Татьяна Авдеева
Концепт «райская птица» в традиционной культуре восточнославянских народов
Введение
В современном мире народы России, Белоруссии и Украины живут в различных странах, но культурный фундамент восточнославянских народов является общим. Ещё в начале XVII века, когда, согласно доминирующей в науке точке зрения, начинается разделение восточных славян на этнографические группы (великорусы, малороссы (включая русинов) и белорусы), осознание этой общности было четко сформулировано в Густынской летописи: «Вестно есть всем, яко сии все Москва, Подоля, Волынь, Украина, Подгоря, Белая Русь, единорастлны и единокровны, се бо суть и все ныне общеединым именем Русь нарицаются»1. Только в XIX веке произошло окончательное разобщение, и стало очевидно, что различия между группами достаточны, чтобы их можно было признать отдельными народами.
В гуманитарных науках сегодня идет активный процесс переосмысления роли и значимости традиционных культур восточнославянских народов, предпринимаются попытки доказать, что не было и быть не может никакого славянского единства, ослаблено культурное взаимодействие между этими народами, поставлены под сомнение единые культурные основания славянской идентичности. Вместе с тем политическая конъюнктура не в состоянии отменить общую историю и глубинные связи внутри этой культуры.
Культ птицы известен в восточнославянской мифологии, орнитоморфный архетип всегда привлекал внимание историков, антропологов, искусствоведов, его модификация в период после Крещения Руси явилась причиной появления концепта «райская птица», анализ которого дал возможность проследить логику когнитивных процессов в языке, динамику духовной и материальной культуры восточных славян, в которой отразились специфика ментальности, картина мира, образ мыслей и своеобразие национального характера.
В традиционной восточнославянской культуре образ птицы представляет собой архетип саморазвивающееся, организованное смысловое пространство с высоким уровнем семиотизации и символизации. Инвариантный концепт
«райская птица начал формироваться после христианизации Руси (988 г.) в результате «мировоззренческого поворота» произошло разделение ирреального мира на светлый и темный. Архетип птицы редуцировался, сохранив за собой лишь часть значений. Иное осмысление орнитоморфного образа способствовало возникновению новой формы освоения окружающего мира, в котором птица, преимущественно, ассоциируясь со светлым миром (царством рая), сохранила свойство (изначально ей присущее) сближаться с миром темным (царством ада).
Концепт «райская птица» развился на основе архетипа птицы, сохранив его отдельные черты. В отличие от архетипа птицы, где первым является значение «птица-творец», в ряду понятийных признаков концепта «райская птица» главными становятся значения, связанные с раем обителью Бога, а значит, и местом пребывания птицы, принимающей на себя функцию посредника, осуществляющего связь Бога и человека.
Архетип птицы и концепт «райская птица» получили материальное воплощение в орнитоморфныхартефактах предметах, созданных руками человека в форме птицы либо с птичьей символикой. Орнитоморфные артефакты стали формой репрезентации совокупности сакральных смыслов, выражающих характер архаического мышления и способ освоения мира. Понятие «орнитоморфный артефакт» это новое семантическое определение в культурологии.
Концепт «райская птица» в повседневной восточнославянской культуре объективируется с помощью бытовых орнитоморфных артефактов XVII-XX вв. из фондов Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства (ВМДПНИ) в Москве (75 единиц хранения), описанных и проинтерпретированных впервые в этой книге, а также изучением ряда артефактов, представленных в книжных изданиях Украины и Белоруссии.
Этническая культура прошлого (базовый глубинный культурный слой), связанная с поисками общностной идентичности, в современном обществе продолжает жить в новой мифологии, городском фольклоре, в стереотипах обыденного сознания, в устном народном творчестве. Образы этнической истории играют важную роль в процессе этнокультурной консолидации. Значимость мифа в современных условиях активизируется, о чем свидетельствует современное этногенетическое мифотворчество2.
Для цивилизации новы процессы формирования иного глобального символического языка культуры, меняющие картину мира. Интеллектуально- духовный ресурс человека обновляется в современных условиях появления видов деятельности, связанных с введением, ранее не существующих, символических и знаковых систем и усложнением расшифровывания их концептуального содержания. На стыке веков нередко образуются проблемы, связанные с ремифологизацией сознания человека, детерминируемые его эсхатологическими переживаниями. Орнитоморфные мотивы и символы, вдохновленные райской птицей, уравновешивают ограниченные человеческие возможности рационального осмысления конкретной действительности.
