Когда мы приехали по адресу, со мной случился первый настоящий шок. Перед нами была пятиэтажная хрущёвка в районе Звёздной. Хрущёвками в России называют дома, построенные во времена правления Никиты Хрущёва, но этот дом был более поздней постройки, 70-80-х годов. Как только мы зашли в парадную, меня сразил сильный запах мочи. Её дом был явно в аварийном состоянии: с трещинами на стенах, отсутствующей на полу плиткой, полуразрушенными ступеньками и грязью вокруг. Лифт был крошечным, шатким и скрипучим, весь изрисованный граффити. Когда мы добрались до третьего этажа, там нас «встретила» железная дверь, напоминающая дверь старой тюрьмы. Стоит отметить, что по итальянским меркам это был бы второй этаж, но в России нет понятия нулевого этажа, тут считают сразу с первого. Ольга вставила в скважину дверного замка очень длинный ключ, чтобы отпереть дверь. В этот момент в моей голове проносились разные мысли: «эта девушка очень бедна, и я для неё «билет в красивую жизнь». Или, того хуже, я подумал: «Сейчас она откроет дверь, а за ней будет пара бандитов, которые пустят меня на органы».
Но нет, она открыла дверь, и я оказался во вполне обычной квартире! Ничего роскошного, это была небольшая, но опрятная квартира-студия с гостиной, кухней и ванной (причем, туалет был отделён от ванны, так было принято в то время в восточных странах). По сравнению с подъездом сама квартирка выглядела, как дворец. Ольга предложила мне удобно располагаться, а сама спустилась вниз, купить что-то в магазине «продукты 24 часа» (продуктовые магазины, которые в России открыты круглосуточно и ежедневно, включая выходные и праздничные дни).
Гостем квартиры так же была кошка, которую перед отъездом Ольге оставила в наследство её сестра Наташа. Её звали Клеопатра, Клёпа для близких друзей. Со временем я понял, что это мы её гости, а не наоборот. Первые несколько дней мы спали в комнате с закрытой дверью, так как я боялся, что кошка прыгнет на меня, пока я сплю и, возможно, расцарапает мою руку, свисающую с кровати. Потом я привык к её присутствию и начал неистово любить кошек.
Ольга вернулась из магазина с продуктами, в тот день я впервые попробовал типичные русские продукты, такие как сметана и сгущёнка. «Это молоко», сказала она мне, открывая консервным ножом что-то вроде консервной банки. Я подумал: «Что это, чернобыльское молоко!?». Чтобы меня как можно больше удивить, на следующий день она решила приготовить «варёную сгущенку», положив закрытую банку со сгущенкой в кастрюлю кипятиться, чтобы потом использовать потемневшую сгущенку для блинов (знаменитые типичные блины русской кухни). «Нужно быть осторожным, иначе она взорвется и придется перекрашивать кухню», предупредил она. Банка не взорвалась, а блины получились очень вкусными.
В то время я ничего не знал о России. Я слышал только о Красной площади в Москве и, основываясь на американских фильмах (а я вырос на таких фильмах, как «Рокки IV»), представлял себе русских, людьми неприятными и злыми. Я был уверен, что за пределами Москвы нет ничего примечательного. И действительно, когда через пару дней моего пребывания в России мне позвонил брат и спросил: «А как там Невский проспект?» Я ответил: «Невский проспект? Ну, кажется, так называется станция метро, на которой мы выходим, чтобы оказаться в центре». Каким же невежественным я был! Кто бы мог подумать в тот момент, что потом я стану владельцем туроператора и что Невский проспект станет центром моей жизни!?
В Петербурге я пробыл всего пару недель, за это время Ольга успела протащить меня по всем музеям и знаменитым местам города. Она всё организовала, даже заранее купила билеты на балет «Лебединое озеро» в Мариинский театр. Театрализованное представление было роскошным и блистательным, а атмосфера в театре незабываемой.
Однажды, мы пошли в кино, в очень особенный кинотеатр «Дом кино» на Караванной улице. Он поразил меня не только своей неповторимостью и величием (великолепный дворец с мраморными колоннами и интерьером, достойным музея), но и своеобразной программой. Никаких фильмов-рекордсменов американского проката, только российские и европейские авторские фильмы.
С русским кино я знакомился и дома, просматривая старые советские комедии, такие как «Операция Ы» или «Бриллиантовая рука», а также фильмы «нового российского кинематографа», такие как «Брат 1» и «Брат 2», с легендарным Данилой, в исполнении Сергея Бодрова. Это культовые фильмы из постсоветской России. В них хорошо показана деградация и бандитизм Петербурга лихих 90-х, но одновременно с этим и стремление людей к искуплению, искреннюю веру в лучшее будущее для своей нации. «В чём сила, брат?» спрашивал Данила. «Сила в правде!». «Тот, на стороне кого правда, тот и сильнее», объяснял американцу Данила, победив всех своих неприятелей, в известной сцене из второго фильма.
Однажды вечером мы смотрели «Знакомьтесь, Джо Блэк» с неповторимым дубляжом Гоблина. Известный российский актёр озвучивал всех персонажей, будь то мужчины или женщины, совершенно бесчувственным голосом.
