Это наёмные работники крупных корпораций, бюджетники (в самом широком смысле этого слова) и государственные чиновники. Бюрократия (а все они к ней безусловно принадлежат) это и есть костяк среднего класса.
А если бюрократия становится костяком среднего класса, его основой, то и язык среднего класса непременно бюрократизируется. И такой язык воспринимается как «солидный», «соответствующий». Ну и отсюда всеми нами любимое «наличие отсутствия» и другие чугунные формулировки даже там, где они не нужны. А не нужны они практически нигде.
Однако, представитель среднего класса считает, что именно такие формулировки придают вес и его речи, и ему самому. Говорить как государев муж значит почти быть государевым мужем, максимально приблизиться «новой аристократии». Замечу, что стать новой аристократией все равно не получится в силу как минимум причин культурных и исторических.
Но переживания представителя среднего класса от этого менее натуральными не становятся. «Я говорю как большой значит я и есть большой».
Язык приобретает магическую функцию. Правильные слова позволяют миддлу возвыситься и стать чем-то большим. Ну, как минимум, в мыслях. Поэтому огромное значение придаётся подбору слов и складыванию их в магические конструкции. Вероятно, именно скучающие миддлы и «верхнепролетарии» ходят на разные курсы по захвату мира при помощи одного лишь языка, а равно и на курсы мастерства публичной речи. Пролетариям нечего захватывать, а «новой аристократии» захватывать незачем.
Я бы сказал, что поскольку язык становится магическим, он тянет за собой типично магические действия например «неназывание имени» в надежде, что страшное божество с таким именем не придёт. Именно отсюда в публичной речи, адресованной миддлам и пролетариям появляется «отрицательный рост» и прочее подобное. Существование этих оборотов в публичной речи так сложно объяснить именно потому, что они имеют магическое происхождение, и ты либо в это посвящён, либо нет.
Сами пролетарии, по мнению Фассела, лишены этой сакрализации в речи. Они предельно просты и предельно шумны. Неважно, что и как говорит пролетарий, важно, что он делает это громко. Фассел прямо пишет: «пролетария выдаёт шум». Так что известный всем «Тагил!!!» это, в социологическом смысле, громкое пролетарское заявление. А популярность и известность этой шутки, кстати, указывает как раз на размытие границ классов.
Что в целом? В целом, книга Фассела крайне интересна как минимум подходом. Социологу надо иметь в виду, что книга написана давно. И написана она про мир, в котором не было интернета. Что сейчас происходит со всеми этими highbrow & lowbrow кто бы знал. И уж совсем неясно, чем отличается пролетарский мем от аристократического.
Работа Фассела интересна прежде всего как публицистическая, а не как научная. Стоит ли её читать? Определённо да, если вам интересно, как устроено общество. Но гораздо больше пользы может принести размышление после чтения о том, как описанный Фасселом мир изменился сейчас.
Нассим Николас Талеб, «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса»
Самый большой риск это новые эпидемии. СМИ недооценивают эту опасность и редко поднимают шумиху вокруг научных публикаций о том, что резистентность бактерий к антибиотикам растет, или о том, что появляются новые штаммы вирусов.
Из интервью Нассима Талеба РБК в 2017 году.
Первой книгой Талеба, которую я попытался прочитать, был «Чёрный лебедь». Честно скажу, надолго меня не хватило, и «Лебедя» я дочитать не смог идея про то, что случайные события случаются случайно не показалась мне заслуживающей целой книги. А тут пока искал материал и думал, из чего сделать новый выпуск, на глаза попалась «Антихрупкость». В сети её то ругали, то хвалили, потому я и подумал, что «Антихрупкость» может быть интересной.
Забегая вперёд скажу, что так и получилось, но начать сегодняшний разговор проще всего с ещё одной цитаты из Талеба:
«Единственный современный афоризм, которому я следую, принадлежит Джорджу Сантаяне: «Человек нравственно свободен, если он судит о мире и других людях с бескомпромиссной искренностью». Это не просто цель это обязательство»
Вот с такого обязательства и начнём. Сегодня разбираем «Антихрупкость» с бескомпромиссной искренностью и не менее бескомпромиссной субъективностью.
Начнём с того, что Талеб не стесняется в оценках и утверждает, что его оценки обладают полнотой моральных и научных оснований. С одной стороны, это выглядит не очень хорошо, но с другой добавляет в книгу долю иронии.
Такая позиция, конечно, занятна. Да и вообще она придаёт тексту живости, но есть и довольно бессмысленные в своей беспощадности места типа следующего:
«Мы наблюдаем за стариками, видим, как они старятся и перестают здраво мыслить, как им начинает нравиться музыка Фрэнка Синатры, как они демонстрируют иные признаки вырождения»
Короче, местами книга злобно-весёлая, но хотелось бы все ж не интонации Талеба разбирать, а содержание. Так что к сути.
Что такое антихрупкость?
Первая идея, которая меня зацепила это идея про стабильность рабочего места. Талеб утверждает, что если взять банковского служащего и таксиста, то при условии равного дохода, положение таксиста будет стабильнее.
