ЧАРЛЬЗ. Правда?
БРОНУИН. Я тебе небезразлична?
ЧАРЛЬЗ. Если и да, правильно ли это признавать?
БРОНУИН. Правильно сосредоточиться на ком-то еще.
ЧАРЛЬЗ. Ты так думаешь?
БРОНУИН. Да. Определенно, Чарльз.
ЧАРЛЬЗ. Я приму во внимание твой совет.
БРОНУИН. Почему бы тебе не переключиться на Имогену? Думаю, ты можешь ей понравиться.
ЧАРЛЬЗ. Я в этом сильно сомневаюсь. На самом деле ей нравишься ты.
БРОНУИН. Я? Ты думаешь, я нравлюсь Имогене?
ЧАРЛЬЗ. Ты всем нравишься.
БРОНУИН. Это правда. Просто удивительно, насколько пустые люди. Это правда, я красавица, и наследница Уинкли, что есть, то есть, но что я такого сделала, чтобы заслужить чью-то любовь?
ЧАРЛЬЗ. Любовь обычно не заслуживается, а романтическая любовь чаще всего неудачное сочетание похоти и глупости.
БРОНУИН. Что ж, спасибо тебе, Чарльз, что просветил меня в этом вопросе. (Пауза). Я тебя обидела?
ЧАРЛЬЗ. Да, немного.
БРОНУИН. И теперь перестану тебе нравиться?
ЧАРЛЬЗ. Я в этом сомневаюсь.
БРОНУИН. Тогда моя миссия здесь выполнена.
(Целует его в щеку и уходит. ЧАРЛЬЗ сидит, совершенно несчастный).
4
Выход на охоту
(СЕДРИК подходит к ЧАРЛЬЗУ. В руке охотничье ружье).
СЕДРИК. Я собираюсь поохотиться. Составишь компанию?
ЧАРЛЬЗ. Господи, нет.
СЕДРИК. Не хочешь поохотиться со мной?
ЧАРЛЬЗ. Я ни с кем не хочу охотиться. Не люблю охоту.
СЕДРИК. Ты не любишь охоту?
ЧАРЛЬЗ. Боюсь, что да.
СЕДРИК. И почему?
ЧАРЛЬЗ. Не нравится мне убивать живых существ.
СЕДРИК. Тебе не нравится убивать живых существ?
ЧАРЛЬЗ. Да.
СЕДРИК. Ты англичанин?
ЧАРЛЬЗ. Насколько мне известно.
СЕДРИК. Как удивительно.
ЧАРЛЬЗ. И тем не менее.
СЕДРИК. Ты предпочитаешь фотографировать.
ЧАРЛЬЗ. Да.
СЕДРИК. Лучше смотреть на них, чем их убивать. Физический мир это не твое. Мир крови и внутренностей. Мир плоти. Для тебя это перебор, так? Ты предпочитаешь сидеть в клубе, в своем кожаном кресле, и переворачивать страницы фотоальбома.
ЧАРЛЬЗ. Я люблю лес, сельскую природу. Я не понимаю, почему это несовместимо с отвращением к убийству живых существ ради удовольствия.
СЕДРИК. Нет у нас выбора, кроме как убивать живых существ. Я хочу сказать, убивать мертвых существ бессмысленно. Ты ведь ешь мясо. Я знаю, ты ешь мясо. Видел, как ты ел мясо, и с удовольствием. Значит, ты готов есть тех, кого убили для тебя другие, но убивать самому духа не хватает? Или я все-таки не прав?
ЧАРЛЬЗ. Пожалуй, прав.
СЕДРИК. Это никуда не годится, старина, если позволишь высказать свое мнение. Если ты не желаешь их убивать, есть их неприлично, вот что я думаю. Абсолютно неприлично. Потому что человека, знаешь ли, определяет, я это чувствую, готовность убивать. И если человек не готов убивать, когда обстоятельства этого требуют, тогда он, по существу
ЧАРЛЬЗ. Вот тут осторожнее.
СЕДРИК. Осторожнее.
ЧАРЛЬЗ. С тем, что ты сейчас скажешь.
СЕДРИК. Предупреждаешь меня?
ЧАРЛЬЗ. Пожалуй.
