Но он не унывал, помогал Вацлаву и Беате по хозяйству, вечерами сидел в столовой, с удовольствием слушая рассказы Кузнецова об Иркутске о его семье, о дочерях, которые уже выезжали в свет на балы и другие мероприятия, о старшем сыне, который весь в отца: и дела ведет не хуже, и соображает быстро, и невесту взял с хорошим приданым, не дурак, в общем.
Построившись на склоне реки и слушая указания сотника, казаки с интересом наблюдали за жизнью на противоположном берегу. И почему их строения так чудно называют фанзы? Обыкновенные избы, как и везде. Прямоугольные деревянные строения с дверями, с окнами, с соломенной или черепичной крышей.
Удивляли люди, они были совершенно другие внешне, да и поведением отличались от русских. Живые, непосредственные, наивно доброжелательные, они резвились на своем берегу, рассматривая диковинные для них баржи и пароходы, русских людей в военной форме. Некоторые пытались привлечь к себе внимание, помахать рукой, что-то крикнуть, хотя услышать их с того берега не представлялось возможным. Женщины, стиравшие белье в реке, выпрямлялись и приветливо махали стиранными вещами. Молодые девушки улыбались и прыгали на желтом песке.
Приятное у нас соседство, переговаривались казаки, говорят, китайцы много чего умеют, вот будут снабжать нас всякими вещами нужными.
А еще работать у нас будут по найму.
А я бы замутил с китаяночкой, оживился Гаевский, и даже вечно кислое выражение лица у него сменилось на мечтательное.
Ой, а может, они у нас дом удовольствий откроют, размечтался кто-то в строю.
Настроение у всех стало решительно приподнятым. Конечно, никто не ожидал и не боялся, что аборигены начнут враждовать с русскими, но все же гораздо приятнее теплый прием, нежели холодное недовольство.
Неподалеку от берега через каждые сто шагов уже стояли железные смотровые вышки, были построены кирпичные просторные казармы. А за ними ровными рядами стояли вполне пригодные для жилья деревянные избы с участками для разведения огородов и хозяйства. И все это успели построить казаки из первой сотни, прибывшей в эти края год назад.
Вновь прибывшим, а их было около пяти сотен, предстояло построить новые укрепления и постройки для войска и много разных домов и построек для людей, которые начнут массово переселяться сюда через год.
Спиридон прошлепал по песку к берегу, с наслаждением стянул с себя гимнастерку, собираясь пойти искупаться.
Курилов! услышал он позади голос Кантемирова. Ты завтра дежуришь в казарме.
Урядник побежал дальше по своим делам. Женщина, стиравшая что-то в реке неподалеку, вдруг поднялась и подошла к Спиридону.
Так ты Курилов?
Он взглянул на нее сверху вниз. Видно, что женщина не так уж молода, но красива просто необыкновенно. Абсолютно белая ровная кожа лица, почему-то не тронутая нестерпимым летним зноем, волосы не то, что бы белые, но какого-то необыкновенного оттенка, ни разу таких не встречал. И глаза, темные, огромные, бездонные, подчеркнутые по верхнему веку темно-синей тонкой полосочкой, смотрели на него с явным восхищением и даже обожанием.
«Неужели и эта уже успела влюбиться?» подумал Спиридон привычно. Но нет, во взгляде не было обычного интереса девушки к парню, это было что-то другое, невероятно глубокое и сильное. Взгляд был наполнен любовью, он будто выражал чувства странника, наконец-то вернувшегося на родную землю и встретившего родных людей после долгой разлуки. И Спиридон вдруг ощутил, что да, это родной ему человек.
Да, я Курилов Спиридон Григорьевич, выговорил он.
Женщина (это была Ирина Игоревна) в ответ попыталась улыбнуться, но не смогла.
Я твоя родственница, она провела рукой по лицу, чтобы успокоиться.
Да, ради такого стоило лететь и по асфальту, и над непролазной тайгой, над пространством и даже временем!
Родственница! ахнул Спиридон. А я чувствую что-то родное, у меня аж грудь сдавило! Вот он, вечный зов, зов крови!