Почему? Тут все просто. Если должность банковского служащего поляжет под грузом какого-то кризиса, а самого служащего уволят, то он на некоторое время окажется без средств к существованию. С таксистом же такого не случится.
Меня, кстати, очень позабавил примерно следующий фрагмент: кому будет нужен бывший банковский служащий, которого в возрасте под полтинник уволили по сокращению штатов?
Этот пример как раз и показывает «антихрупкость» таксиста и хрупкость банковского служащего. И именно эту идею Талеб нам и будет сервировать разными способами на протяжении всей немилосердно долгой книги. То, что ломается вместе с переменами хрупко. То, что не ломается антихрупко (кто бы знал, что именно помешало Талебу написать про адаптивность?). С другой стороны, с таким заголовком ты книгу не продашь.
Вернёмся к нашим таксистам. Согласитесь, идея про «извоз для души» уже заиграла новыми красками. Интересно вот что: частник, работающий на себя, делает больше несмертельных ошибок, но в этих ошибках и больше информации. Поэтому он более адаптивен и менее хрупок. Или более антихрупок.
Короче. Обходя разложенные грабли, мы теряем драгоценный опыт. Но как же об этом длинно написано
Манера Талеба излагать мысли иногда немного бесит. Ну например, пишешь ты о том, что
«Итальянский философ и правовед Бруно Леони доказывал, что право, в основе которого лежит интерпретация судей, более надежно (из-за разнообразия прецедентов), чем подробные и негибкие кодексы»
Отлично! Мысль хорошая, буквально все нравится. А можно мне ссылку на оригинал Бруно Леони? Нет? А почему?
Причём, не сказать, что в книге совсем нет ссылок. Их много. Примечания в книге есть. Но все они примерно такие:
«Обратите внимание: наши современники пользуются словом балканизация, подразумевая хаос, рождающийся при раздроблении государств, словно фрагментация это плохо и словно у Балкан была альтернатива. При этом никто не описывает успехи этого процесса словом швейцаризация»
То есть, он в примечаниях дописывает то, что не дописал в основном тексте. И даже в примечании Талеб предлагает читателю до смерти извосхищаться качеством его интеллектуального продукта.
Почему я цепляюсь к ссылкам? Скажем так: в жизни я видел много изложений чужих мыслей словами автора (не только Талеба, а многих авторов разных книг), и они очень редко совпадают с тем, что в действительности написано в оригинале. И хотелось бы ссылку на оригинал иметь под рукой.
Стоит сказать: я не обвиняю Талеба в передёргивании. Я говорю, что передергивающий будет вести себя так же. Скрой источник, перескажи его своими словами, манипулируй фактами.
Первая отличная идея Талеба: про избыток информации и вред вмешательства
Знаете, все мы с этим когда-то сталкивались. Если ты начал получать какие-то данные, то крайне сложно от них отказаться. Они кажутся такими нужными, такими важными и такими значимыми.
Представим, например, что у вас лёгкая простуда. Я думаю, вы слышите, что совсем недавно мне это даже представлять не приходилось. Ну так вот. Вы слегка приболели и решаете измерить температуру. И получаете не радующую душу цифру, например, в 37,8°
Но что делать? Есть два способа. Первый это обложиться жаропонижающими и антибиотиками, что в долгосрочной перспективе принесёт вам больше вреда, чем пользы. Антибиотики вы будете пить не как назначает врач, и потому вырастите у себя немного резистентных бактерий. А жаропонижающее удлинит всё веселье.
Второй это поесть, попить и поспать. Вреда никакого, польза очевидна, но на деле к этому рецепту мало кто будет прибегать. Почему? Да потому, что если ты болен, то перво-наперво надо лечиться! А что это за лечение такое еда, питьё и сон? Лечение невозможно без таблеток, все же знают.
На деле я бы вас адресовал к куче научных работ и регламентов по лечению простуды. Или даже к народной мудрости, которая говорит нам, что если простуду лечить, то она проходит всего за 7 дней, а если не лечить длится целую неделю.
Короче, идею вы поняли. Раз у нас есть информация то у нас возникает представление о том, что необходимо вот прямо сейчас что-то сделать. А это вмешательство скорее всего будет вредным как минимум в ситуации с простудой. Талеб полкниги эксплуатирует примерно эту идею, прибегая к врачебному термину, означающему рискованное и вредоносное вмешательство ятрогении.
Самое простое, что можно сделать получить ещё больше информации. Ну, чтобы точно всё знать. Только объём шума растёт быстрее объёма полезных сведений.
