Я не удаляюсь, я приближаюсь. Подумала она. Осознав, что она не удаляется, а наоборот бежит к человеку в капюшоне Маша практически остановилась и перешла на шаг. Человек в капюшоне, увидев, что Маша уже не соревнуется с ветром, потерял к этому спринту всякий интерес, выпрямился и стал снова смотреть в бездну Москва реки. Маша, немного передохнув по привычке спокойно подошла туда, где стояла не так давно. Встав на свое прежнее место, она также, как и человек в капюшоне устремила свои глаза в бездну Москва реки.
А ты бывал здесь днём, при свете? Спросила Маша.
Нет.
Летом тут очень красиво, вот там, Маша сделал жест в темноту, в которой ничего не было видно. Там располагается кремль. Его ты тоже не видел?
Нет.
Ничего не видел, имени нет, что тут делает не знает, должно быть тебе очень скучно тут?
Ты делаешь несвязанные выводы.
Возражаешь мне?
Отчасти.
От какой именно части, что тебя смутило в моих словах?
Я наблюдаю за тобой, пока ты не знаешь, что тут делаешь.
Говоря простыми словами следишь?
Хахаха Громко и даже как-то зловеще засмеялся человек в капюшоне.
Кто меня направил следить за тобой? Уверяю тебя, ты заблуждаешься. Это никому не нужно, может быть кроме меня. Ты заблудилась, все что ты видишь это твой мир, в котором ты застряла, а я наблюдаю за тобой, чтобы ты не натворила чего.
Боишься я что-то испорчу?
Нет, просто наблюдаю за тобой, скучно мне.
Отсюда есть шансы выбраться? Продолжая смотреть вдаль, спросила Маша.
Этого я не знаю. Я не отвечаю на такие вопросы, у меня пока нет ответа.
Вот я и говорю, что ты тупица, который ничего не знает.
Тупица? Это оскорбление?
В каком-то смысле, но нет, скорее констатация твоего бытия.
Не задело! Скажи спасибо, что я стою тут с тобой, а то бы так и бегала по мосту.
Значит я муха, которую поймали под стеклянный колпак и наблюдают за ней, изредка кидая странные фразы без особого участия.
Муха, ты сказала ты муха?
Бззз, я муха. Маша постаралась звуком изобразить муху.
Посмею тебе возразить на реплику, тебя не ловили, ты сама сюда забралась причем с мнимыми аргументами.
Ты про что? Маша возмущенно посмотрела на человека в капюшоне.
Ну я не знаю, сказал человек сопроводив фразу движением плеч как будто в замешательстве от происходящего. Попробуй вспомнить. Что есть из остатков твоего другого бытия?
Какого другого?
Человек в капюшоне развернулся к Маше.
Посмотри на себя, что на тебе одето?
Маша окинула себя взглядом с ног до груди и немного подумав сказала.
Одежда.
Точно одежда, может на тебе ничего нет, и ты совершенно голая?
Да ну И в сию же секунду Маша почувствовала какой-то холодок по телу, как будто и впрямь она была вся голая отчего ей стало некомфортно. Она посмотрела на себя и увидела, что вся её одежда пропала и стояла она действительно полностью обнаженная.
Ай Смущенно отскочив назад и прикрыв руками грудь и ниже, вскрикнула Маша.
Верни как было, немедленно! Верни мою одежду! Козлина, вот козлина, быстро я тебе сказала.
А ведь ты мне ничего не сделаешь, да? Снова с издевкой и насмешкой сказал человек.
Сделаю, еще как сделаю, придумаю как сделать и сделаю. Вернул сказала всё как было.
Да что тебе вернуть, то?
Одежду вернул, на своё место.
Я её с тебя и не снимал. Кстати, так тебе больше идёт.
Как так?! Маша поняла, что ей уже не холодно и ощущения стали несколько иными чем те, которые были, когда она была в джинсах, стало свободнее, но в тоже время комфортнее. Снова осмотрев себя, она обнаружила на себе свитер с капюшоном бледно голубого цвета, из-под которого торчала юбка, а на ногах были черные кеды с белой подошвой.
