Это тебе только так кажется, Стикс развернулся и махнул кому-то рукой. Через несколько секунд, на тропинке, ведущей к водонапорной башне, появилась та самая женщина из маршрутки в камуфляже и берцах.
Но самое удивительное не в этом. Самое удивительное она вела за руку своего сына. Дауна.
Волохов выпучил глаза.
«Ох, ни хрена ж себе! Эта долбанутая тётка, что, тоже в Изнанку собралась?! Вместе со своим дефективным отпрыском?!».
Женщина скользнула по нему равнодушным взглядом, перевела взгляд на проводника.
Нам долго идти?
До Семисотки два часа.
А потом?
Я вас там устрою на ночлег, вы отдохнёте, затем часа в четыре дня, мы двинемся дальше. На машине.
Какой машине?
Военной, Стикс криво ухмыльнулся. Которая принадлежит обслуживающему персоналу базы в посёлке Эммаус. Под Тверью. Возит туда продукты.
Да?! Михаил скривился. И там нас повяжут?
Почему нас должны повязать?! удивился проводник.
Ну, как же. на военной машине и вдруг трое гражданских, к тому же, с ребёнком! А с водителем кто договариваться будет?
С водителем всё давно уже договорено, длинноволосый посмотрел на Волохова свысока. К тому же он мой родственник.
Родственник?
Да. Двоюродный брат.
Михаил смутился.
Хм! Хорошо. Предположим. И что дальше?
Дальше нас высадят в лесополосе, не доезжая до самого Эммауса, мы обойдём посёлок с востока и двинемся к Линии Безопасности. До Твери оттуда шестнадцать километров. Вот там нам следует быть предельно осторожными.
А почему Семёрка расположена так далеко от Твери? неожиданно поинтересовалась женщина.
Не знаю, проводник развёл руками. Спросите у генералов.
То есть, через Линию Безопасности мы двинемся на своих двоих? уточнил Волохов, невольно переводя взгляд на ребёнка дауна.
Угу, Стикс кивнул. По трассе там ездят только караванщики. Под очень серьёзной охраной. С ними, конечно, тоже можно договориться, вот только деньги для этого потребуются совершенно другие. Ты точно не потянешь!
Он неприятно усмехнулся.
Я так понимаю, сказала женщина, ни на шоссе, ни даже рядом с дорогой, нам светиться нельзя.
Вы правильно понимаете, согласился проводник.
Значит, идти нам придётся по бездорожью.
Идти вам придется, со значением произнёс длинноволосый, по проложенной мной. впрочем, не только мной, тропе. Относительно безопасной. Примерно к пяти вечера доберёмся до места и будем ждать.
Чего ждать? вмешался Михаил.
Смены.
Какой ещё смены?!
Новой, проводник криво улыбнулся. В восемнадцать ноль ноль на постах пересменка, солдатики расслабляются, тут то вы и покинете сей грешный мир.
В каком смысле покинем? не понял Волохов.
Стикс рассмеялся неприятным, лающим смехом.
Изнанка, дорогой товарищ, давно уже не наша планета. Считай, что ты скоро отправишься в космос. Скажем, на Марс или Венеру. Со всеми вытекающими.
Женщина опять поморщилась.
Мы в курсе. Вы лучше расскажите, что нас ждёт во время перехода через эту самую Линию Безопасности.
Да! поддержал её Михаил. И давайте, без этих ваших шуточек!
Проводник снова повернулся к нему.
За Эммаусом, мой друг, всё по-другому. Ты на войне был когда-нибудь? Хотя, что я спрашиваю? Вижу, что не был. Хорошо, фильмы о Великой Отечественной видел? Про сорок первый год, когда наши по немецким тылам из окружения выходили?
Ну. видел.
Значит, примерно представляешь, что нам предстоит.
Михаил всухую сглотнул.
Вы Ты хочешь сказать, что в нас могут стрелять?
Проводник, с лица которого сползла улыбка, кивнул.
Могут. И будут, если заметят.
На поражение?
На поражение. Плюс обязательный контрольный в голову. А ты, что, этого не знал?
Нет, почему знал. Только думал преувеличивают.
