Немного Только для себя.
Я старался особо не распространяться о своем увлечении, так как считал, что товарищи не поймут, не дай бог найдут мои сочинения и тогда не избежать мне насмешек.
Дашь глянуть? не унимался Суворов.
Может быть, только позже, ответил я, поворачиваясь к стенке и давая понять, что разговор закончен, спокойной ночи.
Граф тяжело угукнул и выключил свет.
Итак, утро следующего дня началось для меня хуже некуда. Я смотрел увлекательный сон: меня вызвали в сборную России по футболу, команда вышла в финал чемпионата мира! Я уже был готов забивать победный мяч Но вдруг проснулся и заорал! Изо всей мочи, на весь дом. А рядом с моей кроватью стоял довольный Суворов с тазом. Он вылил на меня целый таз ледяной воды! Целый огромный таз! Ну это еще додуматься надо! Возмущению моему не было предела, однако я удержался от нецензурных выражений, которые уже ворочались на языке.
Вы что?! С ума сошли?! накинулся я на него, с трудом сдерживая желание придушить старика.
С добрым утром, барин! сказал он с явным сарказмом, негоже так долго потчевать!
Я бросил свой взгляд на часы. Ну он издевается! Еще только пять тридцать! Нет, я понимаю, что белые ночи и все такое, но будильник должен прозвонить только через полтора часа! Целых полтора часа здорового крепкого сна это самое дорогое на свете. И это сокровище у меня теперь безжалостно забрали.
Где долго?! не унимался я, еще дрожа после «умывания».
Ей-богу, как Прошка! Пóлно болтать! На разминку пора!
Куда?!
Чего орешь, как ворон! Батюшку с матушкой разбудишь! Одевайся лучше.
Я встал с кровати, а Александр уже суетился, собирая мою одежду.
Ишь ты, расшвырял как! А порты́ где?
Здесь, уже смирившись ответил я и снова усмехнулся. Вот парадокс люди из разных эпох с разницей в более чем двести лет понимают друг друга.
Я вяло направился к выходу.
Куда поплелся? А кто перины застилать будет?
Вот интересный какой: сам намочил все, теперь хоть выжимай, а убираю я! Пришлось поменять белье.
Выполнив данное мне указание, я вслед за Суворовым вышел из дома. Двор был абсолютно пустой. Создавалось ощущение, что даже природа еще не проснулась, хотя солнце медленно поднималось. Холодрыга страшная, даже привычных дворовых голубей нет. Зато проснулся я. И как последний дурак, стою в пустом дворе в спортивном костюме и повторяю упражнения за полоумным стариком. Я более чем уверен, что именно так все и выглядело со стороны.
Упражнения тоже были необычные. Сначала мы бегали, как ошпаренные по всему двору. Граф, несмотря на свои преклонные лета, от меня не отставал! Потом прыгали через каждую скамейку, как через «козла», вытворяли прочие странные вещи, но раз так надо
Я обернулся на звук открывающейся двери нашей парадной. О нет, только не это. Баба Нюра. Сама по себе она очень славная и добрая. Но она, кажется, забыла, что мне уже семнадцать.
Ой, Гришенька!
Все, началось.
Какой умница! Так рано встал и уже зарядку делаешь!
Я скорчил кое-какую улыбку и сделал вид, что несказанно рад видеть ее:
Баба Нюра! Здравствуйте!
Григорий! окликнул меня Суворов, не смей отвлекаться! Ну я тебя! крикнул он и показал мне кулак.
Я продолжил выполнять всевозможные упражнения за Александром.
Ну занимайся, занимайся, сказала баба Нюра и ушла в направлении ближайшего магазина. В шесть утра. Правильно. Ну а чем еще заниматься в такую рань?! Как говорится, остановите планету, я сойду.
Вспомнился «парадокс бабушек». Они всегда и везде, когда бы я ни пошел в поликлинику или в банк, когда бы я ни сел на общественный транспорт их всегда полно. Откуда они берутся и зачем это делают? В этом и заключается их загадка, которую вряд ли кто-то сумеет разгадать.
В этот раз легко отделался, избежав расспросов о здоровье и учебе.