Глава 1. Концепт «райская птица» в контексте динамики традиционных орнитоморфных представлений
§1. Орнитоморфный архетип в системе мифологического способа освоения мира
Современная цивилизация в своем развитии подошла к рубежу, предполагающему модификацию имеющихся моделей культурной самоорганизации, однако будущее развития культуры неопределенно, а имеющиеся феномены не подходят к условиям современного существования. Высокая коммуникативность, глобализация культурного пространства, плюрализация культурных кодов и языков приводят к тому, что человек оказывается вне своей принадлежности к родному этносу, контуры которого «размываются» все больше; поэтому вопрос «утраты» идентичности становится важной темой теоретических и эмпирических исследований3.
Восточнославянская идентичность базируется на традиционных ценностях. Анализ феномена архетипа птицы и концепта «райская птица» как аксиологических составляющих способа мышления и видения окружающего мира восточными славянами подтверждает целостность их этнокультурного единства, социокультурной динамике которого сопутствует эволюция исторических форм.
Основная проблема современной действительности отсутствие системного символико-смыслового поля. Феномен теории архетипа в рамках понятий о материальном однообразии мира нашёл свою рациональную интерпретацию. Всякая культура эволюционирует в ходе коллективного освоения реального мира, и во всякой культуре имеются одинаковые символы, обозначающие главные составляющие бытия человека (здоровье и болезнь, смерть и жизнь, слабость и сила и т.д.). Именно архетипы бессознательные образы, передающиеся на генетическом уровне, простые и понятные, обобщающие переживания и жизненный опыт прошлых поколений, сформированные под влиянием исторических, природных и политических факторов, достигают сознания человека в форме символов и делают всякую цивилизацию и культуру неповторимой и самобытной.
Три идейные доминанты, связанные с территориально-природными особенностями, обнаруживаются в пространстве русского архетипа: Творение, Воитель (Пастух/Пастырь), Исток (Хаос/Вода)4. Главными образами в культурном русском архетипе выступают дефиниции Героя, Женщины и Вождя5. Русским архетипам древности соответствуют 12 персонажей: Царь, Левша, Мать (Мачеха), Кощей, Богатырь, Золотая рыбка, Василиса Прекрасная, Солдат, Дурак, Черт, Баба-яга и Иван-Царевич6. В украинских и белорусских исследованиях архетипические образы не противоречат русской традиции и повторяются.
В пространстве культуры восточнославянских народов «животные» архетипы древности нашли свое отражение в народных сказках. Известны и изучены архетипы Медведя, Волка, Зайца, Лисы, Рыбы, Змея, исследованы архетипические «растительные» образы Дерева и Цветка. Однако нет исследований о значимости архетипов животных в современном мире. Отсутствуют характеристики «животных» образов, с помощью которых человек впервые попытался осмыслить и объяснить окружающую действительность, а ведь в этом списке птица первая.
Роль птиц значительна в жизни природы, которая обусловливает их отрицательное и положительное многообразное значение для человека. Динамика формирования орнитоморфного архетипа и генезиса концепта «райская птица» менялась в свете транформации первой и самой устойчивой модели мироздания Мирового древа, представляющего собой универсальную концепцию и являющегося частью нашего мировоззрения и бытия. В многообразии своих культурно-исторических вариантов, таких как «гора мировая», «ось мира» или «мировой столп», Мировое древо сводит воедино бинарные, общие и смысловые противопоставления.
Древо, посаженное в центре Вселенной, стало наиболее известной разновидностью осевого центра, обеспечивающего связь неба и земли. Три уровня Мирового древа (листва, ствол и корни) не разделяются на царства7. Так подтверждается мысль о том, что архаичное сознание воспринимало лишь два мира земной (реально существующий) и божественный (иной, невидимый). Для людей древности жизненной потребностью было поддерживать и ощущать связь между этими мирами, поэтому отношение к птице, способной подняться до кроны Мирового древа, сложилось в самые первые века существования человека как форма привыкания к окружающей действительности.
Русская сказка «Петух и жерновки» (в украинском варианте «Кочеток золотой гребенёк»)8, по мнению Б.А. Рыбакова, имеет архаичный сюжет. Старик, забравшись по огромному дереву на небо (в рай), находит там петушка с золотым гребешком, который оказывается хранителем «голубых, золотых» небесных жерновков, способных изготавливать еду, чтобы кормить старика со старухой. Интересно, что есть и другой вариант текста (Воронежская область), когда жерновцы попадают к деду из нижнего мира (ада)9, что также является доказательством неразличимости понятий ада и рая в славянском язычестве.
Могучий дуб в сказке произрастает из стебля желудя и существует в трех разных измерениях (низ, середина и верх). Это дерево служит старику лестницей в небо либо под землю, соответственно, условно может быть обозначено как Мировое древо; здесь петушок символ птицы, сохраняющей вселенский порядок.
Сакральный смысл птицы открывается и в поздней украинской сказке «Про півника», когда, наклевавшись проса, петух начинает расти: сначала до скамейки, потом до потолка, затем сквозь крышу до неба, где встречается с Богом10.
