У самой ограды кладбища, стоял крест с маленькой металлической табличкой:
«Терехов Андрей Сергеевич 1892-1927 и Терехова Светлана Ивановна 1891-1941»
Там я так же, долго не задержалась. Последнюю могилу я специально оставила на потом. Знакомый крест я увидела издалека. Здесь похоронена бабушкина тетя, при жизни в точности похожая на меня.
«Терехова Мирослава Андреевна 1921-1942»
Внизу, под крестом был положен камень, с тремя цифрами: 22.6 и надпись.
Не ходите мимо, не топчите прах, мы уже дома, а вы еще в гостях. На последнем слове я запнулась, не знаю, зачем я прочитала это вслух. Когда вокруг такая тишина, собственный голос кажется зловещим. Над головой громко закаркали вороны, и я поежилась. Стало жутко, и я огляделась, бабушку не видно. Раньше я не обращала никогда внимания на ее могилу, но узнав, что я так похожа на нее, мне стало интересно узнать о ней побольше. Я помню и этот крест, и камень, и табличку, но теперь это все казалось мне совсем другим.
Ей можно даже памятник нормальный поставить, у нас есть фотография, нужно позвонить папе, и сказать ему. Выдрав пару сорняков, и положив еду на белую каменную плиту, я принялась подкрашивать буквы на табличке.
Я аккуратно выводила кисточкой каждую букву, крест оказался очень высоким, и мне пришлось встать нагой на могилу, чтобы буквы получились ровными и аккуратными. Вороны над головой снова громко закаркали. От неожиданности я выронила баночку с краской из рук, в попытке поймать ее, оступилась. Падая, я схватилась за крест, осознав, что сломать его, минимум грех, тут же разжала пальцы, но ладонью все же больно ударилась об него. Устояв на ногах, я отряхнула испачканные в краске штаны. Рука жгуче защипала, взглянув на ладонь, я поморщилась, я расцарапала всю руку, и огромная щепка от креста воткнулась мне в указательный палец. Как только мне удалось вытащить занозу, кровь из пальца, тут же хлынула на землю, и попала на белую плиту. Хотела уже облизать палец, чтобы остановить кровь, но вовремя вспомнила, что мои руки как у тракториста, в краске, земле и траве. Я взглянула на злосчастный крест, испачканный в моей крови.
Твою мать! Громко выругалась я, поспешно собрав вещи в пакет. Нужно найти бабушку и идти домой, пока я не умерла от потери крови. Напоследок, я споткнулась, о мелкий камень. И чуть не упала, на ограду соседней могилы. Я снова, отряхнулась, и увидела на земле маленькую, аккуратно сложенную, пожелтевшую бумажку. Дрожащими руками я развернула листок:
«Локотень мой забрала, кровь на трест мой пролила, ночью лунную вставай и обряд свой завершай »
Мое тело прошиб озноб, меня затрясло как в лихорадке, я огляделась. Здесь никто не ходил, это я знаю точно. Но кто подбросил это? Кто увидел, что я поранилась? И что такое трест? Не чуя ног, я побежала искать бабушку. Никогда. Больше никогда, не пойду одна на кладбище. Бабушка сидела на корточках возле маминой могилы, и что-то бормотала.
вот и Мирослава приехала, а то совсем тоскливо одной.
Бабушка! Я прервала ее диалог с покойной дочерью идем домой! Я запыхалась, и по моему бешеному взгляду, она поняла, что и вправду надо уходить, поспешно встав, перекрестившись, попрощавшись с мамой, как она всегда это делала, мы ушли.
Я швырнула бумажку на стол, ту, что нашла на кладбище. И с надеждой посмотрела на бабулю.
Что это?
Бабушка изучающее посмотрела на найденную мной записку и покачала головой.
Не знаю детка, не знаю она перекрестилась. Еще есть?
Я кивнула и достала из-под чехла телефона еще две записки.
Мы сидели молча минут десять, потом я спросила.
Локотень это зуб?
В Извете так только говорят. Она пожала плечами. Трест это крест.
Все верно получается. Я уставилась в одну точку и начала размышлять, кто мог так пошутить надо мной. Я как раз уколола палец об крест, то есть трест, как написано в записке. Но как кто-то мог предвидеть это? Пойду я спать. Не выдержав тишины, я встала и направилась к себе.
Глава пятая. Кто там?
