Вечер разомкнул пропасть и мы благополучно упали в нее.
Этот день будет трудным
Утром вновь не торопились и вышли только после одиннадцати. Погода настойчиво стояла теплой и сухой, что вносило определенную ленность в походную жизнь. Если все так хорошо, то почему бы не продлить удовольствие? Казалось мозг пел именно эту песню.
И все же мы трудились. Первым нашим трудом было взять небольшой хребтик, чтобы увалиться на другой ручей, другой долины. В прошлом году я делал это несколько ниже по течению, перед озером, в этот раз мы заблудились за озеро и пошли топтать бамбук вверх. Была боязнь, что бамбучная неприязнь окажется высокой и плохо проходимой. Страх оказался выше действительности и мы быстро взошли на хребтовую часть. Что хотелось бы сказать отдельно бамбук в этой части Сахалина растет сугубо с южной стороны хребтиков. Все северные склоны выявили дивную чистоту от сазы курильской. От того мой совет если топтать здесь маршруты, то лучше делать с севера. Спускаться по бамбуку значительно проще, чем подниматься, за этим вы не испытаете тех трудностей, пусть и довольно скромного порядка, которые упали на наши с Таней плечи.
Следующий за озером к северу ручей был пуст, потому что сухой и безымянный. Такой факт явления природы я помнил еще по прошлому году, поэтому никого не любя и ничему не удивляясь, тут же пошел в набор следующего подъема, чтобы выйти в другую долинку.
Все же стоит задержаться на минуту, чтобы напомнить, что на нем я нашел любопытно расположенное зимовье. Сухость ручья продолжалась до самого впадения в основную речушку Сосновую, в которую мы и держим с Таней путь по прямой через хребет. Так вот, впадения в Сосновую безымянный ручьишко счастливо избежал. Очень любопытное явление, встречаемое мной настолько редко, что это было по сути единственное подобное мне известное. Вместо классического устья, тебя встречает лишь небольшая лужа воды и за ней резкий обрыв в Сосновую. Никогда ручей не грыз этот берег, не вдавался в него глубоким оврагом, как это делают все достопочтимые водяные потоки. А все потому что никакого потока не было. И тут я соврал, он был, его не могло не быть, потому что окружающие русло склоны всегда поставляли и будут поставлять воду, вот только она уходила куда-то глубже, становясь классической подводной речушкой. И да, вода ее прорывалась в Сосновую, но немного ниже по течению Сосновой. Большой поток воды вырывался прямо из крутого, почти отвесного, высокого склона. За многие годы жизни подземная вода постепенно отвоевывала метры и теперь она изрыгалась метрах в пятидесяти в глубине стены. Интересного, сколько лет прошло с тех пор, как появилась эта система?
Проходящий по Сосновой исследователь не видел долины Безымянного. Ну вырывается из склона какая-то вода. Создавалось впечатление, что она рвалась из самой сопки. Не было видно никаких признаков, что там, за стеной, есть какая то отдельная долинка. Вот этим и воспользовался строитель зимовья. Он ловко расположил избушку у большой лужи-озере, чтобы кроме маскировки быть и при воде.
ловко расположенная избушка (фото 20 года)
Идеальное место, куда без знания местности не полезет ни один не глупый человек. А так как мне занимать ума, то я ее и обнаружил. Огорчило лишь, что она была заброшенной, хоть и не так давно. Ее можно было бы оживить, если бы не разрушенная печка
Однако продолжаем дальше.
Путанные травы, лианы актинидии коломикта и заросли малинника легли нам под ноги на начальном этапе, чтобы вновь окунуться в бамбук. К вящему счастью, он не был сплошным и не представлял из себя каменнобетонной стены, как это случается кое-где, и мы легко, пусть и не как на крыльях, преодолели все и еще раз оказались на самом верху очередного хребтика. Чтобы не искривить истину, все же отмечу слабую подготовку Тани к преодолению даже такого бамбука. Ей, конечно, есть оправдание, ведь видела она его впервые в жизни и знакомству она была не очень рада. Я периодически ей кричал:
Таня, где ты там плывешь?
