Ну, что скажешь? с улыбкой спросила директор. Из-за уха выглядывала сигарета.
Вероника отхлебнула остывшего чая.
Насчет чего?
Хочу тебя заранее предупредить, что часть съемок пройдет в Подмосковье. Придется ночевать в местной гостишке, чтобы не мерзнуть в автобусах. Но, если хочешь, можешь ездить домой. Денег обещают много, все расходы компенсируют.
Откуда ездить? переспросила Вероника.
Ты не выспалась, что ли? улыбнулась директор. Даже завидую немного, в начале семейной жизни всегда так.
Как так?
Не высыпаешься.
Вероника подписала документы о повышении. Новая подпись еще не привыкла. После десяти часов и пяти чашек кофе на съемках Вероника вернулась домой. На кухне стоял букет белых роз. Рядом бархатная коробочка из ювелирного.
Кирилл обнял Веронику за плечи и шепотом сказал, что такого больше никогда не повторится.
Клянешься?
Клянусь.
Почему не поднялся и не выпил пива дома?
Хотел побыть один.
Нужно было обидеться, но следующим вечером мама Вероники ждала их на вечеринку в честь своего дня рождения.
Наталья не любила отмечать праздники вне дома, и на то было несколько причин. Во-первых, большее удовольствие, чем от подарков, она получала от комплиментов ее дому, а во-вторых, сами приготовления пробуждали в ней радость жизни. В день торжества она вставала на рассвете и начинала гладить скатерть, постиранную накануне, мариновать мясо и замешивать тесто.
Всю неделю Вероника выбирала подарок и в итоге купила винтажные сережки, которые упаковала в сатиновую коробочку лавандового цвета. Мастер вышил на ней инициалы Натальи «НЛ», и Вероника вслух посмеялась, когда подумала, что отчество у мамы Олеговна и если вышить и «О», то получится весело.
Кирилл купил букет цветов просто самый дорогой в магазине и пару бутылок «Шабли», которое любила теща.
Вечером они сели в машину Вероники. Подъезжая к дому родителей, она спросила, планирует ли муж выпивать.
А почему нет? спросил Кирилл.
Потому что в последнее время у тебя с этим проблемы, ответила она. Скажешь, что нет?
Скажу, что ты раздуваешь из мухи слона. Ну, переборщил немного, с кем не бывает? А сегодня день рождения моей любимой тещи. Но ради твоего спокойствия, любовь моя, я выпью ровно столько, сколько тебя устроит. Идет?
Всего один раз. Кирилл напился один раз.
Вероника прибавила скорости и включила радио. Отец иногда тоже засыпал прямо за столом или не ночевал дома.
Идет, ответила Вероника.
Вытерев ноги о коврик с надписью «свит хоум», Вероника прошла в гостиную, запахи которой ощущались еще на первом этаже. Игорь в белой накрахмаленной рубашке и синих шерстяных брюках встретил их со стаканом скотча в руке. Он пожал руку Кириллу, поцеловал дочь и, отведя их в сторону, сказал:
Молодежь, знаете анекдот? Новоиспеченные супруги возвращаются из загса. Муж спрашивает жену: «Дорогая, будешь ли ты готовить мне, пока смерть не разлучит нас?» Она отвечает: «Милый, если я буду готовить, то смерть разлучит нас очень скоро!»
Кирилл засмеялся, Вероника покачала головой. Сколько она помнила отца, он всегда использовал анекдоты в качестве аперитива.
За накрытым столом уже сидела сестра Натальи с мужем тучным мужчиной в очках, который всегда уходил из-за стола раньше всех, чтобы вздремнуть. На кухне Наталье помогала подруга Галя, муж которой курил на балконе. Кирилл с Игорем проследовали туда, и Вероника успела увидеть, как отец подал ему стакан скотча.
Вероника положила коробочку с сережками в спальне родителей на мамин прикроватный столик, как делала это каждый год, и заметила там несколько похожих коробочек. Все-таки гости хорошо знали, что дарить имениннице. Не знали они о том, как часто Наталья передаривает их подарки.
За столом анекдоты Игоря сменялись тостами. Гости накладывали салаты в тарелки и звенели вилками.
