Ну неужели! С третьей попытки мисс Джеймс соизволила ответить на мой видеозвонок. Черноту экрана рассеял тепловатый свет моей гостиной. Видеть её по другую сторону, за спиной малознакомой девушки аномалия. Как же мне захотелось бросить всё и рвануть туда. Залезть прямо в экран. Войти в свой дом с другого конца страны. Как жаль, что фильмы про телепортацию основаны на чьей-то мятежной фантазии, а не на реальных событиях.
На моей гостье был знакомый свитер. Кажись, я дарил Виктории похожий лет шесть назад.
Мистер Кларк!
Может, рисовать мисс Джеймс и умела, но вот играть роли уж точно не её изюминка. Радость её вышла вымученной, а сама она казалась смущённой, сбитой с толку и даже будто печальной, так что мне перехотелось ещё больше расстраивать её своими упрёками.
Как вы себя чувствуете?
Я оказался не готов к тому, чтобы выплеснуть злость и раздражение от двух неудачных дней на виновницу всех этих неудач. Когда на тебя смотрят такие большущие глаза огорчённого сенбернара, да и ещё эти по-детски надутые губы заботливо справляются о твоём состоянии, просто невозможно злиться. Это как наорать на щеночка, нацедившего лужу в твой башмак. Когда он смотрит своими блестящими пуговками из-под треугольников бровей и прижимает хвост к животу.
У мисс Джеймс, к счастью, не было хвоста. Зато глазки-пуговки поблескивали так, словно что-то изо всех сил удерживало слёзы за её ресницами. И я просто не смог ей нагрубить.
Уже всё в порядке. Выдохнул я всю злость. Теперь раздражался скорее на самого себя за бесхребетность. Меня быстро подлатали, так что я снова дышу полной грудью.
Вы меня так напугали! Не делайте так больше.
Ну сущий ребёнок!
Только если вы больше не будете травить меня пирогами. Что ж ты делаешь! Хотел отругать её за эту выходку, а получается насмехаешься сам над собой, лишь бы не расстраивать и без того расстроенную девушку ещё сильнее. Когда же я стал таким мягкотелым?
Обещаю, такого больше не повторится. Пылко пообещала девушка и села на кресло. Моё любимое, что я сам всегда занимал. Могу поспорить, что на обивке всё ещё остались полушария моей пятой точки. Надеюсь, вы на меня не сердитесь.
Нет. Соврал я. Благодаря вам я остался жив.
Я боялась, что медики не успеют. Но как они попали в квартиру?
Я не закрыл входную дверь.
Довольно безалаберно с вашей стороны.
Неужели она решила меня отчитать? Я проявил такое великодушие засунул своё негодование куда подальше, чтобы не портить ей день ещё сильнее, ведь кто-то до меня явно постарался. А она говорит со мной, как с малым ребёнком, бросившим конструктор посреди ковра.
Старая привычка. В Берлингтоне мы редко так делаем.
Вы не в Берлингтоне. Напомнила мисс Джеймс, словно я мог позабыть.
Даже с закрытыми окнами кругом стоял такой шум, словно квартира находилась прямо на обочине, в метре от проезжей части. Словно я сидел на диване посреди тротуара, а мимо сновали сотни незнакомцев, встревая в мой мир своими разговорами и запахами. Голоса, ропот колёс, гудки и ещё миллионы звуков, что сливались в симфонию, на которую я не хотел покупать билета.
В Лос-Анджелесе опасно оставлять дверь открытой. В тот раз вам повезло, но в следующий всё может оказаться куда как страшнее. К вам могут ворваться грабители или кто похуже.
Мне ли не знать! Минут пять назад ко мне как раз заявлялся «кто-то похуже». Не успел я рта раскрыть, как мисс Джеймс продолжила свои наставления. От её высокомерных нравоучений я начинал снова раздражаться. Да кто она такая!
С месяц назад у соседки ниже выкрали сейф со всеми накоплениями, а в доме напротив унесли
Мисс Джеймс, обещаю вам, что в моё присутствие с вашей квартирой ничего не случится. Буркнул я не совсем учтиво, и она тут же заметила перемену погоды в нашей беседе. В сторону Берлингтона повеяло прохладой с калифорнийского побережья. Люди тоже влияют на климат, и теперь на обоих концах материка случилось вселенское оледенение.
