Люди делятся на пять варн[112]: первая каста наяр[113], они княжеского рода, бреют голову, с шеи свисает священный шнур, это благородная аристократия; затем следуют мусульмане, за ними четти[114], в их руках большие богатства; четвертая группа клин[115], они занимаются ростовщичеством и торговлей, а самая низшая группа мукува[116]. Эти живут в пещерах, мужчины и женщины ходят голые, прикрываясь спереди и сзади либо плетеной листвой, либо травой. Ежели встретят по дороге кого-то из высшей варны, обязаны тотчас сесть у обочины и дождаться, пока те пройдут.
Саньбао стал допытываться, каковы обычаи в стране, и командующий евнух Ван сообщил, что заморин исповедует буддизм, почитает слонов и коров. Соорудил храм со статуей Будды на постаменте, окруженном каменным водостоком, а рядом колодец. По утрам звонит колокол, бьют барабаны, водой из колодца несколько раз омывают статую Будды, после чего все обступают ее и многократно кланяются. Есть еще почитающие буддизм йоги[117] обычно уборщики в храмах, кои обзаводятся семьей, но не бреют голову и не расчесываются. Сплетенные волосы по семь-восемь, а то и с десяток прядей болтаются по спине. Тело натирают пеплом сожженного коровьего навоза, не прикрываются одеждой, а только привязывают к талии широкий стебель акации. Идут, дуют в ритуальную раковину шанкха[118], а сзади тащатся их жены. Тела сих ужасных созданий едва прикрыты куском ткани. Вот так и бредут они от двери к двери и просят подаяние. Сии обычаи весьма омерзительны.
Ил. 11. Шанкха ритуальная раковина
Военачальник также сообщил, что климат в стране зело знойный, погода круглый год как в Китае летом. В мае-июне сплошные дожди, улицы превращаются в реки, даже есть поговорка: полгода течет, полгода печет. Командующий осведомился о нраве правителя покорный или строптивый. Евнух Ван подтвердил, что правитель при виде тигровой пластинки ни полсловечка не возразил:
Зато трое из числа наяр и четверка четти явно замыслили что-то дурное. Однако заморин прикрикнул: «Пошто сеете смуту и навлекаете на меня беду? Хотите, чтобы я сидел в клетке супротив цейлонского короля?» Тут же приказал связать бунтовщиков и самолично привел их на суд командующего.
Адмирал повелел пригласить заморина. Войдя, тот поклонился, и Саньбао милостиво ответил на приветствие. Владыка передал вассальную и капитуляционную грамоты, и командующий зачитал предназначенную для него. В грамоте, в частности, говорилось: «Мы живем далеко за морями где нам разобраться, что есть добро, а что зло?.. Нынче согласие и мир воцаряются окрест, окончены многолетние воинственные танцы со щитами и перьями. Безгранично благодарны за установление мира и порядка».
Засим заморин передал список даров, и командующий воскликнул:
Видя ваше искреннее расположение, не могу не ответить тем же.
И приказал распорядителю корабельных хранилищ принять дары. Помимо множества золотых и серебряных вещиц, наиболее ценными были: золоченная статуя Будды, свиток буддийской живописи, десять листьев дерева бодхи[119], четыре драгоценных жемчужины массой около четырех с половиной фэней[120] (их здесь продают за сто лян серебра) и четыре ветки кораллов. В тех краях богатеи нанимают мастеров, кои обтачивают кораллы, шлифуют и полируют до блеска, а затем продают по весу. Значилось в списке и пятьсот отрезов[121] набивного ситца.
Приняв дань, Саньбао одарил раджу церемониальной шапкой и одеждой, и тот, осчастливленный, с поклонами удалился.
Корабли меж тем продолжили путь.
Рис. 6. Карта навигации Чжэн Хэ от Ормуза до Каликута. Фрагмент карты Мао Куня, 1430 год
В сих малых княжествах, к счастью, обошлось без осложнений, подытожил командующий, но впереди Каликут. Хорошо бы знать, куда подевался Ван Мин.