Вероника взяла Кирилла за руку и вышла с ним на балкон. Он щелкнул зажигалкой:
Мне хватит, босс?
Думаю, мы уже засиделись и достаточно угодили маме может, поедем домой?
Ты такая красивая в этом платье. Давно его купила? спросил он.
Месяц или два назад. Она втянула живот. Так мы поедем домой?
Да, поедем. Сейчас покурю и домой.
Вероника вышла с балкона и наткнулась на Наталью с подносом в руках.
Доченька, пойдем поболтаем. От нее пахло колбасой и коньяком, но запах показался Веронике приятным.
Они вошли в спальню, и Наталья с довольным видом показала дочери на окно:
Как тебе новые шторы? Знала бы ты, как я с ними намучилась! Два раза относила в ателье, и все равно, думаю, надо было сделать покороче.
Шторы восхитительные, ответила Вероника и дотронулась до приятной бархатной ткани.
Спасибо, дорогая. Никусь, а чего ты сегодня такая хмурая? И кушаешь мало, и совсем ничего не пьешь.
Я за рулем, мам. И кстати, нам уже пора уезжать. С днем рождения тебя! Она поцеловала мать в щеку и уже собиралась выходить, но Наталья закрыла дверь.
Я вижу, что-то не так.
Веронике захотелось кому-то рассказать о своих переживаниях, захотелось, чтобы ее пожалели.
Мам, по-моему, у Кирилла проблемы с алкоголем. На днях он сильно напился.
Наталья поправила дочери платье на груди.
Девочка моя, все мужчины иногда так делают. Твой папа столько раз ночевал на диване, что я и не сосчитаю. Вспомни, как ты сама в одиннадцатом классе пришла с дискотеки такая пьяная, что заснула прямо в коридоре на кушетке, она погладила дочь по волосам, и Веронике стало не по себе, а утром проснулась в босоножках на каблуках и в платье, на которое тебя вырвало.
Фу, мам! поморщилась Вероника. Нашла что вспомнить! Я пытаюсь до тебя донести, что на днях случилось нечто странное. Он не просто напился, а напился до отключки, на детской площадке, каким-то дешевым пивом. Это так на него не похоже.
Я тебе говорила, что надо получше узнать человека, прежде чем выходить замуж. Наталья перешла на шепот. Нужно было сделать все как полагается. Познакомить жениха с родителями, выбрать вместе со мной платье.
Самое время поговорить про платье, сказала Вероника. Может, я специально не хотела вас знакомить? Хотела хоть раз в жизни принять решение без твоего одобрения.
И вот что из этого вышло. Хочешь совет? Не драматизируй. Наталья взяла дочь за руку и посмотрела ей в глаза. Никому больше про это не говори. И я сделаю вид, что ничего не слышала. В конце концов, в чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь
Вероника перебила ее:
Мам, подожди. Ты хочешь сказать, что это моя вина? Что, если муж напился, жена виновата? И женщины, которых дома бьют, тоже сами виноваты?
Сами не сами, какая разница? Я говорю про тебя: если Кирюша пару раз позволил себе лишнее значит, дома у вас не все в порядке. Вы с ним занимаетесь этим? Наталья кивнула в сторону кровати.
Вероника в бешенстве воскликнула:
Мама! Да при чем тут это?!
При том, при том. Чего ты на меня так смотришь? Так, давай-ка мы приведем себя в порядок и пойдем наливать чай.
Наталья вышла. Веронике хотелось кричать. Хотелось выбежать на улицу, громко хлопнув дверью, сесть в машину и уехать. Неважно куда только бы подальше отсюда. Но она села на краешек кровати, открыла коробку со своим подарком и взяла сережки. Покрутила в руках и бросила в карман своего кардигана. Сходила в прихожую за сумкой, нашла новую помаду красного цвета, которую купила себе. Положила в коробочку и закрыла.
Когда Вероника была ребенком, в спальню родителей заходить без разрешения ей было нельзя.
В возрасте от семи до восьми ей снились кошмары. Впервые это случилось в конце зимы, когда после резкого потепления вернулись заморозки. Она открыла глаза и долго всматривалась в темноту. Высунула кончик ступни из-под одеяла, подождала. Потом встала, включила светильник-звездочку и вышла в коридор.
