Наливайко вынес безапелляционный вердикт: исключить из членов партии и приступить к прениям. В ленинской комнате установилась гробовая тишина, никто не хотел выступать, голгофа явно светила только одному Филиппову. Вошедший в раж, парторг забыл дать ему слово, о чём вдруг к месту напомнил замполит нашего дивизиона капитан Соловьёв. Игорь Акимович встал, зачем-то прокашлялся и начал говорить:
Товарищи! Искренно приношу извинения, если я в чём подвёл наш дружный коллектив. Я не мастер красивых слов, но мой поступок глубоко личный и касается только меня.
Партию всё касается, огрызнулся Наливайко. От неё не должно быть секретов.
Политику КПСС поддерживаю и одобряю, продолжал Филиппов. Готов понести любое наказание, но от своих личных убеждений не откажусь.
Игорь Акимович обвёл всех присутствующих твёрдым и ясным взглядом и сел. Было видно, что он не корчится от переживаний и готов встретить самое тяжёлое и несправедливое решение с прямой спиной и открытым забралом, как и подобает настоящему русскому офицеру. Только покусывание кончика уса выдавало, что внутри него бушует настоящая буря и идёт священная война земли и неба. Этот его жест знали партнёры по преферансу: майор Перчик, замполит Соловьёв и я, лейтенант Ломакин, непонятно как затесавшийся в эту компанию. Преферанс, хоть игра и офицерская, но во всём дивизионе пулю могли расписать только четверо, в том числе и я. Капитан Филиппов всегда кусал ус, когда на руках у него была плохая карта.
Наливайко предложил перейти к прениям, но выступающих опять не нашлось. Когда перешли к голосованию, то за исключение капитана Филиппова из рядов КПСС не проголосовал никто: половина собравшихся воздержалась вторая половина была категорически против.
Это что? Заговор? Сборище оппортунистов и троцкистов? Руководителей решили в идиотов превратить? Опутали дивизион круговой порукой и думаете, всё сойдёт с рук? теперь уже орал Квазимодо. Увидев меня, Дубинин побагровел и завёлся пуще прежнего. Аа, Ломакин! И ты здесь, писака хренов. Полк позоришь. Ты у меня за статейку ещё ответишь. Нет бы, о хорошем написать!
Это к делу не относится. Мы сегодня не Ломакина обсуждаем, наконец подал голос наш замполит Соловьёв. Он ведь в сегодняшнюю эпоху гласности может и о зажиме конструктивной критики статью приготовить.
Может, чёрт бы его побрал. В полку без году неделя и уже критикует. Квазимодо начал успокаиваться, а я, перехватив его гневный взгляд, в очередной раз проклинал сегодняшнее партсобрание и думал, как хорошо Пашке в карауле.
Писать я начал в училище на первом курсе. Поручил мне как-то комбат выпуск боевого листка. Листок обычно выпускался к знаменательным датам и обязательно по субботам, а суббота в училище парко-хозяйственный день, если короче ПХД. Все территорию убирают, казарму до блеска вылизывают, технику чистят и смазывают, а ты сидишь себе в тёплой ленинской комнате и слагаешь разный бред. В принципе ничего сложного: следуй по колее «делу партии верны» и включай фантазию. Особенно замполиты любили латинский девиз per aspera ad astra «через тернии к звёздам». Он лейтмотивом должен проходить через любую статейку и служить агитационно-воспитательным инструментом для личного состава в любом подразделении. Рядовой или курсант, к примеру, Пупкин поначалу с трудом переносил тяготы и лишения армейской жизни, но вдруг нашёлся старший товарищ, или добрый дядя, обязательно комсомолец, который вовремя помог, правильно подсказал, протянул руку, подставил твёрдое плечо, в общем, направил на путь истинный. И тут Пупкин преображается, задачу выполняет, учёбу подтягивает, нормативы теперь для него, как «два пальца об асфальт». Конечно, он теперь отличник боевой и политической подготовки и сам уже помогает курсанту Залупкину. Мостик между поколениями построен, линия партии проведена в жизнь, замполит доволен, да и ты в шоколаде. Главное для сочинителя иметь в арсенале относительно небольшой набор шаблонов и трюизмов и писать без явных грамматических ошибок. На роль Чехова или Достоевского здесь никто не претендует.