СЕДРИК. Я зашел слишком далеко?
ЧАРЛЬЗ. Есть такое.
СЕДРИК. Что ж, с тобой все ясно.
ЧАРЛЬЗ. Ясно что?
СЕДРИК. Мелькнуло на мгновение. В твоих глазах. Но я увидел.
ЧАРЛЬЗ. И что ты увидел?
СЕДРИК. Взгляд убийцы. Только на мгновение. Но он был. Никаких сомнений. Отлично, старина. Я знал, что в тебе это есть.
(Дважды хлопает его по плечу и уходит).
5
Любовь в садовой беседке
(ВИЛЛИ чистит сапоги, сидя на ступенях в садовую беседку. Подходит БРОНУИН).
БРОНУИН. Привет, Вилли.
ВИЛЛИ. Привет, мисс. Если вам нужна беседка, я почищу эти сапоги где-нибудь еще.
БРОНУИН. Не говори глупостей. Остаться и составь компанию. Давно мы с тобой не говорили по душам.
ВИЛЛИ. Не говорили по душам?
БРОНУИН. Да. Прошла вечность с тех пор, как мы с тобой сидели в этой садовой беседке и задушевно болтали.
ВИЛЛИ. Никогда мы так не болтали.
БРОНУИН. Да ладно тебе, наверняка случалось.
ВИЛЛИ. Я так не думаю.
БРОНУИН. Но мы разговаривали, когда были детьми, так?
ВИЛЛИ. Прошу прощения, мисс, но с какой стати такой титулованной личности, как вы, тратить время на болтовню с сыном садовника?
БРОНУИН. Но я говорила с тобой, я помню.
ВИЛЛИ. Вы говорили мне: «Привести мою лошадь». Это да.
БРОНУИН. Я думаю, ты морочишь мне голову, Вилли.
ВИЛЛИ. Никогда бы не позволил себе морочить голову даме, мисс. Разумеется, без ее письменного разрешения.
БРОНУИН. Я помню, ты был образованным мальчиком. Однажды видела тебя читающим книгу.
ВИЛЛИ. Я ее не украл, мисс.
БРОНУИН. Я такого не говорила. И что это была за книга?
ВИЛЛИ. На самом деле я прочитать не одну книгу, мисс.
БРОНУИН. Ага. Так ты рецидивист. Мне хочется, чтобы ты держался со мной не столь формально, Вилли. Кроме нас, здесь никого нет. Все-таки мы с тобой друзья.
ВИЛЛИ. Не понимаю, как молодая хозяйка поместья может дружить с ублюдком садовника, мисс. Простите меня за мой французский.
БРОНУИН. Ты смеешься надо мной. Ты всегда смеялся надо мной. Под маской ложной угодливости прячется ироническое пренебрежение.
ВИЛЛИ. О, мы, нанятая прислуга, ничего не знаем об иронии, мисс. Мы люди простые.
БРОНУИН. Да перестань, Вилли. Я-то тебя знаю.
ВИЛЛИ. Вы меня не знаете. Вы ни раз в жизни не смотрели на меня.
БРОНУИН. Я знаю, что ты отчаянно влюблен в Имогену.
ВИЛЛИ. У наемной прислуги нет времени на любовь. Мы слишком заняты, очищая конюшню от навоза.
БРОНУИН. Это очевидно для всех.
ВИЛЛИ. Будь это очевидно для мистера Седрика, он бы уже меня застрелил и повесил мою голову на стену рядом с зебрами вашего отца.
БРОНУИН. Седрик не так глуп, как кажется, Вилли. Никто не может быть таким глупым, как воспринимается Седрик. И я понимаю, почему ты влюбился в Имогену. Она очаровательная. Сложнее мне понять другое: почему ты не влюбился в меня?
ВИЛЛИ. В вас?
БРОНУИН. Да. Почему не в меня? Я с уверенностью могу сказать, что все остальные влюблены.
ВИЛЛИ. Если все остальные влюблены, склонен думать, этого более чем достаточно, мисс. Подобная жадность вас не красит, уж извините за такие слова.
БРОНУИН. Это не жадность чистое любопытство. Ты мне любопытен, Вилли. Твоя наивная влюбленность в Имогену. Твое необъяснимое безразличие ко мне. Это неслыханно. Ты действительно думаешь, что она красивее меня?
