От центра города их путь шел к периферии. Они оказались на огромном заводе, ангары и здания цехов которого составляли лабиринт, казавшийся бесконечным. Двигаясь среди серых стен, металлических дверей и громоздких приборов непонятного назначения, они искали выход на улицу. Долго блуждали они по этим закоулкам, наблюдая безостановочную работу в этих цехах что-то производилось и перерабатывалось, несмотря на запустелый вид. И вновь эта картина казалась знакомой: писателя с детства притягивали такие места, он любил наблюдать за работой механизмов и гулять в окружении индустриальных пейзажей. Но здесь он чувствовал нечто иное: казалось, что этот завод является своего рода «фабрикой мыслей», чье действие обеспечивало работу его сознания.
Затем они вышли с промышленной территории, оказавшись за городом. И, чем больше удалялись они от городских цехов, тем пустыннее и неприветливее становилась местность. Вокруг простерлись пыльные пустыри, поросшие бурьяном и заваленные грудами металлолома. Там ржавели обломки машин и механизмов, многие из них были сожжены, словно танки на поле битвы. Земля становилась неровной, ее изрывали воронки, как будто оставшиеся от взрывов, она была покрыта черными выгоревшими пятнами.
Вновь послышался обращенный к нему голос спутника:
Хочешь увидеть начало? Тогда ступай дальше!
Вокруг стало темнеть, солнце скрылось с небосвода, в воздухе разлилась чернильная мгла. Пустырь перегораживала колючая проволока, траншеи на нем были завалены острыми металлическими обломками. Местами попадались остовы разрушенных зданий, снесенных практически под фундамент. Вскоре их окружал мрак, среди которого горели разбросанные по пустырю костры, источавшие удушливый дым. Меж этих огней бродили фигуры, похожие на людей но различить их лица было невозможно, при попытке взглянуть на них те размывались.
Это еще не наша цель, мы лишь на пути к ней зловеще прозвучал голос спутника.
Наконец они приблизились к краю огромного кратера и остановились, вглядываясь в бездну, среди которой вспыхивали отблески пламени. Спутник указал рукой вниз.
Хочешь узнать, какова ее глубина? Ты уже на краю. Сделай шаг и поймешь
Остановившись на краткое мгновение, странник сновидческого пути посмотрел вниз и испытал ужас одновременно с непреодолимым желанием устремиться в эту бездну. Он не смог удержаться и тут же помчался вниз, в котлован, где бушевало разноцветное пламя.
Смотри вот все то, чем ты жил, к чему стремился, звучал ему вослед исчезающий голос.
Он ощутил стремительный полет и невероятное чувство расщепления собственной личности. Казалось, что через сознание одновременно проходит множество потоков образов, каждый из которых словно существовал в своем времени. Здесь он увидел обрывки прошлого, былые сновидения, вновь ощутил некогда ярко пережитые эмоции. Потоки восприятия мчались с немыслимой скоростью, спутывались и прерывались, порождая убийственные для сознания химеры. Перед ним проносились фантастические сцены, не имеющие отношения к земной жизни, он видел существ нечеловеческого обличья и испытывал ощущения, которые нельзя выразить словами.
Через некоторое время пестрый хаос видений стал отступать, образы упорядочивались и выстраивались в устойчивую конфигурацию. Писатель ощутил, что он находится в мире прообразов своего творчества, среди истоков мыслей и грез. И сейчас этот мир был глубоко поврежден, он фактически распадался на осколки, и подступающий хаос был готов поглотить его.