«Он даже не спросил, через кого я ему родственница, с удивлением констатировала Ирина Игоревна, просто поверил своим чувствам. Говорят же, что внуков любят больше детей, а я ему Боже, пра-пра-правнучка!»
А через кого мы родственники? словно в ответ на ее мысли задал вопрос Спиридон.
Через отца твоего, он ведь тоже Курилов?
Конечно.
Моего папу звали Игорем, а его мать Любовь Тимофеевна.
Не слыхал про таких, но так-то родни у нас много, в каждой семье по десять детей примерно, и любой родне мы всегда рады. Ты как здесь устроилась, где живешь? Могу устроить в дом купца Кузнецова, там и работа найдется.
Нет, не надо пока, мне Травин отдельное помещение выделил в казармах, обедаю вместе с ребятами. А школу как построят, буду учительницей работать. Так что у меня здесь все хорошо. Скажи, а ты знаешь, кем были наши предки?
Да такими же казаками, только Сибирскими. Потом перевели в Забайкалье, приписали к Забайкальскому войску
Забыв про стирку и другие дела, они не спеша шли вдоль берега Амура. Жара стояла беспощадная, но вот с реки начинал дуть живительный ветерок, и казалось, что и вековые сосны, плотными рядами стоящие за казармами, приветливо машущие своими раскидистыми ветвями, и тополя, и даже трава навевают прохладу. Жара в такие минуты отступала, запах сосен и речной воды смешивался, и хотелось дальше бродить, разговаривать, радоваться прекрасному дню.
Для казака ведь главное что? рассуждал Спиридон. В седле быть легким и быстрым, да с шашкой легко управляться. Ох и скучаю же я по своему Орлику!
Конь твой? улыбнулась Ирина Игоревна.
Ну да, в станице остался. Коней в этот сплав не брали, решили через время следующим сплавом их привезти. А мы пока как следует здесь обживемся, наладим жизнь.
Спиридон пошел по своим делам, а Ирина Игоревна долго еще сидела на прогретом июльским солнцем берегу Амура, любуясь его теплыми ласковыми волнами и наслаждаясь чистейшим воздухом. Как же быстро она привыкла к отсутствию гаджетов, интернета и сериалов! Даже время теперь текло медленнее. А дома его постоянно не хватало. Вроде только начнешь первую пару первого сентября, глядь, а уже конец семестра, и не сделано толком ничего. Выходит, из-за интернета время так быстро бежит?
Задумавшись, она не заметила, как рядом с ней уселся на песчаный берег тот самый казак Матвей Куцев, один из тех, кто первым им с Никитой встретился на этой земле.
Любуешься? произнес он. Я тоже люблю на реку смотреть.
Согласна. Ну как тебе мой новый наряд? Теперь устраивает?
Да лишь бы удобно было, невозмутимо ответил казак.
Ирина Игоревна теперь щеголяла в казачьих шароварах, только она их подворачивала, чтобы не жарко было, так что не сильно они отличались от шорт. Босоножки не надевала, ходила босиком. Тунику свою иногда носила, а иногда вместо нее надевала рубашку навыпуск.
Фигура у тебя красивая, прямо как у казачки, решился на комплимент Куцев.
Так я и есть казачка, улыбнулась женщина, просто долго жила в Петербурге.
И как там, в Петербурге?
Жаль, что ты там не был, там очень красиво.
Зачем же оттуда уехала?
Климат больно тяжелый, простывала часто. Даже летом ни с того ни с сего дождь начнется, да такой холодный, и ходишь потом простывшая!
Парень смотрел на нее с явным интересом, внимательно слушал.
Куцев, Куцев Знакомая фамилия. Где я ее слышала?
Вдруг Ирина Игоревна вспомнила, где ей встречалась эта фамилия. Краеведческий музей Ивановки, зал памяти самого страшного дня в истории села. Огромная картина с изображением пылающей в огне Ивановки, и список, длинный список имен и фамилий погибших лежит под стеклом. Она внимательно просматривает этот длинный список в поисках фамилии и имени своего предка
«Куцева Ксения Ермолаевна, 19 лет.