ВИЛЛИ. Красивее вас никого нет, мисс.
БРОНУИН. Тогда что в Имогене побуждает тебя любить ее, а не меня?
ВИЛЛИ. Вы хотите, чтобы я любил вас? Речь об этом?
БРОНУИН. Я не хочу, чтобы ты любил меня. Я только хочу знать, почему не любишь. Неужели это так трудно понять? Думаю, что нет, во всяком случае, человеку, который прочитал не одну книгу.
ВИЛЛИ. Вы невероятно красивая молодая дама. Все это видят, так что говорить об этом смысла нет. Что же касается моих личных чувств к кому-либо знаете, мисс, если отбросить излишнюю деликатность, это совершенно не ваше дело.
БРОНУИН. Если какой-либо мужчина не влюблен в меня, пусть и незаконнорожденный сын садовника, это абсолютно мое дело, потому что за достаточно долгое время ничего более интересного на моей памяти не происходило.
ВИЛЛИ. Что ж, тогда это очень грустно.
БРОНУИН. Да. Так и есть. Нелепо и грустно. И мы все такие. Разве люди могут не быть нелепыми в местечке, которое зовется Уинкли? Это же хуже Питерхеда. Так что насчет этой девушки? Скажи мне, Вилли. Просто скажи.
ВИЛЛИ. Что-то в ее глазах. Я не слепой, знаю, как она выглядит, но что-то в ее глазах Что-то в ее глазах Не знаю, как это выразить.
БРОНУИН. В ее глазах? Ты думаешь, что-то в глазах Имогены заставляет тебя любить ее, а не меня? Да как, черт побери, можно увидеть, что у человека в глазах?
ВИЛЛИ. Прежде всего, нужно посмотреть.
БРОНУИН. Ты говоришь, что я не смотрю.
ВИЛЛИ. Вы заняты тем, что смотрите, как смотрят на вас.
БРОНУИН. Это жестоко сказать такое, Вилли.
ВИЛЛИ. Извините мисс. У меня сложилось ошибочное впечатление, что вы, задавая вопрос, действительно хотели получить ответ.
БРОНУИН. Ты до такой степени презираешь меня?
ВИЛЛИ. Ничего личного. Я презираю всех богачей.
БРОНУИН. Но это так несправедливо. Что мы тебе сделали? Разве мы плохо к тебе относились?
ВИЛЛИ. Я скажу вам, что думаю, мисс, если вы действительно хотите знать. Я думаю, вы не должны тратить свою жизнь на то, чтобы сидеть в садовой беседке и выяснять у незаконнорожденного сына садовника, почему он вас не любит.
БРОНУИН. Правда? И на что? На что мне тратить, Вилли?
ВИЛЛИ. Не знаю. Почему бы вам не определиться с этим самой?
БРОНУИН. Не понимаю, откуда у тебя такая злость по отношению к нам? Мы здесь такие приветливые и доброжелательные. Взяли в семью Имогену, бедную, оставшуюся сиротой кузину, воспитали, как мою родную сестру, более-менее. Помогали незаконнорожденному сыну садовника научиться читать и писать, чтобы он мог красть наши книги и каждом удобном случае смотреть на нас свысока. Думали, что способствуем прогрессу в этих краях.
ВИЛЛИ. И все это только потому, что я отдаю предпочтение Имогене, а не вам? До чего жалкое зрелище.
БРОНУИН. Да мне плевать, кому ты отдаешь предпочтение, маленький несносный болван. Просто это выше моего понимания Не то, что ты жаждешь Имогену, которая очень милая существо, если не говорит всякую чушь А то, что кто-то может не жаждать меня. Что с тобой не так, парень?
ВИЛЛИ. Вы никогда в жизни никого не любили?
БРОНУИН. До сих пор мне это не требовалось, а что?
(Они смотрят друг на дружку. Доносится далекий раскат грома).
ВИЛЛИ. Собирается гроза, мисс. Идите в дом. Вы не хотите промокнуть, так?
(Свет в садовой беседке меркнет по мере того, как темнеет небо и приближаются раскаты грома).
