Вторую пленку он отснял утром. После истерики, обрушившейся штормовым ливнем, погода выдохлась и успокоилась. Даже будто впала в кому. Бернард специально выехал с утра пораньше, чтобы успеть запечатлеть тишину и покой. Листья не колыхались, будто застыли, как искусственные, отмытые дождем и местами еще поблескивавшие. Лужи на асфальте казались разбросанными осколками зеркал, а вязкий туман клочьями застрял в тонких ветвях засохших деревьев. Бернард даже обошел здание похоронного бюро, чтобы сфотографировать оставленную хулиганами надпись на своем окне. Выглядело это жутковато, но ее стоило запечатлеть, прежде чем стереть.
Удивительно, кому-то было не страшно подниматься по проржавевшей пожарной лестнице, а потом, прижимаясь к стене, продвигаться по узкому кирпичному выступу, чтобы букву за буквой вывести слово на стекле, рискуя в любую секунду упасть. И все это ради того, чтобы досадить человеку, с которым, вероятно, они даже не были знакомы лично. Возможности людей, направленные в неверное русло, иногда поражали.
Значит, раздумывал Бернард, фотографируя пустующее здание похоронного бюро, в основе этого поступка, как обычно, лежала не ненависть, а желание почувствовать себя сильным, посмеяться над не таким, как все, и руководил хулиганами банальный страх. Если люди продолжают сторониться Бернарда и говорить о нем они все еще испуганы. Боятся, что что-то «ненормальное» может случиться и с ними.
Захлопнув нижний ящик с пленками, Бернард осмотрел помещение. За сегодня ни одного клиента. Даже тот инфантильный тип еще не явился за снимками. Может быть, они были ему не нужны, и он пришел только поглазеть на «фотографа из похоронного бюро».
«А и ладно, подумал Бернард, вставая с кресла и поглядывая в сторону очищенного от надписи окна, не он первый, не он последний. Будет даже лучше, если он не придет. Да и в целом, если никто не явится до обеда, то во второй половине дня можно, наконец, заняться проявкой накопившейся пленки».
Он потянулся, разминая затекшие мышцы от сидячей монотонной работы, и подошел к завешенному тканью зеркалу.
«Чуть не забыл», подумал он и потянул ткань за край.
Стоявших за спиной призраков в отражении не появилось. Душа умершего, которой в фотостудии делать было нечего, если только она не заблудилась, сейчас должна была уже уйти в мир иной. Так объяснял Виктор Чилтон, владелец похоронного бюро. В самый первый день их знакомства этот мужчина, по возрасту годящийся Бернарду в отцы, попросил завешивать зеркала, пока усопших не предадут земле. Говорил он это с мягкой настойчивой улыбкой, смотря прямо в глаза, и рассказал суть традиции, о которой Бернард прежде ничего не слышал. Виктор же, будучи ребенком, жил в другой стране, где подобная традиция соблюдалась, что с малых лет въелось в его сознание.
Бернард не стал тогда перечить старику, который выделил ему второй этаж, а также помог организовать темную комнату для проявки пленок и фотографий. Следовать этой безобидной традиции это меньшее, что мог сделать Бернард в качестве благодарности. Помимо всего прочего, Чилтон запрашивал весьма скромную сумму за аренду. Да и в целом Виктор с самой первой встречи относился к Бернарду адекватно, не обращая внимания на странные слухи о нем и его отце. Возможно, потому что и самого владельца бюро ритуальных услуг считали чудаковатым не каждый способен изо дня в день прихорашивать мертвецов и контактировать со смертью так тесно, но ведь кто-то должен этим заниматься? Не каждый возьмет на себя подобные обязательства. Необходимы стальные нервы.
Бернард сложил ткань и положил на тумбочку рядом, посмотрел на свое отражение в зеркале. Под глазами углубились синяки. Ему самому не помешала бы ретушь, только в реальности. Если бы можно было с такой же легкостью, как это делается в графическом редакторе, стереть с лица следы усталости, он бы воспользовался этим приемом.
