свидетелем того как низко пала Милка, ибо весь ее вульгарный облик, не смотря на скромное платье так и вопил о ее принадлежности к древнейшей профессии.
Поднимаюсь на ноги, и только теперь в поле моего зрения попадают мужские ботинки, потом толстые короткие ноги Седого. Вскрикиваю, тут же зажав рот руками.
И Седой тут. Но не с таким же украшением как у Милки. По поле в груди и голове, успеваю отметить этот факт.
Пячусь к двери, когда легкий шум поднимающегося лифта, словно выталкивает меня из прострации. Выскакиваю за дверь на ватных ногах, захлопываю деверь, и после секундного размышления, протираю подолом платья ручку двери, за которую бралась . Повертев головой по сторонам, бросилась по коридору , в темную глубокую нишу.
Глава 4
Я замерла, глядя на свое отражение в реке Матушке, удивляясь, как забрела так далеко. Ноги гудели, и все чего я хотела, это упасть прямо там, где стою, и закрыть глаза, окунувшись в ледяные воды грязной реки, чтобы больше не чувствовать той агонии, что плясала сейчас во всем теле. Я задыхалась от нее, она с каждым мгновением разрасталась все сильнее словно раковая опухоль, питаясь моей энергией. Взгляд упал на темную гладь воды. Из отражения на меня глядела тоненькая перепуганная девочка, с растрепанными волосами, выбившимися из помпезной прически.
Тело уже давно перестало трястись от холода, потому что в моей душе теперь целая пустыня изо льда. Мне было плевать, что я могу заболеть, и умереть, плевать на окружающих, потому что для себя, глубоко в душе я уже все решила. Зачем оттягивать неизбежное? Зачем обманывать саму себя, ведь реальность во всей своей не прикрытой красе наотмашь ударила меня по лицу, хохоча в него злобным беспощадным оскалом. Я не хочу как Милка. Лучше сейчас, одним махом.
Посмотрела вниз, и сердце бухнуло куда то в пятки. Я боюсь воды. До ужаса. До нервной трясучки. Подумав немного, достала из копны волос оставшуюся шпильку, и те густым покрывалом рассыпались по спине до самых ягодиц. Откусила защитный наконечник на шпильке, проверив ее остроту.
Когда то давно, Поликарп в шутку рассказывал о самых мучительных способах самоубийства, называя идиотами висильников и утопленников. Нет ничего хуже асфиксии. Ее боль имеет самую радужную оболочку, то есть все ее оттенки непременно постигнут того кто решит себя утопить или окажется в петле. Я тогда очень внимательно его слушала, себе на удивление. Наверное, уже тогда чувствовала, что моя непутевая жизнь непременно закончиться именно так.
Так вот, самый гуманный способ уйти из жизни, это перерезать вены, или пробить сонную артерию. До сих пор помню свой тонкий голосок, с интересом вопрошающий о ее местонахождении на теле и холодное прикосновение Поликарпа к коже на шее. Его прерывистое дыхание и свой шок.
Прикоснувшись ледяными пальцами к шее, нащупав ее, и глубоко вдохнула, и замерла, слушая пробуждающийся город. Я не боялась смерти, куда сильнее я боялась того, что жизнь непременно поведет меня по Милкиному пути. Идти мне некуда. Вернее есть куда, но этот путь для меня закрыт. Лучше смерть.
Устало привалившись на высокие перила, крутя в руке тонкое острое орудие, когда невдалеке остановилась шикарная белоснежная машина и из нее выскочила высокая красивая девушка в телесном брючном костюме, подчеркивающем ее идеальную фигуру. Тряхнула каштановыми блестящими волосами, и остановилась возле перил, глядя прямиком в распахнутую дверь автомобиля.
Даже будучи в таком состоянии, я поразилась красоте и богатству, о котором кричал каждый отточенный жест незнакомки. Легкий ветер донес до меня умопомрачительный сладкий аромат парфюма, и я с завистью уставилась на нее во все глаза. Ничего прежде мне видеть не приходилось. Казалось эта девушка с другого измерения, прямиком из того самого журнала которые так старательно оберегали мои соседки по комнате в детском доме.
