болезнью сына и поведением императрицы, оказавшейся под влиянием харизматичного «старца» Распутина. Царь упрямо верил в то, что он все еще «царь-батюшка» для своего народа. Он не соглашался с тем, что его народ жаждет глубоких изменений, видя в этом только честолюбивые устремления интеллигенции. Премьер-министр Сергей Витте пытался убедить его в необходимости проведения немедленных реформ для сохранения порядка в стране. Революция надвигалась, росла социальная напряженность и Николай II был вынужден пойти на уступки и в 1905 г. издать Октябрьский манифест, провозгласивший начало реформ. В результате была осуществлена конституционная реформа, создана Государственная Дума и многопартийная система, а утвержденная в 1906 г. версия основных законов Российской империи, по существу, стала первой российской конституций.
Принимая во внимание все эти сложности, историк Сидни Харкейв выявил четыре основные проблемы русского общества того времени, которые привели ко взрыву недовольства в 1905 г. Первой из них было недовольство недавно освобожденных крестьян, нехватка земли и запрет на ее куплю-продажу. Второй был многонациональный характер Империи, в которой хотя и мирились с нерусскими культурами, но не соблюдали права меньшинств. Христианство в целом и прежде всего православие считалось более прогрессивной и «правильной» религией, в отличие от других. Этнические меньшинства подвергались дискриминации, русификации, сегрегации и репрессиям, как социальным, так и формальным, например, у многих из них отсутствовало право голоса, им не разрешалось служить в лейб-гвардии или флоте, быть зачисленным в школу.
Довольно долго целые поколения русских евреев рассматривались правительством только, как источник проблем. В основном это происходило, потому что в них видели, прежде всего, врагов христианства, эксплуататоров крестьян, но также и революционеров. Они составляли только 6% населения и были сконцентрированы в приграничных западных регионах. Как и другие меньшинства, евреи жили в нищете и были ограничены в правах, им было запрещено селиться и приобретать земли за пределами городов. В правовом отношении доступ к среднему и высшему образованию был для них ограничен, юридические профессии практически исключены, и они оставались без права голоса на выборах в городские советы. Также они не имели права служить во флоте и в гвардии.
Другим дискриминируемым меньшинством были поляки. Русская администрация так и не смогла предложить юридическое определение «поляка», хотя на протяжении десятилетий налагала ограничения на эту этническую группу, которую регулярно обвиняли в польском происхождении или даже в том, что они получили русское гражданство только благодаря праву почвы. В конечном итоге такая политика исключения способствовала нарастанию негативного отношения к русскому правительству. Поскольку их статус был более низким, те кто подвергался дискриминации, питали недобрые чувства к «русификации». Среди причин гонений на поляков было польское восстание 1863 г. С точки зрения императора, это меньшинство больше всего угрожало стабильности его империи. Он проводил политику сокращения любого польского культурного влияния. Из осторожности русское правительство в 1870-х гг. стало также опасаться немцев, проживавших на западных границах империи. Они думали, что объединение Германии нарушило равновесие европейских великих держав, и теперь оно будет направлено против России. Рабочий класс в свою очередь считал, что страх толкает правительство на защитные меры, которые заключались в запрете забастовок и профсоюзов. В этой удушливой атмосфере интеллектуальный класс воспользовался некоторым дисциплинарным послаблением в университетах, чтобы распространять там радикальные идеи, а это в свою очередь увеличивало рост сознательности среди студентов.
В качестве другого источника беспокойства следует упомянуть большое количество немецких поселенцев, говоривших на своем языке и хранивших собственные ценности. Их число достигало, как минимум двух миллионов человек. Немцы проживали в прибалтийских регионах, на Украине и в Поволжье. Невозможно точно установить количество немцев, проживавших в России в то время. Не боясь грубо ошибиться, можно оценить его на уровне 170 тыс. против 120 тыс. выходцев из Австро-Венгрии, 10 тыс. французов и 8 тыс. англичан.
В экономическом отношении красноречиво выглядит таблица импорта. В 1913 г. импорт товаров из Германии достигал 643 млн рублей, в то время как товаров из Англии 170 млн, из Франции 56 млн и 35 млн рублей из Австро-Венгрии. Наконец, среди всей этой мешанины политических и экономических явлений обращает на себя внимание один важный факт: понемногу все самые высокие посты при дворе, в армии, управлении и дипломатии были заняты «остзейскими баронами». В течение ста пятидесяти лет феодалы из прибалтийских губерний поставляли царизму самых преданных слуг, самых грозных агентов реакции. Подавив восстание декабристов 1825 г., прибалтийская знать добилась триумфа самодержавия: именно она наказывала за каждое проявление либерального или революционного духа. Она сделала из русского государства огромную полицейскую бюрократическую машину, где смешались восточный деспотизм и прусская дисциплинарная система, она была основной движущей силой режима.
