Здравствуй, бабушка! Как тебя бог милует?
Покуда жива, голубушка! Вот таскалась по миру и сюда забрела тебя проведать.
Привела её красная девица в комнату, угостила всякими закусками и напитками, расспросила про родных и наказала кланяться брату.
Хорошо, говорит старуха, буду кланяться. А ведь тебе, голубушка, чай и в голове поискать некому? Дай-ка я поищу.
Поищи, бабушка!
Стала она искать в голове красной девицы и вплела в её косу волшебный волосок; как скоро вплела этот волосок, девица в ту же минуту сделалась мёртвою. Старуха зло усмехнулась и ушла поскорей, чтобы никто не застал её, не увидел.
Приезжают богатыри, входят в комнаты сестра лежит мёртвая; долго они вглядывались-присматривались, нет ли на ней чего лишнего? Нет, ничего не видать! Вот сделали они хрустальный гроб такой чудный, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать; нарядили купеческую дочь в блестящее платье, словно невесту к венцу, и положили в хрустальный гроб; тот гроб поставили посерёд большой палаты, а над ним устроили балдахин красного бархату с бриллиантовыми кистями с золотыми бахромами, и повесили на двенадцати хрустальных столбах двенадцать лампад. После того залились богатыри горючими слезами; обуяла их великая тоска. «На что, говорят, нам на белом свете жить? Пойдём, решим себя!» Обнялись, попрощались друг с дружкою, вышли на высокий балкон, взялись за руки и бросились вниз; ударились об острые камни и кончили свою жизнь.
Много-много годов прошло. Случилось одному царевичу на охоте быть; заехал он в дремучий лес, распустил своих собак в разные стороны, отделился от охотников и поехал один по заглохшей тропинке. Ехал-ехал, и вот перед ним поляна, на поляне белокаменный дворец. Царевич слез с коня, взошёл по лестнице, стал покои осматривать; везде уборы богатые, роскошные, а хозяйской руки ни на чём не видно: всё давным-давно покинуто, всё запущено! В одной палате стоит хрустальный гроб, а в гробу лежит мёртвая девица красоты неописанной: на щеках румянец, на устах улыбка, точь-в-точь живая спит.
Подошёл царевич, взглянул на девицу, да так и остался на месте, словно невидимая сила его держит. Стоит он с утра до позднего вечера, глаз отвести не может, на сердце тревога: приковала его краса девичья чудная, невиданная, какой во всем свете другой не сыскать! А охотники давно его ищут; уж они по лесу рыскали, и в трубы трубили, и голоса подавали царевич стоит у хрустального гроба, ничего не слышит. Солнце село, сгустился мрак, и тут только он опомнился поцеловал мёртвую девицу и поехал назад.
Ах, ваше высочество, где вы были? спрашивают охотники.
Гнался за зверем, да немного заплутал.
На другой день чуть свет царевич уж на охоту собирается; поскакал в лес, отделился от охотников и тою же тропинкою приехал к белокаменному дворцу. Опять целый день простоял у хрустального гроба, глаз не сводя с мёртвой красавицы; только позднею ночью домой воротился. На третий день, на четвёртый всё то же, и так целая неделя прошла. «Что это с нашим царевичем подеялось? говорят охотники. Станемте, братцы, за ним следить, замечать, чтобы худа какого не случилося».
Вот поехал царевич на охоту, распустил собак по лесу, отделился от свиты и направил путь к белокаменному дворцу; охотники тотчас же за ним, приезжают на поляну, входят во дворец там в палате хрустальный гроб, в гробу мёртвая девица лежит, перед девицей царевич стоит.
Ну, ваше высочество, недаром вы целую неделю по лесу плутали! Теперь и нам не уйтить отсюда до вечера.
Обступили кругом хрустальный гроб, смотрят на девицу, красотой её любуются, и простояли на одном месте с утра до позднего вечера. Когда потемнело совсем, обратился царевич к охотникам:
Сослужите мне, братцы, великую службу: возьмите гроб с мёртвой девицей привезите и поставьте в моей спальне; да тихомолком, тайно сделайте, чтоб никто про то не узнал, не проведал. Награжу вас всячески, пожалую золотой казною, как никто вас не жаловал.