Куцева Лукерья Ермолаевна, 8 лет.
Куцева Мария Ермолаевна, 7 лет.
Куцев Федор Ермолаевич, 4 года.
Куцев Гордей, 65 лет».
Так, получается, потомки этого самого светловолосого парня малыми детьми погибли от рук изуверов-интервентов и белогвардейцев? А Гордей шестидесяти пяти лет его сын?
Матвей между тем с изумлением наблюдал, как меняется в лице его собеседница.
Ты вроде как испугалась чего?
Ты женат, у тебя есть сын?
Да я уж скоро десять лет как женат, и сын у нас есть, Гордейка, три годика ему. Первые двое детей не выжили, а этот живет, постреленок. Да у нас тут почти все женаты, скоро и семьи с детьми приедут.
Ну конечно, тогда ведь рано женили, лет в шестнадцать под венец шли. А дети далеко не все доживали до взрослого возраста. Выживали сильнейшие, медицины как таковой не было. «А если я здесь заболею чем-нибудь? вдруг с ужасом подумала Ирина Игоревна. Ни лекарств, ни врачей. Надо как-то держаться, как-то беречься».
И как мне спасти Ивановку, раз уж я здесь оказалась? Этот вопрос она задавала себе регулярно и никак не находила на него ясного ответа. И с кем-то поделиться, с кем-то посоветоваться возможности не было!
Если начать с того, почему и зачем сожгли в тот день Ивановку. На вопрос «почему» в истории ответ следующий. В 1917 году в России свергли царя, а вместе с ним и всю аристократическую верхушку. Дворян, господ и прочих угнетателей народа отменили. «Вся власть народу, вся земля крестьянам, все фабрики рабочим» с таким лозунгом провозгласили новую советскую власть.
Однако, аристократы мириться с таким положением дел не желали, им хотелось, как и раньше, держать власть над страной и продолжать использовать для своего обогащения рабский труд крестьян и рабочих. Они и развязали гражданскую войну. Аристократы стали называться в этой войне белыми, а народ, отстаивающий свою свободу и свои интересы красными.
Разумеется, дошла Гражданская война и до Дальнего Востока. Здесь к белым пришли на подмогу интервенты представители зарубежных государств, которые хотели воспользоваться ситуацией и урвать для своих стран кусок Дальнего Востока. Особенно японцы были в этом заинтересованы, так как народу у них было много, а земли мало, хотели, так сказать, расшириться.
Простой народ был априори за красных. Кто-кто, а крестьяне, услышав лозунг «земля крестьянам» всей душой приняли революцию и новую власть. Поэтому и сражались они в рядах красных, и партизанское движение организовали. Те, кто воевать не умел старики, женщины, подростки, помогали партизанам и красным из всех своих сил, и этим очень мешали белым и интервентам. В конце концов, японское командование приняло решение «сжечь это красное гнездо», так они называли Ивановку.
Вот и как, спрашивается, я могу ее спасти, даже оказавшись в далеком прошлом? Отменить революцию абсурд, гражданскую войну тем более, я не в Петербурге и мне это не по силам. И до событий этих ох как далеко, сейчас ведь только 1857 год.
Может, сделать вид, что я прорицательница, умею будущее предсказывать? И предупредить, что 22 марта 1919 года на Ивановку готовится нападение? Пусть они всем своим детям и внукам накажут, чтобы не участвовали в партизанском движении? Ага, так и будет горячая революционная молодежь слушать отцов и дедов.
Вопросов больше, чем ответов, и выход пока что видится лишь один постараться убедить ивановцев уехать из родного села хотя бы на то страшное время.
Опять же, если мне уже сейчас, в 1857 году, сорок лет А события произойдут в 1919
Ирина Игоревна в очередной раз со вздохом убедилась, что опять она в каком-то тупике, и что ей делать, вообще непонятно.
Солнце между тем клонилось к закату, а Матвей и не собирался никуда уходить. Улегся на песок и увлек за собой Ирину Игоревну.
Ты что, пьяный? засмеялась она, оказавшись в объятиях сильного молодого мужчины.
