Что? Ты что, готов был молча меня отравить? обиженно завопил Тибо.
Да ничего с тобой не случилось бы! Но глаза бы на лоб повылазили, смеясь, ответил Фёдор и забрал бутылку. Его нужно обязательно разлить по стаканам, чтобы выветрилось какое-то вещество. Я сдуру шарахнул из горла, так чуть не задохнулся. Там не то, что вкус почву под ногами чувствовать перестаёшь на пару минут. Потом отпускает. А вот это самая диковинная штука! Это твёрдый ром. Ну, или не ром, но, короче, он сладкий, как халва, а хмелеешь с него, как с дедовской самогонки.
Фёдор достал ещё несколько бутылок, сопровождая каждую кратким комментарием, основанным на своем горьком, или не очень опыте. Дополнив всё это безобразное разнообразие диковинными закусками из разных уголков вселенной, он, наконец, сел и спросил:
С чего начнём?
Сделав непростой выбор, каждый занял место на пеньке за большим каменным столом. Там, где ещё несколько месяцев назад шла вырубка, где каждый землянин со страхом всматривался в лес, боясь возмездия, сейчас шла дружеская пирушка. Представители трёх разных цивилизаций беседовали и смеялись за одним столом. Впервые за долгое время, ненадолго, они были счастливы.
***
Открыв глаза и осмотревшись по сторонам, Саша практически не заметил разницы. Ничего не видно, за исключением едва уловимого прямоугольного контура бледно-сиреневого цвета. Лежал он, по ощущению, на добротном, но очень низком матраце. Слегка переместив ногу в сторону, коснулся ею чего-то холодного. Сразу стало ясно, что ботинок на нём нет, как, впрочем, и «земной» одежды. Он был одет в безвкусную серую робу, похожую на льняной мешок, и такие же брюки. Саша вскочил и пошарил вокруг руками. Ничего, только матрац и холодный пол вокруг.
Вскоре его глаза привыкли к почти кромешной тьме, и он стал различать окружающее. Вокруг со всех сторон аккуратными ровными рядами располагались такие же матрацы. Некоторые были пусты, на других кто-то лежал. Ни стен, ни решёток видно не было.
Саша решил попробовать встать. Холод от пола создавал ужасный дискомфорт. «Неудивительно, что тут нет решёток», едва подумал он, как вдруг его ослепил яркий свет.
Он зажмурил глаза, прикрыл лицо руками и испуганно попятился. Уперевшись в тёплый матрац, он сел и стал сквозь слёзы осматриваться.
Свет шёл отовсюду, и потребовалось некоторое время, чтобы понять, что отсутствие решёток иллюзия. На самом деле, со всех сторон, как и прежде, его окружает стена из «светлячков». Только теперь не среди леса, а в каком-то огромном ангаре, которому конца и края не видно. Похоже, «живая изгородь» и впрямь весьма умна: засыпает вместе со своим узником, экономя энергию, и просыпается в то же мгновение, едва он решает сбежать.
Зато теперь, при этом ярком свете, он смог спокойно рассмотреть всех, кто вместе с ним находился в заточении. Через два ряда от него лежал Роберт, руководитель учёной группы, рядом с ним двое его подопечных геологи Виктор и Арсений. С другой стороны, в соседнем ряду сладко спал Тимофей, у которого заметно посинело под глазом после его стычки с Макаром. В общей сложности Саша насчитал человек сорок. Однако большая часть «камер» пустовала.
Пересчёт членов экспедиции, находящихся вместе с ним в плену, быстро надоел Саше. И тогда ему пришла в голову идея провести эксперимент. Что если притвориться спящим? Огоньки тоже погаснут? Или же разоблачат его план? Стоит попробовать.
Он лежал и думал обо всём подряд, начав с последних событий на станции, а затем невольно придя к воспоминаниям о возлюбленной. Светлячки лениво кружились, даже не думая гаснуть. «А если ни о чём не думать?» подумал про себя Саша и тут же понял, что это безумно тяжело.
Он начал считать свои вдохи и выдохи, стараясь отгонять от себя любые мысли. На третьей сотне циклов дыхания ему показалось, будто стена светит уже не так ярко. Но акцентирование внимания на этом факте грозило провалом всего опыта, поэтому Саша продолжил считать. До тех пор, пока стены вокруг него не погасли окончательно. Произошло это через несколько мгновений после того, как бывший лесоруб крепко уснул.
Разбудил его, как и в прошлый раз, свет ярко вспыхнувших светлячков. На этот раз их взбудоражило появление кого-то снаружи. Саша, едва успев прийти в себя, услышал звук приближающихся шагов. Живые стены вокруг загорались одна за другой, сгоняя с заключённых сон.
Он видел, как один из тех, кто их пленил, зашёл к Роберту, двоих учёных оставили без внимания. Одна фигура повернула в проём, где находился Саша, и ещё один в следующий. Перед лесорубом предстал очередной манекен, тёмно-чёрный, матовый, словно пластиковый. Мужчина это, женщина, да и, вообще человек ли? Не разобрать.
Пластиковый панцирь магическим образом вновь сполз с головы до шеи, и Саша узнал ту самую женщину, которая пленила его и заставила уснуть на неопределённое время. «Имя», вдруг прозвучало в его голове. Саша замялся и зачем-то стал говорить вслух:
Странно, что вы это спрашиваете. Ну, Сашей, меня зовут, будто бы вы этого не знали.
На лице женщины не отразилось не единой эмоции. Это слегка пугало землянина, и он решил разрядить обстановку:
А как ваше имя?
Незнакомка долго смотрела на него, будто принимая решение, познакомиться или отправить куда подальше. Но всё-таки ответила:
Ли-аостокас. Тебе разрешаю называть меня Ли-а.
Она взглянула на него, игриво прищурив глаза, и улыбнулась. Саша был очарован её улыбкой. Он готовился пустить в ход всё своё чувство юмора, но её вдруг окликнули. Она мгновенно посерьёзнела, бросила взгляд в сторону камеры, где находился Тимофей. Пластиковая чешуя молекула за молекулой покрыла её голову, и она ушла.
Ли-а направилась к Тимофею. Вскоре туда пошёл и первый манекен, оставив наедине с самим собой удивлённого Роберта. Сквозь стену светлячков Саша наблюдал, как Ли-а что-то оживлённо обсуждает с двумя другими незнакомцами. В какой-то момент она бросила мимолётный взгляд на Сашу, и частички засияли так ярко, что лесоруб с трудом сохранял глаза открытыми. Что происходило в «камере» с Тимофеем, больше не было видно.
Она вернулась через несколько минут. Появившееся из-под черноты лицо было серьёзным и хмурым. Саша сразу заметил эти перемены и осторожно поинтересовался:
Что-то случилось?
Да. Ты у нас в плену, ответила Ли-а. Она на миг вновь подарила лесорубу свою улыбку и тут же строго добавила. Вы его били?
Я? Нет! Он повздорил с одним из членов нашей экспедиции, смущаясь, ответил Саша.
Экспедиции?
Да. Мы прилетели с Земли. С третьей планеты Солнечной системы Млечного пути.
Мне эти названия ни о чём не говорят.
Оно и понятно. Едва ли вы бывали в наших краях!
Не поэтому, улыбаясь, ответила Ли-а.
А почему? изображая интерес, спросил Саша.
Обсуждать планеты, галактики и прочую астрономическую чушь ему было абсолютно неинтересно, но он готов был сделать исключение ради её очаровательной улыбки.
Скорее всего, мы давно открыли вашу планету, но назвали её точно не Земля, а вашу галактику наверняка не Млечный путь.
Интересно было бы узнать, как вы их называете.
Наверно, это возможно, но не сейчас, холодно ответила Ли-а, и сменила тему. Что за экспедиция? Какова её цель?
Найти источник энергии или новые земли под заселение. Стоп! Как ты меня понимаешь? На Еве, прежде чем пойти с нами на контакт, местные несколько недель изучали нас.
Нам понадобилось меньше времени, так как три человека среди вас несли всю необходимую информацию. Продолжай.
Я понял. Значит, это правда? Что кто-то вселился в тела наших товарищей?
Да, продолжай! настойчиво твердила девушка, которую явно интересовали цели прибытия экипажа.
