Я за рулём, удивила она меня, поскольку это было крайне необычно.
Да? Ну идём.
Во дворе нас ждала голубая «Победа», и, открыв двери, меня впустили внутрь, затем она завела машину, и мы вскоре выехали на основную дорогу. За рулём девушка довольно быстро успокоилась, стала сосредоточеннее и даже успевала ловить мои заинтересованные взгляды, которые её крайне смущали.
Путь до дачи занял много времени, но, подъезжая к ней, Лиза внезапно вскрикнула:
Это тот самый грузовик! В котором увозили дедушку!
Уверена? я посмотрел, как трое здоровых молодцов выносят из дома мебель и грузят её на машину. И зачем им мебель?
Я не знаю, её руки внезапно задрожали, и мы чуть не съехали в кювет. Пришлось ухватить руль и направить машину прямо.
Так, сейчас меня высадишь, сама поедешь к ним и сделаешь вид, что приехала к дедушке и не понимаешь, что происходит, я внимательно посмотрел на неё, если они и правда вооружены, мне нужно будет, чтобы они отвлеклись на тебя. Ясно? Справишься? Ради дедушки?
Магические слова тут же успокоили её, и она, посмотрев сначала вперёд, на грузовик с людьми, затем на меня, твёрдо кивнула. Машина, скрипнув тормозами, остановилась, и я, сняв с себя куртку, открыл дверь и, пригнувшись, быстро покинул транспортное средство, сразу прижавшись к забору.
Лиза тронулась и вскоре подъехала к месту. Мужчины, грузившие мебель, спокойно с ней поговорили, затем позвали кого-то из дома, а когда оттуда показался милиционер в форме, я понял, что время пришло, и быстро двинулся вперёд, прижимаясь к забору нужного дома. Кругом не было ни души, видимо, стоявшая милицейская машина впереди грузовика отваживала местных жителей весьма дорогой недвижимости, интересующихся происходящим на улице. Дома в этом дачном посёлке были весьма богатыми и построенными на совесть.
Девушка тем временем спокойно вошла внутрь, и вскоре оттуда послышался громкий вскрик, правда, сразу затихший, а мужчины, стоявшие снаружи, побросали мебель и с сальными ухмылками и шуточками тоже направились в дом.
Я быстро проник внутрь огороженной территории, надел балаклаву на голову и, накручивая на пистолет глушитель, проверил, как легко достаётся вторая обойма. Перехватив пистолет, как меня учили, я, едва войдя в дом, тут же открыл огонь. Первые два человека, стоявшие ко мне спиной, повалились на пол, третьего я перехватил, чтобы прикрыться им, поскольку милиционер, оказавшийся слишком резвым, упал на пол и стал дёргать кобуру, запутавшись в ней, поэтому так же быстро отправился на небеса или, скорее всего, в ад, когда я выстрелил ему в лоб и отпустил тело того, которым прикрылся от возможного выстрела.
Двое стоявших на коленях мужчин, державших руки девушки, бившейся в их захватах словно выброшенная на берег рыба, также отправились на тот свет, поскольку при выстрелах не смогли быстро встать и вытащить оружие. А вот тот, что пытался её изнасиловать, с обнажённой задницей и спущенными штанами пристраивавшийся сверху, резко повернулся и положил её на себя, прикрылся телом Лизы, приставив к горлу девушки нож.
Дёрнешься, я порежу эту суку, пересохшим от страха голосом сказал он, смотря то на меня, то на своих бывших друзей, дёргающихся на полу в расплывающихся под их телами лужах крови.
Ты правда думаешь, что это сработает? удивился я, прямо на его глазах делая контрольные выстрелы в двух агонизирующих людей, которые тут же замерли, и перезарядил пистолет.
На широком азиатском лице появилась печать страха, а глаза забегали, поскольку он явно ощутил на себе дыхание смерти.
Мужик, ты кто? Давай договоримся? его голос дрогнул.
Тоже мне предложишь свою девственность? удивился я.
А? Что? он вздрогнул.
Эта идиотка предлагала мне себя, я безразлично показал стволом с глушителем на замершую девушку, на которой было разорвано платье и кофта, показывая одну грудь, или, правильнее сказать, сосок на коже.
Деньги! У меня есть деньги, много денег! наконец он понял, что моё терпение кончается.