Нарядил меня значит? А еще какие у тебя наряды есть, что-то поинтереснее не мог мне подобрать чем эту рванину.
А я и не подбирал, даже и не раздевал тебя, а эта как ты выразилась рванина, твои вещи. Хотя выглядишь ты действительно странновато-то.
Я же только что стояла голая, это же ты сделал?
Нет.
Как нет, а кто?!
Человек молча посмотрел сначала в одну сторону, затем в другую.
Никого кроме нас с тобой тут нет, а я не раздевал. Есть еще варианты?
Ты спросил меня, точно ли я одета и сказал, что я голая и я оказалось голой.
Вот оно, прояснение приходит? Может у тебя еще и будет шанс на лучшее! Ты права, я всего лишь предположил, а дальше это твоих рук дело, точнее головы, или что там у тебя, улавливаешь? Кстати, грудь у тебя красивая.
Не обольщайся, не перепадет. То есть ты хочешь сказать, что я могу создавать, то, что мне хочется, так?
А что тебе хочется?
Ну к примеру яблоко, зеленое такое, кисло-сладкое, но, чтобы чистое и без червяков.
Вообще-то я не для этого тебе рассказал, чтобы ты фокусы всякие смотреть, но, если очень хочется. Человек в капюшоне замер и стал смотреть куда-то чуть выше головы Маши.
Удивительно, никогда не видел, чтобы вот так на мосту яблоки висели.
Где?
Да вон, человек показал в сторону Маши.
Обернувшись Маша увидела на опоре моста висевший пакет, в котором что-то было по форме напоминавшее яблоко зелёного цвета, а на самом пакете была надпись жирным шрифтом СТЕРИЛЬНО! Взяв в руки пакет и раскрыв его, Маша и точно увидела в нем зеленое яблоко.
Яблоко, мило ответила Маша.
А точно яблоко? Спросил человек в капюшоне.
Точно да, вот же оно. Маша запустила руку в пакет и схватив его достала, чтобы продемонстрировать.
Так это банан.
Почему банан, удивленно спросила Маша и посмотрела на руку. В руке и действительно уже был банан. От удивления Маша отбросила его в сторону.
Как ты это делаешь? Удивленно спросила Маша человека в капюшоне.
Сконцентрируйся и реши, что же ты хочешь больше, яблоко или банан.
Яблоко! Утвердительно ответила Маша.
Тогда подними его с тротуара, и оно твоё. Маша перевела взгляд на только что выброшенный ею банан и с удивлением для себя обнаружила, что вместо банана на тротуаре лежало то самое зеленое яблоко.
Подожди, ты хочешь мне сказать, что я управляю тем, что происходит?
Доперло наконец! С небольшой поправкой, ты не управляешь тем, что происходит, но ты можешь влиять на окружающую тебя реальность в этом своем измерении, под моим присмотром разумеется.
Да, то есть я даже могу так?! И сделав ехидное лицо и жест руками как достающий ковбой из кобуры на ремне два пистолета направленных в сторону человека в капюшоне выстреливая понарошку.
Человек в капюшоне считал жест. Он понял, что Маша решила пошутить над ним и осмотрел себя. На ногах были белые женские туфли на семи сантиметровом каблуке одетые поверх белых кружевных носочков с кружевами, дальше эта картина перетекала в худощавые, но очень сильно волосатые ноги, похожие на две спички в меховой шубе. Идем выше
Нет! Решительно строго сказал человек в капюшоне и в миг всё вернулось так как было изначально.
Кроме меня!
Маша неистово смеялась, настолько искренне, что у неё вроде даже заболел живот и она немного согнулась.
Тебе было хорошо в этих белых носочках, давясь от смеха и немного похрюкивая, сказала Маша.
Человек в капюшоне отвернулся в сторону Москва реки и мочал.
Ты обиделся на меня? Я же пошутила.
Нисколько.
А ведешь себя как будто обиделся.
Со мной ещё так не шутили, хочу тебе сказать. Прокомментировал по-доброму человек в капюшоне.
Не шутили, ты сказал не шутили? Получается я у тебя не первая и не последняя?