Да что продолжать Мы прилетели на Еву соседнюю планету. Искали полезные ископаемые, вели исследовательскую работу, параллельно жгли лес, чтобы заряжать станцию. А потом вдруг эти трое запустили «ЗОЮ» и полетели к вам. Мы все до последнего думали, что возвращаемся домой.
Поразительно. Вам не показалось странным столь неожиданное решение вернуться домой? А поведение руководителя и двоих учёных? Почему вы, не получив ответа на вопрос «куда летим», всё равно остались на борту?!
Пожалуй, остаться на малоизвестной планете без возможности вернуться домой куда страшнее, чем полететь в неизвестном направлении.
Сомнительное утверждение, учитывая ваше пребывание в заточении.
На тот момент я думал именно так.
Вам удалось найти то, что вы искали?
Нет. Насколько мне известно, экспедицию решили сворачивать после того, как начальнику станции причудилась мать, болтающаяся в петле. Там такое часто происходило. Я, например, видел своего брата.
Ли-а внимательно слушала рассказ Саши, и на её лице всё явственнее проступала улыбка. Прервав, наконец, диалог землянина, она спросила, знакома ли ему поговорка жителей земли: «Болтун находка для шпиона». Лесоруб ненадолго смутился, а, увидев радужную улыбку Ли-а, расхохотался. Он прекрасно знал, откуда взялось это его словесное изобилие, и готов был продолжать трещать, лишь бы скучный чёрный пластик не скрыл от него эти глаза.
А чего мне скрывать? Вы незнакомый язык осваиваете за несколько часов. Вы мысли из головы вытаскиваете раньше, чем я сам успею их осознать.
И, тем не менее, при определённой сноровке нас можно обмануть.
Даже не представляю, как.
После недолгой, но томительной паузы Саша, боясь, что Ли-а уйдёт, попытался продолжить разговор:
Что с нами будет?
Скорее всего, вас посадят обратно и отправят по исходящим координатам.
На Землю? Или на Еву?
Откуда был совершён последний взлёт.
Я так и думал, до Земли не дотянем, вздохнул опечаленный лесоруб.
А что вам всем на Земле нужно? Судя по вашим же мыслям, у меня сложилось не очень хорошее впечатление о Земле.
Может, и так. Но там я был как дома. А здесь чужой.
То есть между мраком безысходности и неизвестностью вы выберете первое?
Пожалуй, да.
Вопиющая противоречивость, заметно расстроилась Ли-а.
Почему?
Вы уже несколько минут стараетесь поддержать любой разговор, лишь бы не дать мне уйти. Возможно, существуют и другие мотивы, но, скорее всего, я вам понравилась. И, тем не менее, вы заявляете, что скучаете по Земле.
Саша сначала смутился, потом задумался и усмехнулся, разводя руками:
Похоже, что так!
Вы хотите улететь прямо сейчас? слегка грубовато спросила Лиа.
Саша замялся, похоже, испугавшись собственных мыслей. К счастью, отвечать не пришлось, девушка прервала его размышления:
Можете ничего не говорить. Я уже знаю ответ.
Ненавистный пластик стал медленно покрывать её шею. Увидев это, Саша опомнился и поспешил её задержать:
Постойте! Мы можем увидеться вне этой камеры?
Зачем?
Думаю, вы лучше меня об этом знаете.
Ли-а улыбнулась и ответила:
Вообще, мы не выпускаем посторонних наружу. Такова наша позиция. Мы изолировались от внешнего мира и не желаем, чтобы кто-то собрал о нас информацию. Но кто знает, ведь у каждого правила есть исключения. Ты хороший парень, может, ты и станешь этим исключением.
Безжалостный пластик всё-таки скрыл изящные черты её лица, и она ушла. Саша остался один. Но теперь его одиночество скрашивали застывшая перед глазами игривая улыбка и засевшая в голове фраза: «Ты хороший парень». Довольный и мечтательный, Саша прилёг на матрац и продолжил попытки обмануть светящуюся стражу.