Невероятным усилием воли удалось остановить стремительный бег картинок, и он остался в пустоте, один на один со своими мыслями, которые отчего-то стали яснее. Он стал осознавать, что находится бесконечно далеко от земной жизни, но непременно должен в нее вернуться. Только так удастся спасти это гибнущий мир
Видение рассеялось, перед его глазами постепенно стал проявляться свет земного солнца. С трудом удалось сфокусировать зрение он увидел лучи, падающие на мебель из единственного в комнате окна. Сколько же прошло времени, пока он был погружен в красочные грезы? С трудом поднявшись с кровати, он подошел к зеркалу и осмотрел свое лицо бескровно-бледное, хранящее отпечаток пережитого ужаса. Сердце бешено колотилось, словно желая выскочить из груди, губы пересохли, а в ушах раздавался раздражающий тонкий писк.
Постепенно мысли прояснялись, хотя их течение было еще сумбурным, они складывались в причудливые образы. Он поднял с пола книгу с некогда так поразившими его стихами и еще раз взглянул на фотографию их автора. Да, почти таким он увидел его в своем странствии, только на снимке тот был живым земным человеком, а не призрачной тенью.
Какими же дорогами водят человеческий дух химеры творчества? Вставая на этот путь, он не мог помыслить о том, как переплетутся его увлечение и судьба.
Ему захотелось стать сильнее, чтобы однажды он смог подать руку этому обреченному творцу и вывести его из сумрачных лабиринтов. А пока тот будет провожатым для срывающихся душ, и его книги продолжат приводить к краю пропасти новых людей. Борьба за сохранение литературного наследия, его возвеличивание и героизация творцов порой оборачиваются наказанием для тех, кто желал славы, а после в порыве раскаяния готов был уничтожить свои произведения. Но чем помочь давно почившему человеку? Разве что выяснить правду о его жизни и муках, и поведать людям, обрисовать его путь к духовной гибели, чтобы отвести беду от других. Новая идея придала силы он осознал, что сейчас как никогда ему требуется трезвый рассудок, чтобы выполнить свой долг перед некогда бесславно ушедшим из жизни творцом казалось, только это сможет вернуть его из пропасти безумия.
Попив холодной воды и окончательно вернувшись к бодрствованию, он принялся наводить порядок в комнате, действуя по мере своих истощенных сил. Было удивительно и совестно осознавать, да какой же степени деградации он дошел за последние месяцы. Повсеместно попадались листы и обрывки бумаги со строками лихорадочного творчества. Сперва он хотел не глядя выбросить их, как прочий мусор, но затем аккуратно собрал и сложил в стопку, отправил ее в дальний угол. Быть может, придет время, когда все это понадобится ему в качестве отрезвляющего напоминания о кошмаре, в который однажды превратилась его жизнь. Сейчас же ему хотелось скорее надеть чистую одежду и покинуть эту опостылевшую комнату, выйти на улицу. Только теперь он осознал, что почти незаметно для него закончились холодные снежные дни и наступила новая весна.
Дьявольские картины
За столиком возле мутного окна таверны сидели необычные для сего заведения посетители пожилой и высокочтимый живописец Теофил де Фрис и молодой художник Иоганн Майер, лишь недавно окончивший путь ученичества и открывший собственную мастерскую. Эти два человека, отделенные полувековой разницей в возрасте, не были друзьями или даже приятелями, они пришли в таверну далеко не ради развлечения, хотя уже в течение часа заказывали добавочные порции напитка. В этом шумном месте их свел один непростой разговор, инициатором которого стал Иоганн.
Поначалу беседа не складывалась, старый мастер оставался угрюмым и немногословным. Иоганн старался разговорить его и прибег к проверенному средству, полагая: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Однако мэтр де Фрис оказался еще далеко не слаб духом, хотя и пребывал в почтенных годах. Долгое время он продолжал упрямиться, темнить и запутывать собеседника. Но после очередной порции горячего хмельного напитка все же перешел к более откровенному диалогу:
А впрочем, не будем ходить вокруг да около Я понял, ты хочешь выведать у меня, где те диковинные портреты, что объявлялись в нашем городе на аукционе лет шесть назад? Да, ты верно запомнил, я тогда скупил их все. Приобрел то, что продавали у нас, а потом еще долго колесил по окрестным городам и покупал остальные. Я собрал их все. Ты наверняка хотел бы их увидеть воочию?