Ни одна из этих проблем по отдельности не смогла бы столь сильно повлиять на ход русской истории, но все вместе они создали условия для потенциальной будущей революции. В начале XIX в. упадок царского режима проявился не только в решимости политических партий свергнуть монархию, но и в возрастающей мощи профсоюзов, требующих улучшения условий работы путем усиления протестов, выступлений крестьянства и студенчества. Иногда социалисты-революционеры доходили до убийств правительственных чиновников.
После революции 1905 г. царь запоздало предпринял попытку реформ, чтобы спасти режим. Эти реформы были провозглашены в Октябрьском манифесте 1905 г. Российская конституция 1906 г., также известная под названием Основные государственные законы, устанавливала многопартийную систему и ограниченную конституционную монархию.
Таким образом, фактически русская конституция 1906 г. была опубликована накануне созыва первой Думы. Она была провозглашена во исполнение обещаний Октябрьского манифеста, к которому добавились новые реформы. Итак, царь провозглашался абсолютным лидером государства, под его полным контролем находились исполнительная власть, внешняя политика, церковь и вооруженные силы. Произошли также изменения в структуре Думы, она превратилась в нижнюю палату под контролем Совета министров, половина депутатов которой избирались, половина назначалась царем. Все законопроекты должны были быть утверждены Думой, Советом и царем, прежде чем стать законом. Однако конституция не упоминала никаких положений Манифеста 17 октября. Несмотря на то, что она утверждала их, её настоящая цель состояла только в пропаганде монархии без намерения выполнять данные обещания. Хотя эти распоряжения и новая монархия не удовлетворили ни русский народ, ни Ленина, однако эта конституция продержалась до момента падения империи в 1917 г. Мало авторов могут нам так рассказать о ситуации в России того времени так, как это сделал британский посол, сэр Бьюкенен, который писал в своих мемуарах: «Когда в конце 1910 года я прибыл в Россию, наиболее заметным событием были политические волнения среди студентов университетов и институтов. Во многих из них учащиеся отказывались ходить на занятия, а к тем, кто хотел продолжать обучение, применялись меры устрашения. Со своей стороны правительство предпринимало решительные меры, чтобы восстановить порядок, но профессора, как правило, читали лекции перед полупустыми аудиториями под защитой полиции. В разговоре, состоявшемся в начале марта, господин Столыпин сказал мне, что правительство не полностью отменило автономию университетов, а оставило ее в неприкосновенности в том, что касалось обычных административных вопросов. Однако оно не могло дать горячим юнцам права проводить политические собрания без разрешения компетентных органов такой привилегии не было ни у одного класса в России. Не могло правительство и допустить, чтобы дошло до того, как в 1905 году, когда профессора рассказывали на лекциях как изготовить самодельные бомбы. Так как революционная пропаганда в армии и среди крестьян была теперь запрещена, университеты, по словам господина Столыпина, оставались единственным местом, открытым для подстрекательской деятельности комитетов, которые из Парижа и других столиц пытались с помощью студентов организовать новые восстания. Бойкот занятий, имевший целью привлечь внимание общества к состоянию российских образовательных учреждений, свое предназначение выполнил и был вскоре прекращен». (Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М.: Директмедиа, 2017. С. 127128.)
ГЛАВА 2
Первые шаги Владимира в Женеве
Женева и Швейцария в целом имеют долгую историю в роли гостеприимной земли. На протяжении всего XVI в. этот город постоянно принимал беженцев, его история отмечена пребыванием на его территории женщин и мужчин, покинувших свои страны и включившихся в жизнь города, внося при этом вклад в развитие региона в социальной, экономической, культурной и научной сферах. В XIX и в начале XX в. Швейцария оставалась желанной страной-убежищем, обладающей широким диапазоном разнообразных возможностей получить хорошее образование. В 1850 г. иностранцы составляли 24% населения Женевы. В 1913 г. эта доля выросла до 42%, в основном они прибывали из Германии, Австрии, Франции, Италии, Венгрии, Польши и России. Кроме того, козырями Женевы для привлечения многочисленных политических изгнанников стали политическая стабильность, нейтралитет Швейцарии и в особенности свобода печати, ассоциаций и гарантии свободы собраний. Такое замечательное сочетание обстоятельств сподвигло русских и польских студентов отправиться в швейцарские университеты. Революционеры и политические эмигранты со своей стороны искали скорее новые операционные базы, чтобы вдохнуть новую жизнь в свои движения.
Именно в Женеве 2 апреля 1896 г. в среде этого мигрантского движения и родился Владимир Шапиро. В тот период городская агломерация Женевы выросла c 38 до 131 тыс. жителей благодаря значительному наплыву иммигрантов.
Мы совсем мало знаем о его детстве. Он был сыном политических эмигрантов, наиболее вероятно, русских евреев, которые жили и изучали медицину в Швейцарии. В четыре месяца родители поручили его швейцарской семье. Он посещал школу, где дружил со швейцарскими детьми, среди которых больше всего ему запомнился Жан. Он поступил в колледж и сдал выпускной экзамен перед отбытием в Россию. Несмотря на его отъезд всё говорило о том, что Владимир хорошо адаптировался в швейцарском обществе. Он также был знаком с русскими в Женеве, и в своих воспоминаниях во время службы в царской армии часто упоминал их. Его сдержанность в этом вопросе не позволила распознать их по именам, но существует мнение, что он был знаком с семьей Троцкого, когда тот жил в Женеве. Ленин тоже проживал в Женеве в 19031904 гг., а затем в 19071908 гг., так что наверняка их пути могли пересечься с юным Владимиром.