Уж надеюсь. Не хочу вернуться в квартиру, от которой ничего не осталось! Отморозила она в ответ.
Это не я собирался разбить окно чужого дома!
Это не я забыла оставить ключ и заставила другого человека мёрзнуть в минус двадцать!
Всего-то в минус шесть, не преувеличивайте!
Житель Лос-Анджелеса минус шесть ощущает как минут двадцать!
Ну, а в вашей квартире все плюс сорок, как в Эфиопии.
Ну, это уже не мои проблемы! Съехидничала моя неприятельница, и от кислоты в её тоне меня передёрнуло.
С любезностей мы почему-то перешли на колкости. Две спицы, что позвякивают, ударяясь друг о друга. Только вряд ли такими темпами мы бы смогли связать цельный свитер. И этой нахалке я отдал свой дом за просто так! Принял её с распростёртыми объятиями, а она дерзит, точно это я ей что-то должен. Таких нужно ставить на место.
Вы, надеюсь, прочитали список, что я вам оставил?
Это то дурацкое письмецо с пятнадцатью пунктами, которые я должна выполнять?
Моя гостья пошла на кухню и прихватила меня с собой, как свидетеля всех своих перемещений. Не забывая корчить обозлённые гримасы и фыркать на меня в камеру, она с грохотом принялась лазить по шкафчикам. Наверняка искала кофе по её залежам я уже успел понять, что эта женщина может неделями прожить на одном кофе. И, видимо, на ненависти к другим.
Никакое оно не дурацкое. Обиженно огрызнулся я. Мисс Джеймс была не первой, кто намекал на мою излишнюю организованность. Девушки до неё называли эту мою черту тотальным контролем, но я был с ними в корне не согласен. И вы сами согласились присматривать за домом, пока будете там жить, забыли?
Но я не знала, что продаю себя в рабство!
Ой, да бросьте!
Я прыснул слюной. В руках скопилось столько злости, что я побоялся, как бы не расплющить мобильник. Со шлепком водрузил его на стол, прислонив к вазе с аляповатым орнаментом в жизни бы не купил такой безвкусицы! и решил хоть чем-то занять рот, пока из него не повылетало ещё чего лишнего. Я схватил пакет с китайской едой, которая давно остыла и утратила как минимум половину вкуса. Как можно более шумно зашуршал бумагой, выуживая картонные коробочки с пельменями и свининой и демонстративно громко расставляя их вокруг себя.
Что это там у вас?! Чуть ли не взвизгнула мисс Джеймс. Мистер Ши?!
Я так и замер с половиной шанхайского пельменя в зубах, чуть не подавившись от такой бурной реакции. Два вытаращенных глаза смотрели на мой заказ как на добычу или бомбу, я так и не понял. Разозлилась, что я заказал еду из её любимого китайского ресторанчика и воспользовался купоном?
И што? Промямлил я с набитым ртом.
Вы собираетесь есть всё это на диване?
Я опасливо заозирался, ища знаки с перечёркнутой едой, как на входах в магазины или кинотеатры. Диван как диван. Белый велюр и деревянные подлокотники.
И што? Тупо повторил я, но жевать перестал ради своего же блага.
Не смейте есть свою жирную гадость на моём белом диване! А если вы капните на него? Я столько заплатила за этот диван!
Уж простите. Едко отозвался я, хотя слегка посрамился такой неучтивости. Диван и правда выглядел дорого и уязвимо в своём белоснежном одеянии, а я нагло вывалил свои пельмени прямо над его бархатистой поверхностью. Но я же не мог так просто проиграть этот раунд в нашем глупом и нескончаемом споре! Вы ведь не оставили мне список с указаниями.
Поверьте, очень об этом жалею. Девушка тяжело дышала и тыкала в меня пальцем на другом побережье. Её ноздри раздувались на весь экран, но в своём гневе она выглядела комично, и даже немного очаровательно. Пока я сдерживал смешок, она всё никак не унималась. Гримасничала и угрожала расправой. Завтра пришлю вам правила пользования моей квартирой. А то будет нечестно, если правилам буду следовать одна я.
Валяйте!
И где у вас стоит этот чёртов кофе?! Хлопнула дверца, а потом послышался крик боли. Твою ж
Что случилось? От нападения я перешёл к покровительству.