Твоя воля жаловать; а мы, царевич, и так служить тебе рады! сказали охотники, подняли хрустальный гроб, вынесли на двор, устроили на лошадях и повезли в царский дворец; привезли и поставили у царевича в спальне.
С того самого дня перестал царевич и думать об охоте; сидит себе дома, никуда из своей комнаты не выходит всё на девицу любуется. «Что такое с нашим сыном приключилося? думает царица. Вот уж сколько времени, а он всё дома сидит, из своей комнаты не выходит и к себе никого не пущает. Грусть-тоска, что ли, напала, али хворь какая прикинулась? Дай пойду посмотрю на него». Входит царица к нему в спальню и видит хрустальный гроб. Как и что? Расспросила-разведала и тотчас же приказ отдала похоронить ту девицу, как следует по обычаю, в мать сырой земле
Заплакал царевич, пошёл в сад, нарвал чудесных цветов, принёс и стал расчёсывать мёртвой красавице русую косу да цветами голову убирать. Вдруг выпал из её косы волшебный волосок красавица раскрыла очи, вздохнула, приподнялась из хрустального гроба и говорит:
Ах, как я долго спала!
Царевич несказанно обрадовался, взял её за руку, повёл к отцу, к матери.
Мне, говорит, бог её дал! Не могу жить без неё ни единой минуты. Позволь, родимый батюшка, и ты, родная матушка, допусти жениться.
Женись, сынок! Против бога не пойдём, да и такой красоты во всём свете поискать!
У царей ни за чем остановок не бывает: в тот же день честным пирком да и за свадебку.
Женился царевич на купеческой дочери, живёт с нею не нарадуется. Прошло сколько-то времени вздумалось ей поехать в свою сторону, отца с братцем навестить; царевич не прочь, стал у отца проситься.
Хорошо, говорит царь, поезжайте, дети мои любезные! Ты, царевич, отправляйся сухим путём в объезд, осмотри этим случаем все наши земли и порядки узнай, а жена твоя пусть на корабле плывёт прямым путём.
Вот изготовили корабль к походу, нарядили матросов, назначили начального генерала; царевна села на корабль и вышла в открытое море, а царевич поехал сухим путём.
Начальный генерал, видючи прекрасную царевну, позавидовал её красоте и начал к ней подольщаться; чего бояться, думает, ведь она теперь в моих руках, что хочу то и делаю!
Полюби меня, говорит он царевне, коли не полюбишь в море выброшу!
Царевна отвернулась, не даёт ему ответу, только слезами заливается. Подслушал генеральские речи один матросик, пришёл к царевне вечером и стал говорить:
Не плачь, царевна! Одевайся ты в моё платье, а я твоё надену; ты ступай на палубу, а я в каюте остануся. Пусть генерал меня в море выбросит я того не боюсь; авось справлюся, доплыву до пристани: благо теперь земля близко!
Поменялись они платьем; царевна пошла на палубу, а матрос лёг на её постель. Ночью явился в каюту начальный генерал, схватил матроса и выкинул в море. Матрос пустился вплавь и к утру добрался до берега. Корабль пришёл к пристани, стали матросы сходить на землю; сошла и царевна, бросилась на рынок, купила себе поварскую одёжу, нарядилась поварёнком и нанялась к своему родному отцу на кухне прислуживать.
Немного спустя приезжает к купцу царевич.
Здравствуй, говорит, батюшка! Принимай-ка зятя, ведь я на твоей дочке женат. Да где ж она? Аль ещё не бывала?
А тут начальный генерал с докладом является:
Так и так, ваше высочество! Несчастье случилося: стояла царевна на палубе, поднялась буря, началась качка, голова у ней закружилась и мигнуть не успели, как царевна свалилась в море и потонула!
Царевич потужил-поплакал, да ведь со дна моря не воротишь; видно, такова судьба ей назначена! Погостил царевич у своего тестя несколько времени и велел своей свите к отъезду готовиться; купец на прощанье задал большой пир; собрались к нему и купцы, и бояре, и все сродники: были тут и родной брат его, и злая старуха, и начальный генерал.