Скорее преуменьшают, Стикс снова ухмыльнулся, вытащил из кармана плаща пистолет с глушителем, выщелкнул обойму, повертел в руках, то ли проверяя всё ли в порядке, то ли просто выпендриваясь. На Линии Безопасности, а так же за Периметром, согласно специальному Указу Чрезвычайного Комитета при правительстве РФ от двадцать седьмого ноль девятого две тысячи четырнадцатого года, никакие законы не действуют. Человек, двигающийся к Изнанке без специального на то разрешения, автоматически перестаёт быть гражданином нашей благословенной страны и становится опасным преступником.
Перестаньте! женщина вздохнула. Выглядела она раздражённой, как при разговоре с поддатым занудливым приставалой на автобусной остановке. Всё это давно известно. И мы, между прочим, заплатили немалую сумму, что бы вы нас доставили к месту в целости и сохранности. Разве не так? Или вы решили развести нас ещё на пару сотен баксов? она прищурилась.
Стикс развёл руками.
Моё дело предупредить!
И вообще. Я спрашивала вас не об этом! Мне нужны знать чего там, за Эммаусом следует опасаться, кроме патрулей и боевых дронов.
Собственной глупости! почему-то резко помрачнев, отрезал проводник, затем вставил обойму обратно, спрятал оружие и заговорил совсем по-другому жёстко и холодно:
Идём за мной след в след. Не шумим, особенно, мэм, это касается вашего ребёнка. Вы можете сделать так, что бы он вёл себя тихо?
Женщина кивнула.
Да. Илья будет молчать.
Очень хорошо, проводник повернулся к Волохову. Теперь ты. Заруби себе на носу: курить на протяжении всего маршрута запрещено. Дойдём до Семисотки, а потом до Изнанки там дыми сколько влезет. если получится. Пока же идём о сигаретах и думать забудь! Здесь повсюду понатыканы датчики, видеокамеры и прочая лабудень. Моей электроники хватит, что бы блокировать большую их часть, но если ты вдруг вздумаешь расслабиться, жди минут через десять беспилотников, а через пятнадцать мобильный патруль. Пока движемся к Семисотке, стрелять на поражение в нас не станут, и пока едем на машине тоже. Но вот за Эммаусом никаких облав, никаких комендатур и тюремных камер не будет. Просто пальнут с ближайшей вышки или подлетят боевые дроны и превратят всех в кровавый фарш. Понятно?
Понятно, буркнул Михаил. Считай, что я в завязке.
Тебе на телефон Невидимку поставили?
Какую ещё невидимку? удивился Волохов, но потом вспомнил: А, да! Поставили. Ещё в Москве.
Стикс удовлетворённо кивнул, затем повернулся к женщине.
А вам, уважаемая?
Меня зовут начала было та, но проводник резко её прервал, подняв руку.
Никаких имён и фамилий! Вы один раз их назвали, мне прислали подтверждение и всё я ваши паспортные данные стёр из памяти.
Они прошли сквозь заросли шиповника пополам с крапивой, пересекли пустырь, с разбросанными по нему бетонными плитами и, наконец, оказались на краю гигантского, незасеянного поля.
Идём вон там, вполголоса произнёс Стикс, вдоль леса. Делаем то же самое, что и я. Нырну в можжевельник, вы за мной, падаю на землю, вы тоже падаете, бегу вы не отстаёте. Вопросы есть? Вопросов нет. Вперёд.
По грунтовке, с поросшими высокой травой обочинами, топали довольно долго. Курить Волохову хотелось ужасно, но он держался.
«Дурдом какой-то! Видно же никаких видеокамер, никаких беспилотников и прочих фиговин!».
Михаил представил дымящуюся сигарету в своей руке, сплюнул набежавшую слюну.
«Да и патрульных машин с вертолётами что-то не видать. А на самом деле всё очень просто» он неприязненно посмотрел на проводника. «Этот Харон хренов цену себе набивает. Благо сам не курит!».
Стикс внезапно остановился и поднял руку.
Тихо стоим, не дёргаемся!
А что случилось? прошептала женщина.
Молчать, я сказал!
Минут пять все стояли не шевелясь, причём Волохов так и не понял зачем. Геликоптер над ними не пролетел, из леса не вылезли страшные мужики из Нацгвардии, с автоматами и цепными псами, мины в дорожной пыли тоже не обнаружились.
Идём дальше, наконец буркнул Стикс, и они возобновили движение.