А еще в отражении маячил хлам, который давно следовало разобрать. И зачем он только тогда согласился принять все это, когда по итогу ничем толком не воспользовался?
В кармане толстовки завибрировал телефон. Увидев на дисплее имя, Бернард тяжело вздохнул, подавил желание сбросить звонок и почувствовал, как новая порция усталости, вызванная нежеланием разговаривать с этим человеком, опустилась на плечи.
Здравствуйте, мистер Ньюмен, я вас слушаю, ответил он, краем глаза заметив, как дверь в студию приоткрылась и в помещение вошел вчерашний темноволосый парень.
«Очень вовремя».
Парень застыл у входа и выжидающе посмотрел на Бернарда. Пластырь по-прежнему красовался у него над глазом, напоминая о недавнем инциденте.
Я вас понял. Конечно, сделаю. Постараюсь приехать как можно скорее, сказал Бернард, отключился и положил телефон обратно в карман.
Привет. Я пришел за начал было парень, сделал шаг вперед и в смятении покосился в сторону огражденного помещения, но Бернард его перебил.
Помню, кивнул он, подошел к столу и протянул клиенту конверт. Посмотри, все ли тебя устраивает.
Бернард обошел рабочий стол, уселся в кресло и достал из верхнего ящика толстую тетрадь, куда обычно записывал выполненные заказы.
О, ты левша, с улыбкой отметил парень.
А ты комментируешь все, что видишь?
Нет, не угадал, ответил тот, улыбка его стала язвительной. Открываю конверт и достаю фотографии.
Бернард сосредоточился на своих записях, заодно посмотрел на наручные часы и прикинул, сколько времени ему осталось до назначенной встречи. Надо еще собрать оборудование и побыстрее разобраться с клиентом.
О, Аполлон, ты растерял всю свою неземную красоту, с театральным драматизмом произнес парень, будто разыгрывал сцену из пьесы. Рассматривая свои фотографии, он продолжил, сменив тон, очевидно, изображая уже другого персонажа: С горечью вспоминаю времена, когда был я молод и красив. В моей душе царил покой, и парил я в небесах подобно орлу. Лицо мое прекрасное было чистым и не изуродованным страшными ранами. А сегодня? он дотронулся до пластыря над глазом. Мой лик искажен! Я тону в страданиях и одиночестве!
Бернард исподлобья смотрел на новоиспеченного «Аполлона». Тот для пущего эффекта даже приложил руку к груди.
«Он что, издевается?» подумал Бернард, откинувшись на спинку кресла.
Почему этот парень решил продемонстрировать свой скверный актерский талант именно сейчас, когда времени на весь этот театр не хватало?
Однако в голове возникла идея.
Никогда не видел, чтобы об обычных фотографиях на документы так отзывались, заметил Бернард. Извиняюсь, что прерываю безумно интересный спектакль, но ты не сильно занят сегодня?
Вот так сразу? парень лукаво усмехнулся. Хочешь угостить меня обедом? Загладить, так сказать, свою вину?
С чего бы? Бернард вопросительно приподнял одну бровь. Я не сделал ничего, чтобы чувствовать себя виноватым.
Но это из-за тебя я вчера упал, произнес парень, указывая на свой «искаженный страшными ранами лик».
Ты упал из-за собственной неуклюжести, саркастически заявил Бернард и пожал плечами.
«Аполлон» уперся руками в стол.
Его брови сошлись на переносице, глаза сощурились, однако от него не веяло яростью. Казалось, это очередная сцена, которую он разыгрывал как начинающий актер театра.
«Он перепутал фотостудию с кастингом?»
Я бы не упал, если бы ты не открыл окно, с которого натекла на пол лужа, раздраженно пояснил он. Зачем вообще надо было его открывать? Хотел выполнить геройский прыжок со второго этажа и нагнать тех придурков?
Какая разница, для чего я его открыл? Моя студия, и я могу делать здесь что угодно. А тебе надо было смотреть под ноги, развел руки в стороны Бернард, приподнимая в насмешливой улыбке уголки губ.