Чтобы я ни по чему не скучал, Ольга сводила меня в «итальянский» ресторан в центре, где нам пытались втюхать тарелку моцареллы, которую мы не заказывали, по астрономической цене. В русских ресторанах начала 2000-х нужно было очень внимательно относиться к деталям меню и к тому, что вам подают. Нас пытались обманывать и в Сочи, где мы заказывали рыбу, исходя из указанной цены, при этом была маленькая звездочка, обозначающая ссылку, где было написано, что цена указана за 100 грамм продукта. И порция была возмутительно большой.
У нас не было ни денег на оплату, ни даже документов с собой, мы предложили оставить что-то в залог, но они положились на «нашу честность», в надежде, что мы вернёмся и доплатим разницу. Больше они нас не видели. Конечно, лучше было пойти и съесть салат «оливье» (классический русский салат) или «бефстроганов» (типичное петербургское блюдо с говядиной и грибами в соусе на основе сметаны) в русских ресторанах, которые уже прошли испытания! Кстати помню, в то время на Малой Конюшенной было кафе «Богарт», где можно было недорого и вкусно поесть.
Много нового можно было попробовать с кулинарной точки зрения, даже то, что мне на первый взгляд было очень противно, например, холодец с хреном, который, впоследствии, я даже полюбил. Как тут не упомянуть русские супы: щи, борщ, окрошка, уха и другие. И типичные блюда, такие как «селёдка под шубой», бесчисленные салаты «столичный», «мимоза», «деревенский», «витаминный» А также обязательная «каша», которую я так и не смог полюбить, даже после двадцати лет жизни в Петербурге.
Между Римом и Санкт-Петербургом
Несмотря на шокирующий эффект и ощущение попадания в некую параллельную вселенную, моя первая поездка в Санкт-Петербург была очень приятной. Вернувшись в Рим, я решил ответить на гостеприимство, пригласив Ольгу в мой родной город, в мае и в августе. Во время этих поездок я обращал внимание на её ощущения. Она была поражена тем, насколько в Италии всё чисто и аккуратно по сравнению с Санкт-Петербургом. Сколько нового она узнавала!
Она выглядела как любопытная маленькая девочка, впервые пробующая сладкое. Такое чувство возникало у меня каждый раз, когда я предлагал ей итальянское мороженое в баре или капучино на завтрак. Не говоря уже о паста аль форно, приготовленной моей матерью. Невероятным ей казалось и разнообразие свежих фруктов и овощей в Риме, по сравнению с тем, что было на рынке в Санкт-Петербурге в то время. Удивительно, как с годами ситуация изменилась, особенно с точки зрения порядка и чистоты. Но об этом мы поговорим позже.
Была одна вещь, которую Ольга не переносила летняя римская жара! Когда наступил август, и температура повысилась до +35 градусов, Ольга могла целый день лежать в постели, в полнейшей темноте, с опущенными ставнями на окнах. «Я даже не думаю о том, чтобы выйти на улицу! И я никогда больше не приеду в Рим летом!». В последующие годы мы всегда старались приезжать на отдых в Италию в июне, в самом начале июля, в конце августа или в сентябре, чтобы избежать самых жарких периодов. Однако зимой возникла обратная проблема: ей было холодно! «Но как же русскому человеку может быть холодно в Риме?» подумаете вы, и я вначале тоже так думал. Потом, после двадцати лет жизни в Санкт-Петербурге, я очень хорошо понял её чувства. Зимой в России помещения настолько хорошо отапливаются, что можно пить горячий чай в одной футболке и нижнем белье, а также ходить босиком по полу с подогревом, в то время как за окном всё покрыто снегом и столбик термометра опустился ниже минус 20 градусов.
Однако в Риме, особенно в последние годы, из-за зёленой политики и повсеместного энергосбережения, зимой дома можно окоченеть от холода, даже если на улице плюс 10 градусов. Ты вынужден сидеть на диване, закутавшись в одеяло. Это невыносимо для русского человека, привыкшего к совершенно другим условиям, не только к более эффективному и дешевому отоплению, но и к конструкции домов, обычно имеющих гораздо более толстые стены, хорошо изолирующие внутренние помещения. Но вернёмся в лето 2001 года. В августе, в поисках морской свежести, мы с Ольгой отправились на машине на Французскую Ривьеру, где неожиданно нам довелось стать свидетелями начала европейской деградации.
Безопасность и чистота там уже были не на достаточно высоком уровне. И как-то вечером на пляже у Ольги украли сумку, в которой были все её документы. К счастью, позже нам прислали их в Рим по почте, вместе с сумкой, после заявления, которое мы подали местным властям. Денег внутри, понятное дело, не было, но их и до этого там было немного. Самой большой потерей стал фотоаппарат, находившийся в сумке. Он был моим боевым фотоаппаратом, я пользовался им много лет, и он увековечил много прекрасных моментов моей юности. Это была старая модель, одна из пленочных «мыльниц», я даже не помню, как именно она называлась. В последнее время, я уже с помощью скотча закреплял дверцу отсека, куда вставлялась плёнка. Там остались замечательные фотографии, и даже сегодня, спустя двадцать два года, мы сожалеем о данной утрате. Утешением стали лишь несколько фотографий, сделанных ранее, тем же летом в Риме, в том числе на пляже во Фреджене, на римском побережье.