Она, ничего не слыша от смачного хруста бамбука, раскидывала руки и тыкалась во все стороны как слепой щенок. Тогда я залезал на какой-нибудь кривой ствол березы, чтобы обсервать ее и корректировать курс.
На меня подгребай! погромче вопил я басом, когда убеждался, что она пусть и не слышит меня, но хотя бы видит.
Я стараюсь, искренне тянула она фальцетом из окружения и неистово рвалась ко мне из объятий зеленого злодея.
Таня неистово рвалась из окружения бамбука
Расположившись на верху взятого хребтика, разложили ноги и мечтательно уставились на виды. Недолго поболтав, ринулись вниз по склону, где впервые я показал Тане местный тис остроконечный, он хоть и находится в Красной Книге области, но встречается надоедливо часто.
ринулись вниз по склону
По ручьям поперек
Спустившись в ручей, фактически Сосновый, обратили внимание на каменные срезы, в которых я тщетно пытался разглядеть останки динозавра. Эта местность не так давно была устьем большой реки впадавшей в море, всего каких то 80100 млн лет назад. В жидкую, вязкую гадость и попал динозаврик, которого откопали японцы в начале 30-х годов. Он завяз и сохранился в прекрасном состоянии, я лично видел в нашем музее, где и стоит его копия, точный оригинал настоящих костей, ныне покоящиеся в недрах музея города Саппоро в Японии.
Ручей первое время принял нас не гостеприимно. Легкая щелевидность не требует комментариев в чем она заключается. Камни скользили, а бортики ручьев не позволяли идти по сухим краям. Это длилось не так долго, чтобы заплакал даже я, а Таня вообще с Урала и стойкости ей не занимать. Мы вышли на пологие бережка. Запутываясь в крапиве вышли на светлое, чистое место, которое если обтоптать, то вполне сойдет за место для обеда, а так как время уже и было обеденное, то мы так и поступили. Врезалось в память, что пока вода нагревалась, Таня умудрилась найти лиану актинидии с ягодами и ободрать их, не забыв принести мне несколько штук в знак своего расположения. Больше плодоносных лиан мы не встречали. Зато неплохо плодоносили наши рюкзаки из которых вываливались бутерброды с колбасой и другим вкусным фаршем.
Ручей продолжал нести нас вниз. Задачей было дойти до некоей точки, с которой лучше всего переметнуться на другую сторону, в еще один ручей. Сегодня было не просто, мы брили местные ручьи поперек движения. Я старался быть хорошим навигатором и выбирал более или менее оптимальные места, вот и там высота взбирания равнялась каких-то 20 метрам, хоть и оставалась загадка по каким кустарниковым кренделям предстоит мочить перевал.
Вдруг, как это периодически встречается в местах удаленных от людской численности, случилось чудо. Вода в ручье печально, но факт, закончилась.
вода закончилась
Сухая подложка изобиловала сухим камешком и была изрядно приятна в прохождении. Здесь то Таня и показала скорость. Ее большой рюкзак покачивался уже прилично далеконько от меня, когда я вдруг сообразил посмотреть на карту. Быстро поняв, что промахиваемся мимо цели, я окликнул попутчицу и мы повернули обоз назад на метров 400.
Мелкий ручей (по карте Сосновый, что выглядело не логично, он был намного меньше того, по которому мы шли), обещающий подвести под самую требуемую стену, так же беспечно отсутствовал водой, только его бывший поток был с зарослями и мы довольствовались прохождением по окружающим елкам, где было почище. Буквально метров триста и мы стоим у места подъема. Склон не страдает бамбучностью, в основном на нем дежурил темнохвойчик и не напрягаясь, мы так шустро вскочили на верх, так что немного даже не огорчились, когда увидели ту сторону.
