Но по сравнению с Вериными успехами это было, конечно, ничто. И все же при диаметральной разнице характеров и судеб было у них с сестрой одно общее обе они никак не могли выйти замуж, меж тем как подходящее для этого время было на исходе.
В семье долго не беспокоились об этом, потому что в нынешнее время девушка сначала должна получить образование, а потом уж все остальное. Да и мужчин подходящих не видно на горизонте, таких, которых можно принять в семью, не делая над собой усилие. С другой стороны, «у нас в роду старых дев не было, девочки обязательно найдут себе достойных мужей». Но время шло, сестры оставались одинокими, и мама с бабушкой начали переглядываться и вздыхать. Старшее поколение сходилось на том, что причина в серости современных мужчин и в узости их интересов. «Слишком вы у меня несовременные, особенные, а нынешним мужчинам нужен ширпотреб», говорила мама, как будто сокрушаясь, но в голосе ее Люда чувствовала гордость, что у нее такие уникальные дочки.
В случае Люды «несовременная» это еще было очень мягко сказано. Она до сих пор ходила с косой, потому что стрижка это вульгарно, а челка превращает девушку в обезьяну. С восьмого класса Люда себя обшивала и обвязывала, но происходило это под строгим контролем бабушки, которая была твердо убеждена, что порядочные девушки не носят брюки вообще, а остромодные джинсы, в частности, это рабочие штаны, надевать их имеют право только плотник и огородник. Юбка должна прикрывать колено, а лучше доходить до середины икры, никакой косметики и броских украшений, вот тогда настоящий мужчина поймет, что ты хорошая девушка и годишься на роль жены и матери. Настоящий мужчина видит истинную, внутреннюю красоту девушки, которую скромный вид только подчеркивает. Если же мужчина обращает внимание на то, во что ты одета, если его привлекает вульгарный вид или фирменные шмотки, значит, это подонок, с которым иметь дело ни в коем случае нельзя. В лучшем случае он тупой мещанин, а вернее всего корыстолюбец, подыскивающий выгодную партию.
Вера в теории была согласна с этими постулатами, но на практике поступала в точности наоборот. Стриглась у одной из лучших парикмахерш города в обмен на дефицитные книги, щеголяла в джинсах и других фирменных вещах, привезенных из заграничных поездок, и, что совершенно повергало бабушку в ужас, красила ногти вишневым лаком. Бабушка пыталась вразумить строптивую внучку, даже какое-то время не разговаривала с ней, но в итоге сошлись на том, что «девочка вращается в таких кругах, значит, должна выглядеть соответственно».
Однако жизнь не спешила подтверждать правоту старшего поколения. Ни один настоящий мужчина не разглядел внутренней красоты Люды, но в то же время и ни один подонок не клюнул на фирменную упаковку и внешнюю красоту Веры. То ли Люда была недостаточно скромна, а Вера недостаточно вульгарна, то ли что-то другое мешало женскому счастью
Люда к своим двадцати шести годам даже не целовалась ни разу по-настоящему, да что там, ее даже на свидание не звали. Серая мышь, пустое место. В школе и институте она не ходила на дискотеки, потому что это «бессмысленное времяпрепровождение, достойное дикарей», но не сомневалась, что если бы ходила, то все медленные танцы простояла бы у стенки.
В отличие от нее Вера, казалось, пользовалась оглушительным успехом у мужчин. В любой компании за ней наперебой начинали ухаживать все лица мужского пола, от глубокого старика до маминого внучатого племянника, наслаждались интересной и остроумной беседой, вести которую Вера умела блестяще, рассыпались в комплиментах, новые знакомые просили телефончик, но почему-то никогда не звонили. Наверное, чувствовали, что Вера для них слишком хороша, слишком умна и красива, и они просто не смогут соответствовать такой женщине, как она. Правда, было исключение: Верин одноклассник Володька не испугался ее превосходства над собой и с десятого класса упорно добивался благосклонности так самонадеянно выбранной им дамы сердца. Естественно, Вера не принимала всерьез этого обормота-троечника из неблагополучной семьи, он был даже не запасной, а скорее тренировочный вариант. Иногда она ходила с ним на свидания, если Володьке удавалось достать билеты на интересный спектакль или фильм, но больше ничего не позволяла. Порой он удостаивался приглашения к чаю, где вся семья довольно зло подшучивала над ним, но, как говорил папа, это неизбежно, если ты не хочешь знать свое место. Лезешь со свиным рылом в калашный ряд, будь готов к унижениям.
Люда молчала, она боялась признаться, что ей симпатичен этот простоватый паренек, нравится его сельская манера звонить и спрашивать: «Дома?» и вообще весело на него смотреть и думать, как он похож на Кротишку из мультфильма. Но Вере он, естественно, был не пара.
Володька учился в институте гражданской авиации на пилота, а когда окончил, его распределили в сельхозавиацию куда-то на Кубань, отчего он сразу получил у папы кличку Кукурузник.
Перед убытием к месту службы он в сотый раз сделал Вере предложение и снова получил отказ. Володька сам по себе был жуткий мезальянс, а если к нему еще прилагалась перспектива похоронить себя в сельской глухомани, то брак с ним из немыслимого плавно перемещался в область невозможного.