Не поверишь, у меня тоже, хмыкнул я, прижимаясь спиной к стене, но не выпуская азиата из зоны видимости, обошёл зал, заглядывая в смежные комнаты. В одной из них обнаружился старый еврей: связанный, избитый, с обожжённой на голове кожей и спалёнными волосами. Увидев меня в балаклаве, он дёрнулся, но замер на месте, заметив в руке пистолет.
Сколько вы наварили на старике? я вернулся в зал и замер напротив лежащей парочки.
Двести тысяч! мгновенно ответил тот. Я всё отдам тебе, только отпусти.
Конечно, отдашь, согласился я, вот только у нас дилемма, я тебе не верю, и мне проще тебя убить и посмотреть, что в карманах у тебя и твоих друзей, чем пытаться сохранить тебе жизнь.
По тому, как вздрогнули его веки, я понял, что эти идиоты не удосужились выложить добычу, взятую на квартире у Давида Марковича, а притащили её с собой, или главарь настолько не верил подельникам, что побоялся оставить деньги в другом месте.
Лицо этого милиционера мне знакомо, внезапно я поднял пистолет и почесал стволом переносицу, интересно, откуда?
Это Япончик, он мой подельник, ну, точнее, был им до встречи с тобой, нехотя ответил тот.
А самого тебя как зовут?
Монгол я, может, слышал, весьма пафосно сказал он, видимо, думая, что мне знакомы все их погоняла. К его сожалению, про Япончика я как раз-таки слышал и был весьма удивлён, что в этой версии истории его жизнь закончилась весьма рано, но я сам нисколько не огорчился.
Монгол! тем не менее удивлённо вскрикнул я. Конечно, вся Москва тебя знает, говорят, трясёшь фарцу и цеховиков только в путь.
Ну, вот видишь! он облегчённо вздохнул, увидев, как мой ствол отвернулся от него. Меня многие знают, давай договоримся с тобой полюбовно!
Едва увидев, как его рука чуть-чуть расслабилась, больше не надрезая кожу на горле девушки, я тут же сделал едва уловимое движение кистью и выстрелил ему в голову. Узкие глаза так и замерли, больше не шевелясь, а я бросился к девушке и подставил пистолет под лезвие, когда его рука ослабла. Убрав нож, я за руку поднял Лизу, поставив её на ноги, но едва отпустил девушку, она стала заваливаться на пол, ноги её не держали совершенно. Пришлось усадить на стул и сходить за водой.
Взяв у меня из рук гранёный стакан, она трясущимися руками, стуча зубами о его край, пыталась отпить, но только разбрызгивала на себя воду. Пришлось всё опять взять в свои руки и напоить её самому, убрав потом стакан на стол, чтобы она не разбила его.
Сиди, я вздохнул и понял, что она пока слабо дееспособна, поэтому наклонился, поднял с пола нож и пошёл в комнату, где лежал старик. Тот, увидев с ножом меня, расширил глаза от ужаса и задёргался в путах. Я только сейчас понял, что он не видит моего лица из-за балаклавы, а голоса из соседней комнаты вряд ли были ему отчётливо слышны.
Ну что, Давид Маркович, я снял с головы уже не нужный предмет, опять я вас спасаю. Пора, наверно, мне с вас комиссионные за это брать.
Увидев лицо и услышав голос, он вздрогнул всем телом, и слёзы беззвучно покатились по его щекам. Всё то время, что я его освобождал, он вздрагивал и не мог сказать ни слова. Только когда к нам вбежала Лиза и бросилась к нему обниматься, он взял себя в руки. Обняв её, поглаживал по голове и что-то шептал на иврите. Поняв, что в этой семейной сцене лишний, я отправился обшаривать карманы убитых, достав два милицейских удостоверения и четыре пистолета, два из них ранее явно принадлежали этим самым милиционерам на фото. Деньги нашлись только у Монгола, остальные были нищие и не имели даже трёшки у себя в карманах, зато у него я весьма богато разжился, но всё придётся, скорее всего, отдать старику.
Вскоре он в обнимку с внучкой появился из комнаты и стал отдавать ей быстрые приказы. Она без споров запахнула на себе порванную кофту и бросилась из дома. Сам Давид Маркович добрался до телефона.