В ноябре того же года я вернулся к Ольге в ещё более холодный Санкт-Петербург. Она повела меня на концерт Эроса Рамазотти в известный спортивно-концертный комплекс СКК, располагавшийся недалеко от парка Победы.
Никогда не забуду, как пока мы стояли в очереди на вход, мне пришлось писать на улице при минус 20 градусов, наблюдая, как от мочи в небо поднимается пар. Затем последовал канун Нового года в Риме и поездка в Ростов-на-Дону в марте 2002 года, где я познакомился с моими будущими родственниками. Оказалось, что у Ольги есть брат-близнец. Гетерозиготные близнецы мало похожие, особенно по физическому строению (брат был огромный, как шкаф), да и характер у него совершенно иной. Тогда я впервые выехал за пределы Москвы и Петербурга. Это был интересный опыт, в то время Ростов-на-Дону, как город, сильно отставал от Санкт-Петербурга. В начале 2000-х годов разница была более заметной, чем сейчас, когда все крупные города стали хорошо организованы и содержатся в приличном состоянии.
Ольга на берегу моря во Фреджене в 2001 году
Голубые глаза Ольги
Мои будущие тесть и тёща оказались добродушными, гостеприимными, простыми и прямыми людьми. Хоть я и не понимал по-русски, мы с её отцом долго беседовали «под водочку», а точнее, под маленькие рюмочки водки. Мама Ольги готовила вкусно и, главное, очень много. Она была женщиной выдающихся размеров, что её очень украшало.
Я до сих пор помню пирожки с капустой, которые она напекла в промышленных масштабах нам на обратный путь, в поезд из Ростова-на-Дону в Санкт-Петербург. Они были жареными и хрустящими, просто потрясающими! Никогда я не ел подобные пирожки в Петербурге, даже у продававшей их на улице, у выхода из метро «Московская», дамы, которая навязчиво повторяла «пирожки, пирожки, пирожки».
Русские тесть и тёща, фото времен СССР
В конце концов, после этой череды поездок, во время которых я приезжал в гости к Ольге в Россию или она ездила ко мне в Италию, мы решили, что пришло время попробовать пожить вместе, или в Италии или в России. Она, вопреки ожиданиям и клише, не особо воодушевилась идеей переезда в Италию. Кроме того, она жила в отдельной квартире, которую ей оставила сестра, у неё была отличная работа (в то время она зарабатывала 1000 долларов в месяц), и, прежде всего, она не переносила римскую летнюю жару. «Две недели отпуска на море это нормально, но дома, в Риме, в городе на протяжении всего лета я просто не смогу с этим справиться», сказала она. Ольга лишь предприняла вялую попытку записаться на курсы итальянского языка в Риме, но как только появились первые трудности, от этой идеи она сразу же отказался. Но надо признаться в том, что и меня больше вдохновляла жизнь в параллельной вселенной под названием Санкт-Петербург.
"Ты сошёл с ума? спрашивали обеспокоенные друзья, родственники и коллеги, когда я признался им в своем намерении переехать в Россию. Ведь совсем недавно я подписал один крупный контракт с известной итальянской компанией по прокату автомобилей «Autoservizi Maggiore», (которая, к сожалению, как и многие другие итальянские компании, через несколько лет, была поглощена иностранным конкурентом). Я работал в отделе планирования и контроля.
«Но как же ты откажешься от своего миллиона двухсот тысяч лир в месяц, ради такого сомнительного приключения, как поездка в опасную Россию!?», говорили они мне. «Ну, это же лучше, чем ежедневно просиживать по восемь часов в день перед компьютером, с перерывами на кофе, изображая активную деятельность! Ведь подобное может стать моей работой на ближайшие 40 лет!», ответил я. Это показывало ограниченность людей, которые серьёзно сомневались в моём выборе. Для них пределом мечтаний была постоянная работа, постоянный контракт с зарплатой, которая позволила бы им дотянуть до конца месяца без особых проблем. При этом желательно выполнять минимальное количество заданий, чтобы было больше времени на кофе или раскладывание пасьянса. Для меня такая перспектива была явно нерадостная. А ещё, чтобы добраться до работы, мне приходилось проводить в машине по 3 часа в день, в пробках. А летом, когда машины целый день стояли под палящим солнцем, это было поистине невыносимо.
Мне было скучно в офисе, потому что задачи, которыми меня нагружали, я мог выполнить за полчаса, а потом мне нечего было делать до конца дня.
Я стал работать в компании сразу после окончания Римского университета La Sapienza по специальности «Экономика и бизнес». Я защитил диссертацию, посвященную телекоммуникационному рынку, и моим научным руководителем был профессор Пьер Карло Падоан, который позже занимал должность министра экономики Италии. Однако не только благодаря ученой степени я пришёл в компанию, а больше благодаря моему брату, который проработал там некоторое время. Завистники называли его «старшим братом», потому что он рекомендовал меня на это место.