Долбаный жираф!
Жираф?
Не помню, чтобы оставлял на кухне каких-нибудь жирафов.
Да, ваша подставка под венчики.
И что с ней? Недоумевал я, забыв о шанхайских пельменях и вспомнив о вермонтском жирафе. Насколько я помню, он не кусается.
Очень смешно! Девушка наполовину пропала с экрана. Возилась с одной ногой и подпрыгивала на другой, как мартышка с бананом. Может он и не кусается, зато осколок колет больно.
Осколок? Вы его разбили?!
Я дёрнулся так резко, что зацепил коленом упаковку со свининой. Та в замедленной съёмке сделала потрясающее сальто, которое для нас обоих оказалось смертельным. Пока коробочка летела себе в воздухе, из неё вылетали капли кисло-сладкого соуса, кусочки жареного мяса, а на заднем фоне я видел, как глаза мисс Джеймс вырастают в диаметре. Даже шум на улице прекратился. Весь Лос-Анджелес затих. И коробочка смачно чавкнула на белую подушку дивана, растекаясь кровавым месивом и впитываясь в фибры ткани. Я зажал рот рукой и подумал, что скоро на этом диване появится и второе кровавое пятно, когда мисс Джеймс прикончит меня на этом самом месте.
Нет. Она больше не кричала от боли или возмущения. Она шептала, а нет ничего страшнее женщины, которая перешла с криков на шёпот. Так змеи затаиваются в кустах перед броском. Вы. Уничтожили. Мой. Диван.
Я весь сжался, вполне уверенный в том, что сейчас она выберется через экран мобильника, как девочка из колодца в том жутком ужастике, и придушит меня голыми руками.
А вы разбили моего жирафа. Почти пискнул я в своё оправдание. Но принцип око за око не сработал, и мисс Джеймс чуть не пошла пунцовыми пятнами. Тогда я зачем-то поступил как поступают все мужчины во время ссоры с женщиной. Подлил масла в огонь. А он уже и так шкворчал, как растопленный жир на сковородке. Этого жирафа между прочим мне подарила племянница.
Вы сравниваете какую-то статуэтку за два бакса с диваном за две штуки?
Важна не стоимость, а память.
Как только я это ляпнул, тут же осознал: если и дальше продолжу нести эту чепуху, память всё, что от меня останется. Я решил пойти на примирение и снизил градус своего голоса.
Ладно, простите меня. Я действительно не хотел! Ни уничтожать ваш диван, ни обижать вас. Я оценил масштабы ущерба и пообещал: На днях отвезу ваш диван в химчистку.
Исподтишка глянув на экран, я опасался увидеть там всю ту же разъярённую фурию, но чаще всего мы перестаём сражаться, если нам махают белым флагом или протягивают трубку мира. Никто не хочет воевать, а вести бои по разным краям материка и вовсе абсурдно.
Ну, к сожалению, я не могу пообещать вам склеить вашего жирафа. С невесёлой улыбкой созналась мисс Джеймс. Его голова давно покоится на дне мусорного ведра, а крошки остального тела видимо всё ещё раскиданы по всей кухне. Я порезала ступню.
Её губы так трогательно свернулись в трубочку, что я не мог больше злиться. Перемирие было заключено, хотя бы временно. И ступня мисс Джеймс встревожила меня сильнее убитого жирафа.
Аптечка в шкафчике над микроволновкой. Подсказал я. Там есть перекись, бинт и пластырь.
Спасибо. Мне правда жаль подарок вашей племянницы.
Я не стал признаваться в обмане, раз уж всё закончилось на такой оптимистичной ноте, лишь бы вновь не заиграл похоронный марш. На самом деле, этого жирафа притащила мама с какой-то распродажи в «Таргет», когда я только заселялся и мне нужны были подобные мелочи, чтобы обставить пустую кухню.
Ногу мисс Джеймс успешно подлечили, но дивану был нанесён непоправимый ущерб, так что мои попытки оттереть красное пятно с белой обивки оказались напрасными. Теперь в гостиной витал кисло-сладкий запах томатов и перца, а диван походил на место преступления. Не хватало только натянуть жёлтую ленту по периметру. Ужин я решил отложить, пока не переговорю с моей домоправительницей не хватало довести её до инфаркта, рассыпав пельмени по ворсистому ковру.