Адам, привет. Да, жив. Для тебя есть работа. Пришли свою скорую ко мне на дачу. Семь больных. Адам, мы позже об этом поговорим. Да, всё.
Он положил трубку и посмотрел на меня.
Я ваш вечный должник, Иван, он старчески покивал, мелко тряся головой, и поверьте, я не разбрасываюсь словами.
Если на этом всё, то вызовите мне такси к первому дому посёлка, пройдусь дотуда пешком, попросил я его, распределяя по ремню и карманам пистолеты, а также обоймы к ним. Позже переложу это в куртку, которую нужно будет не забыть забрать из машины Лизы.
Когда заказ был сделан, я столкнулся на пороге с девушкой, которая затаскивала внутрь большую сумку, туго набитую деньгами и не застёгнутую до конца.
Дедушка, я взяла всё из милицейской машины и грузовика, боясь посмотреть на меня, она прошла к еврею. Я бросил лишь мимолётный взгляд на неё и попрощался.
Лиза проводила меня странным взглядом, словно не решаясь что-то сказать, но Давид Маркович сказал ей идти к телефону и звонить кому-то с еврейским именем, и девушка подчинилась.
Я же, забрав куртку из машины и переложив в неё новый арсенал, осмотрел себя, с неудовлетворением заметив, что штаны и кроссовки всё же заляпаны в крови. Пришлось это всё испачкать в грязи, поднять высоко воротник куртки, а на лицо глубже натянуть кепку, позаимствованную у одного из трупов, и потом всю дорогу картавить водителю такси, что больше на дачу к бабушке ни ногой. Асфальта нет, дорог нет, одни комары, и только. Он слушал меня и понятливо хмыкал. Я попросил его высадить меня у магазина, не доезжая два квартала до дома, и дал десятку. Тот, довольный моей щедростью, пожелал удачи и быстро отъехал, пикнув напоследок клаксоном.
Поднимаясь к себе, я задумчиво рассматривал кроссовки и штаны, которые нужно было теперь только выкидывать, пожалуй, даже вместе с балаклавой. Было чудовищно жаль это делать, но следов оставлять не хотелось ещё больше, а потому я прижал в душе тихий голосок жадности и вошёл в квартиру, чтобы помыться, а также собрать вещи в один ком, чтобы потом его сжечь.
«Съездил, называется, помог, с этими мыслями я залез в ванну, семь трупов».
Глава 2
Через две недели после случившегося меня позвали на КПП. Удивлённо пожав плечами, я прекратил тренировку и побежал лёгкой трусцой к воротам. За бетонным забором, чуть справа от КПП, стояла бежевая «Волга», из которой, увидев меня, сразу вылез маклер, едва не бросившись ко мне бегом.
Доброе утро, Давид Маркович, я посмотрел на его лицо и забинтованную голову, прикрытую шляпой, какими судьбами?
Привет, Иван, он пожал протянутую руку, чуть заискивающе на меня смотря, хотел ещё раз тебя поблагодарить за помощь.
Но сделал я паузу, поскольку в машине явно сидел ещё один человек.
С тобой всегда непросто, вздохнул он и покосился туда же, куда до этого посмотрел я, я прошу тебя поговорить с этим человеком.
Кто это?
Вор в законе, его знают под именем Вася Бриллиант, очень уважаемый человек в Москве, тихо сказал он.
Зачем мне с ним разговаривать? удивился я. У меня нет общих тем с уголовниками.
Вань, умоляю тебя, ну хочешь, на колени встану? Давид Маркович пошатнулся. Я не смог ему отказать, не тот это человек.
Я покачал головой, останавливая его порыв жестом.
Ладно, выслушаю.
Спасибо, Иван! он сразу же бросился к машине, пока я не передумал.
Вскоре ко мне подошёл с виду самый обычный советский гражданин лет сорока в уродливых больших очках с чёрно-жёлтой костяной оправой. Он выглядел настолько просто и непрезентабельно, что в голову закрались мысли, а точно ли он вор в законе? Те, что помнил я по своей жизни, выглядели иначе: дорогие машины, костюмы, девочки, десятки людей охраны и богатые кортежи. Этот же был по сравнению с ними словно бомж.
Руки подавать не буду, слышал, не жалуешь ты нас, спокойно поздоровался он, заложив при этом руки за спину.