Пили, ели, прохлаждалися; один из гостей и говорит:
Послушайте, господа честные! Что всё пить да пить с того добру не быть; давайте-ка лучше сказывать сказки.
Ладно, ладно! закричали со всех сторон. Кто же начнёт?
Тот не умеет, другой не горазд, а третьему вино память отшибло. Как быть? Отозвался тут купеческий приказчик:
Есть у нас на кухне новый поварёнок, много по чужим землям странствовал, много всяких див видывал и такой мастер сказки сказывать что на поди!
Купец позвал того поварёнка.
Потешь, говорит, моих гостей!
Отвечает ему поварёнок-царевна:
Что рассказать-то вам: сказку аль бывальщину?
Сказывай бывальщину!
Пожалуй, можно и бывальщину, только с таким уговором: кто меня перебьёт, того чумичкой в лоб.
Все на это согласились.
И царевна начала рассказывать всё, что с нею самой случилося.
Так и этак, говорит, была у купца дочь; поехал купец за море и поручил своему родному брату смотреть за девицей; дядя позарился на её красоту и не даёт ей ни минуты спокою
А дядя слышит, что речь про него идет, и говорит:
Это, господа, неправда!
А, по-твоему неправда? Вот же тебе чумичка в лоб!
После того дошло дело до мачехи, как она волшебное зеркальце допрашивала, и до злой старухи, как она к богатырям в белокаменный дворец приходила, и старуха и мачеха в один голос закричали:
Вот вздор какой! Этого быть не может.
Царевна ударила их по лбу чумичкою и стала рассказывать, как она лежала в хрустальном гробе, как нашёл её царевич, оживил и женился на ней и как она поехала отца навестить.
Генерал смекнул, что дело-то не ладно, и просится у царевича:
Позвольте мне домой уйти; что-то голова разболелась!
Ничего, посиди немножко!
Стала царевна про генерала рассказывать; ну, и он не вытерпел.
Всё это, говорит, неправда!
Царевна его чумичкою в лоб да сбросила с себя поварское платье и открылась царевичу:
Я-де не поварёнок, я твоя законная жена!
Царевич обрадовался, купец тоже; бросились они обнимать, целовать её; а потом принялись суд судить; злую старуху вместе с дядею на воротах расстреляли, мачеху-волшебницу к жеребцу за хвост привязали, жеребец полетел в чистое поле и разнес её кости по кустам, по яругам; генерала царевич сослал на каторгу, а на его место пожаловал матроса, что царевну от беды спас. С того времени жили царевич, его жена и купец вместе долго и счастливо.
Пойди туда не знаю куда, принеси то не знаю что
Владимир Милашевский. Пойди туда не знаю куда, принеси то не знаю что
В некотором государстве жил-был король, холост-неженат, и была у него целая рота стрельцов; на охоту стрельцы ходили, перелетных птиц стреляли, государев стол дичью снабжали. В той роте служил стрелец-молодец, по имени Федот; метко в цель попадал, почитай николи промаху не давал, и за то любил его король пуще всех его товарищей. Случилось ему в одно время пойти на охоту раным-ранехонько, на самой зоре; зашел он в темный, густой лес и видит: сидит на дереве горлица. Федот навел ружье, прицелился, выпалил и перешиб птице крылышко; свалилась птица с дерева на сырую землю. Поднял ее стрелок, хочет оторвать голову да положить в сумку. И возговорит ему горлица: «Ах, стрелец-молодец, не срывай моей буйной головушки, не своди меня с белого света; лучше возьми меня живую, принеси в свой дом, посади на окошечко и смотри: как только найдет на меня дремота, в ту самую пору ударь меня правой рукою наотмашь и добудешь себе великое счастье!» Крепко удивился стрелок. «Что такое? думает. С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом! Прежде со мной такого случая никогда не бывало»
Принес птицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит-дожидается. Прошло немного времени, горлица положила свою головку под крылышко и задремала; стрелок поднял правую руку, ударил ее наотмашь легохонько пала горлица наземь и сделалась душой-девицей, да такою прекрасною, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Другой подобной красавицы во всем свете не бывало! Говорит она добру молодцу, королевскому стрельцу: «Умел ты меня достать, умей и жить со мною; ты мне будешь нареченный муж, а я тебе богоданная жена!» На том они и поладили; женился Федот и живет себе с молодой женой потешается, а службы не забывает; каждое утро ни свет ни заря возьмет свое ружье, пойдет в лес, настреляет разной дичи и отнесет на королевскую кухню.