Из машины вальяжно выбрался молодой мужчина, и, подкурив сигарету, не спеша подошел к ней. Девушка, робко подняла руку, не решаясь коснуться, словно спрашивая позволения. Мужчина заметно напрягся, сбивая пепел прямо в реку с моста.
Он что то отрывисто бросил, и лицо незнакомки пошло пятнами. Она отвернулась, отрывисто бросив в ответ, и только потом до меня дошло, что они говорят на чужом языке. Я с роду не слышала такого произношения, и принялась гадать, что же мужчина мог ей сказать такого, что ее так смертельно обидело, позабыв о своем судьбоносном решении.
После нескольких фраз, девушка закричала, кинувшись в драку, впрочем, мужик молодцом, одной рукой зафиксировал разозленную красотку, и все же докурил свою сигарету.
Щелчком выкинул окурок в реку, подтащил к машине и бросил ее прямо в распахнутую дверцу, быстро захлопнул ее, и, дав знак водителю, снова отошел к перилам, подкуривая новую сигарету. Машина тронулась, и покатила в сторону города.
Я так увлеклась созерцанием чужой ссоры, что пропустила момент, когда мужчина обратил на меня заинтересованный взор. Впрочем, его заинтересованность мне скорее показалась. На его красивом лице сквозило равнодушие и скука. Словно он устал от всего даже от жизни в целом. Что то зацепило меня в нем, что то глубинное, на интуитивном уровне. От этой мысли я едва не расхохоталась в голос. Ну надо же! Что за чушь! Сказывается прошедшая ночь, не иначе. Где я, и где этот мужчина. Иначе бы мне не могло показаться, что мужчина натягивает на лицо соответствующую маску, обращаясь ко мне на русском. Ему даже повторить пришлось, а я густо покраснев, уставилась на реку, словно созерцание грязных вод, было жизненно важным занятием.
Плохая идея, малышка. Чуть хрипловатый голос с бархатистой ленцой, все же пробился сквозь мой стыд и неловкость. Нет не разрешимых ситуаций.
Я в недоумении уставилась на него, пряча острый блестящий предмет глубже в ладонь. Мысли заметались как блохи, и поскакали вперед, при виде того, как он уверенной походкой подходит ближе.
Я запаниковала. Теперь ко всему прочему меня одолел еще и стыд. А затем злость. Конечно, можно философски рассуждать на тему бытия являясь, как он, представителем богемной жизни. Какие в его жизни могут быть проблемы? Недостаточно начищенные ботинки? Остывший кофе? Или неудавшийся контракт? Гнев понимался из самых глубин, медленно вытесняя жалость к себе.
Вот так гораздо лучше. Жалость плохой советчик. Я могу тебе помочь.
А вы что Робин Гуд нового поколения? Защитник сирых и убогих? Со злость выпалила я, роняя шпильку, мысленно чертыхаясь.
Нет. Поверь. Такого желания я не испытывал уже Он на секунду задумался, лет так двадцать восемь. Меня, признаться удивило, что такая девочка как ты обладает навыками Кин Чи.
Теперь пришла моя пора удивляться.
Ты же для этого подготовила острую шпильку. Ровный то ли вопрос, то ли утверждение.
Я снова покраснела, отводя взгляд.
Я пристальней пригляделась к нему, бесстыдно рассматривая, приоткрыв рот в удивлении. Никогда я еще не видела таких, как он. Красивый мужик. Молодой. Навскидку трудно сказать, сколько ему лет. Может около тридцати. Высокий, темноволосый, широкоплечий. Одет с иголочки, хотя я в этом ни черта не разбиралась. На мой взгляд красиво одет. Глаза глубокие зеленые, блестящие. Такие можно увидеть только на глянцевой картинке, правильный нос, и такой же красивый рот. Почему красивый? Не знаю, красивый и все от изгиба до полноватых губ. Правую бровь рассекает небольшой шрам, над губой родинка. Он был так красив, что резало глаза, и хотелось вглядываться в его лицо, проваливаясь в омут его зеленых глаз, на дне которых плескалось, то, что он поспешно спрятал за маской рубахи парня. Я чувствовала это интуитивно, вместе со своими колкими мурашками, поселившимися с момента его появления на моей коже.