Нет, прошептал он, ты мне нравишьсяочень
Крепкие руки заскользили по ее спине, жадные губы по щекам, по шее. И очень хотелось поплыть по течению этих ласк, приласкать в ответ, отдаться полностью этому летнему берегу, пьянящему воздуху.
Отпусти, твердо сказала она.
Ни за что, в светлых глазах плескались огоньки переливающихся волн.
Я жене твоей расскажу.
Парень захохотал и на мгновенье ослабил свои жаркие объятия, а Ирине Игоревне хватило этого мгновения, чтобы стремительно вырваться и побежать к казармам. На безопасном расстоянии она оглянулась. Матвей лежал уже на животе и, казалось, смотрел ей вслед мечтательным взглядом.
Вот же мужчины неисправимы, думала она со смешанными чувствами, поднимаясь по склону к зданию из красного кирпича. Почему мне говорили, что после сорока лет мужчины уже не смотрят? Еще как смотрят! Ладно, пора ужинать и спать, хоть и нет особенных дел, а все равно устаешь за день.
Я думаю, многие крестьяне захотят сюда переехать, делился своими мыслями за ужином в доме Кузнецова Спиридон, особенно у кого большие семьи. Земли тут много свободной, разной рыбы и дичи полно, погода тоже подходящая. Взяли кусок земли и всей семьей работайте себе спокойно, добра наживайте.
Согласен, сказал Алексей Григорьевич, земли и в самом деле полно, весь левый берег Амура. Это очень даже немало. Крестьяне будут получать здесь деньги на первое время, разные инструменты для обработки земли, а дальше хоть где пусть селятся, целые деревни пусть основывают. Допустим, приехала группа из Орловской губернии, и пусть все вместе едут на восток, вот тебе и деревня Орловская, или Орловка. Ну это я к примеру. Или приехала группа из Рязани, а главного у них Федором зовут, вот они пусть едут в западную сторону, и у них будет деревня Федоровка. А казаки захотят свою территорию основать, у них пусть будет станица или село, и тоже по имени сотника или атамана. И через два-три года работы каждая семья станет зажиточной.
Кузнецов выбрал себе для проживания два просторных рядом стоящих дома, однако, в этих домах еще предстояло навести порядок, отделать стены, полы и потолки, укрепить входные двери и окна, обставить комнаты удобной и красивой мебелью. Мебель и материалы он привез с собой на пароходе, однако, на месте выяснилось, что многого не хватает, и придется опять отправлять пароход в Иркутск, чтобы привезти оттуда все необходимое.
Надо не забыть в список собак включить, вспомнил Алексей Григорьевич, а то в доме без собаки как-то непривычно.
Беата проворно хлопотала вокруг стола, не забывая наливать чай и уносить грязную посуду, а заодно и бросать на Спиридона исподтишка ласковые взгляды. Честно говоря, из-за этого казак чувствовал себя крайне неловко. Двусмысленная какая-то ситуация получалась. Они с Вацлавом как-никак друзья, вместе едят, вместе работают, ведут задушевные беседы, а его невеста знаки внимания, хоть и едва заметные, но ему, Спиридону, оказывает. И самое обидное, что он ничего, ну совсем ничего для этого не сделал! И его, если честно, тяготит это навязчивое внимание. Хочется, чтобы она поскорее ушла из комнаты или скорей самому уйти.
Кстати, вдруг сказал Кузнецов, Спиридон, я поговорил сегодня с твоим начальством. Договорился, что жить ты будешь здесь, у нас, поселишься в большой комнате вместе с Вацлавом. И работать тоже под моим руководством будешь. Сотник ваш сказал, что полностью согласен. Будешь в казармы ходить только на дежурства и военные учения.
Спасибо, Алексей Григорьевич, сказал Спиридон, и Кузнецов добродушно, по-отечески, улыбнулся.
Вот бывают же такие люди вроде они и немолодые уже, и где-то не такие расторопные, как мы, и не так свежи и красивы, а ты ими восхищаешься, хочешь брать с них пример, походить во всем.