Сказывают, что Ван Мин, давно уже получивший приказ командующего, на военной джонке отправился в путь и через двадцать дней прибыл в Каликутское княжество[122].
Разузнав, что четверка магов целыми днями участвует в тренировке войска и готовится к военным действиям, он призадумался: «Маги строят козни, и у меня положение затруднительное. Коли не вручу вовремя официальное послание командующего, нарушу приказ, а вручу от злодеев не укрыться, уж они-то меня не выпустят!» О, доблестный Ван Мин! В его смышленой голове созрел замечательный план.
На следующий день он распустил волосы теперь они свободно ниспадали, одежду вывернул по образцу халата даосского монаха, взял в руки табличку и крупно написал: «Гадаю по иероглифам, общаюсь с Небесами», а внизу помельче в два ряда: «Порядок или смута, процветание или упадок, счастье или беда, бедствия или благополучие». Затем Ван Мин проворно пробрался на шумную торговую улицу и стал расхаживать там с видом самодовольным и чванливым. Время от времени он вытаскивал траву-невидимку и вот его уж нет в толпе, спрятал траву и снова идет по улице с важным видом. Благодаря подобным уловкам он привлек внимание местных мусульман, кои приняли его за сошедшего с небес святого: «Глянь-ка, он то есть, то нет его, эва!» Так минул день, за ним еще два Ван Мин всё молчит. На третий день он почувствовал, что народ к нему расположился, и заговорил:
Я, ничтожный, спустился из гротов восьми небесных бессмертных и оказался на вашей земле. Ежели желаете воспользоваться такой удачей и узнать свою судьбу, достало написать один иероглиф, и я предскажу всё, что вас ожидает. Не зря же я здесь оказался!
Местные жители уже и не надеялись, что он заговорит, а посему, услыхав его слова, стали один за другим подходить ближе. Самый храбрый вышел вперед и приветствовал его поклоном.
О чем хочешь узнать, молодой человек? обратился к нему Ван Мин. Напиши одно слово и скажи, в какой связи желательно его употребить.
Юноша, будучи мусульманином, написал иероглиф «хой» тот самый, что входит в слово «мусульманин», и попросил погадать по шести парам циклических знаков на беременность[123]. Ван Мин, не задумываясь, использовал изречение Конфуция, где сходный по звучанию иероглиф означал фамилию, да еще и переврал его[124]:
Похоже, сие соответствует рождению дочери. А почему? Сказано в каноне, что Хой по три месяца оставался непочтительным. Вот и ты в прежней жизни немало набедокурил с чего бы теперь у тебя родился сын?
Парень восхитился:
Да это впрямь живой святой, сведущ во всех религиях.
Тут еще один смельчак дерзнул предложить для гадания слово «ухо», потому как у него в тот день горели уши, и тоже попросил связать его с гаданием по шести парам циклических знаков. Ван Мин заявил:
А у тебя родится сын, да не один.
Откуда это тебе известно? поразился парень.
Разве ты не слыхал выражение «Уши учеников, восемь-девять детей»[125]?
Парень обрадовался:
Поистине живой святой!
Третий проситель начертал слово «мамаша», потому как в доме его тещи было имущество, на кое он зарился.
В связи с чем использовать это слово? уточнил Ван Мин.
И парень ответил:
Гадай на обогащение.
Ван Мин ответил, что богатство придет к тому в десятикратном размере его ждет большая удача:
Разве ты не слыхал выражение «имея дело с богатством матушки, наживайся любой ценой»[126]? А что иное сие может значить, кроме как то, что ты разбогатеешь!
Одураченный чужеземец бурно радовался:
И впрямь живой небожитель!
Не успел договорить, нашелся еще молодой человек, который, глядя на табличку в руках Вана со словом «порядок», написал именно это слово и попросил погадать насчет женитьбы. Ван Мин уверенно заявил:
Коли собрался жениться, рассчитывай на удачу.
И пояснил удивленному жениху:
Неужто не слыхал, что даже совершившего проступок Гунъе Чана можно женить?[127] Это ли не означает счастливое супружество?
Парню выпала несказанная радость повстречать живого святого, и он от всей души предложил:
Хотел бы разделить с вами свою радость.
И со словами «Ученик подносит учителю в знак сердечной признательности» попытался всучить Ван Мину десять монет. Ван Мин смутился: «Я тут несу всякую ахинею, дабы произвести впечатление но с какой стати обогащаться за счет этих людей? Какой из меня после этого святой?» Он поблагодарил парня и объяснил, что не пользуется деньгами, потому и не может их принять. Парень настаивал, тогда Ван Мин заявил, что в таком случае ему придется исчезнуть вынул траву и стал невидим! Тут все остальные набросились на беднягу:
Ясно, что это настоящий святой, у него можно было многое выведать о нашей судьбе, а ты полез со своими деньгами он обиделся и покинул нас!
Одни утверждали, что ежели и вправду всё предопределено, то святой завтра вернется, а другие стояли на том, что раз тот случайно оказался в сих местах, то вряд ли появится снова.
Так они шумели-галдели, и гул их голосов потревожил тех самых четырех магов-праведников, кои находились в то время в храме Нарайаны[128]. Один из них высказал опасение, что сей странствующий монах и есть тот самый небесный святой, что усердно сует нос в их дела:
Надо бы пойти поглядеть.
Одначе беловласый заявил, что подобное поведение ниже их достоинства, лучше послать кого-нибудь и пригласить монаха к ним. Посовещавшись, отправили толкового слугу, наказав несколько дней пошататься по торговым улицам, что он и выполнил, а потом уж позвал монаха. Получив приглашение, Ван Мин решил: «Коль скоро они приняли меня за бродячего монаха, во время беседы заставлю их открыться». Он зашагал важно и неторопливо и вскоре предстал перед всей четверкой. Едва взглянув на него, те засомневались вроде и не монах, но и не мирянин. Стали расспрашивать, откуда прибыл.
Тот отвечал:
Из гротов восьми бессмертных с пира Сиванму.
И что разве кто-то из небесных полководцев там отсутствовал?
Нефритовый император пересчитал их всех, обнаружил, что кое-кого недостает, и страшно разгневался, не растерялся Ван Мин.
Маги-праведники тотчас ухватили намек на их отсутствие, от страха затрепетали-заробели, прикусили языки и про себя решили, что, видно, гость и вправду обитатель небесных сфер. Ван Мин стал их вроде как сочувственно расспрашивать когда, мол, прибыли? Монахи бессовестно соврали, что четыре-пять дней тому. Тогда Ван Мин промолвил:
Нынче я удостоился приглашения от милостивых государей и готов выслушать ваши наставления.
Монахи дружно ответили:
Обеспокоим вас просьбой погадать, судьбу предсказать.
Ван Мин и им предложил написать какое-либо слово. Синевласый начертал иероглиф «синий» и сказал, что гадать надо о военных действиях.
Господа, сказал Ван Мин, не удивляйтесь тому, что я скажу, но по всему выходит, что ждет вас большая беда.
И тут же хитро и искусно придумал и растолковал значение начертанного иероглифа:
Сие означает, что небесная канцелярии осуждает вас. А что до военных действий, то они не предвещают ничего хорошего.
Праведников от этих речей словно в чан с водой окунули, от ужаса волосы встали дыбом. Они пали оземь и стали отбивать перед сим удивительным святым большие церемониальные поклоны. Ван Мин вспомнил слова древних: «Пока всё успешно уйду поспешно, не то разоблачения дождусь, и благосклонность превратится во вражду».
Вынул траву-невидимку и вот уже нет монаха, истаял струйкой дыма. Праведники пришли в смятение.
Да и это бы ничего, но, как оказалось, один из тех юношей, коим гадал мнимый святой, поведал о чудесном провидении самому заморину:
Четверо праведников из храма и те поклонились ему как наставнику, а он принял поклоны и дуновеньем ветра растаял в небесах.
Эти слова взбудоражили правителя: «Вот бы мне с ним встретиться да разузнать заранее, что ждет страну погибель или процветание, порядок или смута». Он вызвал приближенных и пообещал:
Тому, кто найдет и приведет того монаха, положено вознаграждение: нет чина пожалую, есть повышу. Одарю серебром и златом, шелком и атласом.
Ну, как встарь говорили, при щедрой награде найдется и храбрец при параде. И впрямь приближенные, услыхав о чинах и дарах, наперегонки кинулись на поиски монаха.
Ван Мин не менее того жаждал встречи с правителем. С помощью волшебной травы он стал вновь появляться то на восточных, то на западных улочках-переулочках. Только кто-то из сановников увидит его в одном конце города и решит: «Моя служебная карьера удалась!», как другой, встретив монаха в противоположной стороне, радуется: «Вот и мне повезло с повышением». В конце концов Ван Мин попал в руки дежурившего по дворцу генерала. Как так? А дело в том, что генерал тот обладал силищей огромадной, никто не мог с ним тягаться: он ухватил Ван Мина за плечо и с легкостью поволок к правителю.
Заморин несказанно образовался, встал и шумно приветствовал гостя:
Не ведал, что небожитель почтит нас своим присутствием, не то вышел бы навстречу.
Ван Мин повторил, что прибыл из небесных гротов и, оказавшись в сих местах, решил использовать свои способности на благо людям, подсказать тем предначертанное, дабы они поняли, к чему стремиться и чего избегать:
Буде укажу дорогу незнакомцу или помогу слепцу перейти мост считай, не зря я, скромный монах, появился в ваших местах, закончил он рассказ.
Ох, сколь тяжел и труден ваш путь! У меня, грешного, тоже есть свои тайные заботы. Надеюсь на ваше наставление.
Ван Мин предложил написать один-единственный иероглиф, и заморин начертал слово «ван» «правитель»:
Погадайте о взлетах и падениях моей страны.
Ван Мин на это ответил:
Прежде у вас не возникало хлопот, а нынче важные господа стучат в ворота́. Есть только одна забота кучка подлых людишек сеет смуту. Вы сами, достопочтенный, как на это смотрите?
Да что за важные господа у моих ворот?
Я сужу по вашему иероглифу, в нем кое-чего чуток недостает. Вы начертали иероглиф 王 «правитель»: черта наверху означает позицию неба, черта внизу земли, а посредине человека. Эти три черты в конфуцианстве символизируют три начала. Они расположены параллельно, но порождают слово «правитель», лишь будучи пересечены связующей вертикальной чертой. Это ли не знак необходимости обеспечить связь трех начал? Сие и свершат достойные гости.
А как вы сподобились узреть затевающих смуту подлых людишек?
Достаточно добавить в данный иероглиф точку, и получится 玉 слово «яшма». Правитель человек, а яшма предмет, что означает превращение человека в предмет. Сие ли не достигается заговором подлых людишек?
Откуда же взялась эта точка?
Да чего там! Ведь у господина на пояснице есть родинка, ляпнул Ван Мин не задумываясь.
Правитель сразу не поверил, сбросил одежду и все воочию увидели на его теле родинку. На самом деле Ван Мину надобно было намекнуть правителю о деяниях даосских магов, вот он и болтал первое, что приходило в голову. Да ведь верно говорят, что удачи оживляют ум, вот эти россказни и попали в самую точку. Потрясенный проницательностью монаха, заморин воскликнул:
Да вы и точно живой небожитель!
И, охватив одной рукой другую, сложенную в кулак на уровне груди, он отвесил малый поклон и испросил совета, как добиться удачи и избежать бед. Тут-то Ван Мин воспользовался случаем и выпалил:
Ну, что же, коли вы, достопочтимый господин, столь вожделеете избежать бед, послушайте, что я вам скажу: из каких бы дальних краев ни появились гости, примите их любезно, не оказывайте сопротивления, и будет вам удача.
Ко мне тут прибыли четверо монахов возможно ли с их помощью избежать бед?