Был у меня в училище друг Серёга Рыбкин, в одном строю вместе плечом к плечу стояли, койки были рядом, в увольнениях всегда вдвоём по танцам и женским общагам куролесили. У него осенью день рождения, а я то ли в шутку, то ли в качестве подарка написал про него статью в окружную газету «Защитник Родины». Всё, как в боевом листке написал: типа и отличник он, и товарищ, хоть куда (что, правда, то, правда); единственное приврал, что на марш-броске у задыхающегося Саньки Мельничука для облегчения доли взял автомат и вещмешок, но Санька и без полной выкладки еле передвигал ноги. Мы его всем взводом до финиша вели. К моему удивлению статью напечатали, а через две недели прислали гонорар 10 рублей, сумму почти в два раза большую моей месячной получки первокурсника. Я быстро смекнул, что могу легко срубить нам с Серёгой на винцо, а девушкам на цветочки и мороженое. Вот так я стал внештатным корреспондентом газеты и четыре года писал однообразные статьи для поддержания боевого духа читателей и собственных штанов. «Защитник Родины» гонорары платил исправно, а на четвёртом курсе я даже получил грамоту от командующего округом за активное несение печатного слова в армейские массы. Мелочь, но всё равно приятно.
Квазимодо на меня ополчился после моего фельетона «С чем стучатся в дверь ко мне» в «Советской Армии», газеты Группы Советских войск в Германии. Весь сыр-бор начался из-за выписанных газет, которые я, и не только, регулярно не дополучал. Мне как-то было наплевать на всю прессу кроме «Советского Спорта», хотелось читать его постоянно, а не раз-два в неделю. Главный почтальон на мою претензию ответил односложно: «Ничего не знаю. Это всё, что вам приходит». Обращение к дивизионному замполиту Соловьёву тоже не дало результата.
Мне что в газету написать? спросил я.
Пиши, куда хочешь, ответил он. Концов здесь не сыскать. Помни, все жалобы принимает только одна газета. «Гудок» называется.
Знаю, товарищ капитан. Про гудок все знают.
Фельетон дал резонанс, прессу я начал получать в полном объёме, но согласно третьему закону Ньютона «Всякое действие имеет противодействие» нажил себе врага в лице замполита полка майора Дубинина. Василий Перчик незамедлительно поделился своим знанием третьего закона механики:
На каждую хитрую жопу всегда найдётся хуй с винтом. Ломакин, а знаешь, чем замполит отличается от политрука?
Я хотел сказать: «Те же яйца только в профиль», но, чувствуя подвох, пожал плечами и произнёс, как учили, громко и чётко:
Никак нет, товарищ майор!
Методом воспитания, Ломакин. Политрук показывает бойцам на личном примере, как надо, а замполит пишет, как и зачем. Учись, лейтенант!
Партийное собрание артиллерийского дивизиона затягивалось, и было готово слиться с тёмным временем суток. Все члены устали: женатые мечтали о вкусном ужине, мягкой постели и тёплой сиське; у холостяков желания были проще и скромнее: сто пятьдесят и на боковую. От долгого сидения на стульях жопы стали квадратными, а на лицах проявился отпечаток приобретённого слабоумия, и ещё очень хотелось курить. На председательствующего капитана Соловьёва вдруг снизошло просветление, и он объявил:
Перерыв 10 минут.
Вселенский вздох облегчения не укрылся от кошачьего слуха Квазимодо, но его рычание поглотил шум двигающихся стульев, топот сапог, шуршание сигаретных пачек, металлический звук портсигаров, щёлканье нетерпеливых зажигалок, нечленораздельное гудение, в которое превратился микс человеческих голосов. Курилка манила, точно задранный подол платья, и распахивала любовные объятия маниакальным глотателям дыма. Никотиновое облако качалось в унисон со свисающей лампочкой, заливающей мягкой желтизной довольные лица курильщиков, некоторые из них даже казались одухотворёнными. Чувство долгожданной радости фиксировала, как правило, дебильная, растёкшаяся во всё лицо, улыбка. Эти минуты были божественны: казалось, сам святой дух сошёл на землю. Всех хотелось любить. Вот что делает вовремя закуренная сигарета!