После отъезда бедный Кукурузник еще целый год на что-то надеялся, писал письма корявым детским почерком некультурного человека, звонил при любой возможности, но чем дальше, тем больше Веру раздражали эти знаки внимания. Она злилась так, будто Володька украл свою любовь к ней у кого-то более подходящего.
В конце концов Кукурузник успокоился, женился на подходящей ему девушке, а у Веры так никого и не появилось.
В тридцать лет сестра задумалась о том, что годы уходят, в тридцать один ощутила холодное дыхание одиночества. Люда тоже его почувствовала, хоть и была моложе на пять лет. Двадцать шесть это тоже уже не юность, да и было предчувствие, что эти пять лет не сильно что-то изменят. Если ты для мужчин пустое место, тут уж ничего не поделаешь
К сожалению, чем старше человек становится, тем сложнее ему заводить новые знакомства. Начинается взрослая жизнь, рутина, где тебя окружают одни и те же лица, пусть даже круг их очень широк, но ты всех знаешь, и отношения уже более или менее сложились. В сущности, для поиска спутника жизни остаются курортные романы и вечера «для тех, кому за тридцать», но на такое унижение Вера с Людой не были готовы пойти даже ради семейного счастья, да и шанс встретить там достойного человека стремился к нулю. А вернее, достигал его.
Люде иногда казалось странным, что в таком большом городе, как Ленинград, не нашлось для них с Верой женихов. В конце концов, по свидетельству бабушки, они были бы лучшими на свете женами, но сотни, даже тысячи мужчин каждый день равнодушно проходили мимо своего потенциального счастья.
По большому счету роптать было не на что, их частный случай являлся отражением общего явления чем лучше и честнее была девушка, тем труднее ей было найти спутника жизни. Мужчины измельчали, опошлились и выбирали невест под стать себе. А чаще выбор за них делали слишком резвые сперматозоиды, превращая легкую интрижку в начало тягостной семейной жизни. Такой способ замужества для сестер Корсунских был, разумеется, исключен.
Бабушка исподволь начала готовить внучек к участи старых дев, аккуратно, вскользь при удобном случае замечая, что в жизни для себя нет ничего постыдного или плохого, брак нужен только ради детей, а уж то, что приходится женщине терпеть, чтобы эти дети появились, такое противное занятие, что надо радоваться, если можешь этого не делать. Интимная близость вещь крайне отвратительная, а если они в своих любимых романах читали что-то другое, то это ложь и фантазии сластолюбивых мужиков.
Люда, в общем, и так боялась секса, мысль о том, чтобы раздеться перед мужчиной, повергала ее в ужас. Она знала, что многие девочки в университете занимались любовью и вроде бы не страдали ни от самого процесса, ни от своего грехопадения, но, наверное, просто бодрились, потому что теперь принято быть раскованными. Да, пожалуй, она легко обошлась бы без этой стороны бытия.
В университете она мечтала о любви, такой, как на страницах любимых книг, уносилась в фантазии, но в реальности не находила ни подходящего объекта для высоких чувств, ни эпических препятствий, в преодолении которых эти чувства могли бы закалиться. Да, перед глазами всегда был пример идеального брака папа с мамой, но второго такого мужчины, как отец, не существует.
В школе она была влюблена в мальчика на два класса старше, который не обращал на нее ни малейшего внимания, но это было не страшно. Само ощущение, что она при виде него будто летит над пропастью, было бесценно. После скучного дня в школе Люда уносилась в мечты, где были свидания, прогулки под луной до полуночи, вечные разлуки, счастливые воссоединения, словом, все элементы романов про любовь.
Она и после школы несколько лет грезила о нем, но со временем образ реального человека стерся, сменился сказочным героем, который еще лучше подходил, чтобы помечтать. Причем удивительное дело, в ее фантазиях избраннику обязательно бывало отказано от дома, хотя в те времена Люду с родителями связывали просто идеальные отношения. Но что поделаешь, канон есть канон
Время шло, и Люда все чаще задумывалась: не к лучшему ли ее одиночество? Да, женщина без обручального кольца считается вторым сортом и вызывает жалость, но, с другой стороны, разве мало их таких? В теоретическом корпусе половина старых дев, а вторая половина разведенки, так что теперь, они не имеют права получать удовольствие от жизни, если их не почтил своим выбором какой-нибудь дурачок?
Не лучше ли проводить время в радости рядом с родными людьми, которые любят тебя, как никто другой любить не будет, и понимают, как никто другой не поймет, чем влачить унылое существование рядом с унылым серым мужиком только ради идиотского постулата, что женщина должна быть замужем? Дома они поддерживают друг друга во всем, даже в работе. Вера помогает папе со статьями, папа ей с диссертацией, которую она хочет поскорее защитить, чтобы стать самым молодым доктором наук в своей области, а Люда, увы, до их уровня не дотягивает, но тоже вносит свой вклад, создает дома чистоту и уют. Всегда можно поделиться тем, что у тебя на душе, обсудить интересную книгу или культурное событие. Сходить куда-нибудь всем вместе И надо променять такую насыщенную и уютную жизнь на мужика? С которым только обсуждать, что лучше ему подать к котлете, картошку или макароны? Сказочный принц будет таким, как ты хочешь, а реальный мужик пойдет в гараж пить пиво, включит футбол и вместо разговоров о последнем романе Битова потребует борща, и ничего ты с этим не поделаешь, никаким усилием воображения дела не поправишь.