Из спальни родителей доносился шум. Все еще дрожа от ночных видений, она открыла дверь. Папа сидел верхом на маме. Лицо красное, как после бани. Мама хрипела может, ей тоже снился кошмар?
Девочка испугалась еще сильнее, закрыла дверь и побежала в свою постель. Она считала овечек, когда вошел папа, в халате и тапочках. Его лицо теперь было розовым.
Вероничка, что стряслось?
Страшный сон приснился. Пап, полежишь со мной?
Она подвинулась на кровати, и папа лег рядом. Волосы у него были влажные.
Конечно, клубничка моя. Ты ведь заглядывала в нашу спальню? У мамы разболелась спина, а я делал ей массаж.
А почему голый?
Я ведь врач, ответил папа и поцеловал дочь в лоб.
Почему-то это показалось убедительным.
Вероника приподнялась и прошептала папе на ухо:
Принесешь мне сок с булочкой? Когда я ем булочки, страшные сны не снятся.
Принесу, только маме не говори.
На следующий день к ним домой пришел папин знакомый и поставил в спальне родителей замок, который они закрывали на ключ перед сном.
Открыв сейчас этот замок, Вероника вышла попрощаться с гостями. Кирилл сидел на диване рядом с Игорем тот держал в руках семейный фотоальбом.
Она присела между ними и посмотрела в альбом. Счастливое семейство Лавровых. Вот испуганная Наталья и усатый Игорь в загсе, вот уже безусый Игорь держит на руках маленькую Вероничку, а вот и первая семейная поездка в Париж: Эйфелева башня на ладошке у мамы, длинноногая девочка на плечах у папы. Хватило посмотреть пару фотографий, чтобы почувствовать себя диабетиком, который переел сладкого.
В машине Вероника вытащила из ушей подаренные мужем гвоздики и вставила на их место сережки, которые покупала для мамы. Золото желтое, золото белое, мелкие бриллианты.
Светофор на перекрестке мигал красным. В соседней машине, низкой и черной, бородатый парень откусил мороженое в стаканчике и улыбнулся Веронике, губы у него были покрыты вафельной крошкой.
Если сделать музыку громче, не будет слышно навязчивых мыслей: почему мама ее не понимает, почему никогда не понимала?
Она свернула в сторону автомобильной заправки: нужно в туалет, нужно поплакать в туалете. Кирилл развалился на переднем сиденье и постукивал пальцами по коленям. Играла Земфира. Ну почему, лай-ла-лай?
Некоторые чувства имеют четкие границы, временные и телесные, но обида на мать казалась Веронике чем-то безвременным. Как будто она родилась вместе с этим чувством.
Хотелось свернуться клубочком и скулить. На заднем сиденье стоял пакет, полный банок с малиновым вареньем и солеными груздями, которые Наталья выдала Кириллу, зная, что дочь не возьмет.
Выходя из машины на заправке, Вероника взяла пакет и поставила рядом с мусорным контейнером. Высморкалась в туалете, купила мороженое в стаканчике на кассе. Забытая во рту жвачка прилипала к зубам. Она села в машину и посмотрела на мужа: в руке у него была одна из ее детских фотографий.
Украл так получается, сказал он. Вытащил из альбома, когда все пошли подышать на балкон.
И что будешь с ней делать? спросила Вероника, улыбаясь.
Кирилл сложил черно-белую фотографию вдвое и убрал в карман.
Пока не решил. Никогда не думал, что вот так влюблюсь, даже страшно. Ты ведь знаешь, что я тебя люблю?
Она потерла усталые глаза, в которых уже собирались слезы, и поцеловала мужа. Что бы ни случилось, с ним она действительно счастлива.
После ухода гостей Наталья долго стояла у зеркала в прихожей. Сбросила туфли и надела тапочки. Подарки она разложила по трем категориям: оставить себе, передарить и отдать на благотворительность. Новой помадой накрасила губы. Нанесла первый слой и скривила рот в улыбке. Водила помадой по губам, по подбородку, по щекам. Она слишком много выпила. Лицо стало похоже на гримасу клоуна.