Отзанимавшись еще некоторое время, мы наконец-то вернулись домой. Мышцы ныли чрезвычайно сильно, отчего просто передвигаться было непросто и вместо обычных двух минут путь домой занял все десять. Часы показывали около семи. Я плюхнулся на диван.
Ну и что ты расселся? А завтрак кто делать будет? бросил на меня осуждающий взгляд Суворов.
Мама
А мама, по-твоему, не устает?! А ну давай сам! Что у тебя тут есть? спросил он, открывая дверцы кухонного шкафчика.
Гречка, выдал я неожиданно для себя.
Кашу любишь? Молодец! Я тоже! Приступим
Я вообще впервые в жизни что-то готовил сам. Нет, конечно, до этого я мог обеспечить себе пропитание, но обычно ничего сложнее пельменей и «Доширака» отродясь не делал. У нас готовку брала на себя мама. Александр Васильевич тоже был на высоте: он руководил мною, не давая мне отдыха, как заправский шеф-повар. Хотя сварить гречу много ума не надо. Но учитывая, что руки у меня не всегда растут откуда надо
Наконец готовка подошла к концу. Каша дымилась на столе, наполняя ароматом всю квартиру. Я доделывал кофе, когда услышал за спиной мамин голос:
Гриша?
Кушать готово, больше от растерянности сказал я.
Вот молодец! Сам завтрак сделал! Володя! позвала она отца.
На протяжении всего завтрака меня хвалили то отец, то мать. Было приятно, особенно мне, как человеку тщеславному, поэтому я с благодарностью посмотрел на графа. Впервые за все это время.
Но пришла пора идти в школу. Поспать подольше не суждено, придется идти на первую историю
ГЛАВА 5
Вопреки моим просьбам, граф отправился в школу со мной. Я слабо представлял, как это будет выглядеть, однако выбирать не приходилось. Суворов говорил, что за мной глаз да глаз нужен. Будто я дитя малое
До школы мы добрались достаточно быстро, ибо идти до нее пятнадцать минут пешком. Но по понятным причинам я сегодня шел нога за ногу, поэтому только через полчаса был на месте.
Переоделся я тоже быстро, насколько это было возможно. Но Александр Васильевич укорил меня уже там:
Ты почто грязь разносишь? Али обувки другой нет? В уличном и по благоугодному заведению? Нехорошо-с.
Выслушав все претензии, я обещал исправиться к началу следующей недели. Думаю понятно, что на обещание я в конце концов забью, как это часто делаю.
Мы зашли в класс.
О, здорово! сразу накинулись на меня одноклассники.
Им я решил не рассказывать о случившемся со мной. Да даже если бы и рассказал, что бы изменилось? Они люди, на мой взгляд, недалекие, предпочитающие дешевые понты и громкие выражения вместо нормального общения. Послать человека для них все равно, что сходить в магазин. Однако, если им что-то нужно, они сразу забывают свои подколы. Двуличие во всей его красе.
Граф в это время с интересом разглядывал портреты исторических деятелей на стене кабинета. Воспользовавшись этим, я с товарищами вышел в коридор. До начала урока было еще минут 20.
Ну что? По ашке? предложил мне Костя (новенький, перешедший к нам всего несколько месяцев назад, но уже идеально влившийся в нашу компанию благодаря своему дружелюбному характеру).
Давай, не стал я отказывать себе в удовольствии.
Он тайком, чтобы не увидели учителя, дал мне в руку вейп, с которым я направился в туалет, который за глаза называли курилкой. Естественно, педагоги об этом знали, но вот поймать с поличным им пока никого не удавалось. Да они особо-то и не пытались, то ли из понимания, то ли из-за чего еще. Поэтому электронка свободно ходила по рукам, а определенные люди бесперебойно снабжали жижей. Некоторые особо смелые, дабы выпендриться, парили прямо на уроках, пока учитель стоял, отвернувшись к доске. Мне это казалось неуважением, но бесстрашию такого курильщика можно было только позавидовать.
Я уже предвкушал сладость и приятную горчинку от парения, как вдруг за шиворот меня остановила чья-то крепкая рука.
Я обомлел. Не дай бог, чтобы это был кто-то из учителей, тогда проблем не оберешься. Поднимаю глаза, наполненные ужасом, и, к величайшему моему облегчению, вижу перед собой Суворова. Но облегчение испарилось без следа, когда я увидел укор в его глазах.
