«Душа его так безгранично богата и так охотно раскрывается. Он не замыкает своих уст после первых десяти слов и не заставляет отгадывать скрытые за ними непостижимые глубины; он все говорит и говорит красноречивыми словами, предостерегая и назидая: истинно говорю вам! Он вовсе не заботится о том, чтобы не сказать свету лишнего, дабы свет мог только заглянуть в его душу; он говорит более чем охотно. И в голосе его нет аффектации. Его голос глубокий и сильный. Толстой древний пророк, вот что он. И в наше время нет ему равного»[6]. Древний пророк?
«Бывают художники, которые вырабатывают новую, виртуозную технику, то и дело меняют эстетические концепции, но творчество их, как и они сами, насквозь эгоцентрично и представляет ряд неудавшихся экспериментов. Только если писатель целиком захвачен своей темой, все его сомнения относительно художественных средств разрешаются сами собой, и может возникнуть шедевр. Самая характерная черта Толстого-романиста его абсолютная искренность, его решимость в раскрытии того, что ему в данное время представлялось истинным»[7]. Создатель шедевров?
«Как философ, как моралист, как вероучитель, он для большинства все еще остается прежде всего бунтарем, анархистом, невером. Для этого большинства философия его туманна и невразумительна, моральная проповедь или возбуждает улыбку (прекрасные, но нежизненные бредни), или возмущение (бунтарь, для которого нет ничего святого), а вероучение, столь же невразумительное, как и философия, есть смесь кощунства и атеизма»[8] Бунтарь? Анархист?
«Величайший и единственный гений современной Европы, высочайшая гордость России, человек, одно имя которого благоухание, писатель великой чистоты и святости»[9] Гордость России?
«Граф Лев Толстой гениальный художник, наш Шекспир, может быть Но удивляясь ему не люблю его. Это неискренний человек, безмерно влюбленный в себя, он ничего, кроме себя, не видит, не знает. Смирение его лицемерно, и отвратительно желание пострадать. Вообще такое желание есть желание духа больного, искаженного Нет, он мне чужой человек, несмотря на великую его красоту»[10]. Себялюбец, неискренний человек?
«Толстой принадлежит к тем творцам, которым не грозит забвение потомков. Об этом свидетельствует не только любовь России к своему классику и его популярность в цивилизованном мире, но и та ненависть, которую питают к нему его враги. Он сумел найти путь к людским душам, а это верный залог бессмертия»[11]. Творец?
Как видите, о Толстом шли и идут непрекращающиеся споры. Так кто же он? Могу точно сказать, что интереснейший человек. Идемте навстречу Толстому.
Генеалогическое древо Л. Толстого
Дневник Л. Толстого, который он вел с юных лет до конца жизни. Записи из тетради 18911895
Глава I. День Первый. Рождение
Углубимся в историю
Правильный путь таков: усвой то, что сделали твои предшественники, и иди дальше.
Л. Н. Толстой
Фотопортрет Л. Толстого в мундире участника Крымской войны. 1856
Давайте по порядку. Сначала заглянем в историю происхождения рода Льва Николаевича Толстого. В нем перемешались крови именитых русских семейств Волконских, Горчаковых, Трубецких, Голицыных и других. «Браки Толстых всегда были аристократическими. Например, мать Льва Николаевича княжна Волхонская, бабушка княжна Горчакова; бабушка по матери княжна Трубецкая и т. д. Волхонские, Горчаковы, прямые потомки Рюрика и владетельных Рюриковичей»[12]
Со стороны отца Толстые ведут свою линию с XVI века, с некоего Ивана Ивановича Толстого, который служил воеводой при Иване Грозном в Крапивне. А еще раньше, есть такая версия, что род их идет от литовского рыцаря Индроса, который поселился в Чернигове в XIV веке и принял православную веру. Праправнук рыцаря получил прозвище Толстый от самого Василия Темного, великого князя. Прозвище и стало родовой фамилией. Но стали известными Толстые существенно позднее, при Петре I. Причем предок Льва Николаевича, Петр Андреевич, участвовал в стрелецком бунте, поддержав сторону царевны Софьи против Петра I. Но спустя время Петр Толстой повинился в грехах и заблуждениях молодости и был призван в столицу. Человеком он слыл умным, и посему его отправили получать образование за границей. А позднее откомандировали послом в Стамбул по царскому поручению, дабы он составил план черноморских берегов и поддерживал шаткое взаимодействие между Турцией и Россией. Изначально Петр Великий полагался на ум своего подданного, но доверял ему не особо: «Голова, голова, кабы не так умна ты была, давно бы я отрубить тебя велел». Однако не только это угрожало Петру Андреевичу, но и нестабильные отношения между двумя странами. Например, когда в 1710 году началась война между Русским царством и Османской империей, а царь Петр возглавил Прутский поход, русского посла заточили в Семибашенный замок, где он пробыл почти 20 месяцев, уже не надеясь на благополучный для себя исход. Зато доверие Петра I к нему выросло, и он поручил Петру Толстому крайне непростое и не совсем приятное задание вернуть в Россию бежавшего в Неаполь царевича Алексея. С чем Петр Андреевич успешно справился, подкупив любовницу Алексея Ефросинью и тещу, мать его первой жены. Помогал ему в этом деле граф Румянцев. Но миссия на том не закончилась. Пришлось Петру Толстому принять непосредственное участие и в допросах царевича, и в пытках (чтобы узнать, с кем связан царевич и кто его поддерживает), а потом в составе суда выносить приговор казнить изменника. Образованный, умный человек, сын опального стрельца и сам бунтарь стал фактически палачом. Безусловно, ему хорошо заплатили за труды, да и выбор у него был небольшой против царя не пойдешь.