Парень выпрямился и скрестил руки на груди, удерживая конверт с фотографиями между двух пальцев, будто сигарету. Аргументов у него не нашлось, однако по выражению лица было заметно, что он не намерен так просто отступать, да и уходить пока тоже не собирался. Вытянув руку с конвертом перед собой, он указал на Бернарда.
Удали ту фотографию.
Бернард посмотрел на свой пленочный фотоаппарат, стоявший на рабочем столе, и задержался с ответом. Он сразу понял, о какой именно фотографии говорил парень.
Я замешкался он. Утверждать, что никакой фотографии он не сделал, было глупо. Я не могу ее удалить. Это снято на пленку. Но не переживай, я все равно не планировал распечатывать ту фотографию. Так что считай, что ничего нет.
«Аполлон» снова скрестил руки на груди. Продолжая придерживать конверт двумя пальцами, он постукивал ладонью себя по плечу, а пальцами другой руки крутил плоское колечко.
Не знаю, могу ли я тебе доверять. Я бы предпочел лично убедиться, что тот снимок будет уничтожен. Совсем. Это можно как-то сделать?
Я могу вырезать тот кадр, если тебе так хочется, но только после проявки пленки. Отдам тебе негатив, будешь смотреть и вспоминать о своей неуклюжести.
Парень нахмурился.
Честно сказать, я плохо в этом разбираюсь. Ты сейчас говоришь, что, чтобы уничтожить тот снимок, тебе нужно проявить пленку?
Да, сначала пленка проявляется в темной комнате, потом с нее можно получить фотографии. Тот кадр я просто вырежу, повторил Бернард.
Та самая темная комната, где под красным светом в разных растворах выдерживаются фотографии?
Именно.
Парень снова уперся руками в стол. Теперь он выглядел заинтересованным. Взгляд его смягчился, а выразительная линия губ изогнулась в улыбке.
Класс. Только в фильмах видел такое. Даже странно, что кто-то продолжает этим заниматься, когда проще сделать фотографию на цифру или вообще на телефон. Зачем так заморачиваться?
Бернард встал с места и, с вызовом посмотрев на парня, подошел к стене, на которой рядами висели фотографии все его авторства.
Потому что между цифровым изображением и изображением с пленки есть большая разница. Смотри, для наглядности он ткнул пальцем в сторону двух фотографий, на которых был изображен старый деревянный дом. Пленка иначе воспринимает свет, а характерное зерно придает изображению объем, убирает излишнюю резкость. Конечно, цифровая фотография получится более высокого качества, можно распечатать ее на большой формат, а если пленку отсканировать, то качество пострадает. Однако даже такой простой сюжет, сделанный именно с пленочного фотоаппарата, выглядит как произведение искусства. Совсем другой вид.
Стоявший на расстоянии шага парень даже наклонился, чтобы лучше разглядеть фотографии, на которые указывал Бернард, но лицо его выражало растерянность.
«Да уж, подумал Бернард, наблюдая за новым знакомым. Большая часть из того, что я сейчас сказал, для него пустой звук. Может быть, он даже разницы не замечает. Но, судя по выражению лица, вроде как пытается что-то понять».
Ну, кажется, вижу разницу, будто услышав мысли Бернарда, произнес «Аполлон». Только не знаю, как это правильно выразить словами, в задумчивости он потер подбородок с аккуратной ямочкой. Наверное, мне никогда не понять. Ты долго этим занимаешься, тебе виднее. Если считаешь, что результат стоит затраченных усилий, так оно и есть. Мне бы, наверное, не хватило на все это терпения. Я могу только сделать фото на телефон, и то в итоге окажется смазанным.
Бернард посмотрел на часы и вздрогнул. Неужели их разговор настолько затянулся? И что вдруг вообще его сподвигло начать объяснять разницу между цифровыми фотографиями и пленочными? Однако, стоило отметить, не так уж много людей проявляли заинтересованность. Многие только смотрели на фотографии, иногда говорили что-то вроде: «симпатичная, но мрачная студия» или «о, вот это неплохая фотография». Бернард даже испытал неловкость, будто начал рассказывать что-то личное незнакомцу. Вот только сейчас не было времени анализировать свое поведение.