Ты что? Табак мне тут раскуривать?
Это другое пытался оправдываться я, прекрасно понимая, что это бесполезно. Но попробовать стоило.
Но-но-но! Ты это дело брось! Учеба вот твоя главная обязанность! сверлил меня взглядом Александр Васильевич, давно куришь?
Месяца два
Твое счастье, сказал он, немного ослабив хватку, отучим быстро. И чтобы больше впредь дурью, этому подобной, не занимался!
Но я уже привык!
Отвыкнешь! Закурить захотел сделай пять отжиманий! Отучишься быстро!
После этих слов граф ушел.
Я вернул Косте его ашку по предлогом, что расхотелось. Но никак не получалось выкинуть из головы глаза Суворова. Этот взгляд я вряд ли когда-нибудь забуду. Лучше бы он меня даже ударил, чем ТАК смотрел.
Раздумья мои прервал звонок. Я направился в класс, где занял свое место.
Доброе утро, садитесь, сказала историчка, к сегодняшнему уроку, вам нужно было прочитать про Альпийский поход Суворова. А отвечать пойдет
При словах о Суворове, граф, расположившийся в конце класса, немного оживился.
Отвечать пойдет
Что за дурная привычка! Не может что ли сразу сказать? Зачем-то тянет резину! И эта гробовая тишина, которая висит в классе, то напряжение, которым пропитан воздух, просто сводит с ума!
О! Кузьмин! К доске!
Вот напасть! Я ведь ничего не читал!
Под сдавленные смешки одноклассников я вышел к доске, на которой висела карта со стрелками, и взял в руки указку.
Ну? Мы тебя слушаем. Расскажи-ка нам, Кузьмин, про маршрут Суворова, и покажи его на карте.
В подобных случаях я старюсь обычно действовать по замечательному правилу: неси любую чушь, только как можно более монотонно и с серьезным лицом. Иногда это действительно помогало: учителя что-то делали на своем столе, слушая лишь фоном и, когда я заканчивал, кивали, ставя четверку или даже пятерку. Но в данном случае стратегия моя оказалась безнадежной, так как на первом уроке преподаватели еще не утомляются и полны сил.
Я с надеждой посмотрел на Суворова. Тот нехотя встал, подошел ко мне и сказал:
Повторяй за мной.
Я начал отвечать, слово в слово повторяя сказанное Александром Васильевичем.
Доклад мой длился не более десяти минут.
Ну Кузьмин! Сегодня ты меня удивил! Ведь можешь, когда захочешь! Поставлю пять, но! Суворов не называл битву на Чертовом мосту непростой!
Откуда вам знать, сударыня, как я ее называл! буркнул граф, пороху не нюхала, зато знает, что я сказал. Хм!
ГЛАВА 6
Остаток дня прошел без особенных происшествий. По большей части от того, что я просто тихо отсиживался за партой, стараясь не напоминать учителям о моем существовании.
По окончании шести уроков, я засобирался домой. Вообще уроков было семь. Оставалась физкультура. По-моему, надо быть последним глупцом, чтобы поставить в пятницу семь уроков! Но это же наш завуч, ей виднее Одним словом, я (впрочем, как и всегда), решил откосить и тем самым подарить себе целый свободный час к основному времени выходных.
Я зашел в раздевалку и начал искать свою куртку в общем многообразии верхней одежды. Нельзя сказать, что я очень волновался из-за того, что не мог найти ее. Думал, что она, по своему обыкновению, окажется где-то на полу, так как не у всех людей руки растут откуда надо. Но потратив на поиски минуты три я начал переживать. Ее не было нигде, будто она испарилась. Если это опять сделали шутники из «Б» класса, то я им эту куртку
Неожиданно за моей спиной кто-то кашлянул. Причем кашлянул так, как обычно привлекают внимание. Я обернулся и увидел Суворова, который преспокойно стоял с моей курткой в руках.
Вот спасибо! сказал я, ищу ее уже битый час!
Но к моему удивлению, когда я потянулся за пропажей, граф отдернул руку.
Я с изумлением посмотрел на него. Он тоже посмотрел на меня, но без изумления.
Понял, иду на физ-ру, сказал я уже упавшим голосом.
Только после этого Александр Васильевич вернул одежку мне.