Разумеется, господин де Фрис, мне довелось созерцать их лишь краткое время, но я был поражен искусностью исполнения.
Вот как? старец надрывно рассмеялся. Так знай, не суждено тебе их узреть! Нет больше этих проклятых картин, я их сжег! Истребил скверну с лица земли!
Боже, мой, как вы могли! прокричал Иоганн, вскочив со стула. Престарелый мастер продолжал истерически смеяться, сквозь всхлипывания с трудом выдавливая слова:
Глупый юнец, знал бы ты, что это такое. Полотна сии были не человеческие, но дьявольские. Хотя и оказались приведены в мир посредством человека. Этого лентяя и бездаря Лауридсона
Иоганн, еще не вполне оправившийся от шока, стал смутно припоминать:
Мэтр Лауридсон Постойте, он же приходился вам сверстником? Творил в нашем городе, но покинул его, когда я был еще в детских годах.
Так оно и есть Теофил де Фрис внезапно посерьезнел, его голос стал глухим и по-старчески дрожащим. Более того, он был моим сотоварищем по ремеслу. Мы учились в одной мастерской у мэтра Аврелиуса, которого вы наверняка не помните.
Разумеется, я не застал его в земной жизни, но труды его мне хорошо известны.
Вот какой всезнайка сыскался! Воистину, провидение Божье не допустило, чтобы в руки тебе попал этот дьявольский секрет. Такой любопытный юнец, конечно же, поспешил бы претворить его в жизнь. А потом, по наивности своей, разбазарил бы на весь свет. И все, пропало бы наше великое и славное искусство!
Не понимаю, господин де Фрис. Чего же в этих картинах было дьявольского? То, что были они столь искусны? Что чудесным образом передавали облик человека, словно живого? Так стоит восхвалить мастерство живописца, их создавшего!
Нет же, говорю я тебе, не его рукой они были написаны! Ян Лауридсон был никчемным художником и оттого всячески изощрялся, искал, как бы облегчить себе работу. Пока я корпел ночами над эскизами, пока совершенствовал твердость руки, он все возился с аптекарскими снадобьями и зажигательными стеклами, тратил пигменты и бумагу, пытался что-то изобрести. Но все великое и богоугодное, как, скажем, секрет масляного растворителя пигментов, уже было изобретено до него. Сначала он утверждал, что ищет способ продления долговечности красок, и это было бы только похвально Но далее его изыскания ступили на иную стезю. И он, верно, воззвал к темным силам иначе объяснить я сие не могу. Не умея искусно рисовать своими руками, он изыскал колдовской способ, позволяющий картинам созидаться самим, без постороннего усилия. Свой нечестивый секрет он оберегал в тайне, справедливо опасаясь, что на него донесут в инквизицию. Эх, наверное, так и надо было поступить, но я смалодушничал по юности лет
Честно говоря, во все это не верится, не могу я представить, чтобы картины рисовались сами собой. Каким же образом краски ложились на холст?
Бесовской силе не нужны кисти и мольберты. Насколько я понял, этот пройдоха применял некий состав, которым покрывал холст. Дальше, после колдовских манипуляций на нем появилось изображение, в точности повторяющее натуру, только блеклое и бесцветное. Затем он брал краски и маскировал образ, противоестественным способом украденный у мира, дабы внушить, что он сам приложил руку к созданию работы. Вот и получалось не пойми что не похожие ни какую из известных техник, дьявольски очаровательные лики и пейзажи, над которыми ломали голову многие мастера. Даже наш учитель, который к тому времени был весьма в солидных годах, не смог разгадать тайну его метода, а ведь сколь мудрым тот был мастером! Разумеется, ведь разгадка лежала за пределами наших земных искусств она была продиктована Яну, не иначе, бесовскими устами.