Через три недели меня вызвал менеджер «ЛЭскарго» и объяснил, что рождественский сезон закончился, посетителей мало и платить мне нечем. «Но зарплата всего пять фунтов в час!» хотела закричать я, однако не стала: вдруг он когда-нибудь снова меня наймет. Я попыталась устроиться куда-то еще, но никто не хотел набирать персонал до весны еще целых три месяца.
Деньги, которые я скопила, почти закончились. Неделю назад пришлось съехать из квартиры, потому что мне не хватало даже на матрас на полу, и с тех пор я спала на улице. В первую ночь пристроилась возле стайки молодняка и все прошло отлично; кончилось тем, что они позвали меня к себе. Оказалось, ребята приехали в Лондон на рок-концерт и опоздали на последний поезд домой.
Дальше все стало куда хуже. Прошлой ночью я приютилась на скамейке, подсунув пожитки под себя. Несколько раз ко мне приставали, а потом пришлось драться с еще одним бездомным, который пытался то ли сбросить меня со скамейки, то ли обокрасть, кто его разберет. Из-за холода я всю ночь дрожала.
Снова ночевать на улице я боялась и к тому же тогда нужно покупать спальный мешок, то есть потратить ту небольшую сумму, что еще осталась. В городе были ночлежки для бездомных, но совесть меня туда не пускала, ведь в поясной сумке еще было припрятано сто фунтов. Но, возможно, придется.
Я снова пригубила кофе. В помещении было тепло и уютно, и на миг я даже прикрыла глаза.
Меня разбудила открывшаяся дверь, я поморгала и увидела, что вошли две женщины. Одна высокая и красивая, с выбеленными волосами, длинными руками и ногами и безупречной кожей. Ее черное пальто с поясом на талии, красные ботильоны и сумочка в тон выглядели очень дорого. Другая невысокая, симпатичная и темноволосая была в бежевом плаще; когда незнакомки сбросили на пустой стул свою верхнюю одежду, я увидела, что у плаща подкладка из искусственного меха. Вот бы мне такой На незнакомке был темно-синий деловой костюм, под ним белая шелковая рубашка, и я в своих джинсах и свитере почувствовала себя совсем убогой.
Я завороженно наблюдала, как официантка приняла у них заказ и вернулась с кофе и пирожными. Взгляд тут же упал на черничные маффины. Блондинка уминала свой, отламывая нежными пальчиками маленькие кусочки и засовывая их в рот. Ее подруга отодвинула тарелку и оставила маффин нетронутым.
Непонятно было, о чем они беседуют, но внезапно глаза брюнетки наполнились слезами. Она слушала, что говорит ей подруга, кивала в такт словам и пыталась сморгнуть слезы. Прошла еще пара минут. Блондинка бросила короткий взгляд на часы, слишком большие для такого хрупкого запястья, потянулась через стол, опустила руку с наманикюренными пальцами на руку подруги и поднялась, чтобы уйти.
Все наладится, Кэролайн, поверь, сказала она с легким акцентом.
Небрежно забросив на плечо красную сумку, блондинка вышла из кафе; ее провожали восхищенные взгляды посетителей.
Оставшись одна, женщина с темными волосами взяла телефон и принялась листать что-то на экране. Закапали слезы, но она поспешно вытерла их уголком салфетки, а потом отодвинула стул и встала. Она отошла от стола, и я думала, она заберет свой маффин, но тот остался нетронутым.
Извините, ляпнула я, не подумав. Если вы не собираетесь забирать свой маффин, можно мне его взять?
Она повернулась ко мне и поспешно ответила:
Конечно. Угощайтесь. Затем опустила голову, вероятно, смутившись тем, что я видела ее слезы, и вышла.
Пока официантка не успела убрать со стола, я завернула маффин в салфетку и последовала за незнакомкой на улицу. Я не знала, почему чувствовала себя обязанной ей, но мне казалось, лучше убедиться, что с ней все хорошо.
Я думала, она пойдет к метро или на остановку автобуса, но брюнетка все шагала, пока не пришла к многоквартирному дому на Уоррен-стрит. Нажав кнопку на домофоне, незнакомка исчезла в здании, а я наблюдала за ее отражением в зеркальном холле, пока она ждала лифт. Возможно, женщина увидела в блестящих дверях лифта мой силуэт, потому что, когда кабина подъехала и брюнетка шагнула внутрь, она повернулась и посмотрела на меня. На миг наши глаза встретились. А потом створки закрылись.