Социум всегда отчужденная часть человеческого мира требует от человека усилий для адаптации в мире природы. Миф древнейшая семиотическая система, с помощью которой осуществлялась социальная коммуникация. Мифы выражали глубину человеческой души все естественные и мифологизированные процессы (зима и лето, дождь, снег, новолуние и пр.) являлись не только аллегориями природных явлений, но представлялись символическими выражениями душевной бессознательной внутренней драмы11.
Древняя мысль воспринимала противоположности как взаимодополняющиеся сущности, находящиеся в напряженных, динамических отношениях, в отличие от современного мышления, когда вводится идея выбора, следовательно, бинарности. Этот свойственный древним способ восприятия реальности (логика амбивалентности) позволял передавать смысл видимого и невидимого через слова и звуки повседневного языка, при этом герой (или предмет) существовал в различных семантических сферах одновременно, так как был обращен одной стороной к «чужому» миру, а другой к «своему». Границы между мирами перекрывались или, наоборот, открывались, допуская человека в недоступную для него область сакрального.
Изначально птица соединялась с небом, но связанная с трансцендентностью, она была амбивалента по своей натуре. Дохристианские представления о неразличении ада и рая, равнопознаваемые человеком, отразились в древнерусских и старославянских словах «род», «рай», «рожьство», «рожение», «родьство» и «преисподняя»12, словом «ирий» («ирье», «вырий», «вырей», «вырай») назывался весь потусторонний мир.
Вряд ли отождествление птицы с небесными явлениями было плодом вольной игры ума или воображения, скорее строгим выводом, предопределяющимся убежденностью в единстве Вселенной и в жесткой обусловленности всего происходящего. Птицы были тотемами некоторых восточнославянских племен, о чем свидетельствуют различные головные уборы и части одежды орнитоморфной направленности, имевшие место в обиходе восточных славян. Они представлялись символами и классификаторами божественной сущности неба, жизни, солнца, ветра, грома, пророчества, восхождения или вдохновения, поэтому их систематизация, охватывающая как реально существующие, так и фантастические виды птиц, подчиняется внутреннему закону мифологического сознания и значительно отличается от естественнонаучной классификации.
В мифологии народов мира обожествление птицы известно с эпохи раннего палеолита. На территории России в Сибири и на Урале обнаружены схематические изображения птиц, выполненные на скалах и камнях, ведь в период архаики даже птичий след считался оберегом. Птица как существо близкое к реальной человеческой жизни представлена на первых изображениях наскальной живописи, фиксирующих переживания людей и события их жизни. Статуэтки хищных птиц, выполненные из кости мамонта и раскрашенные пышным геометрическим узором, обнаружены на Украине (Мезина, Черниговская область). В Восточной Сибири (Мальта и Буреть на Ангаре) найдены скульптурные «костёнки» птиц с массивной головой и вытянутой вперёд длинной шеей (очевидно, лебеди или гагары). Украшения в виде птичьих лапок или следов часто встречаются на древней посуде, нередко эти символические изображения водоплавающих птиц выполнены на фоне воды13. Орнитоморфные изображения, связанные с развитием мифологических представлений о природных стихиях (земле, воздухе и воде), явились базовой основой мифов о творении.
Птицы, умело находившие дороги к предметам своих полетов, обладали сложнейшими штампами родовой памяти14, возможно, по этой причине народное сознание изначально приписало им божественную суть и космические функции. От птиц неотделимы представления о небе, воздушной стихии и сияющем солнце. Миграции птиц отразились как во множестве религиозных обрядов, ритуалов, верований и поверий, так и в повседневной жизни. Связь птиц со сменой времен года широко отражена в восточнославянском фольклоре: «Птицы как листья: посидят, посидят, а осенью полетят»; «унес жаворонок теплое лето». Птицеволхование у славян было одним из мифологических догматов. Люди верили в «птичий (чаще вороний) грай», а полёт, поведение и пение птиц рассматривались как знаки, исполненные глубокого смысла; через птиц пересылались вести к родным и друзьям15.
Связанные с началом весны, птицы универсальный мотив, соединившийся у славян с представлением об ирии. Птица весною существо священное, магический провозвестник, заявляющий о своем прибытии чириканьем и пением16. Восточные славяне звали весну песнями: куликов и жаворонков, выпеченных из теста, дети привязывали нитками к шестам, чтобы те, раскачиваясь от ветра, казались летящими: «Кулик летел из-за моря. / Кулик принес девять замков. / Замыкай зиму, кулик! / Отпирай вясну» (Россия, Курская обл.). «Ой, вылынь, вылынь, гоголю! Вынеси с собою лето, вынеси летечко, лето и зеленее житечко» (Украина).