Женева и социалисты-революционеры
Истоки русского социально-демократического движения можно отыскать в Женеве, поскольку именно там находилась большая часть лидеров русской революции. В то время Женева фактически была «столицей русского протестного движения».
Конечно, Россия была меньше затронута французской революцией 1848 г., чем многие другие европейские страны, однако это не помешало распространению пропаганды социалистических течений, подобно разгорающемуся лесному пожару. Александр Иванович Герцен, один из первых изгнанников, покинувших Россию в 1847 г. и подвергших резкой критике существующие условия, прежде чем обосноваться в Лондоне, сначала на некоторое время укрылся в Швейцарии. Этого русского писателя и мыслителя называли «отцом русского социализма» и считали одним из главных предшественников движения народников. Благодаря своим произведениям, большинство из которых было написано в Лондоне, он пытался повлиять на ситуацию в России, таким образом внеся свой вклад в изменение политической обстановки, главным достижением которой стало освобождение крепостных крестьян в 1861 г.
Принимая во внимание всё, что произошло в России, Александр II предчувствовал революцию и, следовательно, предпринимал реформы, самой значительной из которых стала отмена крепостного права в 1861 г. Кроме того, на его счету множество других значительных перемен: реорганизация судебной системы, учреждение института выборных местных судей, отмена телесных наказаний, получение местными исполнительными властями автономии через систему земства, введение всеобщей воинской повинности, лишение привилегий дворянства и содействие университетскому образованию. Царь Александр II также предлагал другие парламентские преобразования с целью противодействовать зарождающемуся революционному и анархистскому движениям, но он был убит в 1881 г.
Во время пребывания Герцена в Женеве к 1850 г., русских изгнанников в Швейцарии было немного. В основном это были выходцы из недворянских сословий и русской интеллигенции. В последующие десятилетия наметилась оппозиционная волна, следовавшая по следам первых, чтобы найти себе приют во франкоговорящей части Швейцарии, прежде всего, в Женеве. После убийства Александра II царский режим начал жестокие гонения, из-за которых многие революционеры, такие как знаменитый теоретик анархизма Михаил Бакунин, а также марксисты предпочли быстро исчезнуть из страны и присоединиться к Герцену. Уже за границей, в том числе в Женеве, они объединялись в различные идеологические и политические группы.
По этому поводу Анжелика Балабанова писала: «В тот период, когда большинство лидеров революционеров находились в Швейцарии, Женева в действительности стала столицей русских политических движений». Аналогичным образом знаменитый писатель Джозеф Конрад в своем романе «На взгляд Запада» описывает общество русских политических активистов в Женеве. По словам Жана Обри, первого биографа Конрада, тот прожил почти три месяца, с середины мая по середину августа, в Женеве со своей семьей.
Большинство основных русских партий впоследствии сохранили отдельные иностранные ячейки, в частности в Швейцарии. Однако значительная часть русских, которая нелегально путешествовала за границу, была не слишком настроена присоединяться к этим устоявшимся группам, предпочитая действовать просто в рамках небольших объединений, которых прозвали «группы сотрудничества». Существовала одна существенная причина, заставлявшая их осесть в Женеве: множество библиотек и типографий. Такая инфраструктура позволяла им собирать свою публику и воодушевлять ее. Группа «Освобождение труда» стала первой русской марксистской организацией, основанной в сентябре 1883 г. в Женеве Георгием Плехановым, Василием Игнатовым, Верой Засулич, Львом Дейчем и Павлом Аксельродом. Для привлечения большего числа сторонников соратники поручили Вере Засулич перевести на русский язык некоторые труды Карла Маркса, что способствовало распространению марксистского влияния среди русских интеллектуалов в 1880-х 1890-х гг. Одновременно это стало благоприятным фактором для создания Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) в 1898 г.
В середине 1900 г. лидеры радикального крыла нового поколения русских марксистов: Юлий Мартов, Владимир Ленин и Александр Потресов присоединились к Засулич, Плеханову и Аксельроду в Швейцарии. Несмотря на различные трения между двумя группами, эти шесть человек договорились создать «Искру», революционную марксистскую газету, и тут же сформировали редакционный комитет. Они противостояли более умеренным русским марксистам, известным под названием «экономисты», также они не могли найти общий язык с такими бывшими марксистами, как Петр Струве или Сергей Булгаков, которых они нещадно критиковали в «Искре» с 1900 по 1903 г. В 1903 г. редакторы «Искры» созвали второй съезд РСДРП в Брюсселе и Лондоне, в ходе которого сторонники «Искры» неожиданно разделились на две фракции: большевики под руководством Ленина и меньшевики под руководством Мартова.