Да пап, все хорошо я тяжко выдохнула и оперлась локтем на стену.
Ты бабушке привет передала?
Передала.
Как она себя чувствует?
Хорошо.
Денег хватит? Или еще выслать?
Нет пап, ничего не нужно высылать, у нас все есть я разговаривала с отцом примерно, полчаса. Наш председатель, Семен Григорьевич, не спускал с меня глаз, словно гипнотизируя. Должно быть, ему самому нужно было позвонить. А я тут болтаю не прекращая. Ладно, пап, тут очередь уже к телефону, позвоню через несколько дней. И вправду в этот момент в здание сельсовета вошли две милые бабушки, одна баба Полина, живет недалеко от магазина, а другая кто такая, не помню.
Долго говорить? Спросила неизвестная мне старушка.
Семен Григорьевич поджал губы и кивнул. Указал им рукой на диван, и обе старушки не благодаря уселись на указанное место.
Наконец распрощавшись с отцом, я положила трубку.
До свидания крикнула я уходя.
На улице жарко светило солнце, проезжающие машины, поднимали пыль. Ехать домой не хотелось. И делать было нечего. А ведь только начало дня. Скорей бы уже приехал Баяр.
Я вывезла велосипед на дорогу и решила прокатиться, куда глаза глядят, так сказать. Прокатившись по асфальтированной дороге, я свернула на грунтовую. Проезжая мимо кладбища, прибавила ходу и опасливо покосилась на старый забор. Мурашки побежали по телу, и я поежилась. Вот я проехала указательный знак «Извет». Остановилась, развернулась и поехала назад. За пределы деревни, бабушка не разрешает выезжать, там совсем людей нет, воруют, сбивают на машинах, и прочие страшные истории, не придавали мне смелости уехать подальше одной. Проезжая кладбище, я сбавила скорость, смогу ли увидеть крест Тереховых? Они у ограды как раз похоронены. Вот вдалеке, тот самый крест. Кладбище порядком в двадцати метрах от дороги. И я смогла разглядеть человека рядом с могилой.
Я остановилась, и постаралась присмотреться, кто же там стоит. А бабушка говорила, что на могилу к нашим родственникам никто не ходит. Это оказалась девушка, на ней было одето белое платье до щиколоток, на талии повязано поясом. Светлые волосы были распущенны, а на голове красовался венок из полевых цветов. Ладони вспотели, я обтерла руки о шорты и подняла голову. Девушка уже стояла возле ограды и смотрела на меня. Я не могла разглядеть ее лицо, слишком далеко. Я сощурилась, но не помогло, меня не покидала уверенность, что таинственная незнакомка не сводит с меня глаз. Резким движением она подняла руку вверх, мой велосипед, точно по ее веление, свалился с подножки. Подняв велосипед, я еще раз посмотрела на девушку, но ее там уже не оказалось. Кто она такая? Может что с могилой? И она хотела предупредить меня? Одной идти проверять не хотелось. Отбросив все мысли, я поехала домой. Время около двенадцати, спать не хочется. Весь день был прожит зря. Единственное что я сделала полезного, это позвонила папе. Всё. Накрывшись одеялом, я принялась за чтение. Спустя небольшое время, книга выпала из рук, и я начала дремать, пока меня не разбудил стук в дверь.
Я открыла глаза, в терраске горел свет, я уснула, не выключив его. Нехотя я поднялась и распахнула дверь. На мосту никого не было.
Бабушка? тихо позвала я. Молчание.
Захлопнув дверь, я уселась на кровать. Что-то странное происходит. Как скажет бабушка, домовой шалит. Но это только дома, но как объяснить все остальное? Этому должно быть объяснение. В этот момент мне жутко захотелось перечитать все найденные записки. Уверенна, в них кроется разгадка. В последней, говорилось о том, чтобы завершить обряд. Но что за обряд и как его пройти? Перспектива не очень заманчивая. Но что, если это какие-нибудь сатанисты, им нужно убить девственницу или что-то в этом роде. Не найдя другого объяснения, я легла спать.
Это Мира! Крикнула тетя Аля, открывая дверь, Мамаева. Уточнила она. Здесь все называют меня бабушкиной фамилией, даже отца, когда он приезжал. Наверно это тоже послужило причиной его неприязни к Извету.
На мосту показалась Регина, высокая, темноволосая девушка. Старшая сестра Баяра.