Не первая, а на второй вопрос я не могу ответить, я не решаю такие вопросы.
Хочется задать банальный вопрос. Проговорила Маша.
Не стоит.
Ну хотя-бы один вопросик? Маша ещё даже не открыла рот, только мысленно сформулировала его. Она хотела спросить всех ли посетителей этого непонятного мира он помнит, как человек в капюшоне опередил её с вопросом и ответил раньше.
Конечно всех.
Прям всех, всех?
Не подводи к глупым ответам, всех и в деталях!
Ну например, расскажи про кого-нибудь, кто был до меня? Человек в капюшоне молчал.
Не хочешь? Это конфиденциально? Разве могут быть в таком состоянии секреты?
В любом состоянии есть рамки дозволенного.
Какой же ты нудный, просто невыносимо. Диалога нет, шутки не понимаешь, стоишь, пялишься в одну сторону, молчишь.
Густав, его звали Густав. После небольшой паузы сказал, продолжая смотреть в темноту человек в капюшоне. Эта встреча была давней, но я её помню как вчера.
Густав? Переспросила Маша.
Да. Ещё немного помолчав словно погружаясь в воспоминания, сказал человек в капюшоне.
Талант! Элегантный денди! Художник, музыкант, эстет с долей экзальтированности! Само его появление тут было для меня событием. Человек снова замолчал.
Это всё? Спросила, Маша тоже немного выждав.
Он появился в секвоевом многовековом лесу в ясный солнечный, летний день. В воздухе слабо уловимо пахло мускусом, перемешанным со сливочными нотками. Было сразу понятно, что этот персонаж непростой, в нём слилось воедино гениальность, талант, трудолюбие и внешняя красота. Он стоял на поляне в окружении своих картин-исполинов. Они были огромные, нереально огромные, выше человеческого роста. Вся поляна, на которой он их лицезрел была уставлена его творениями. Каждое произведение было установлено на мольберты, если их так можно назвать, в действительности же это были огромные, как и картины конструкции, сделанные из темных, дорогих пород дерева подчеркивающие ценность художественных произведений.
Наше знакомство произвело на меня неизгладимое впечатление. Передо мной стоял худощавый человек в белоснежно белом костюме вычурно немного большего размера чем требовалось для его комплекции в такой же ослепительно белой шляпе с большими и даже не так, огромными как и его картины полями идеально круглой формы. По середине шляпы была ложбинка. В каждом ухе у Густава была продета серьга в виде кольца.
Он стоял, подперев одной рукой голову с оттопыренным указательным пальцем, приложенным к щеке, поддерживая второй рукой первую. Он не был похож на человека, который кичился своим статусом признанного художника или величайшего таланта, скорее наоборот, он просто был таким какой есть на самом деле, естественным и в каком-то смысле беззаботным. Он стоял и наслаждался холстами, наслаждался своими творениями их смысловым и художественным великолепием, цветами, композицией, персонажами, изображенными на картинах. Лицо Густава было светлым и умиротворенным, но не лишенным признаков старости, а возможно и тягот болезни, которая его некогда терзала там откуда он пришёл. Но теперь всё позади, он на пути к покою и гармонии. Смотря на него со стороны, складывалось ощущение, что он наконец получил то умиротворение, ту благодать, которую всегда жаждал. Ему не требовались почести и овации, возгласы о его величии, он наслаждался проделанной собою работой и результатом, который воплощался в его произведениях. Наше знакомство было настолько гармоничным и легким, как будто мы знали друг друга уже долгие годы и после небольшой разлуки снова встретились. Нам не требовались прелюдии, условности для начала общения о том, как кто провел время, что нового произошло в жизни каждого, какие печали и невзгоды у кого были за время разлуки. Казалось, что мы возобновили разговор, который вели давно, но по непонятным причинам прервали и вот сейчас мы можем снова его продолжить, не отвлекаясь ни на что и не испытывая необходимости в просвещении друг друга о второстепенных вещах.
Густав
Они действительно великолепны. Подойдя ближе и окинув многообразие произведений, выставленных на импровизированной выставке и размах художника, сказал я.
Вы находите?
Бесспорно, не в моих правилах лукавить.