Разбросанные потроха деревьев торчали повсюду. Ветер бился в грудь хребтинки достигая космических скоростей, чем и вызвал впечатление ядерного удара. Было это 6 лет назад и везде торчали пики елочек и пихточек подрастающих на смену павшему старшему поколению.
Получалось, что легко спуститься к ручью, носившего знойное имя Зимовка, выйдет вряд ли.
Подворачивая ноги, пробирались среди поваленных великанов. Целые баррикады их лежали на нашем пути. Балансируя каждый своей палочкой, шли то по стволам, то крались в обнадеживащий просвет, чтобы уткнуться в еще больший завал.
хорошего в этом было мало
Хорошего в этом было мало, лишь то, что это была не самая широкая полоса бурелома и вот мы в Зимовке. Ее путеводная звезда обещала вывести нас к еще одному темному пятну на нашем пути. В какой-то мере оно могло быть небольшим озером.
Пройдя по воде несколько сот метров, вышли на пятак достопримечательностей. Название условное, но много говорящее.
Сначала мы уткнулись в три ряда уложенных бревен. Их древность позволила мне предположить, что это японских пил дело. Благодаря природному камуфляжу, сложившемуся на поленницах за столько лет, Таня умудрилась их даже не увидеть, пока указующий мой перст не направил ее взгляд в верную сторону.
Не успев удивиться нерачительным японцам, заприметили соболиную ловушку. Она висела бесхозная уже лет семь, поэтому местные соболя были в полной безопасности.
Подняв голову повыше ловушки, я приметил по склону шляпы. Они торчали в разнобой под хвойной растительностью и не тревожились о своей судьбе, ведь человек здесь не ходит.
Преуспев в сворачивании шей прелестным Белым грибам (а это были именно они), мы наказали их за излишнюю безмятежность и продолжили путь далее.
белые грибы были наказаны
По всему начало чувствоваться открытое пространство. Оно залегло где-то впереди и настроение стало подниматься как-то по особенному. Я даже сочинил какие-то глупые стишки про осень и сосны, которых здесь нет.
Один из склонов подарил нам немного клоповки, на которую мы почти не обратили внимания, наше внимание заострилось на скором повороте, именно там могло ожидать озерцо.
Поворот на север
И вот мы на перекрестке. Зимовка уходила куда-то к западу, мы же резко поворачивали на север, к далекому Синегорску, где мы и планировали окончить путешествие. Вместе с нами должен повернуть и ручей. Место здесь удачное. Этот водный поток упирался в небольшой перевал странной формы. С нашей, южной стороны его почти не было, а вот на другую сторону он летел крутым склоном вниз, пусть и недолго.
В месте расхождения мы внимательно обследовали предмет на изучение нахождения озера. Большая лужа наглядно свидетельствовала, что мы были не так далеко от истины, что здесь может быть озеро. Когда-то, видимо оно и было, только все давно затянуло травой и лишь лужа одиноко торчала посреди.
Зато пространство разошлось и вокруг было хорошо видно. Леса здесь были сведенные при человеческом участии и сегодня они находятся в процессе активного самовосстановления. Хотя было красиво, ведь осень шуровала красками не по детски, поэтому мы с Таней от души отдались процессу созерцания и фотографирования. Все для потомков стараемся.