Мальчик-даун и вправду вёл себя хорошо не капризничал, не пытался с кем-либо заговорить, не сворачивал в сторону. Просто шёл рядом с матерью, взяв её за руку и смотрел вниз.
«Зачем она его с собой потащила?!» в который уж раз поразился Михаил. «И куда?! Не в специализированную клинику, не в приют для детей инвалидов. в Изнанку! Хочет и сама погибнуть, и сына погубить?! Типа жизнь не удалась, родила я дефективного, так гори оно всё огнём?! Или ей тупо ребёнка оставить не с кем?!».
Вон за тем лесом Семисотка, негромко произнёс Стикс, останавливаясь, отключая прибор ночного видения и стаскивая его с головы. Видите, небо светиться?
Видим, буркнул Волохов, нервно теребя рукой лежащие в кармане сигареты. Долго ещё идти?
Проводник усмехнулся.
А что? Устал?
Курить хочу! сердито сказал Михаил. Да и вообще
В борще, блин! Стикс сверкнул глазами, затем кивнул на мальчика. Кончай мне тут изображать из себя утомлённого экскурсией туриста! А не то я подумаю, что инвалид ты, а не он. Хотя. он тряхнул головой, все вы инвалиды.
Почему вы так считаете?! вдруг возмутилась женщина.
Проводник повернулся к ней.
Да потому-что в Изнанку лезете!
Вы прекрасно знаете, зачем я туда иду!
Стикс на это ничего не сказал, молча развернулся и двинулся по грунтовке. Однако, не пройдя и двух шагов, неожиданно упал прямо в пыль. Пока Волохов пытался сообразить откуда в их проводника стреляли, и почему не было слышно выстрела, женщина вместе с сыном поступила аналогичным образом рухнула вниз, на дорогу, затем, очевидно решив не тратить время на объяснения, сбила Михаила с ног подлой, хотя и весьма профессиональной подсечкой.
Что за начал было возмущаться тот, но тут же его весьма чувствительно пнули в бок берцем.
Тихо! прошипела женщина. Вы, что, не видите?!
Чего я не вижу? сердито уточнил Волохов, тоже перейдя на шёпот.
Беспилотник!
Где?!
Вон!
Впрочем, Михаил теперь уже и сам разглядел военный дрон. Тёмный силуэт, похожий на пикирующего гигантского альбатроса, пролетел над полем и исчез за зарослями ольхи.
Пронесло! процедил проводник, затем медленно поднялся. Встаём, идём дальше.
Они перевалили через небольшой холм, продрались сквозь молодой ельник, и вскоре уже подходили к высокому бетонному забору.
А как мы через него перебираться будем? свистящим шёпотом поинтересовался Волохов.
Стикс хмыкнул.
Как везде в России. Через дыру.
Что-то я никаких дыр пока не вижу.
Проводник, снова хмыкнув, свернул вправо, раздвинул ветви дикорастущего шиповника и сделал приглашающий жест.
Прошу!
3.
Семисотка походила на обычный провинциальный городок, в котором вдруг случилась революция. Слишком много всяких военизированных личностей, слишком много мусора и слишком мало здравого смысла. Например, пока они двигались от окраины к центру, Михаил насчитал аж пять броневиков, стоящих на перекрёстках. На фига, спрашивается? Оставшееся гражданское население запугивать?
Причём, броневики были разные и российские, и сил «международной коалиции», и вообще какие-то левые со снятыми башнями, да ещё разрисованные граффити.
На группу, сопровождаемую Стиксом никто не обращал внимания, что Волохову показалось весьма странным. Ребёнок даун, в одном из самых опасных мест в мире, это что нормально?!
Проводник, добравшись до центральной площади, остановился и посмотрел на своих подопечных.
Значит так, сказал он, сейчас женщина с ребёнком идут со мной, а ты, Стикс хамски ткнул пальцем в Михаила, топай вон туда. Видишь, где здание бывшего горисполкома?
Волохов поглядел в указанном направлении. Там, за памятником Ленину, разрисованному какими-то шутниками серпами-молотами, цветочками и свастиками, располагалось приземистое двухэтажное здание.
Ну, вижу. А что там?
Кабак местный.
Михаил насупился.
Я вроде-как не бухать сюда приехал.
Стикс фыркнул.