6
Гипноз в дождливый день
(Раскат грома, не очень зловещий. Дождливый день, его вторая половина. В гостиной ИМОГЕНА, БРОНУИН, СЕДРИК, ЧАРЛЬЗ и ВИЛЛИ, который чинит часы с кукушкой).
ЧАРЛЬЗ. Я как король дождливый страны
БРОНУИН. Чарльз, никакой ты не король.
ИМОГЕНА. Он цитирует Бодлера.
БРОНУИН. Так скажи ему, чтобы прекратил. Это раздражает. Отец всегда ненавидел дождь. Он говорил, что при дожде лисы получают несправедливое преимущество. А у меня дождь вызывает кошмары.
ИМОГЕНА. Тебе все еще снится тварь, прячущаяся в шкафах?
БРОНУИН. Имогена, ты не должна в присутствии мужчин разглашать интимные секреты моей опочивальни. Чарльз возбудится.
ИМОГЕНА. Не думаю я, что Чарльз от этого возбудится. Но твой сон наверняка что-то значит. Нам снится то, что мы заслуживаем. Вроде бы это сказал кто-то из французов.
СЕДРИК. Когда я слышу, как кто-то говорит на французском, у меня возникает неодолимое желание вогнать ему в глаз вилы. Да за кого эти французы себя принимают?
ИМОГЕНА. Они принимают себя за французов.
СЕДРИК. С их стороны это чертовки нагло, не говорить на английском, как все цивилизованные люди.
ИМОГЕНА. Седрик, они французы. С какой стати им говорить на английском?
СЕДРИК. Чтобы человек мог понять, что они говорят.
ИМОГЕНА. Но французы понимают, что они говорят.
СЕДРИК. И какой прок от этого всем нам?
ИМОГЕНА. Может, сны Бронуин предвестие будущего? Эдвард всегда говорил, что есть у нее сверхъестественные способности. В детстве она часто предугадывала то, что должно произойти.
ЧАРЛЬЗ. Предчувствия у меня постоянно, но только по части прошлого.
БРОНУИН. Пожалуйста. Сегодня слишком сыро для парадоксов. Я знаю, чем нам заняться. Пусть Имогена кого-нибудь загипнотизирует. У нее хорошо получается.
ИМОГЕНА. У меня к этому настоящий талант. Я провожу удивительные эксперименты по гипнотическому внушению в моей лаборатории.
СЕДРИК. Ты говоришь про старый курятник?
ИМОГЕНА. Теперь это моя лаборатория. И куры прекрасные объекты внушения.
БРОНУИН. Не гипнотизируй кур. Загипнотизируй Вилли. Мне очень хочется узнать, что творится в головах представителей низших классов.
ВИЛЛИ. Не надо меня гипнотизировать.
ИМОГЕНА. Вилли, ну, пожалуйста.
ВИЛЛИ. Давайте без меня, премного вам благодарен.
БРОНУИН. Да ладно тебе, Вилли. Поддержи компанию.
ВИЛЛИ. Я чиню часы с кукушкой вашей матери.
БРОНУИН. Часы починишь позже. Ей уже ни к чему знать точное время, так? Эти часы остановились аккурат в ту ночь, когда она повесилась на мельнице.
ЧАРЛЬЗ. Думаешь, форма психокинетического сочувствия?
БРОНУИН. Отец пристрелил их из своего револьвера.
ЧАРЛЬЗ. Скорбя о вашей матери?
БРОУНИН. Нет, просто ненавидел часы с кукушкой. Не мог видеть, как птичка вылетает откуда бы то ни было, не отстрелив ей голову.
ИМОГЕНА. Вилли, ты должен глубоко заглянуть мне в глаза. Это все, что он тебя требуется. Или ты боишься глубоко заглянуть мне в глаза.
СЕДРИК. Я уверен, что боится. Его трясет, как испуганную суку.
ВИЛЛИ. Я ничего не боюсь.
ИМОГЕНА. Тогда сделай это. Сделай для меня. Ты это сделаешь, Вилли? Пожалуйста?
ВИЛЛИ. Ну Ладно.
БРОНУИН. Хороший мальчик.
ИМОГЕНА. Подойди и сядь рядом со мной, Вилли. Давай.
