Да написала я уже! Написала, куратору отдала и копии рецензентам отправила. Пока они будут читать да рецензии свои сочинять, я вернусь. Честное слово! Ну, разрешите, умоляю! Пожалуйста! В качестве исключения или поощрения я ведь все годы на отлично училась!
Ох, Зорина, Зорина, что с тобой делать? Без ножа ты меня режешь, декан, сняв очки, внимательно поглядел на нее. Знаю, что человек ты добросовестный, и, правда, что училась всегда отлично. Понимаю, что врать не станешь. Но все же учебный процесс у нас, хоть и пятый курс. Пора ответственная, защита диплома грядет. Ума не приложу, что мне с тобой делать
Ну, пожалуйста, отпустите. С мамой очень плохо. Я не смогу спокойно жить потом, если, не дай бог, что-то случится!
Ну, ну Перестань! Надо думать о хорошем, настраиваться на позитив. Ладно уж Ты и мертвого уговоришь. Поезжай, подпишу твое заявление. Но гляди, чтобы через месяц здесь была, а не то
Спасибо, спасибо огромное, Стеша, просияв, вихрем кинулась к нему на шею. Я вас не подведу! Ни за что не подведу!
Ну, ладно, ладно, смущенный декан покраснел. Ты это прекрати Если меня каждая студентка обнимать да целовать станет, жена потом домой не пустит. Иди отсюда, ради бога!
Как март прошел, каким он был девушка не заметила. Помнила только, что дни и ночи мелькали, словно кадры черно-белого немого кино.
Разговаривать особо не с кем было, дома стояла гробовая тишина. Мама, подключенная к аппаратам, молчала. И только врачи, тетка Зина да верная Катька разрывали паутину молчания.
Иногда звонил брат, расспрашивал про маму, рассказывал о крохотной дочери Ниночке, но это не смягчало гнетущее чувство тревоги. Густая тягучая безысходность, накрывшая Стешу с головой, казалась непреодолимой и бесконечной. И девушке порою мерещилось, что эта пучина отчаяния уже никогда не выпустит ее из своих цепких объятий.
Поначалу Степанида сидела в реанимации сутками. Держала мать за руку, шептала пересохшими губами, глотая соленые слезы:
Мамочка, пожалуйста Ты только живи Живи, не оставляй нас!
Приходила в храм, истово молилась, неумело и судорожно лепетала то, что крутилось в голове, плакала перед древними иконами:
Господи, помоги ей. Не отнимай ее, дай ей силы выжить. Богородица милостивая, ты же все видишь, все понимаешь. Спаси мою мамочку!
И судьба сжалилась. Мать, пережив кризис, пошла на поправку, окрепла. Окрыленная Степанида от нее не отходила: кормила с ложечки, мыла, расчесывала, пела народные песни, читала вслух книги.
Дни чередовались с ночами. На смену рассвету приходил закат. Все казалось правильным и обычным, кроме одного Только недели через две она спохватилась Валентин почти не звонил. Три раза за это время он набрал ее номер, скороговоркой перечислил свои бесконечные дела, торопливо спросил про настроение, ни разу не вспомнил о больной матери и не произнес ни одного слова о своей любви.
Влюбленная Стеша скучала, расстраивалась, но не винила мужчину и сразу нашла объяснение его поспешности. А как же? Он человек занятой, самостоятельный, серьезный. Ему не до сантиментов, не до изъявления чувств и проявления сентиментальности. У него лекции, студенты, кафедра, курсовые работы, конференции и доклады. Не приучен он к нежным речам, у него забот хватает.
Однако, говорят, что душа наша чувствует беду задолго до того, как та постучится в дом. И поэтому она, беспокойная и чистая, загодя горюет и мается, томится и стонет.
Степанида, утонувшая в заботах о больной матери, не сразу и заметила, что стали ей сниться тяжелые сны. Кошмары все чаще отнимали ночное спокойствие. Просыпаясь в поту, она долго глядела в потолок, прислушиваясь к тому, как беспокойно колотится в груди сердце, и все пыталась понять, зачем и для чего снятся ей ночные страшилки. Объяснения не находилось.