6
Настоящее
Просыпаюсь от скрежета ключа в замке. Должно быть, я задремала На миг теряюсь, не понимая, где оказалась, а после вспоминаю: я сижу на матрасе в непроглядной тьме. Услышав шорох открывающейся створки, напрягаю зрение в надежде хоть что-то разглядеть в коридоре. Но ничего не вижу, лишь появляется ощущение чужого присутствия в комнате. Начинаю задыхаться. Вот и все? Конец?
Шаги направляются ко мне, и я забиваюсь дальше в угол. Ужасно я ведь не вижу и не понимаю, чего ожидать. Слышу чужое дыхание; наверное, это мужчина, один из тех, что приволок нас с Недом сюда, а может, кто-то другой, не знаю. Меня озаряет: чтобы определить, где я, он должен меня видеть наверное, на нем прибор ночного видения. Раздается скрежет, что-то тащат по полу.
Пожалуйста! Я не должна тут быть, хриплю я.
Чувствую, что он отходит, и думаю как отвлечь его, дать понять, что я не угроза?
Снова движение в темноте, чьи-то руки хватают меня за плечи и поднимают на ноги. Это тот же мужчина, что ворвался ко мне в комнату? Он толкает меня вперед вдоль стены к туалету. Страх острый, внезапный пронзает все тело. Хочет запереть! Незнакомец открывает дверь, и на меня обрушивается паника.
Нет! умоляю я, поворачиваясь к нему. Только не туда!
Пытаюсь увернуться, но он пихает меня в спину.
Адреналин бежит по венам. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться, но мужчина придерживает меня за плечо вытянутой рукой. Я машу кулаками в воздухе, пинаюсь, но попадаю в пустоту. Внезапно он убирает руку, и дверь захлопывается.
Выпустите! ору я.
Ужас растет: я жду щелчка, который подскажет, что меня заперли. Но ничего не происходит, и в душе расцветает надежда может, замка вообще нет. Не помню, чтобы в этой двери была замочная скважина, вдруг получится вырваться. Берусь за ручку, та легко поворачивается, но створка не открывается. Пробую снова, изо всех сил толкая плечом. Дверь чуть-чуть поддается и опять захлопывается. И я догадываюсь: незнакомец навалился на нее с той стороны, чтобы не выпустить меня.
Я в недоумении перестаю вырываться. Зачем он меня сюда затолкал, если запереть не может? Ударив по створке, что-то задеваю краем ладони. Нащупываю задвижку и не думая, вставляю в паз. Как только закрывается замок, включается свет. Слабый, но он есть.
Моргаю, затем медленно поворачиваюсь и вижу унитаз, в который врезалась. Рядом маленькая эмалированная раковина (краны с горячей и холодной водой), под ней шкафчик. Меня затолкали сюда ради воды. Ладони от ползания по полу испачкались, я включаю горячую воду и отмываю, как могу. Потом откручиваю кран с холодной, зачерпываю немного и пью.
Осматриваюсь. Стены кремового цвета, отделаны деревом, выкрашенным в белый цвет. Поднимаю крышку унитаза, заглядываю внутрь. Чисто, пахнет чистящим средством. Быстро воспользовавшись унитазом, нахожу на полу рулон туалетной бумаги.
Смываю за собой, ополаскиваю руки, вытираю о пижаму и открываю дверцы шкафчика, не ожидая найти ничего, ну, может, еще один рулон. К моему удивлению, там еще лежит сложенное полотенце, и мочалка, и матерчатая сумочка на молнии.
Я беру ее, кладу в раковину и открываю. Маленький тюбик зубной пасты, щетка и кусочек мыла в мягкой белой бумаге. Рассматриваю сокровища, снова заглядываю в шкаф и нахожу на нижней полке коробку тампонов. Сердце замирает. Сколько недель я здесь пробуду? Выходит, дело не в возмездии, как я сначала подумала.
Внезапно в этом тесном пространстве меня охватывает приступ клаустрофобии, и я поворачиваюсь к двери. Может быть, похититель все еще там, по ту сторону? Открываю задвижку и туалет тут же погружается в темноту. В панике снова закрываю задвижку, надеясь, что свет опять зажжется. Так и происходит. Вздыхаю с облегчением. Вероятно, так и было задумано: чтобы свет горел только в туалете, а не в комнате. Быстро отпираю дверь, толкаю ее. Она легко распахивается. Меня встречает та же темнота. Жду, прислушиваясь. Ничего. Он ушел.