Так ты берешь фотографии? спросил Бернард.
Да, кивнул парень и полез в карман куртки. А ты, кажется, спрашивал, занят я или нет. Чего ты хотел? И кстати, ты вроде куда-то собирался или я что-то не так понял?
Собирался, согласился Бернард, отсоединяя цифровой фотоаппарат от штатива. Надо уже выезжать. Мне позвонил мэр города и попросил подъехать в местную библиотеку, там намечается небольшое мероприятие.
Вау, бесстрастно отозвался «Аполлон». Библиотека приобрела целых десять новых книжек, и из этого хотят сделать событие?
Бернард усмехнулся и утвердительно кивнул.
Что-то вроде этого.
При чем здесь я?
Ты мог бы мне помочь. Если ты свободен, конечно.
«Хотя ты выглядишь как человек, который целыми днями занимается какой-то ерундой и у которого уйма свободного времени», хотел добавить Бернард, но решил оставить эти мысли при себе, сейчас ему нужен был обыкновенный ответ, а не очередной обмен колкостями.
А что от меня требуется? Я ничего не смыслю в съемках.
И не надо смыслить. Просто поможешь мне с оборудованием, ничего сложного, это на пару часов. Деньги за фотографии оставь себе.
Ладно, я, в общем-то, не занят, протянул парень и пожал плечами. Могу помочь, если нужно. Ты говоришь, там будет мэр Ньюмен?
Бернард кивнул.
Если бы знал, оделся бы поприличнее, «Аполлон» пригладил волосы. Взгляд серых глаз вдруг стал серьезным. Только пообещай, что потом избавишься от того снимка.
Обещаю.
4
А зачем тебе два фотоаппарата? наконец спросил «Аполлон», после того как на протяжении пяти минут искоса смотрел в сторону Бернарда. Я не видел у тебя дополнительной пары рук.
Бернард посмотрел на него так, будто впервые увидел. На секунду он задумался над правильностью своего решения предложить этому инфантильному типу поехать с ним.
Какой суровый взгляд, сразу же откликнулся парень, подняв руки в примирительном жесте. Ладно-ладно, я узнал что-то там про качество фотографий, просто не понимаю, так ли необходимо это сейчас? Нас в библиотеке ждет какое-то особенное мероприятие или ты всегда берешь с собой два фотоаппарата?
Практически всегда, подтвердил Бернард, вновь сосредоточившись на дороге.
В растянувшихся на тротуарах и асфальте лужах отражалась монотонная серость неба. Успокоившаяся утром погода вновь начинала хмуриться, будто не могла понять, кто вчера натворил бед. К обеду стало прохладнее, и Бернард прихватил утепленную джинсовку, в то время как сидевший на пассажирском сиденье парень был довольно легко одет темная куртка нараспашку поверх тонкой кофты с надписью «Остерегайтесь собак!». Должно быть, присущая ему экспрессивность играла роль теплогенератора и согревала его изнутри.
Сбавив ход, они проехали мимо городского парка, на входе в который лежала уже наполовину распиленная часть упавшего дерева, а вокруг нее суетились коммунальные работники, поблизости стояла машина аварийной службы.
«Аполлон» только округлил глаза и присвистнул, но увиденное никак не прокомментировал. Прохожие остановились поглазеть на упавшее дерево и рассредоточились парочками, кивая в сторону последствий вчерашней бури. Владельцы лавочек протирали стекла витрин и с опаской поглядывали в недовольное небо.
Кстати, классная тачка, сказал вдруг парень, с важным видом осматривая отделанный бежевой кожей салон. Какого года?
Девяносто четвертого, ответил Бернард, отметив про себя: «По крайней мере, в машинах он разбирается лучше, чем в фотографиях».
Зеленый металлик, продолжал «Аполлон». Тебе нравится зеленый цвет, да? Можешь не отвечать, я и так вижу.