Первая затяжка всегда жадна и глубока, порою на треть или даже половину сигареты, всё зависит от никотиновой жажды. Дым на несколько секунд задерживается в лёгких, а затем выходит мощной струёй вместе с выдохом облегчения. Следующие глотки уже менее глубоки, но начинается смакование каждой затяжкой: дым выпускается облачком, аккуратно растущими колечками, тоненькими через нос струйками. Однажды я видел, как курильщик выпускал дым из ушей и был похож на заблудившегося среди людей Фавна. Многие выпускаемым дымом чертят только им понятные фигуры, фантасмагорические объекты, лунно-марсианские пейзажи, китайские иероглифы, тающие в вечернем воздухе неизвестные письмена. Обрывки абракадабр уносит ветер. Весь свой дым я посылал Мине: «Люблю, задыхаюсь без твоих губ, скучаю и грущу, целую каждый твой вдох и след, который оставляет вдох. Я всё оставляю тебе, каждую клеточку, свет, через который видно эту клетку; миг, который ты мне подарила» Я знал, что она читала все мои мысли, потому что мысли были одного содержания. Она властвовала над моим мозгом и жалела, что он слишком открыт для всякого говна. Мина всегда жалела меня. Она была старше на пять лет, это для неё всегда казалось много.
Сигарета в армии больше, чем сигарета. Она больше, чем вселенная, выше, чем бог, слаще, чем женщина. Нет ничего больше сигареты и больше страдания без сигареты, потому что она больше самой себя, любовь к ней всесильна и безнадежна. Сигарета не смысл жизни жизнь. Мягкие аморфные тела не подозревают об этом, но включаются в никотиновый процесс любовь не сворачивается и не затухает. Нет, лучше счастливчиков, чем курильщики! Они выше баб, денег, славы: они получают, то, что хотят, не деньги с бабами и славой банальную сигаретку. Они счастливы, потому что курят. Бабы, Деньги, Слава им завидуют, потому что лишены последней затяжки. Курильщики задыхаются от счастья, они счастливы много раз в день и могут сделать счастливым незнакомца, у которого внезапно кончилось курево. Сигарета сближает и вдохновляет. Любое самое маленькое дело начинается с большого перекура.
А какие чудные рассветы встречают курильщиков! Чашечка утреннего чёрного кофе источает вдохновенный аромат, который смешивается с желанным сигаретным. Желтозубые улыбки смакуют эту волшебную смесь и настраивают грядущий день на позитив. Ведущие здоровый образ жизни считают дешёвкой такое призрачное счастье. Но что они понимают!
В курилке замполит Соловьев, втихаря, переговорил с каждым членом дивизионной парторганизации. Он волевым решением назначил участников прений:
Ребята! Надо что-то делать, иначе ленинская комната станет нашей братской могилой.
Среди привлеченных к прениям «счастливчиков» оказался и я, на галерке отсидеться не получилось: страна звала в штыковую или хуже того на амбразуру. Я понял, что вместо гранаты, меня бросают под танк и снова позавидовал Пашке. Я был готов оттащить три караула подряд, что противоречит уставу, но я всё равно был готов: лишь бы не участвовать в этом блядском собрании.
К всеобщему удивлению прения начались и закончились быстро. Василий Перчик предложил объявить коммунисту Филиппову выговор без занесения в учётную карточку за ошибочное понимание личной жизни в эпоху перестройки. Никакой начальник штаба не захочет расставаться с грамотным комбатом.
Выговор не триппер носить можно, так прокомментирует своё действие Перчик во время очередной партии преферанса. Ты уж, Игорь Акимович, не обижайся.
Не триппер, ответит Филиппов и прицепит Перчику паровоз из четырёх взяток на мизере.