Выхожу в комнату, закрываю за собой дверь туалета. Держась за стену, на ощупь иду к углу, где сидела. И вдруг спотыкаюсь о что-то твердое. Присев, шарю по полу это поднос, на нем пластиковые миска и ложка, рядом пластиковый стаканчик. Беру его он пуст. Если захочу пить, придется набрать воды в туалете. В миске что-то есть, я чувствую запах.
Переместившись на матрас, беру ложку и подношу к миске, которую держу другой рукой движения самые простые, но теперь все зависит от ощущений и прикосновений. Зачерпываю кашу и неуверенно подношу ко рту, тянусь головой навстречу. Губы касаются клейкой субстанции овсянка, без добавок, но съедобная. Начинаю есть, медленно, осторожно: вдруг там спрятан сюрприз? Я ем и думаю о Неде.
Он ненавидит овсянку.
7
Прошлое
Я так глубоко задумалась, что не замечала никого у своего столика, пока передо мной не поставили тарелку. Я посмотрела на черничный маффин, подняла взгляд на официантку: надо сказать ей, что это не мой заказ. Но это была не официантка, а та плакавшая женщина, которую я проводила до дома.
Можно? спросила она, указывая на пустой стул напротив.
Я кивнула. Мне было неловко из-за этого маффина и причин, по которым она мне его купила.
Подумала, может быть, ты голодная, сказала незнакомка, увидев мой вопросительный взгляд.
Спасибо. Я не видела смысла притворяться, что это не так.
Тогда давай ешь.
Я старалась не слишком торопливо запихивать маффин в рот.
Живешь где-то поблизости? спросила она, пока я жевала.
Я кивнула.
В квартире?
В хостеле для молодежи, соврала я.
Она внимательно посмотрела на меня.
Сколько тебе лет?
Восемнадцать, отозвалась я, добавив себе год.
А где твои родные?
Умерли. Увидев выражение ее лица, я поспешно объяснила: Отец умер от рака в прошлом году, а мама когда я была совсем маленькой.
Мне так жаль, сказала она, быстро коснувшись моей руки.
Спасибо.
Чем ты занимаешься? спросила незнакомка, сделав глоток кофе.
В основном работаю на кухне. Но меня уволили. Я пожала плечами. Клиентов мало.
Какую работу ищешь?
Да любую. Хочу накопить на колледж.
Она кивнула.
Домашнее хозяйство вести можешь?
Да, ответила я. Когда отец заболел, все по дому делала я.
Незнакомка внимательно посмотрела на меня, затем приподняла брови.
Ты шла за мной до дома на прошлой неделе.
Не для того, чтобы разнюхать, где вы живете, ничего такого! выпалила я, вдруг она решила, будто я задумала ее ограбить. Я видела, как вы расстроены, и хотела убедиться, что все в порядке.
Женщина грустно улыбнулась.
Очень мило с твоей стороны. Думаю, нам лучше познакомиться. Меня зовут Кэролайн Блейкли, и мой муж только что бросил меня ради девушки помоложе. На самом деле это забавно: мне всего тридцать три, и я никогда не чувствовала себя старой, пока он не сказал, что ей двадцать пять. Она порылась в сумке, достала помаду в серебристом тюбике и принялась водить по губам, пока те не стали красными, как ее ногти. Я очень занята в своем в пиар-агентстве, у меня собственный бизнес, так что готовил в основном муж, и это было замечательно. И большинством покупок тоже он занимался. Ну и уборкой чуть-чуть. Выходит, по сути, я ищу того, кто будет делать то же самое, но без нытья.
Уж я-то ныть не буду точно, ответила я, и она засмеялась.
Возможно, работать придется допоздна, потому что я хочу, чтобы меня ждал ужин, как бы поздно я ни вернулась, а это может быть и в десять вечера. Зато, когда закончишь с покупками, уборкой и приготовлением ужина, остаток дня твой.
Правда? Я не верила своей удаче. И все?
Кэролайн улыбнулась.
Похоже, да. Как тебя зовут?
Амели. Амели Ламон.
Красивое имя. Французское?
Отец был французом, ответила я.
Может, для начала обговорим жалованье?
Я сложила обертку от черничного маффина в крошечный треугольник и кивнула.
Предлагаю сто пятьдесят фунтов в неделю. Устроит?