Я разве говорил про бухалово?!
Блин! разозлился Волохов. Да у меня и на бутылку минералки денег не хватит! Всё тебе отдал!
Проводник тяжело вздохнул.
Просто зайдёшь, сядешь куда-нибудь в уголок и будешь ждать меня. Я через полчаса подойду. Понял?
Понял! Михаил сплюнул, поправил лямки рюкзака и, не оглядываясь, потопал по раздолбанной асфальтовой дорожке, ведущей к «горисполкому».
Первое, что его поразило, в вестибюле здания это чучело, так называемого изнаночника, стоящего на постаменте, где когда-то, наверняка располагался ещё один Ильич уже в виде бюста.
«Ох, ё!» Волохов остановился и уставился на порождение Изнанки.
Он, разумеется, и раньше видел их изображения, но одно дело разглядывать подобное чудовище на экране монитора, и совсем другое наблюдать воочию.
В общем-то, понятно, что ЭТО когда-то было человеком. По крайней мере тело имело две руки, две ноги и одну голову. Что же до всего остального.
Во-первых кожа. Серо-зелёная, и словно кем-то пережёванная сплошные складки, морщины, непонятные то ли порезы, то ли болячки.
Во-вторых глаза. Конечно, у чучела они и не могли быть живыми, но таксидермист хорошо передал их изначальное, если можно так выразиться, состояние две мутные линзы с полу размытыми зрачками.
Ну, и разумеется сама морда чудовища будто сплющенная под прессом, с огромной кривой пастью, утыканной не клыками даже, а острыми обломками гнилых зубов. Красавец!
Что любопытно рядом с чучелом, справа на стене, висело большое, в человеческий рост, зеркало. Словно тем, кто разглядывал изнаночника, предлагалось сравнить его со своим зеркальным отражением и решить: стоит ли лезть в Изнанку или ну его на фиг?!
Михаил хмыкнул и перевёл взгляд с порождения тьмы на собственную физиономию. Ничего особенного не то серые, не то наполовину седые волосы, стянутые в хвост на затылке, самое обыкновенное лицо, высокий лоб, крупный, чуть кривоватый (сломанный в драке) нос, плохо выбритый тяжёлый подбородок, тонкие губы. Мешки под глазами.
«Ещё бы!» Волохов вздохнул. «Весь последний месяц недосыпаю! То одно, то другое».
Он заправил в берцы выбившиеся из голенищ чёрные джинсы, расстегнул молнию потёртой кожанки и двинулся влево там виднелась стальная дверь, явно снятая с какой-то квартиры (то есть с глазком и даже номером 58), а рядом вывеска: «Ресторан «У Локуса».
«У Локуса?!» удивился Михаил. «А при чём тут локус?! Насколько мне известно, локус, в переводе с латыни место, и это что-то, связанное с биологией. С генетикой в смысле. Может, названо так потому, что в Семёрке учёных много? Особенно биологов».
Потянув на себя тяжёлую дверь, Волохов шагнул за порог, огляделся. Достаточно просторное помещение «ресторана» было явно переделано из части вестибюля бывшего горисполкома и ещё нескольких комнат на потолке виднелись остатки перегородок. Слева возвышалась стойка бара, сколоченная из каких-то подозрительных деревянных щитов, справа располагались столики. Посетителей было мало, только в дальнем углу веселилась компания негров в камуфляже, с Ооновскими шевронами на рукавах. Похоже, они сидели здесь ещё с вечера. Двое уже дремали, положив головы на стол, ещё трое приканчивали литровую бутылку виски.
Доброе утро, поприветствовал Михаила возникший внезапно, как чёрт из табакерки, тип в несвежей белой рубахе. Официант, кажется. Хотите поужинать? Или позавтракать?
Мне тут нужно дождаться одного человека, буркнул Волохов. Заказ мы потом сделаем.
Без проблем, официант улыбнулся и махнул в противоположный от «международных» вояк угол. Присаживайтесь.
Михаил выбрал столик у окна, стащил с плеч рюкзак, потом снял кожанку и, повесив её на спинку стула, сел.
«Вот уж не думал, что в Семисотке ресторан имеется! Хотя.» он уже более внимательным взглядом обвёл помещение. «Рестораном это можно назвать с очень и очень большой натяжкой! Одна барная стойка чего стоит!».