Чем больше сведений вы получаете тем больше хочется получить. И тем больше шума во всех этих сведениях. Возникает иллюзия важности шума, потребность держать шум под контролем и учитывать его при принятии решений. Именно поэтому Талеб иронизирует по поводу разного рода спецслужб и их способности к прогнозам:
«Обвинять ЦРУ или другие разведывательные структуры так же неуместно, как финансировать их ради того, чтобы они прогнозировали такие события»
Ведомства собирают много информации, в которой много шума, и на основании шума пытаются строить прогнозы. Что, естественно, не получется, после чего считается, что данных (то есть шума) было недостаточно, и нужно этих данных собрать ещё больше. Ну и понятно, что всё сворачивается в дурную бесконечность больше шума, больше прогнозов
Есть ощущение, что этот путь никуда не ведёт, но про это нужно будет поговорить отдельно.
Про риск и личную ответственность
Ещё одна идея, которая мне понравилась идея про личную ответственность прогнозиста. Не то, чтобы я хотел убивать гонцов с плохими вестями, но вопрос о об экстрасенсах и прорицателях, не купивших биткойн 10 лет назад не даёт мне покоя.
Талеб начинает с известного всем философам примера про Фалеса Милетского, который доказал, что может зарабатывать большие деньги, но выбирает философию сознательно. Историю пересказывать не буду, при желании вы можете легко найти её. Она про маслобойни (непонятно, кстати, почему маслобойни масло-то было оливковым, взбивается оно так себе)).
Этот пример вообще очень любят все университетские люди науки. Фалес, дескать, доказал, что мы богатыми быть можем, но просто не хотим. Что забавляет больше всего есть множество людей, считающих себя причастными мудрости и коммерческому таланту Фалеса, но на деле работающих в ФГАОУ ВПО за МРОТ.
Большую часть работников современного индустриализированного образования Талеб именно поэтому считает болтунами потому что никакой ответственности за свои слова они не несут. Что в совокупности со склонностью к вранью, характерной для разных прогнозистов, создаёт совсем уж неприглядную картину.
Талеб долго и иногда даже остроумно иронизирует по поводу «людей науки», которые любят поговорить о чём-то, но никогда не принимают действительно значимых решений:
«Триффат, преподававший тогда в Колумбийском университете, все никак не мог решить, переходить ему в Гарвард или нет, многие из тех, кто рассуждает о риске, за всю жизнь не принимают ни одного решения рискованнее этого»
Идея личной ответственности за прогноз очень радует душу, но в конце концов она нас никуда не приводит. В ряде случаев это как минимум затруднительно, а иногда просто невозможно.
Вообще эта идея близка суждениям типа «только человек с детьми может рассуждать о воспитании» или «мужчина не может быть гинекологом». Это в пределе означает, что и образования-то никакого быть не может, только личный опыт.
И вот кстати. Про личный опыт. Я не очень понимаю, почему к книгам Талеба относятся как к научной литературе. По очевидным причинам это не так. Это книги, написанные образованным человеком, но это не научные книги. Это хорошая публицистика, даже не научпоп потому, что никаких ссылок на цитируемые исследования нет.
Да собственно и сам Талеб пишет про это открытым текстом:
«В итоге я стал трейдером и сочинял в свободное время и, как читатель может убедиться, пишу то, что хочу»
И это самый точный ответ на вопрос «а что пишет Талеб?». Что хочет то и пишет.
Мне, кстати, в какой-то момент показалось, что Талеб вообще написал эту книгу для того, чтобы повеселиться и немного сменить круг общения. Он вообще очень любит новый опыт:
«Худший побочный эффект богатства это социальные связи, в которые вынуждены вступать его жертвы: владельцы больших домов обычно кончают тем, что общаются лишь с другими владельцами больших домов»
Новому опыту Талеб посвящает заметную часть книги, это вообще важная составляющая его «антихрупкой» концепции.
Пробы и ошибки
Талеб с большим почтением относится к ремеслу, а также к пробам и ошибкам, которые сопровождают любое нормальное ремесло.
«У метода проб и ошибок есть решающее преимущество, которое осознают немногие: этот метод на деле вовсе не произволен, благодаря опциональности он требует рационального подхода. Нужно обладать разумом, чтобы отличать благоприятный итог от неблагоприятного и понимать, что именно требуется отбросить»
Больше всего под это описание подходит и этот пример есть в книге поварское искусство. В еду как правило лучше что-то не добавить, чем добавить сомнительный игредиент.
Вообще, не любят у нас метод проб и ошибок. Его почему-то противопоставляют тщательному обдумыванию. Считается, что надо сначала продумать, а потом, если ты правильно продумал, всё получится прекрасно и с первого раза. Сразу видно, что эти люди готовить никогда не учились. А если учились то есть приготовленное ими, скорее всего, невозможно.
Талеб пишет, что голова в методе проб и ошибок нужна. И её применение не противопоставляется пробам и ошибкам, а дополняет его. Сначала немного думаем, потом немного делаем, потом собираем обратную связь, смыть, повторить. Голову используем во-первых для того, чтобы совершить меньше ошибок и во-вторых для того, чтобы уменьшить их последствия.
Короче, чтобы искусством овладеть, требуется пробовать. Хотелось бы, конечно, какие-то способы и рекомендации по отличению благоприятного исхода от неблагоприятного, желательно особенно до того, как неблагоприятное случилось, но это я уже сильно много прошу.