Так и знала: для правды это слишком хорошо. У меня все подсчитано, но жить в хостеле вечно нельзя. Комната обойдется примерно в сто двадцать фунтов в неделю, значит, на еду, проезд и все необходимое останется только тридцать. Но отказываться я не хотела. Возможно, я найду вторую работу. Или так вылижу квартиру Кэролайн и буду готовить так вкусно, что она повысит мне зарплату.
Да, было бы замечательно, сказала я. Спасибо, вы не пожалеете, обещаю.
Отлично! Тогда, может быть, прогуляешься со мной и я покажу тебе твою комнату? Лучше взглянуть на нее до переезда, вдруг не понравится.
Я уставилась на нее, сомневаясь, что правильно поняла.
Так это работа с проживанием?
Да. Надеюсь, это не проблема?
Нет-нет, конечно, нет.
Как насчет испытательного срока в месяц? Когда сможешь начать?
Мои глаза налились слезами.
Сейчас, отозвалась я, смаргивая их. Могу прямо сейчас.
8
Настоящее
Сколько я тут торчу? Я потеряла чувство времени и не знаю, ночь сейчас или день. Затаив дыхание, прислушиваюсь, ловя малейший звук. Вокруг тишина, и от мысли, что обо мне забыли, сердце бешено колотится.
Заставляю себя оставаться спокойной. Мне принесли еду, предоставили туалет, зачем так хлопотать, если они собирались бросить меня умирать? При мысли о еде вспоминаю вкус овсянки. Это был завтрак?
Перед глазами проносится калейдоскоп образов. Вот мне семь лет, я на кладбище в Париже. Гроб матери медленно опускают в землю, сняв с него убранство из лилий и роз. Вот я только что приехала в Англию с отцом, мне девять, я вхожу в дом с коричневой дверью, через две улицы от дома, где живет моя английская бабушка. Вот спустя два года я на ее похоронах, а вот три года назад на папиных. Есть и другие воспоминания, о других любимых и утраченных, но я прогоняю их, чтобы не заплакать. Они слишком свежи, и горе слишком велико. Если начну о них думать, сломаюсь. А этого нельзя допустить, не здесь, не сейчас.
Ворочаюсь на матрасе, ложусь лицом к стене. Кто-нибудь уже обратил внимание, что Нед пропал? Карл наверняка заметил, если, конечно, сам не приложил к этому руку. Каждое утро в восемь часов он докладывает Неду. Если Карл не найдет хозяина, то поймет: что-то не так. Но если он замешан в похищении, если он один из тех, кто держит нас здесь, никто и не догадается, что мы пропали уже несколько часов назад, а может, и больше.
Я слышу свой вздох. Дело не во мне, дело в Неде, в том, кто он такой. Нед Хоторп сын миллионера-филантропа Джетро Хоторпа, основателя Фонда Хоторпа. А я никто. Не знаю, почему меня сразу не убили. Моя смерть могла послужить подтверждением, что намерения у преступников серьезные: я мертва, Нед исчез. Но если это похищение, а не убийство из мести, возможно, они думают, что за двоих дадут больше денег. Откуда им знать, что Джетро Хоторп не заплатит и пенни за мое возвращение. Никто не заплатит.
Впервые я рада, что родителей нет в живых. Я бы не хотела, чтобы они переживали за меня, сходили с ума, не зная, где я. При мысли об этом сжимается горло. Три недели назад у меня была идеальная жизнь. Квартира, работа, подруги. Подруги Слезы льются потоком, я задыхаюсь. Пытаюсь остановить слезы, прерывисто дышу. Если я хочу выжить, последние несколько дней нужно забыть. Нужно найти то, что заставит держаться на плаву, а не рыдать, лежа на матрасе. Кэролайн. У меня еще осталась Кэролайн.
Поднимаю руку, веду пальцами по стене. До сих пор не могу понять, почему она не пришла домой к Неду после интервью и не потребовала встречи со мной. Я была уверена, что она придет. Уверена, что подруга поняла, в какую передрягу я попала. «Я тебе не верю!» кричала Кэролайн, показывая на свой телефон. Кто знает, может, она передумала, поверила в россказни Неда.
Вот еще одна причина, почему мне нужно отсюда выбраться, и я обязательно сбегу. Я должна объяснить Кэролайн, почему так поступила. На то, чтобы принять решение, у меня была всего секунда. Если бы я могла повернуть время вспять, я бы это сделала. Потому что тогда ничего не случилось бы.