Здравствуй Мира, что-то ты рано в Извете! Она улыбнулась мне, сощурив черные, раскосые глаза.
Да я только 10 класс закончила, экзаменов нет, вот решила к бабушке пораньше приехать. Я потопталась на месте. Не знаешь Баяр, когда приедет? Я заходила, говорили через две недели. Но вдруг пораньше. Она поджала губы и отрицательно покачала головой.
Должен был на этой неделе приехать, но дядя Азиз пригласил его в Туркменбаши6, сомневаюсь, что этим летом он появиться в Извете.
Попрощавшись с тетей Алей и Региной, я уехала.
Ночью приснился сон, будто я парю над Москвой, дома были такими маленькими, дух так захватывало. Казалось, все это было наяву. Но когда ночью меня разбудил стук в дверь, я осознала, где нахожусь.
«Тук-тук»
Кто там? Охрипшим голосом спросила я.
Это я, впусти меня. Я распахнула глаза, поняв, что говорит не бабушка.
«Тук-тук»
Стучали в окно. Я поднялась на кровати и уставилась в стену, боясь повернуть голову.
Кто это? Шепотом спросила я. Последовал очередной стук. Я нащупала под подушкой телефон и включила фонарик. На счет три я посвечу в окно. Раз Два Три!
В окне мелькнула тень, я подбежала и отодвинула штору, освещая часть сада. Никого.
Я здесь повеяло холодом, голос раздавался позади меня. Страх исчез, я обернулась и увидела себя. Мое отражение стояло в полуметре от меня. Оно моргнуло, я нет. В красный угол загляни, моё по праву, мне верни.
Это отражение не было моим, оно говорила, но не открывало рот. Холодный голос, не принадлежал мне, он раздавался у меня в голове. Что происходит? Я ущипнула себя. Ничего не чувствую. Я сплю!
Распахнув глаза, я оглядела комнату. Я лежала в кровати, за окном близился рассвет, уже можно было различить очертания мебели в комнате. Это был сон, я поднялась на кровати. Пощупала лоб, холодный и влажный. Надев тапки, выбежала на мост, бабушка сидела на диване, открыв дверь и смотря вдаль, рядом лежала свежая газета.
Ты чего соскочила? Удивилась она.
Пить хочется на ватных ногах я прошла в кухню, пододвинула табурет в красный угол, и заглянула за иконы- ничего. Пошла в зал, за иконами как я и ожидала, лежал тот самый мешочек, я открыла его, внутри лежал зуб и записки, те самые, что я отдала бабушке на утилизацию, скажем так. Она их не выбросила, а спрятала. Стоило самой разобраться с этим, я взяла мешочек и бросила его в галанку7, прикрыв старыми газетами, бабушка растопит печь, и прощай старый зуб и странные записки.
Вечером как по желанию, началась гроза. Электричество отключили, было немного страшно, поэтому я сидела вместе с бабушкой. Сильный ветер задувал в окна, часто распахивая их, пришлось повязать ручки веревкой.
Холодно, пойду галанку растоплю предложила бабуля и встала из-за стола.
Я сидела на кухне возле зажженного газа, свет конфорок освещал всю кухню. Я слышала, как в зале бабушка подбрасывает поленьев в костер, и шурша подпихивает еще газеты. Закрыв глаза, я облегченно вздохнула. Мой план сработал.
Глава шестая. Моё по праву, мне верни.
Эту записку я нашла утром в саду, когда полола цветы. Трясущимися руками я развернула ее, надпись гласила:
«ПРОКЛЯТОЕ НЕ СОЖЕШЬ, ХОЧЕШЬ ЖИТЬ, ХОЗЯИНУ ВЕРНЕШЬ»
Я села на влажную после дождя землю и уставилась на березу, растущую у ограды. Я так долго и упорно всматривалась в ее ствол, что мое зрение навострилось до предела. Я могла разглядеть мелких букашек, неровность коры и различных гусениц в пару метрах от меня. Я перевела взгляд и спросила сама себя, что же происходит, черт подери?
Открыв дверцу галанки, я громко ахнула. Мешочек с зубом, лежал, невредим, посреди пепла.
Почему ты хочешь уехать? Папин голос выдавал разочарование.
Здесь что-то происходит прошептала я, и покосилась по сторонам, проверяя, никто ли не подслушивает. Председатель как раз вышел из комнаты, я осталась одна. Я хочу, чтобы ты приехал и забрал нас.