Я, ссылаясь на материалы 27 съезда КПСС, предложил, учитывая плюрализм мнений, поставить на вид. Ещё не прошло года, как я сдавал «госы» по научному коммунизму, поэтому ещё что-то помнил. Выговор я посчитал слишком строгим наказанием в период гласности и предложенной модели демократизации общества и опять заслужил неодобрительный взгляд Квазимодо. Парторгу Наливайко, видимо, было пофиг: ему что скажут, он то прокукарекает. Да и кто я был для него: молодой никчёмный лейтенантишка пусть и с отличным дипломом и дерзким желанием тащить офицерскую лямку. Основная масса проголосовала за предложение Перчика, а меня неожиданно поддержал капитан Соловьёв, который в перчиковой градации был больше политруком, чем замполитом. Вдвоём бросаться под танк всё-таки легче чем одному.
Хороший ты парень, Ломакин, но дурак, услышал я от него после пресловутого собрания.
Почему? Я же за справедливость, товарищ капитан!
Справедливость? Нет правды на земле, но правды нет и выше! Читай Пушкина, лейтенант! Я и сам дурак, сказал капитан Герман Соловьёв и махнул рукой.
Мне повезло: в артиллерийском дивизионе был хороший замполит. Всему дивизиону повезло.
Дурачок! за прошедшие сутки по поводу себя я слышал несколько раз. Теперь это сказала мне Мина своим печально-родниковым голосом. В нём не было никаких уничижительных ноток, но капелька сожаления всё-таки упала. Я опять пришёл ночью, мягко, точно кот, царапнул стекло. И кто меня научил этому? Загадка. Окно призывно отворилось, и через мгновения я уже был в объятьях самой прекрасной женщины на Земле. И опять всё случилось, как в желанном сне, как в пришедшей из небытия, сказке. Мы были счастливы и не думали ни о мимолетности, ни о скудности счастья. Мы радовались настоящему, наслаждались короткими мгновениями, видимо знали, что будущего нет, или нам казалось, что нет.
Почему ты вышла замуж за своего прапорщика? внезапно и с неприкрытым сожалением спросил я. Ты же очень хорошо знаешь, что он тебе не пара! У тебя МГУ за плечами, а него кулинарный техникум! Ты пять языков знаешь, а он по-русски говорит с чудовищным акцентом! Чтобы приехать в Германию? За немецкой мебелью, парой дивандеков и сервизом «Мадонна»?
Ты всего не знаешь, Алёша, она игриво куснула меня за мочку уха. Нас поженили родители, когда нам и трёх лет не было. Мой отец и свёкор всю жизнь друзьями были, один другого спас, когда тот под лёд провалился. После этого случая они и поклялись друг другу детей своих поженить, если разнополыми будут. А у нас слово старшего закон, тем более родительское. Ослушаться никак нельзя.
Я всё понимаю, но как же любовь? Ну, хотя бы симпатия?
А что ты знаешь о любви? Ты совсем ещё молоденький лейтенант, а уже говоришь о вечном, тон её голоса стал менторским, но нисколько не испортил его. Вы мужчины всегда с удовольствием говорите: « Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда». Это ведь правда?
Правда, Мина! Но только в голове моей не укладывается ты и он. Полные противоположности!
Противоположности притягиваются. Он меня любит. Иногда для идиллии достаточно, чтобы только один член семьи любил другого. Другой будет делать вид, что любит. По истечении определённого периода уже оба будут делать вид, и если не останется ничего общего, расставание неизбежно. И ещё совершенных людей нет. Не секрет, что женщина хочет видеть своего мужчину умным, красивым, сильным, целеустремлённым, верным, обеспеченным. Да-да!
Не округляй глаза и не надувай губы! Обеспеченным. Это только в поговорке «с милым рай в шалаше», но ничто не убивает любовь так, как проблемы быта. Именно быт превращает любовь в ненависть.
Мина! Да ты настоящий философ! Ты когда последний раз смотрелась в зеркало? Обычно дурнушки склонны к философии, а ты не просто красивая, ты очень красивая, с тебя хоть картину пиши, хоть икону, мне захотелось немножко покривляться, но она остановила мой бестолковый спич.
Если философ, то не настоящий, хотя философию я когда-то учила не только марксистко-ленинскую. Разовью мысль про совершенство. Я назвала шесть качеств, которые хотела видеть в мужчине, их, конечно, можно продолжить, но ни один мужчина не сочетает в себе все эти качества. Вот мой Гаспарян верный и обеспеченный, и, наверное, всё, а я хочу ещё умного, сильного, целеустремлённого.