Аккурат в этот момент прозвенел звонок, возвестивший о начале урока. Вяло я поплелся в сторону зала, зашел в раздевалку и, как всегда, чуть не задохнулся от тяжелого запаха пота и прочих субстанций, выделяемых человеческим телом в ходе физических нагрузок. Потом еще потным идти домой по ветру. Господи, ну почему никто не догадался поставить хотя бы один душ! Тогда бы сполоснулся и свежий идешь домой! Так нет же
Переодевшись, вышел в зал. Многие одноклассники были удивлены моим присутствием на уроке. Не потому что я не любил физ-ру, даже наоборот я без ума был от спорта, просто последний урок пропускал почти всегда. Иные даже задавали вопросы по этому поводу, но отвечал я очень кратко и неохотно, посему все быстро оставили меня.
В зале на скамейке меня уже поджидал Суворов. Я встал в строй. Нас было человек двенадцать, ну как всегда. Девочки, уломав медсестру выдать им справки, смотались домой. Им можно, а мне нельзя.
Кузьмин! Какие люди в Голливуде! почти крикнул физрук и засмеялся.
Смешно. Просто ухохотаться.
Наш физрук в принципе был человек неординарный. Я знаю, что он из бывших военных, но по нему этого не скажешь. Роста он был небольшого, зато имел хороший живот. Брился он не часто, но усы не сбривал никогда. Шутил много, но шутки его были настолько нелепы, что смеялся над ними только он сам. А в остальном он был неплох. По крайней мере в части физического развития. Разве что иногда появлялся на уроках не в спортивной форме, а в джинсах. Тогда от него несло перегаром и он, отлавливая учеников по одному, просил денег в долг то на билеты в кино, то на новые кроссовки. Но было абсолютно понятно, что на самом деле на опохмел.
Урок начался, по традиции, с разминки. Я нехотя делал упражнения, ибо по горло был сыт утренней разминкой с графом да и тело мое всячески пыталось сообщить мне о потребности отдохнуть. Этим бы я и занялся, но граф решил, что мне просто необходимо еще раз за день позаниматься спортом.
Потом мы играли в баскетбол. Когда капитаны собирали команды, то меня выбрали одним из первых. Из этого можно сделать вывод о моем уровне игры. Меня поставили в защиту, где за счет высокого роста, я имел некое преимущество. Бывало, подключался к атакам, но поскольку броски мои оставляли желать лучшего, то я предпочитал играть второй линией, что получалось у меня весьма недурно.
Суворов же очень оживился с началом игры. Он, не отводя глаз, смотрел за каждым движением игроков. Неудивительно. В его-то время такого не было. Но реплика Александра Васильевича заставила меня думать иначе:
Ну там пробежка!
Я вопросительно уставился на него. Он заметил этот взгляд и, хитро подмигнув, сказал:
Видишь ли, друг мой, я знаю много вещей, о которых в мое время никто даже не подозревал. Привыкай!
Гриша, не спи! крикнул Костя, который был нашим капитаном.
Я обернулся и увидел мяч, летевший прямо на меня. Я поймал его и встал в растерянности.
Бросай от груди, целься в квадрат, прыжок! услышал я команды Суворова.
Я полностью ему доверился, бросил
Два очка! крикнул физрук.
Команда поздравила меня. Не потому, что забросил, а потому, что я никогда не умел нормально бросать, а здесь принес жизненно необходимые для победы очки.
Игра была окончена. Мне удалось, кстати, забросить потом еще один. Я направлялся в сторону раздевалки, когда ко мне подошел Михаил Сергеевич наш физрук.
А я не понял. Ты, Кузьмин, когда играть-то научился?
«А я не понял» это его любимая фраза. Никто не знает откуда она взялась, да и логике выражение не всегда поддавалось, однако оно была неотъемлемым атрибутом учителя.
Я только пожал плечами, но при этом хитро подмигнул графу, который, в свою очередь, не смог сдержать улыбки.
ГЛАВА 7
Я пришел домой уставшим, как собака. Но мысль о том, что впереди целых два дня отдыха, залечивала раненное учебой сердце. Не было никакого желания что-либо делать. Но разве с Александром Васильевичем забалуешь Несмотря на все мои уговоры, он оставался непреклонен: