Через пару недель Тамара уже забеременела. Узнав об этом, Играт отреагировал спокойно, он был одновременно и обрадован, и удивлен, однако весьма сдержан в своих эмоциях. Тамара видела по глазам, что он счастлив, и ей было этого достаточно: она не ждала от него бурного проявления радости и восторга.
Вскоре Тамара сообщила новость маме и отчиму (после смерти мужа Вероника Степановна вскоре вновь вышла замуж, на этот раз удачно). Родители были несказанно рады прибавлению в семье, и тут же предложили отремонтировать одну из комнат, чтобы дети могли переехать к ним жить. Играт воспринял предложение переехать без энтузиазма, пообещав, что решит вопрос с жильем самостоятельно.
Ты подожди, Томочка, я скоро разберусь, что к чему.
А как ты все это себе представляешь? Как мы жить будем и на что?
Чуть позже расскажу.
Ты уверен, что мы к маме не переедем?
Да. Сто процентов. Мы справимся.
Оказалось, Играт ждал возврата долга от школьного товарища, а также премию за разработку нового проекта, которую обещали выплатить в течение одного-двух месяцев. Время шло, беременность Тамары становилась все более и более очевидной для окружающих, и ее беспокоила неопределенность, связанная с жильем и с их будущим.
В итоге школьный товарищ Играта пропал, просто перестал брать трубку и отвечать на звонки. Та внушительная сумма, о которой говорил Играт, канула в лету. На сумму долга можно было взять ипотеку, оформить первоначальный взнос, или снять квартиру на долгое время вперед. Точной и ясной стратегии у Играта не было, но Тамара поняла одно он не хочет жить с ее родителями.
Дело закончилось тем, что премию за внедрение нового проекта выписали другому сотруднику. Ее получил напарник, который также числился в подразделении и принимал участие в разработке. Это вышло весьма несправедливо, так как над проектом трудились они оба, а ведущая роль принадлежала Играту. Так или иначе, все ниточки, которые должны были привести к решению квартирного вопроса, оборвались.
Играт остался один на один с нерешенной задачей и в подвешенном состоянии. Несколько дней ходил поникший, но никакого иного способа, как решить вопрос с деньгами, найти не смог.
Но что же мы будем делать? спрашивала Тамара, поглаживая округлившийся живот.
Нам остается лишь заново собрать необходимую сумму на первоначальный взнос. Для этого потребуется какое-то время: может, полгода, может, год.
Ох, а где же мы будем жить?
Будем снимать жилье.
Но ведь я даже не закончила учебу, и я не смогу тебе помогать.
Знаю, знаю. Попробуем что-нибудь сделать.
Однако когда они стали искать квартиры и просматривать объявления, реальность столкнула их с тем, что снимать жилье не получится: к арендной плате добавлялись множественные затраты на мебель, одежду и предметы первой необходимости для ребенка, суммы получались гигантские. Отложить на первоначальный взнос у них бы никак не вышло. Играт любил Тамару и хотел этого ребенка, поэтому ему оставалось лишь одно:
Переедем к моим родителям, там первое время поживем, все будет нормально. Я смогу накопить побольше денег. И это произойдет значительно быстрее, чем на съемной квартире Раз уж мы оказались в такой ситуации, надо ее решать.
Я понимаю Но Все же я не уверена, что это правильно. Может, попробуем пожить у моих?
Все будет нормально, я же мужчина, я должен привести женщину в дом, а не наоборот.
Да, милый. Тебе вообще нелегко в связи с этими проблемами, я знаю.
Спасибо Играт криво улыбнулся краешком рта. Все это сильно давит на меня, понимаешь? Я и тут облажался, и там.
Но как они примут меня? Я же для твоих родителей чужой человек!
Примут, куда они денутся. Иди сюда, Играт привлек к себе и обнял Тамару. Ты же моя. Моя женщина и мать моего ребенка.
И все же Тамара была не в восторге от новой идеи Но если глава семьи так решил, значит, так тому и быть! Однако интуиция не соврала ей, тревоги и опасения оказались не напрасными.
Заявление в ЗАГС подавали по-быстрому, расписались без пышного торжества. Заметный круглый животик ускорил дело, и молодых пропустили вне очереди.
Тамара долго выбирала в магазине наряды, тщательно рассматривая ткани и украшения, и, наконец, выбрала одно платье. Нежно-голубое, в пол, свободного покроя, а длинные черные волосы решила она украсить незабудками.
В день свадьбы рано утром Тамара надела платье и присела на диван. Раздался треск: разошелся шов, мама и отчим в один голос запричитали, что зашивать это дурная примета, нельзя идти на церемонию в этом платье!
В растерянности Тамара открыла шкаф и увидела висящий перед ней сарафан на тонких бретельках лимонного цвета, длинный, в пол. И красивый он, да вроде не свадебный. Но кроме него, ничего не налезет: огромный живот торчал, как арбуз.
«Арбуз на спичках», выругалась она и пошла переодеваться.
Про незабудки можно было забыть, настроение окончательно испортилось. Критически разглядывая себя в зеркале без одежды, Тамара подумала о том, что ей не идет беременность. Есть женщины, которые при беременности расцветают
«Но здесь явно не тот случай», подытожила она. «Вот тут испортилась кожа, плюс каждый вечер мучает изжога, бесконечно приходится бегать в туалет. Да и с этим огромным животом тяжело ходить».
Действительно, живот казался еще больше оттого, что у нее такие тоненькие ручки и ножки. Была бы у нее фигура пополнее, никакой дисгармонии бы и не было.
Тамара примерила бледно-желтый сарафан и в целом осталась довольна своим внешним видом. Она подправила прическу и улыбнулась своему отражению все же неплохо. В своих воспоминаниях о будущем Тамара выходила замуж не в белом платье, а в бледно-желтом. В конечном итоге, все вышло именно так, как в тех видениях, которые вспыхнули в день знакомства с Игратом.
После росписи молодожены с родителями отправились в ресторан, а затем поехали ночевать в заранее забронированный номер в дорогом отеле. Вероника Степановна где-то вычитала, что в первую брачную ночь мужу и жене нельзя ехать домой, это тоже плохая примета. Тамара охотно верила: хуже не будет, если послушать маминого совета. А вот риск прожить несчастливую жизнь, совершив оплошность, неоправданно велик.
День свадьбы пролетел как в тумане. У Тамары обострилась изжога, кружилась голова, плюс нервное напряжение, которое витало в воздухе, как пыльца, передалось всем присутствующим на празднике. Тамара стала вспыльчивой и раздражительной. В какой-то момент сработала психологическая защита: теперь все казалось ей ненастоящим, словно все происходит не с ней, а с кем-то другим Как будто она смотрит кино про то, как незнакомая девушка выходит замуж.
Тамара механически шагала, подавала руку, ставила подпись в документах, улыбалась, когда ее фотографировали, а на самом деле не чувствовала ничего.
Оглядываясь назад, Тамара часто задавала себе вопрос: зачем она так стремительно и в таком юном возрасте вышла замуж? Возможно, это произошло в попытке заглушить душевную боль, которая преследовала ее в течение всей жизни.
Тамара была вовсе не готова к материнству, и новость о том, что она ждет ребенка, ее шокировала и парализовала. Ведь она еще сама не жила! Какие тут могут быть дети?
Однако девушке даже в голову не пришло, что можно сделать аборт. Во-первых, потому что религия это запрещала, а во-вторых, Тамара искренне надеялась на то, что наличие своей собственной счастливой семьи принесет долгожданное избавление от мучительных мыслей и кошмаров, преследующих ее по ночам.
Теперь рядом с ней всегда будут люди, о которых она сможет заботиться. Заботиться так, как того требует семья трепетно и со всей самоотдачей. Теперь не останется времени на то, чтобы впадать в уныние, а это состояние посещало Тамару с завидной регулярностью, хотя объективных причин она найти не могла.
Уныние тяжкий грех. В Библии говорилось о том, что нельзя предаваться ему, ибо Бог нас любит, и нужно мужественно принимать все заготовленное им для тебя.
С самого раннего детства Тамара читала Библию, ее приучила к этому мама. В Библии маленькая Тома искала ответы на самые сокровенные вопросы зачем человеку даются испытания, страдания и болезни, как следует к ним правильно относиться, почему нельзя сомневаться, что Бог нас любит, и через что он дает нам это понять? Любимой книгой девочки было Евангелие от Луки. Поэтому, когда Тамара узнала, что беременна сыном, вопрос о том, как его назвать, даже не стоял.
На восьмом месяце беременности Тамара переехала жить к Играту, в квартиру его родителей, где они были вынуждены уживаться вчетвером вместе с его родителями.
В тесноте, да не в обиде, улыбалась свекровь, и Тамара ей верила.
Однако вскоре оказалось, что эта фраза не что иное, как обман, призванный пустить пыль в глаза окружающим. Свекровь была категорически против того, чтобы сын жил отдельно, не хотела его отпускать от себя, и готова была пойти на все, лишь бы этого не произошло.
Вскоре на свет появился Лука, и семейная жизнь молодой пары начала рушиться. В крошечной двухкомнатной квартирке с планировкой трамваем никак не умещалось столько человек. Но причиной возникновения конфликтов было вовсе не малое количество квадратных метров, которых действительно катастрофически не хватало, а неприятие свекровью молодой невестки.
Перекрестные скандалы преследовали всех: они вспыхивали с завидной периодичностью то между Тамарой и свекровью, то между ее мужем и его отцом. Когда свекровь нападала на Тамару, Играт просто молчал, делая вид, что ничего не случилось: он ни разу не пытался остановить конфликт или защитить жену.
Глава 4
Свекровь, Клавдия Ивановна, всегда выглядела безупречно, даже если находилась весь день перед телевизором, что, по правде сказать, случалось довольно редко. Она носила аккуратную прическу, уложенные локонами седые волосы делали свекровь похожей на киноактрису, ежедневный макияж лишь дополнял этот образ. Поначалу Тамара испытывала недоумение, глядя на боевой раскрас Клавдии Ивановны, и лишь через некоторое время поняла, что алая помада, румяна, тени и тушь для нее норма
Однако визитной карточкой Клавдии Ивановны являлись отнюдь не локоны и макияж. Ее настоящей страстью были крупные украшения с камнями серьги, перстни, броши, заколки. В таком виде свекровь готовила еду, встречала гостей, выносила мусор, читала книги в своем излюбленном кресле, ходила на почту или в церковь. Ее ногти, неизменно покрытые блестящим лаком, напоминали ей об ушедшей молодости, а туфли по той же причине она носила исключительно на каблуках.
Невысокого роста и худощавого телосложения, Клавдия Ивановна напоминала маленькую девочку, которая перестаралась с косметикой, заигралась во взрослую тетю и не заметила, как постарела. Все это могло бы оказаться чистой правдой, только если не смотреть ей в глаза именно они выдавали ее змеиную сущность.
Клавдия Ивановна оказалась личностью властной и деспотичной, она привыкла единолично принимать решения. Становление ее характера началось, вероятно, еще на работе: долгий стаж в должности директора завода оставил свой отпечаток. Она не терпела возражений и пререканий ни со стороны мужа, ни со стороны сына, со всеми членами семьи она не общалась она приказывала.
Теперь Тамара поняла, почему в незапамятные времена знакомство начиналось с родителей жениха и невесты. И только в том случае, если они друг другу нравились, дальше предлагали встретиться молодым. К сожалению, в их случае было уже поздно что-либо менять.
В период знакомства и романтических встреч Играт не создавал впечатления маменькиного сынка или подкаблучника: напротив, в нем чувствовались волевые качества, которые Тамаре импонировали. Но стоило на горизонте появиться силуэту его матери, вся его сила духа испарялась, как утренний туман.
То, что Играт слабый человек, а его мать монстр, Тамара поняла практически сразу после переезда. Свекровь вечно критиковала еду, приготовленную невесткой, и Тамаре было обидно до слез. Если она пыталась постоять за себя, ее обвиняли в том, что она нахлебница и решила оттяпать жилплощадь.
Опять несъедобный суп у тебя получился, язвительно сообщала Клавдия Ивановна, глядя на Тамару. Кто тебя учил готовить?
По-моему, все хорошо получилось.
Старшим не перечь!
Но вы же очевидные факты перевираете. Суп нормальный.
Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь? Ты здесь живешь на птичьих правах, и прописывать тебя никто не собирается, и ничего ты от нас не получишь. Будешь так вякать, улетишь отсюда быстро. Суп ты не доварила!
Каждый раз, когда Тамара слушала эту охинею про охоту за квартирами, про недоваренный суп, про недожаренную яичницу или про картофельное пюре с комочками, ее душило чувство несправедливости.
Тамара прекрасно знала, что своего жилья у Играта нет, а претендовать на половину комнаты в хрущевке она не собиралась. Кроме того, она была уверена, что ее пища приготовлена качественно, а Клавдия Ивановна выдумывает недостатки на пустом месте, чтобы ее разозлить. Готовый от недоваренного супа она отличить пока еще может, и никакая изжога, беременность и нервный стресс на эту способность никак не влияют. Омлет с помидорами всегда получался немного влажным и сочным, но не оттого, что он недожаренный, а оттого, что в нем свежие овощи. А в картофельном пюре, которое она готовила, никаких комочков не было.
Самое противное, что она ничего не могла изменить в этой ситуации: это было похоже на травлю. Если она старалась в следующий раз приготовить лучше, то свекровь находила новые поводы для критики. Если Тамара никак не реагировала на едкие замечания, то Клавдия Ивановна превращалась в разъяренную фурию и заводилась пуще прежнего. Ситуация выходила из-под контроля и казалась безвыходной.
Лишь спустя некоторое время Тамара начала осознавать, в какой ад превращается ее семейная жизнь. Кроме того, у нее под сердцем жил ребенок этого человека, она не могла просто так встать и уйти, а хотелось.
То, что Играт не мужчина, и он не в состоянии ее защитить, Тамара поняла почти сразу. Чувства к нему не то, чтобы остыли Она остекленелыми глазами смотрела на чужого человека, который ест и спит рядом с ней, наблюдает все эти унижения, и его ничего не смущает. Напротив: его все устраивает.
Тамара не просто разочаровалась в муже вместе с надеждой на его помощь она похоронила часть себя. Теперь она не жила. Она вообще перестала чувствовать себя живой. Все происходящее в этом доме казалось ей жутким театрализованным представлением. Так не должно быть!
Все эти дорогие автомобили и роскошные букеты, рестораны и комплименты оказались просто фарсом. По факту Играт вообще ничего из себя не представлял без своей матери. Он не мог ни шагу ступить без ее разрешения, панически боялся ее, по сути, он даже не распоряжался своей жизнью. Образ галантного мужчины оказался удачно подобранной ролью, которую Играт исполнил просто блестяще Тамара ему поверила.
После того, как первый шок прошел, Тамара решила понаблюдать за поведением свекрови и осознанно выбрать дальнейшую стратегию поведения. Все происходящее было до боли знакомо: монстр, который унижал ее в детстве, вернулся в женском обличии, чтобы довести начатое до конца. Эти осознания отдавали горечью во рту и металлическим вкусом крови.