Наталья смотрела на свое отражение в зеркале и видела уставшую женщину, которая забыла, зачем живет. Когда входная дверь открылась вернулся Игорь, провожавший гостей, она пошла в ванную и умывала лицо, пока кожа не стала гореть от трения. Потом снова взяла помаду и аккуратно накрасила губы.
Все следующие месяцы Вероника отдавалась работе над новым проектом: рано утром ехала в мастерскую с макетами, которые рисовала ночью, потом забирала уже отшитые костюмы и с огромными клетчатыми сумками тащилась на студию, где шла планерка. Весь день она была на съемках, забывала об обеде и ужине, а приходя домой вечером, встречала мужа, который тоже только приехал из офиса. Дома они смотрели сериалы или читали, каждый свое. Два раза даже вместе готовили пасту. Иногда Вероника хотела сходить куда-нибудь выпить, особенно если был повод, но боялась предложить Кириллу.
В один из вечеров после съемки Вероника лежала в ванне, пытаясь согреться, когда Кирилл приоткрыл дверь и сказал, что ему позвонил Сережа. Купил новую машину, наконец-то хорошую, на которую копил полтора года.
Он сейчас подъедет, машину надо отметить. Можно?
Пусть поднимается к нам, сказала она. У нас есть вино.
Я предложу, ответил Кирилл и наклонился, чтобы поцеловать ее в красную щеку. Я ненадолго, люблю тебя. Кто самая сладкая девчонка в мире?
Господи, иди уже.
Дверь хлопнула. В глаза попал шампунь. Татуировка Love на запястье зачесалась.
Выйдя из ванной и оставляя за собой мокрые следы, Вероника пошла в сторону холодильника и достала вино. За окном, у которого она сделала первый глоток, стояла старая «Тойота» Сережи с желтой наклейкой «Ребенок в машине».
Глава 4
Таксист обернулся и спросил:
Здесь?
Не знаю. Вероника понятия не имела, где они.
Это «пятнадцать А», как вы указывали, и водитель нажал кнопку «Завершить поездку».
Выйдя из машины, Вероника в тридцатый раз спросила себя, какого черта она делает в этой дыре? Оказывается, в Москве есть такие места и запахи.
Было без двадцати восемь, но вокруг ни одного фонаря темнота ослепляла. Вероника подошла к четвертому подъезду панельного дома. Лифт пропитался ароматом кошачьей мочи, на одной из стен рисунок члена пугающих размеров.
Вероника прижала к себе сумку и подумала, что пора купить газовый баллончик. Дверь в квартиру направо от лифта не заперта. Какое гостеприимство.
Кирилл сидел за столом на кухне, которая была такой же тесной и тусклой, как лифт. Последний раз Вероника видела его три дня назад. Тогда это был другой человек.
Вероник, послушай меня, начал Кирилл, не поднимая глаз. Мы все имеем право ошибаться. Я тебе все объясню, если ты позволишь.
Говорил он почти шепотом.
Объясни мне одно: какого черта ты тут делаешь?! Что это за помойка?
Вероника нажала на выключатель. Светлее не стало.
Блядь, да не кричи ты, башка болит, произнес Кирилл и тут же получил кожаной перчаткой по лицу.
Удар получился сильным, но элегантным. Как в кино. Кирилл отвернулся к стене. Вероника прошлась по кухне в поиске чистого стакана ужасно хотелось пить, но ничего не нашла. Стоя в сапогах, на которых размораживался снег, смешанный с грязью, прямо на пол, она осматривала стол.
Вероника видела много вариаций сервировки стола, но эта была особенной. Пустая бутылка из-под виски, стакан с десятком отпечатков пальцев, банка горчицы и тарелка с подсохшей колбасой, поломанной руками. Колбаса в тарелке не лежала, а плавала в воде, в которой вместе с ней плавали окурки от сигарет. Одинокая вилка. Грязный нож. Книжка, залитая чем-то коричневым.
А ты аскетично живешь, сказала Вероника, переводя взгляд со стола на Кирилла.
Извини, нечем тебя угостить. Паста с трюфелем закончилась, ответил Кирилл. А что ты говорила до этого? А Про эту дыру. Он посмотрел в глаза жены, отчего ей стало не по себе, и она снова прижала к себе сумку. Дыра эта моя первая квартира. Жила бы тут со мной?