Глава 3. В плену
Большинство из нас только мысленно представляли себя в ситуации, в которой находился Иффридж захватчик тела Георгия, отправившийся на непростые переговоры с землянами. Он, словно провалившись под лёд, стоял в кромешной темноте и что было сил лупил по ледяной стене, которая перекрывала ему проход. Он знал о том, что его это ждёт, и, тем не менее, поддался панике.
Иффридж получил особые устройства от Великого Правителя перед заброской на Землю: искусно выполненный термо-костюм, направленный заряд для разрушения ледяных преград, портативная палатка, чудесным образом складывающаяся до размеров стопки книг, небольшой запас провизии и весьма странную вещь, напоминающую «таблетку» неодимового магнита.
Мощным направленным зарядом, он, как планировалось, должен был пробить толщу льда, но в кромешной тьме ему никак не удавалось разобраться с его установкой. Наконец, когда у него всё получилось, магнитоакустический удар разрушительной силы справился на отлично. Огромный пласт льда разошёлся на полметра, этого вполне было достаточно, чтобы попытаться вылезти наружу.
«Пришелец» в теле землянина втиснулся между льдин и, уперевшись руками и ногами, начал понемногу продвигаться. Слой льда оказался намного толще, чем он ожидал. Десятки метров «геолог» пробирался наружу, местами едва не застревая, пока в его глаза не ударил солнечный свет. Он зажмурил глаза и улыбнулся, почувствовав себя в безопасности. Ему казалось, что худшее позади, но через несколько преодолённых метров он понял, что заблуждался. Наверху его встретила необъятная снежная пустыня.
Он сориентировался по наброскам Великого Правителя и пошёл вперёд. Ноги проваливались в снегу выше колен, а от слепящих солнечных бликов резало в глазах. Но он шёл, у него не было выбора. Он, в отличие от Петровича, не располагал сопровождением, и рассчитывать приходилось только на себя.
Термо-костюм со своей работой справлялся безупречно. Приборы показывали минус 63 градуса, а ему было комфортно. Еды, если экономить, вполне могло хватить на месяц, а этого хватит, чтобы пройти почти пятьсот километров! Хотя идти по такому снегу было невероятно трудно, Иффридж планировал преодолевать по двадцать километров в день, чтобы наверняка наткнуться на какое-нибудь поселение, или береговую линию направившись вдоль неё, можно наткнуться на порт или рыбачьи угодья. Утешив себя мыслью, что пока всё идёт по плану, он запустил шагомер и двинулся в путь.
Прошло чуть больше месяца, и запас провизии иссяк. Иффридж преодолевал километры по толще снега голодным. Он перестал растапливать снег, просто ел его на ходу, чтобы экономить время. Страх обессилить и не дойти постепенно заполнял его разум.
Изо дня в день снег, уходящий далеко за горизонт, ветер, поднимающий позёмку, а во время штиля тишина всё это сводило его с ума. Никаких признаков существования цивилизации. Безжизненные горные пояса затрудняли продвижение, они будто впервые встретились с человеком и говорили ему: «Не уходи». С каждым днём желание сдаться нарастало. «Что это за место?» в отчаянии думал Георгий. Ноги перестали его слушать, он падал на четвереньки, проваливался в снег, выбирался и снова шёл. Сил хватало километров на десять в день. Всю оснастку геолог выбросил и спал, просто рухнув в снег, как подкошенный.
Завладев телом Георгия, Иффридж первое время, восторгался, словно ребёнок, который впервые встал на ноги. Он радовался возможности чувствовать запахи, слышать звуки, наблюдать красоту лесов, ощущать мягкость травы. Выбравшись из-подо льда наружу, он чувствовал эйфорию, бескрайние снега создавали иллюзию абсолютной свободы, которой он наслаждался. Теперь же он всем сердцем ненавидел всё вокруг: снег, горы, жуткий, сбивающий с ног ветер и одиночество.
Падая без сил в снег, он клялся, что больше не в силах встать. Но раз за разом поднимался, преодолевая сильнейшее изнеможение. Каждый шаг стоил ему неимоверных усилий. Ветер мотал его из стороны в сторону всё злее, а снег раз за разом всё сильнее проваливался под его ногами. Или ему просто так казалось из-за того, что всё труднее было выбираться.