Выбор очевиден, в нем только один изъян дети. Без мужа детей не заведешь, а Люде хотелось бы испытать радость материнства. Но с другой стороны, говорила бабушка, дети быстро вырастают во взрослых людей, среди которых много встречается и плохих, и совершенно непонятно, что ждет Люду в этой лотерее. Кого пошлет ей судьба, такую же идеальную доченьку, как она сама, или психопата с уголовными наклонностями? И второй вариант, увы, вероятнее, ибо если осталось крайне мало мужчин, с которыми можно жить, то таких, от которых стоит заводить детей, еще меньше.
Мама к этой концепции добавляла, что дети это не только радость, но и вечный страх. Она любит своих дочерей больше всего на свете, но, видит бог, у нее не было ни одной спокойной ночи с тех пор, как на свет появилась Вера, и у Люды не будет, когда она родит. Особенно зная Людину мнительность
Люда и сама понимала, что сойдет с ума от ужаса, когда на ее попечении окажется крошечное беспомощное существо, и страх сделать что-то не так перекроет все радости материнства. Действительно, пусть лучше Вера рожает, она сильная, умная и решительная, справится идеально, а Люда станет ей помогать, раз уж, похоже, судьба предназначила ей участь старой девы и доброй тетушки.
Надо радоваться тому, что у тебя есть, особенно если эта жизнь и так приносит тебе удовольствие, а основание чувствовать себя несчастной у тебя ровно одно несоответствие твоей реальности образу настоящей советской женщины. Так что, не имея на горизонте ни одного приличного, по выражению бабушки, кавалера, Люда смирилась с одиночеством, может быть, потому, что подсознательно чувствовала в своем запасе еще пять лет, а Вера после тридцать первого дня рождения принимала свою судьбу очень тяжело.
До тридцати еще можно представляться самой разборчивой невестой, прекрасным призом, который достанется только самому лучшему из достойных претендентов, но после Тут уж каждому ясно, что поезд ушел, приз просрочен, и очень-очень повезет, если найдется дурак, который на него позарится. Вера, во всем привыкшая быть первой, не сумела принять поражение в самом главном женском соревновании, сделалась замкнутой и печальной, даже от отца отдалилась. Официально в семье считалось, что любимица отца Люда, но с Верой он проводил гораздо больше времени, как с товарищем и коллегой. Прежде они могли до полуночи обсуждать какую-нибудь идею или научную концепцию, подыскивали самый изящный вариант перевода текста, а теперь Вера будто потеряла к работе всякий интерес. Даже стук пишущей машинки из ее комнаты, раньше веселый и ласковый, как мазурки Шопена, сделался унылым, словно осенний дождь, падающий на крышу старого сарая.
Родители встревожились, а когда всегда вежливая Вера начала огрызаться в ответ на самые невинные замечания, хлопать дверьми и не выходить к общему ужину, забеспокоились по-настоящему. Мама с бабушкой даже пригласили на чай папиного одноклассника дядю Мишу, в миру доктора медицинских наук, заведующего кафедрой психиатрии Михаила Лазаревича Койфмана, специально подгадав момент, когда Веры не было дома. Люду не позвали к столу, но через стенку ей было слышно каждое слово. Она знала, что подслушивать нехорошо, но не могла заставить себя прекратить.
Боюсь, с нашей Верочкой творится что-то неладное, вздохнула бабушка, какая-то она стала вялая, раздражительная
Ну мало ли, Михаил Лазаревич беспечно рассмеялся, с женщинами вообще такое бывает.
И все же, Мишенька, я попросила бы тебя взглянуть на нее как-нибудь при случае. Все-таки вы с Игорем росли вместе, почти как братья, наши семьи друг другу не чужие
Ну так именно! Я ее с пеленок знаю, и уверяю вас, что о такой крепкой психике многие могут только мечтать.
Ты просто не знаешь, какие у нее нагрузки, девочка живет на пределе возможностей, и я совершенно не удивлюсь, если следствием этого окажется нервное истощение, а то и депрессия.
Я вас умоляю, фыркнул Койфман, человек статью написал, и сразу у него депрессия, да чтобы я так жил! Давно бы уж сам прилег на коечку, а что, в принципе, очень удобно, ноги с кровати спустил, и на работе.
Тебе все хаханьки, по паузе, последовавшей за этим, Люда поняла, что бабушка закуривает, что она позволяла себе делать только в самых крайних случаях, а ребенок чахнет.
Ну так имеет право, между прочим. Уже и не ребенок давно, мало ли что у нее в жизни происходит. Человек вообще много всякого может переживать, не выходя за границы психической нормы. Вопрос весь в том, насколько он способен при этом адекватно воспринимать мир и самого себя и отдавать себе отчет в своих действиях.