Это всего лишь легенда, придуманная святыми отцами-монофиситами, которым впоследствии покровительствовала Феодора, став августой. Действительность была более суровой и немилосердной к этой женщине. Один из лидеров монофиситов, епископ Асийский Иоанн Эфесский (507 ок. 586 гг.), хотя и благосклонно относившийся к ней, называл ее «Феодора из борделя».
Здесь, в публичном притоне, в 523 году и познакомилась Феодора с будущим императором, а заодно и с его молодыми телохранителями, повсюду сопровождавшими своего господина.
В отличие от Прокопия, намеренно демонизировавшего супругу Юстиниана, французский историк Шарль Диль (18561944 гг.) с истинно галльской фантазией вообразил Феодору в роли успешной куртизанки, романтизированный образ которой больше напоминал хозяйку модного парижского салона ХIХ века: «В первые годы VI века Феодора, актриса и танцовщица, заставила говорить о себе весь Константинополь. В городе она скоро прославилась безумной роскошью своих ужинов, смелостью речей и множеством любовников».
Увы, Константинополь VI века вовсе не представлял собою место, где женщина, торговавшая собственным телом, могла бы прославиться «смелостью речей». Для цирковых актрис, путан, служивших в публичных домах, и представительниц иных «творческих профессий» реальность была намного проще, грязнее и страшнее. Если женщинам из высших сословий, вынужденным соответствовать навязанному образу идеальной жены (кратко и выразительно его сформулировал Григорий Богослов (325390 гг.): «Жена сидит дома и любит мужа»), законом гарантировались минимальные безопасность и защита, то певицы, танцовщицы, акробатки и путаны что константинопольскими кавалерами воспринималось как одно и то же, подвергались насилию. Судьи даже не рассматривали жалобы избитых, ограбленных и изнасилованных женщин.
Впоследствии Феодора, став августой, отыгралась на всех этих мужчинах, лишив своих обидчиков состояний, званий, почестей, а некоторых и жизни. И как бы того не хотелось знаменитому французскому историку, будущая императрица никогда не была ни актрисой ни танцовщицей. Прокопий об этом пишет в «Тайной истории»: «Как только она подросла и созрела тотчас стала гетерой из тех, что в древности называли пехотой. Ибо она не была ни флейтисткой, ни арфисткой, она даже не научилась пляске, но лишь продавала свою юную красоту, служа своему ремеслу всеми частями своего тела». Но при этом «была она необыкновенно изящна и остроумна, признается Прокопий. Из-за этого все приходили от нее в восторг».
И Юстиниан, в те годы звавшийся не аристократичным именем Петр-Савватий, едва познакомившись с ней, влюбился в нее без памяти, покоренный ее живым умом и искрометными шутками. А она, конечно же, обратила внимание на его юных телохранителей. И хотя Сита был необыкновенно хорош собой, ей больше понравился высокий темноглазый Флавий. Но умная и практичная Феодора между 18-летним дорифором с неизвестной судьбой и 40-летним племянником императора выбрала последнего.
Позднее, став императрицей, она устроила судьбу двух наемников, к тому времени назначенных командирами небольших отрядов, осчастливив браком с красавцем Ситой старшую сестру Комито, а с Велисарием Антонину, вдову хозяина борделя, которая тоже «вначале вела развратную жизнь, не ведая удержу в своих страстях» и «была матерью многих детей».
Феодора своим змеиным умом верно рассчитала: держа при себе благодарную Антонину, получившую звание патрикии и заведовавшую гардеробом василисы, Феодора всегда могла свободно видеться с мужем статс-дамы, военным магистром Востока Велисарием, уверенная в его нелюбви к стареющей жене.
Это была часть сделки и та цена, что заплатили честолюбивые молодые люди за свое возвышение. Поэтому-то Прокопий, искренно полюбивший молодого полководца и друга, начинает «Тайную историю» рассказом о том, «что постыдного было совершено Велисарием».
Еще Константин I законодательно закрепил запрет жениться людям из сенаторского сословия на цирковых актрисах и публичных женщинах. И Прокопий буквально обрушивает свое негодование на Юстиниана за то, что тот «заставил василевса (Юстина I) заменить эти законы другим законом, и с тех пор жил с Феодорой как с законной женой, сделав и для всех остальных доступным обручение с блудницами».