ВИЛЛИ (подходя и садясь рядом с ИМОГЕНОЙ). Проводить эксперименты на сыне садовника. Я становлюсь человеческой салонной игрой.
ИМОГЕНА (берет руки ВИЛЛИ в свои). Теперь смотри мне в глаза. Не на мой нос. В глаза. Боже, у тебя такие красивые глаза. И выглядят знакомыми.
БРОНУИН. Конечно они выглядят знакомыми. Это глаза Вилли. Он всегда держал их под своими бровями.
ИМОГЕНА. Да, но внезапно они мне кого-то напомнили. Словно (Короткая пауза).
ВИЛЛИ. И кого они вам напомнили?
ИМОГЕНА. Никого. Неважно. У кого есть карманные часы? Чарльз?
ЧАРЛЬЗ (протягивает ИМОГЕНЕ карманные часы). Только с возвратом. Мой дедушка выиграл их в покер у королевы Виктории.
БРОНУИН. Это был покер на раздевание?
ИМОГЕНА. Благодарю. (Покачивает часами перед ВИЛЛИ). А теперь, Вилли, расслабься и не отрывай взгляда от карманных часов, которые покачиваются из стороны в сторону. Твои веки тяжелеют. Становятся более тяжелыми при каждом покачивании. Ты впадаешь в глубокий сон. Очень глубокий сон. Теперь ты спишь. Когда я щелкну пальцами, ты сделаешь все, о чем я тебя попрошу. Готов? Раз, два, три. (Щелкает пальцами). Если ты загипнотизирован, скажи «беседка».
СЕДРИК. Беседка.
ВИЛЛИ. Вы загипнотизировали Седрика.
ИМОГЕНА. Как странно. Должно быть, Седрик исключительно легко поддается гипнозу.
ЧАРЛЬЗ. Этого следовало ожидать. У него интеллект моллюска.
ИМОГЕНА. Седрик, ты знаешь, где ты?
СЕДРИК. В гостиной особняка в Уинкли.
ИМОГЕНА. И ты знаешь, кто я?
СЕДРИК. Ты Имогена.
ИМОГЕНА. И ты знаешь, кто ты?
СЕДРИК. Я Екатерина Великая, Императрица Всея Руси.
ИМОГЕНА. Екатерина Великая?
СЕДРИК. И я без ума от своей лошади.
ИМОГЕНА. Седрик, прекрати. Если ты собираешься обратить все в шутку, то у нас сейчас другие планы.
СЕДРИК. На минуточку можно всех и посмешить, так? И мне совершенно не понравился твой комментарий насчет моллюска, Чарльз.
БРОНУИН. Однажды я была кем-то еще.
ИМОГЕНА. Что?
БРОНУИН. Однажды, в другое время, я была кем-то еще.
ЧАРЛЬЗ. Думаю, ты загипнотизировала Бронуин. Посмотри на нее.
ИМОГЕНА. Ты была кем-то еще? Правда? Кем ты была?
БРОНУИН. Она была совсем юной, и жила в замке или большом особняке. Со многими комнатами, лестницами и коридорами И по комнатам бегали лисы. И ее отец преследовал их. Иногда и служанок. И голоса брошенных детей шептали в пустых комнатах. А потом
ИМОГЕНА. Что? Что случилось потом?
БРОНУИН. Тень упала на дом.
ИМОГЕНА. Тень? Какая тень? Ты про облако?
БРОНУИН. Нет. Не облако. Что-то летело по небу.
ИМОГЕНА. Что? Что летело по небу?
БРОНУИН. Что-то огромное, раздутое. Цепеллины. Цепеллины летели по небу. И поливали землю разъедающим дождем. И когда этот дождь падал на тебя, он растворял твою одежду. И ты оставалась голой, и тебя трясло от холода. Потом появились лисы. Они бежали по моему телу. Послышались охотничьи рожки, появились охотники, и я лежала голой в лесу. И лис смотрел на меня. И мне стало так стыдно, что из-за меня его ждет верная смерть. Потом собаки начали меня лизать. И появился Эдвард. И обнял меня, и поцеловал, и шепнул на ухо: «Бронуин, я должен тебе что-то сказать. Что-то ужасное».