И вам не хворать, я жестом пригласил его пройти рядом, чтобы для остальных это выглядело просто прогулкой.
Мы отошли уже достаточно далеко, когда он начал неспешный разговор.
Люди говорят, Иван, к тебе в КГБ высокие чины прислушиваются, сказал он, не смотря при этом на меня.
Может, да, может, нет, не мне о том судить.
Он остро глянул на меня буквально на секунду и, хмыкнув, отвёл взгляд.
Для простого советского спортсмена у тебя как-то уж слишком лексикон специфический, словно между прочим заметил он.
То тут то там нахватался, пожал я плечами, с вами вот, опять же, встречаюсь.
Ладно, тогда буду говорить напрямую, он остановился, мы бы хотели встретиться с высокими чинами из КГБ, обсудить то, что происходит в стране.
Мы? удивился я.
Да, воры старой закалки, кивнул он, нам есть о чём поговорить.
Что мне им предложить, чтобы поверили в серьёзность этого разговора?
Мы сдадим банду Монгола, которая громит цеховиков Москвы, и тех из милиции и партийного руководства, кто покрывает их делишки, ответил он.
Насколько я слышал, он как бы немножко мёртв, я внимательно посмотрел на вора.
Но его подчинённые ещё остались, сказал он, они хотят продолжить прибыльное дело.
Хорошо, я объясню кому нужно вашу позицию, согласился я, поскольку впервые слышал, чтобы воры, которым по уголовным понятиям запрещено сотрудничать с властью, пошли вдруг с ней на контакт. Явно дело нечистое, но пусть об этом у товарища Белого голова болит, не у меня.
Тогда идём назад, спасибо за разговор, сказал он, и мы молча пошли в обратный путь. Так и расстались, не проронив ни слова: он сел в автомобиль, я же отправился внутрь помещения, чтобы позвонить.
Иван? услышал я почти сразу знакомый голос, когда попросил девушку соединить меня с нужным номером, назвав кодовое слово при этом.
Товарищ Белый, добрый день, заняты?
Занят, Ваня, ох как занят, проворчал он, всё благодаря тебе.
Ну простите. Нужно поговорить, срочно.
Он тут же насторожился.
Приезжай, пропуск твой недавно я продлевал.
Скоро буду.
***
Через час я сидел у него в кабинете и выкладывал то, что мне рассказали, а также то, чему сам был свидетелем недавно. Закончив, я протянул руки к уже остывшему чаю и сделал из стакана большой глоток.
Опять эти твои бабы? хмуро посмотрел он на меня, затем на два табельных пистолета и милицейских удостоверения, что я принёс с собой и положил перед ним на стол. Кто в этот раз?
Я не стал отнекиваться, а сказал как есть, что возвращался из поездки, шёл, никого не трогал, смотрел на солнышко, нюхал цветочки, а тут она, сидит, лестницу перекрыла. Я попытался перешагнуть, а девушка как вцепится в ногу, как зарыдает и сразу помощи просить.
Ранняя весна на дворе, Ваня, какие на хер цветочки, не поверил генерал ни одному моему слову, снег ещё на улице лежит.
Подснежники, товарищ генерал, не моргнув и глазом соврал я.
Ваня, он предупреждающе на меня посмотрел, и я замолчал, поняв, что сейчас не время для шуток.
Он молча сидел, долго о чём-то раздумывая, затем сделал пару звонков, которые его совсем не обрадовали, и последним позвонил секретарю Андропова. Получив подтверждение, что шеф на месте, мы отправились к начальству, захватив с собой улики.
Там нас внимательно выслушали, товарищ Белый сказал, кроме прочего, что, по информации, которую ему только что дали в МВД, эти милиционеры никогда там не работали, хотя лежащие перед нами удостоверения и пистолеты Макарова яснее ясного говорили о том, что они были выданы именно там.
А откуда у тебя такие знакомства, Иван? Андропов внимательно на меня посмотрел, явно намекая на Васю Бриллианта.
Так, Юрий Владимирович, это всё сыночек Щёлокова, едва я не всплеснул руками, наркотиками торгует с армянскими уголовниками, конфликтует с грузинскими ворами, а местные, видимо, в курсе этого и не мешают им. Вот, общаясь с ним, я со всей этой шушерой и познакомился.