Вообще-то Прокопию Юстиниан был безразличен, даже если бы тот женился одновременно на всех путанах Константинополя, но ему было отчаянно обидно за Велисария, попавшего в ловушку, поэтому в следующей фразе из «Тайной истории» звучит горькое разочарование не Юстинианом, а полубаловнем-полустрадальцем Велисарием: «У него (была возможность) сделать супругой женщину, которая среди всех остальных была бы наиболее благородной, исполненной чувства глубокой стыдливости и скромности, отличавшуюся благоразумием и обладающую не только необыкновенной красотой, но и невинностью» (Historia Arcana, гл. 10, §2).
Так шаг за шагом открывается «Тайная история», впрочем, как и остальные книги, начиненные загадками. Они как сувенирные русские матрешки: открываешь одну деревянную расписную куколку, в ней еще одна яркая красавица, затем еще. И так до последней самой маленькой, простенькой и часто некрасивой.
Победа при Даре, а затем и другие успешные военные действия римлян на Востоке возродили экспансионистские идеи «имперцев» в правительстве Юстиниана. Да и сам Юстиниан, окрыленный успехами римского оружия, искренне считал себя преемником римских императоров и потому страстно поддержал планы «имперцев» по реставрации единой Римской империи в прежних ее пределах.
В законе, датируемом 533 годом, набожный император писал: «Об одном умоляем мы святую и славную Деву Марию, чтобы по ходатайству Ее удостоил Господь меня, Своего последнего раба, воссоединить с Римской империей все, что от нее отторгнуто, и довести до конца высочайший долг наш».
В стремлении укрепить Вторую Римскую империю с центром в Константинополе Юстиниан и его правительство приступили к осуществлению программы по упрочению внешнего престижа империи и императорской власти, которые определяли весь период пребывания Юстиниана на императорском троне с 527 по 565 годы и до сегодняшнего дня связывались с его именем.
В заботе о внешнем блеске империи начались строительство и реконструкция столицы и других городов, что требовало больших расходов. В контексте подготовки к войне на Западе уже в самом начале 531 года началась реновация императорского флота: чинились старые и строились новые корабли. Впервые в состав флота были включены быстроходные корабли дромоны.
Одновременно с приготовлениями к войне на Западе правительству пришлось пойти на значительные уступки северным и восточным соседям. Для сохранения спокойствия на северных и восточных границах империи Константинополь купил лояльность гуннов, герулов, гепидов и др. варваров. Дорого обошелся мир и с Персией: по условиям договора «вечного мира», заключенного в сентябре 532 года, империя выплатила 11 тыс. либр золота (около 3 630 кг).
На все это требовались огромные средства, а денег, как всегда, не хватало. А для выкачивания необходимых сумм из подданных понадобились умелые, ловкие и нещепетильные администраторы. И такие нашлись. В апреле 531 года пост префекта Претория Востока занял Иоанн Каппадокийский (490548 гг.), одна из наиболее выдающихся личностей эпохи Юстиниана, человек низкого происхождения, сделавший блестящую карьеру благодаря незаурядному уму и редкостной прозорливости. Прокопий о нем писал: «Иоанн не отличался ни ученостью, ни образованием. Он ничему не научился, посещая грамматиста, разве что писать письма, да и это делал из рук вон плохо. Но из всех известных мне людей он был самым одаренным от природы. Его отличала необычайная способность постигнуть необходимое и умение найти выход из самых затруднительных обстоятельств» («Война с персами», кн. 1, гл. 24, §12).
Именно Иоанну принадлежало авторство серии административных и экономических реформ, но звание «великого реформатора» досталось Юстиниану. Иоанн внедрял зачатки «меритократии», то есть такой принцип управления, когда руководящие посты должны были занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и имущественного ценза.
Юстиниан чрезвычайно дорожил префектом, так как тот, кроме прочих достоинств, умел выколачивать баснословные суммы из подданных. Он не только собирал налоги вместе с недоимками, но и изобретал новые средства для пополнения казны. Именно этот человек, пользуясь огромным влиянием на императора, выступил против войны с вандалами в Северной Африке.