Густав, не обращая внимания на слова своего собеседника и в целом на то, что кто-то появился рядом с ним продолжал любоваться своими картинами и всматриваясь в каждую деталь пытался уловить те эмоции, которые были испытаны им в моменты их создания.
Какую из них Вы находите самой интригующей? Спросил я его.
Вы серьезно? Густав настолько удивился вопросу и сделал рефлекторное движение головы немного в сторону не отводя взгляд от картин, но все так же не смотря на своего собеседника.
Хотелось бы услышать Ваше мнение, наверняка есть та, которую Вы особенно выделяете, любите, если хотите?
Пожалуй нет. Вы думаете, что я стою и сам себя нахваливаю, смотря на картины своей работы?
Пожалуй, что да. Со стороны складывается именно такое ощущение.
Абсурд! Я смотрю в детали. В каждой из них мне хочется что-то изменить, доработать. Я не удовлетворен как творец своими работами. Смотря на них, я нахожу всё больше нюансов, где еще стоит приложить руку. К примеру, в этой, Густав стремительно подошёл к картине, на которой двое обнаженных мужчин атлетического телосложения чем-то напоминающими на то, как ранее изображали древних греков то ли борются то ли в процессе принуждения к чему-то на покрывале, накинутом на пьедестал.
Вот тут видите, Густав указал пальцем на складку на покрывале, но котором расположился один из участников процесса. Эту складку надо немного расслабить, она чересчур акцентная, а роли у неё нет, кроме как показать движение у персонажей. А в этой, он резво переместился по поляне и подошёл к другой картине, на которой был изображен мужчина в полёте с вышки. Тут немного не хватает теней на этой ноге. Густав показал на ногу парящего в прыжке мужчины.
Густав было уже побежал к другой картине, но понимая художественный перфекционизм своего собеседника и позволил себе прервать его метания и само копания в уже получивших признание работах.
Мир несовершенен, шероховатости и отклонения важны, чтобы полноценно оценить отличия.
Густав остановился, к нему пришло прозрение, что он не один на этой поляне в окружении высоких деревьев, устремляющихся высоко в небо у него, появился собеседник. Густав снял с головы шляпу и повернувшись лицом ко мне, осмотрел меня и представился.
Густав. Меня зовут Густав.
Забавно, проговорил я. Я осведомлен о Вас. Густав не требовал от меня ответного представления и каких-либо объяснений о том, кто я и зачем тут оказался, кажется даже он понял бессмысленность такого вопроса или уточнения, он также понял и то, что моё имя ему ровным счетом ничего не даст.
Давно Вы здесь? Спросил Густав.
С той самой поры как Вы тут оказались.
Густав надел шляпу на своё первоначальное место, сделал жест обеими руками как бы выравнивающий поля шляпы и с выдержанной театральной паузой сказал.
А мне кажется я тут уже вечность. Я, в окружении своих картин без малейшей возможности что-то привнести. Это очень мучительное наказание. Заставлять смотреть на то, в чем есть требующие переработки фрагменты это практически невыносимо. Раз уж вы здесь, могли бы Вы мне организовать кисти и краски? Без церемоний обратился он ко мне как к спасителю положения.
Пожалуй, что нет.
Отчего же?
Ваше стремление исправить, то, что уже получило всеобщее признание меня пугает, да и к Вашему разочарованию это увы невозможно.
Отказывать на просьбу неучтиво, сказал Густав.
Вы правы, но в этом отказе есть стремление не огорчать Вас, не более.
Любезный, в Ваших силах мне помочь? Или Вы под мнимыми предлогами не хотите этого?
Это, к сожалению, невозможно. Повторил я. Но потом оценив все вводные решил наглядно продемонстрировать.
Ну допустим, возьмите кисти и мольберт с палитрой красок скажем с этого произведения, я кивнул в сторону картины, которая была ближе всего ко мне. Пожалуйста, я протянул ему то, что он попросил. Губы и руки Густава затряслись, это не было зависимостью было видно, что это его жизнь, он осязал перед собой необходимый ему глоток воздуха, то что было смыслом для него многие годы, а может и всю его жизнь.