Мисс Джеймс, на самом деле, неуверенно заговорил я. Я ведь позвонил вам не за тем, чтобы устроить ссору.
Верится с трудом. Хмыкнула она, но уже совсем не злобно. Когда чайник выпускает пар и перестаёт кипеть, он начинает остывать.
Приходил ваш Я перекатил на языке несколько слов, но ни «жених», ни «молодой человек», ни «бойфренд» как-то не вязались с тем наглым засранцем, что вломился в мой дом. Пусть и временный дом. Приятель.
Гэбриэл?!
Вся наша ссора испарилась. Тех пяти минут криков и взаимных обвинений словно и не было никогда. Мисс Джеймс всерьёз разволновалась и чуть не уронила чашку с заваренным кофе, а я разволновался, как бы моя кухня не превратилась в склад битой посуды. Нужно было выбирать более послушного и ловкого жильца.
Не знаю, он не назвался.
Чего он хотел? Еле выговорила мисс Джеймс.
Спрашивал, где вы. А ещё хотел забрать какие-то вещи
Вы отдали их?!
Я-то хотел отыграться на мисс Джеймс за испорченные дни, упрекнув во внезапных и несогласованных визитах её дружков, но не ждал такой реакции. Девушка побледнела, и даже плохой сигнал не помешал мне разглядеть испуг в её зелёных глазах.
Нет, мисс Джеймс. Я не пустил его в квартиру, хотя он пытался проникнуть силой. Посчитал нужным сообщить вам, ведь это не моё дело. Надеюсь, я поступил правильно?
Да, да, спасибо вам! Вы просто молодец.
Мисс Джеймс, вы в порядке?
Да. То есть не совсем. Она вздохнула и прикрыла глаза. Вернулась в гостиную и плюхнулась в кресло, отчего всё заходило ходуном. На самом деле, нет. Я совсем не в порядке.
Может, расскажете мне, что это за парень и что он хотел забрать у вас?
Это долгая история.
А она выглядела такой же измотанной, как и я, хотя вроде как радовалась чему-то, как только я позвонил.
Я никуда не тороплюсь. Соврал я.
Рядом с остывшими пельменями лежали папки по «Поп Тартс» и «Эван Уильямс», с рекламами которых я ни йоту не продвинулся. Я одёрнул себя проблемы малознакомой девушки не должны меня касаться. Потому я годами и не заводил серьёзных отношений, чтобы не втягиваться в надуманные проблемы и не тонуть в сопливых слезах. То, что было у нас с Мэдисон или с Карен, не доходило до плаканья в жилетку. Чаще всего во время наших встреч на мне вообще не было никакой жилетки.
Но, чёрт возьми, я жил в её квартире, она в моём доме. Как-никак, но мы были связаны. Кисло-сладким соусом и осколками жирафа.
У вас есть что-нибудь выпить? Вдруг спросила мисс Джеймс.
Эм, да, бар в серванте справа от камина.
Ну вот, теперь ещё эта женщина покусится на самые ценные запасы в моём доме. Я верным спутником сопроводил её до серванта, посмотрел, как она избирательно покопалась в бутылках и на мгновение даже повеселела.
«Эван Уильямс»! Так вы знаете этот бурбон?
Улыбающейся она мне нравилась больше, чем испуганной, поэтому я решил открыть о себе чуть больше скрытой информации.
Да, напиток моей молодости. Я ведь жил в Лос-Анджелесе восемь лет назад.
Вы шутите?!
Нет, учился здесь на маркетолога. И мы пили «Эван Уильямс» чаще, чем кофе в «Старбаксе».
Вы не против?..
Мисс Джеймс помахала бутылкой перед камерой.
Мой бар в полном вашем распоряжении. Только не выпейте, пожалуйста, «Глен Макаллан». Это подарок отцу.
Обещаю, что ограничусь парочкой глотков бурбона. Она налила тёмную жидкость в бокал и снова уютно устроилась в кресле. Хотя настроение такое хочется набурбониться.
Набурбониться? Невольно хохотнул я. Эта девушка сплошь состояла из странностей, но не переставала меня веселить.
Наглотаться бурбона так, что не смогу доползти до спальни. Объяснила она. Но не волнуйтесь. Завтра у меня важная встреча, поэтому я не стану. А по поводу визита Гэбриэла