Он пытался быть простым мужчиной, но выходило это у него скверно. Не было в нем никакой шаблонности, возможно все дело в его ауре, и исходящем от него магнетизме, который притягивал к себе все в радиусе трехсот километров.
Незнакомец тоже время не терял. Проницательный взгляд задержался на волосах, затем опустился на лицо, которое тут же вспыхнуло помимо воли, потом оглядел мое платье, и замер на туфлях, а точнее на сломанном каблуке.
Я снова мысленно чертыхнулась, заводя ногу подальше от его взгляда.
Мое предложение еще в силе. Поверь, это лучше чем то, что пришло в твою голову.
Я. Не Шлюха. Отчеканила по слогам, мысленно расставляя приоритеты, подсознательно отмечая, что уже согласилась на его помощь.
Предрассветную тишину взорвал его искренний смех. Должна признаться красивый и проникновенный смех. На щеках показались две ямочки, расположенные именно так, как и мои собственные. Наверное, и его мама поцеловала при рождении, некстати подумалось мне. Или сам Бог. Таких ведь и называют соответствующе поцелованные Богом.
Только потом до меня дошла его оскорбительная реакция на мои слова. Подобравшись, гордо выпрямилась во весь рост, с достоинством глядя на него.
Поверь, я в этом не нуждаюсь. Еще раз окинул меня с ног до головы, усмехаясь.
Его усмешка в куче с проницательным взглядом отозвались еще большими мурашками, выступившими на коже, и я опустила низко голову. А он продолжил:
Я так понимаю, ты согласна?
Я сдержанно кивнула.
Хорошо. Коротко ответил он потеряв ко мне всякий интерес. Кому то позвонил, и велел его забрать. И снова это чувство. Его голос стал другим с оппонентом. Несколько фраз он обронил на чужом языке. Именно они звучали иначе, ломали созданную им иллюзию. Машина скоро будет. У меня есть загородный дом. Я редко там появляюсь, там тебе будет комфортно. Моя экономка Анна, милая женщина, постарайся ее не огорчать.
Я раскрыла рот, не находя слов. Вот так просто, взять и привести чужого человека в свой дом? Возле нас остановился тот самый автомобиль, и мужчина галантно открыл мне дверь. Я неуклюже влезла в салон, отодвигаясь дальше, но мой благодетель, очевидно, не планировал последовать со мной.
До встречи и замер, к счастью я сообразила, наконец то представиться.
Белла. Меня зовут Белла.
Еще увидимся Бель.
Только спустя годы я пойму, что встреча наша была отнюдь не случайной, как несвойственная ему благотворительность .
***
Рефат дернулся всем телом, как только почувствовал, что не один в комнате. Все тело пронзило ледяное острое предчувствие, но было поздно. В кресле, вальяжно развалился мужчина в темном костюме, включая и черную рубашку. Единственным ярким пятном в его мрачном облике была бриллиантовая запонка. В руке бокал с его коллекционным коньяком. Рефат уставился на бокал, словно коньяк его в данной ситуации волновал больше всего.
Не планировал нашу встречу, но как видишь, пришлось, Рефат. У меня к тебе несколько вопросов, советую отвечать честно и по существу. Может я и оставлю твою жалкую душонку поганить и дальше этот бренный мир.
Мужчина говорил спокойно и тихо, и вообще выглядел бы на редкость красивым, если бы не его взгляд. В нем плескалось не то безумие, не то жажда крови, не то хер знает чего, и Рефат почувствовал каждым напрягшимся нейроном, его силу, таящуюся в прозрачной бездне. А также и то, что тот разговор может быть последним в его жизни. Ледяной холод уже дышал ему в затылок, отчего мужчина даже оглянулся назад, под презрительный смешок своего гостя.
Девчонка. Откуда она у тебя.
Рефат сразу сообразил, что речь о пропавшей девке, от того и справиться с эмоциями не смог, скривившись. Ее искали, но чертова шлюха словно сквозь землю провалилась. Повнимательней пригляделся к мужчине, гадая, каким образом он до нее добрался. Наверняка еще не знает, кто она такая.