Петр Андреевич Толстой был приближенным Петра I и нужды ни в чем не знал, а императрица Екатерина, признательная за то, что он проложил ей дорогу к трону, в день своей коронации, в мае 1724 года одарила его графским титулом. Но благодатные времена закончились и к власти пришел сын казненного изменника (царевича Алексея) Петр II, горящий желанием отомстить за отца. Толстого лишили всех титулов и состояния, а кнута и казни он избежал только в силу преклонного возраста (разменял девятый десяток). Но тем не менее на Соловки, в монастырь его сослали. Сын его, Иван, отправился вместе с ним и ушел в мир иной вместе с отцом. Умерли они в кандалах, кои запрещено было снимать даже во время службы в церкви.
Можно предположить, что на этом звезда ветви Толстых закатилась. К счастью, этого не произошло, и в 1760 году императрица Елизавета Петровна вернула графское звание внуку Петра Андреевича Андрею Ивановичу, прадеду Льва Толстого.
Лев Толстой одно время пытался узнать, кто был первым графом Толстым. Он надеялся, что основоположником являлся Иван (сын Петра), святой, скончавшийся на Соловках. Но когда суть прояснилась, то Лев Николаевич искренне расстроился и потерял интерес к вопросу. Он был разочарован, перестал досаждать своими вопросами тетушке и прекратил переписку.
По воспоминаниям Льва Николаевича (как ему рассказывали родные) выходило, что Андрей Иванович женился очень рано на княжне Щетининой и отличался крайней сентиментальностью, скорее всего, в силу возраста и чувств. Например, как-то жена его уехала одна на бал, забыв с ним попрощаться, и когда вернулась, чтобы исправить оплошность, застала Андрея Толстого в слезах. Другими данными о предке Лев Толстой не располагал.
По отрывочным сведениям Лев Николаевич составил представление и о родителях своего отца.
Его бабушка, Пелагея Николаевна дочь Николая Ивановича Горчакова, слепого князя, имевшего немалое состояние. Пелагея знала французский язык лучше русского, была весьма недалекой и не особо образованной, но зато избалованной особой. Сначала ее капризы выполнял отец, потом муж, ну и затем уже сын (отец Льва Николаевича).
Дед, Илья Андреевич, муж Пелагеи Николаевны, тоже был человеком ограниченным, мягким, безрассудно щедрым и очень доверчивым. В их имении беспрестанно шли пиры, балы, обеды, карточные игры. Дед много проигрывал и, кроме того, давал взаймы всем, кто просил, не требуя отдачи. Он влезал в какие-то аферы, махинации, в результате чего немалое имение жены было все в долгах. И чтобы разрешить ситуацию, Илья Андреевич выхлопотал себе место губернатора в Казани. Взяток на этом месте он не брал и даже сердился, когда ему их предлагали. Но зато этим не гнушалась его жена и те, кто состояли при нем на службе.
Граф Илья Толстой промотал свое состояние, затем весьма солидные деньги жены, но тем не менее не пытался нажиться на губернаторском посту, как говорят источники. Но при этом его губернаторство закончилось плачевно. Специальная комиссия занялась сверкой счетов, доходов, расходов и нашла факт растраты. Илья Андреевич умер во время проверки. По официальной данным, от расстройства, а по неофициальным покончил с собой, чтобы избежать позора.
Теперь мы с вами рассмотрим генеалогическое древо матери Льва Николаевича Толстого, происходившей из очень знатного российского рода.
Дед Толстого по материнской линии, князь Николай Сергеевич Волконский, являлся ближайшим соратником Екатерины II, ее обер-секретарем и сенатором. Есть версия, что он сопровождал императрицу в легендарной поездке по Тавриде. Отличался Волконский знанием военной науки, истории, музыки и архитектуры. Имел характер независимый, держался с достоинством. Екатерина ценила его за ум и прямоту высказываний, прозорливость и мужество, за то, что не боялся он говорить вещи правдивые, хоть и не всегда лестные для государыни. Назначала его правительница послом России в Берлине, оказывая высокое доверие, но князь Волконский не забывал и родину. В имении жены Екатерины Дмитриевны, урожденной княжны Трубецкой, Николай Сергеевич выстроил большой дом с флигелями и службами, заложил красивый парк с беседками-ротондами, обзавелся оркестром из крепостных музыкантов, наладил хозяйство. И когда попал в опалу из-за неосторожного высказывания в адрес правящей особы и нравов при дворе Павла I, сильно не огорчился и спокойно жил в Ясной Поляне, прогуливаясь, размышляя и проводя время в тишине имения.