осень шуровала красками
Немного подкрепились черникой Смолла. Это самый поздний вид, правда мне никогда не приходилось есть, а значит видеть спелую, чернику Ватабе. Говорят на Сахалине она водится, но настолько секретно, что видели ее немногие. Забавно, что ягоды у нее красные. А вот самую раннюю, чернику овальнолистную, я не только ем, а даже коварно эксплуатирую, потому что получаю доход с ее продаж. Удивляет в ней то, что вид вроде один, но насколько разные могут быть вариации ягоды на одном захудалом гектаре. Есть мелкие, но прикольные на язык, есть крупные, зато водянистые и почти безвкусные. Есть такие, что созревают заметно позднее других. Есть по форме планеты Земля, то есть сплюснутые на полюсах, а есть продолговатые. Бывают и практически чисто круглые. Есть у меня куст в глуши лесов, не так далеко от дома. Вот тe ягоду, которую он плодит, совсем не стыдно было бы даже производить промышленно на сельскохозяйственных площадях. Она крупная, а главное с чувственным, нежным вкусом. Более вкусной овальнолистной черники я не встречал нигде. Как то встречал с ярким вкусом антоновских яблок, и все равно они не дотягивали до «моего» куста. Впрочем, даже эта ягода, отдельно выделенного куста, уступает своему ближайшему родственнику гонобобелю. Только не болотному и не южно-горному, они довольно заурядные по вкусовым ощущениям, а горному, да северному на горбу Набильского хребта Сахалинской области. Кустики пигмейские, со спичечный коробок, а ягода обычных размеров, зато по вкусу ей нет равных среди вообще всех ягод мира, а не только посреди черничного поля.
Прямой ручей ждал нашего прохождения к месту назначения, поэтому мы не долго развлекались с черникой. Долинка ручейка была немного необычной. Она отсутствовала деревьями, все было в траве. Вода размыла толстый дерн и порой русло ныряло так глубоко, что было едва ли не стыдно за такое поведение. Мы выползали наверх и шли по плотной траве. Она вязала нам ноги и не более.
Вдруг вся вода усвистела направо и русло стало без воды и грустным, зато порой встречались сухие участки бывшего потока и мы пошли быстрей.
участки бывшего потока, и мы пошли быстрей
Метров четыреста и пахнет близким, хоть и совсем не выразительным, с этой стороны, перевалом. Чтобы не было скучно, Ямбуй подкинул нам довольно плотный бамбук в который мы бились сколько то времени, пока не вышли в лес и почти сразу не оказались на точке Перевала.
на точке Перевала
Полого и почти незаметно мы подошли к еще одному этапу. Спустившись круто вниз, хоть и не далеко, окажемся в совершенно безымянном ручье, довольно большом. Почему его оставили без имени интересно?
Ничего экстренно интересного не случилось, лишь вызывались небольшие трудности при спуске, в следствии крутизны в зарослях мелких деревьев. Это мы с Таней преодолели и сразу оказались в довольно глухом местечке. Сопочные склоны сгрудились вокруг нас, от воды несло чем-то влажным и создалось ощущение полной удаленности от суеты и тщетности бытия.
Нам было не по пути с главным руслом, которое уходило в поднебесье главного Мицульского хребта, почти тут же мы юркнули в еще один ручей, который своим направлением как бы продолжал тот, за ближним перевальчиком. Цель была проста найти место где спать, чтобы есть, потому что главный наш девиз «чтобы летом отдыхать, зимой нужно не работать».
Этот ручей тоже был незаконно лишен названия. Русло довольно глубоко врезалось в скальность, в которую я вновь впивался очами, чтобы разглядеть какую-нибудь окаменелую живность притонувшей в иле устья большой реке, впадавшей здесь в море 100 лямов лет назад. Ничего под ноги так и не попалось, не то что на Штернберовке в этом году, где удалось напасть на следы пяти видов ракушек мелового периода.
Живность и странный объект
Живность все же нам встретилась, пусть и слишком живая и игривая, чтобы принять ее за окаменелость. В естественной запруде резвилась выдра. Мы подошли в упор, прежде чем она отвлеклась от хозяйственных забот и заметила нас. Незамедлительно укрывшись за какой-то плавающей листвой у берега, предварительно плюнув в нас, высунувшись по пояс из воды. Мы радостно гомонили указывая всеми пальцами в сторону ее убежища, выдра же периодически высовывала на это нос и видя все еще наше беспокойное присутствие, начинала быстро виться по яме. Не желая вмешиваться в ее личное пространства, быстро удалились по маршруту.