Видит жена, что от той охоты весь он измаялся, и говорит ему: «Послушай, друг, мне тебя жалко: каждый божий день ты беспокоишься, бродишь по лесам до по болотам, завсегда мокрехонек домой ворочаешься, а пользы нам нет никакой. Это что за ремесло! Вот я так знаю такое, что без барышей не останешься. Добудь-ка рублей сотню-другую, все дело поправим». Бросился Федот по товарищам: у кого рубль, у кого два занял и собрал как раз двести рублей. Принес к жене. «Ну, говорит она, купи теперь на все эти деньги разного шелку». Стрелец купил на двести рублей разного шелку. Она взяла и сказывает: «Не тужи, молись богу да ложись спать; утро вечера мудренее!»
Муж заснул, а жена вышла на крылечко, развернула свою волшебную книгу и тотчас явились перед ней два неведомых молодца: что угодно приказывай! «Возьмите вот этот шелк и за единый час сделайте мне ковер, да такой чудный, какого в целом свете не видывано; а на ковре бы все королевство было вышито, и с городами, и с деревнями, и с реками, и с озерами». Принялись они за работу и не только в час, а в десять минут изготовили ковер всем на диво; отдали его стрельцовой жене и вмиг исчезли, словно их и не было! Наутро отдает она ковер мужу. «На, говорит, понеси на гостиный двор и продай купцам, да смотри: своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери».
Федот взял ковер, развернул, повесил на руку и пошел по гостиным рядам. Увидал один купец, подбежал и спрашивает: «Послушай, почтенный! Продаешь, что ли?» «Продаю». «А что стоит?» «Ты торговый человек, ты и цену уставляй». Вот купец думал, думал, не может оценить ковра да и только! Подскочил другой купец, за ним третий, четвертый и собралась их толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут. В то время проезжал мимо гостиных рядов дворцовый комендант, усмотрел толпу, и захотелось ему разузнать: про что толкует купечество? Вылез из коляски, подошел и говорит: «Здравствуйте, купцы-торговцы, заморские гости! О чем речь у вас?» «Так и так, ковра оценить не можем». Комендант посмотрел на ковер и сам дался диву. «Послушай, стрелец, говорит он, скажи мне по правде по истинной, откуда добыл ты такой славный ковер?» «Моя жена вышила». «Сколько же тебе дать за него?» «Я и сам цены не ведаю; жена наказала не торговаться, а сколько дадут то и наше!» «Ну, вот тебе десять тысяч!»
Стрелец взял деньги и отдал ковер, а комендант этот завсегда при короле находился и пил и ел за его столом. Вот он поехал к королю обедать и ковер повез: «Не угодно ль вашему величеству посмотреть, какую славную вещь купил я сегодня?» Король взглянул все свое царство словно на ладони увидел; так и ахнул! «Вот это ковер! В жизнь мою такой хитрости не видывал. Ну, комендант, что хочешь, а ковра тебе не отдам». Сейчас вынул король двадцать пять тысяч и отдал ему из рук в руки, а ковер во дворце повесил. «Ничего, думает комендант, я себе другой еще лучше закажу».
Сейчас поскакал к стрельцу, разыскал его избушку, входит в светлицу и как только увидал стрельцову жену в ту ж минуту и себя и свое дело позабыл, сам не ведает, зачем приехал; перед ним такая красавица, что век бы очей не отвел, все бы смотрел да смотрел! Глядит он на чужую жену, а в голове дума за думой: «Где это видано, где это слыхано, чтобы простой солдат да таким сокровищем владал? Я хоть и при самом короле служу и генеральский чин на мне положон, а такой красоты нигде не видывал!» Насилу комендант опомнился, нехотя домой убрался. С той поры, с того времени совсем не свой сделался: и во сне и наяву только и думает, что о прекрасной стрельчихе; и ест не заест, и пьет не запьет, все она представляется!