Высказывания Льва Толстого: «Дед мой считался очень строгим хозяином, но я никогда не слыхал рассказов о его жестокостях и наказаниях, столь обычных в то время Я слышал только похвалы уму, хозяйственности и заботе о крестьянах и в особенности огромной дворне моего деда». Или: «Вероятно, у него было очень тонкое эстетическое чувство. Все его постройки не только прочны и удобны, но чрезвычайно изящны. Таков же разбитый им парк перед домом».
Если добавить еще несколько штрихов к знатному происхождению великого писателя, то род отца Марии Волконской, как считается, восходит к Рюрику через князя Олега Святославича. Фамилия бабушки Марии Николаевны по линии отца Марии Дмитриевны Чаадаевой тоже принадлежит древнейшему роду. Сама фамилия происходит от тюркско-монгольского прозвища (имени второго сына Чингисхана Джагатая-Чагатая и племени, из которого происходил Тамерлан). «Чагатай» означает «храбрый, искренний, честный». Матерью Марии Волконской была княжна Екатерина Дмитриевна, урожденная Трубецкая, бывшая в родстве с А. С. Пушкиным.
Кратко изучив историю рода, начинаешь понимать, откуда взялась «толстовская дикость», так или иначе проявлявшаяся в представителях семейства. «Толстовская дикая мудрость есть отрицание или, по крайней мере, обесценивание всего условного, искусственного, созданного руками человека, т. е., в последнем счете, культурного, и утверждение всего простого, естественного, стихийного, дикого»[13]. Чуть позже мы увидим «толстовскую дикость» в действии.
А пока нам задерживаться не пристало, поэтому продолжаем увлекательное путешествие под названием «Лев Николаевич Толстой».
Папа́ Льва Николаевича (да-да, именно с таким ударением)
Я очень любил своего отца, но не знал еще, как сильна была эта любовь к нему до тех пор, пока он не умер.
Л. Н. Толстой
Сейчас, уважаемый читатель, мы с вами узнаем чуть больше о тех, кто сыграл самую важную роль в появлении великого писателя на свет. Начать, думаю, стоит с отца Льва Николаевича Толстого. Что это был за человек? Какую жизнь он прожил? Что дал своим детям?
Николай Ильич Толстой (17941837) родился 26 июня 1794 года в глубоко патриархальном дворянском семействе. Он был первенцем, кроме него в семье росли две дочери, Александра (Алин) и Пелагея (Полина). Брат Илья, имевший проблемы со здоровьем (горб), умер в раннем детстве. Николай рос в обстановке любви, родители старались дать детям максимум заботы и внимания, дети отвечали им благодарностью и лаской.
Шести лет от роду маленького Толстого вместе с отцом зачислили на службу на должность губернского регистратора в Экспедицию Кремлевского строения, занимавшуюся строительством и уходом за зданиями в Кремле и всеми императорскими дворцами в Москве и области. Маленький Коля рос, предаваясь забавам детства и отрочества, числясь в это время «в отпуску», и, как бывало в таких случаях, получал чины. В 15 лет Николай Ильич уже состоял в чине коллежского регистратора, а в 16-летнем возрасте стал губернским секретарем. Скорее всего, Николай Толстой и дальше шел бы по карьерной лестнице семимильными шагами, если бы не Отечественная война 1812 года.
Поддавшись общему порыву и горя желанием сделать что-то для своей Родины, Николай Ильич семнадцати лет от роду поступает добровольцем в 3-й Украинский полк корнетом. Родные были против его решения, особенно мать, но разве можно удержать юношу, который хочет проявить себя и защитить страну. В декабре 1812 года он писал родителям: «Не бывши еще ни разу в сражении и не имевши надежды в нем скоро быть, я видел все то, что война имеет ужасное; я видел места, верст на десять засеянные телами; вы не можете представить, какое их множество по дороге от Смоленска до местечка Красное». Последствия войны, смерть все это произвело неизгладимо-устрашающее впечатление на молодого человека, но не поколебало его уверенности в правильности своего решения. Именно поэтому граф Николай Ильич даже после изгнания Наполеона из России был в походах против неприятельской армии на территории Европы. Он участвовал в самых знаковых битвах с наполеоновскими войсками. Награжден чином поручика за отличие в делах при удержании неприятеля под Дрезденом и при переправе через Эльбу; затем за участие и мужество в преследовании врага до города Теплиц, до крепости Кенигсштейна орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом; в генеральном сражении под Лейпцигом удостоен чина штабс-ротмистра. Не избежал граф Толстой и плена, когда возвращался из Санкт-Петербурга (туда он ехал с депешами) обратно к армии, его освободили при взятии Парижа.
Хотелось бы отметить, что отец Льва Николаевича отличался не только военными заслугами, но имел и прекрасное образование. Говорил, читал, писал на французском и немецком, знал неплохо математику и географию. Был близко знаком со многими декабристами: С. П. Трубецким, С. Г. Волконским, А. И. Одоевским, З. Г. Чернышевым, Ф. П. Толстым, но сам в тайных обществах никогда не состоял.