Нас?
Можешь встретить в Москве, если занят, но завтра воскресенье, у тебя выходной
Подожди Мира перебил меня отец. Ты и вправду хочешь приехать? Еще и забрать бабушку?
Да, папа
Я не смогу тебя забрать, и встретить тоже.
Я поняла, ты занят я вздохнула и представила бабушку в метро. Мы сами доедем.
Послушай меня, он шмыгнул носом и продолжил. Я через пару дней уезжаю в Крым по работе, на две недели. Давай я приеду, и мы все обсудим еще раз.
Да что здесь обсуждать?! Меня взбесило не понимание отца, я уткнулась лбом в холодную стену и закусила щеку. Мне угрожают!
Да, но
Что, но? Ты не хочешь, чтобы я приезжала?
Хочу, но не сейчас
Я все поняла! Твою работу наверно зовут Катя или Марина! И ты едешь развлечься. А мы с бабушкой будем тебе только мешать. Да ты всегда бабушку ненавидел!
Будто бы она любила меня фыркнул отец, на заднем плане ему кто-то что-то сказал. «Не сейчас» Прикрывая телефон, ответил он. Дорогая, эти записки, шутки твоих друзей. Ты уже взрослая, поменьше смотри сверхъестественное8 и побольше читай русскую классику.
Я закрыла глаза, не слушая его слова. Как мне хотелось все ему высказать. Напомнить про маму, сказать, что он не был несколько лет на ее могиле, а через полгода после её смерти завёл себе любовницу. Хотелось уколоть его побольней. Крикнуть ему в трубку что он и не любил нас никогда. Но в тоже время мне хотелось уговорить его приехать за нами.
Мне страшно папа сдерживая слезы, проговорила я.
Дай мне две недели, и мы решим, что делать. Хорошо?
Я вытерла слезы и не ответив, бросила трубку.
Я стояла у ограды кладбища и долго не решалась войти туда. Это напомнило мне случай, когда я хотела пойти ночью в поле. Может и сейчас мне не стоит идти туда.
К воротам подъехал черный нисан, и из машины вышли пять человек. Номера московские, они достали из багажника искусственные венки, цветы и пакеты с едой. Видимо приехали к покойным родственникам. Я вздохнула, ладно, пойду с ними, если повезет, они будут недалеко от меня, и мне будет не так страшно. Проходя мимо, мы поздоровались, так принято в Извете, здороваться даже с теми, кого не знаешь, ведь они могут оказаться твоими дальними родственниками.
Найти нужную могилу не составило труда. Я постоянно оборачивалась, выглядывая людей. На кладбище их оказалось на удивление много. Может праздник, какой, или потому что суббота, все выходные? Я присела возле креста на корточки, и нервно затеребила мешочек с зубом в руках. Что мне делать с ним? Закопать? То, что зуб принадлежит моей прабабке Мирославе, почти не было сомнений. Она пришла ко мне во сне, в ее доме он был спрятан. Но как отдать его ей, чтобы ее дух, или кто там, оставил меня в покое? Я долго размышляла, ходила вокруг могилы, в надежде найти записку с подсказкой, но ничего не было. Я встряхнула волосами и снова задумалась.
Мирослава? Я обернулась на голос. Передо мной стоял среднего роста парень, худощавый, с резкими чертами лица и короткими, небрежно остриженными, русыми волосами.
Мы знакомы? Потупилась я, вспоминая, где я могла с ним познакомиться. Одет он был странно, босой, что, впрочем, в Извете нормально, я тоже иногда ходила босиком по деревне. На нем были смешные мешковатые брюки, зауженные снизу, и небрежно заправленная бежевая рубашка. Я посмотрела ему в глаза и заметила, что он тоже рассматривает меня, в глазах его было непонимание или удивление.
Я думал, в Извете все знают друг друга, хрипя, сказал он, и откашлялся. Ладно, я пойду.
Не хочешь представиться? Улыбнулась я, подходя к нему ближе.
Олег. Я протянула ему руку, и пожалела об этом, он поморщился, давая ясно понять, что ему неприятно. Но все, же пожал мне руку, ладонь его оказалось прохладной и сухой, что удивило меня, на улице было очень влажно и душно. Меня зовут Олег. Повторился он, а я приметила для себя, что голос у него очень приятный.