Я откровенно смеюсь. Черт возьми, как приятно бесить Вайнштейн! Как жаль, что мне потребовалось семь лет, чтобы прийти к этому.
Умница Таська сразу включается в игру:
Да, вдруг это я мечтаю о Стасике? Он такой горячий и она мечтательно облизывает губы.
Марика, кажется, сейчас взорвётся. Я улыбаюсь и примирительно кладу руку ей на плечо. Она тут же негодующе дёргает им и сбрасывает мою ладонь.
Расслабься, Вайнштейн, дружески советую я. Никто не подкатывал к Стасу. Мы просто дружим. И если ты не заметила, за столом были ещё Кирилл с Лео. Думаешь, они тоже пытались строить Камаеву глазки? Кстати, маленькое уточнение: Стас говорит, что он не твой парень. Ты уж определись, как его называть.
С этими словами я отодвигаю Марику с дороги. Таська хватает меня под ручку, и мы чинным шагом отправляемся на променад по коридору.
Ты что-то сильно борзая стала, доносится нам вслед. Не боишься?
Я хомячков не боюсь, кричу я не оборачиваясь и машу над плечом ладошкой. По дороге Таська умирает от смеха, а я не могу отделаться от мыслей о Стасе. И о том, что угораздило же меня влюбиться в того, на кого положила глаз Марика Вайнштейн
В таких мыслях проходит весь оставшийся день. Я почти не слушаю учителей, из-за чего хватаю пару на русском, а все потому, что не могу выбросить из головы пронизывающие аквамариновые глаза.
И на тренировке дело идёт не лучше. Я рассеянна, не могу собраться, и элементы, которые прежде легко у меня получались, сегодня совсем мне не удаются. Впервые я с нетерпением жду конца тренировки и почти с облегчением вздыхаю, когда нас наконец отпускают.
Вечер выдаётся холодным, и, выходя под пронизывающий февральский ветер, я покрепче заматываюсь в тёплый шерстяной палантин, радуясь собственной прозорливости. До остановки бежать минут десять, да ещё автобус ждать непонятно сколько, без шарфа я бы точно замёрзла
Когда совсем рядом со мной раздаётся пронзительный визг клаксона, я совсем этого не ожидаю и страшно пугаюсь. Вскрикиваю и роняю телефон, который держала в пальцах, собираясь включить музыку. Хорошо ещё, что в него воткнуты наушники; телефон повисает на проводе, и я успеваю его спасти. Выпрямляюсь, пытаясь восстановить дыхание, и встречаюсь взглядом с аквамариновыми глазами.
Стас улыбается мне из открытого окна хонды, припаркованной у края тротуара.
Орешек, привет! Напугал тебя?
Привет, медленно произношу я, все ещё не веря собственным глазам. Увидеть Стаса здесь кажется невероятным, хотя умом я понимаю, что ничего невероятного в этом нет. Есть немного Просто не заметила машину.
Прости, пожалуйста, легко извиняется он. Не подумал, надо было просто тебя окликнуть. Запрыгивай! и он кивком указывает на пассажирское сиденье.
Я недоуменно хмурюсь. Заметив это, он повторяет:
Садись, Рит. Холодно. Я тебя подвезу.
А тебе по пути? сомневаюсь я. Вообще-то, я совершенно не против, чтобы он подвез меня. Во-первых, действительно холодно, а в тёплой машине куда комфортнее, чем в холодном автобусе, которого ещё надо дождаться. Во-вторых Это же Стас! Как я могу отказаться побыть с ним наедине? Хоть и ни за что не признаюсь ему в этом.
Но ведь он, наверное, куда-то ехал
Мне по пути, с лёгким смешком отвечает тем временем он. Я приехал за тобой, вообще-то.
Я не верю своим ушам.
За мной?.. Но
Орешек, сядь уже в машину, нетерпеливо говорит Стас. Задавай все вопросы изнутри.
Больше я не заставляю себя просить, быстро огибаю хонду и плюхаюсь рядом со Стасом. Тут же меня окутывает уже знакомый хвойный аромат. Едва я пристегиваюсь, Стас закрывает окно и трогается с места.
В подстаканнике кофе, говорит Стас, глядя на дорогу. Это тебе. Подумал, что в такую погоду да ещё после тренировки это то, что нужно. Правда, я пока не знаю, какой ты любишь, так что пришлось включать интуицию
Всё, что я могу, это хлопать глазами и в удивлении открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная на берег. Это не шутка и не сон? Стас приехал за мной вечером, чтобы забрать с занятий? Стас позаботился обо мне и купил мне кофе?
Откуда ты узнал, что у меня сегодня занятия? наконец удаётся мне выговорить. И где взял адрес? И И зачем ты?.. Нет, то есть мне очень приятно, и спасибо тебе огромное, но просто
Стас негромко смеётся и быстро взглядывает на меня, после чего вновь возвращается к дороге.
Ох, Орешек.
У него так органично выходит называть меня этим прозвищем, что я совсем не протестую. Мне даже нравится, что у меня есть такое имя которым зовёт меня только один он.
Сегодня за обедом я услышал, как вы с Тасей говорите о твоей сегодняшней тренировке, говорит тем временем Стас. Он больше не отводит взгляда от дороги, а я не свожу глаз с него. И подумал, что было бы неплохо встретить тебя. Устроить сюрприз. А адрес у Лео спросил.
Точно, Лео же знает, где я занимаюсь. Совсем забыла об этом. Кстати, Лены почему-то не было на тренировке
Мне все ещё не верится в происходящее. Так просто у него выходит услышал, подумал, сделал. А между тем это совсем не просто. Это значит, что он думал обо мне, о том, чтобы увидеться вне школы, хотел проявить заботу, может быть, беспокоился, что я пойду по темноте одна Он думал обо мне? Значит Возможно, он сказал правду этим утром, и он действительно хочет быть со мной? Тут же я сердито одергиваю себя: вот дурочка, размечталась, уже нафантазировала себе невесть что. Стас просто вежливый и воспитанный парень, мы договорились, что мы друзья, он проявил дружескую заботу. Ведь это нормально заботиться о своих друзьях. Въедливый голос в моей голове незамедлительно шепчет: "Что-то ни Дейв, ни Энди, ни даже брат не торопятся проявлять о тебе дружескую заботу. Ну-ка, кто из них хоть раз забирал тебя с занятий?" Я сердито машу головой, отгоняя противную мысль, краснею и, чтобы скрыть смущение, торопливо тянусь к стакану кофе, который ещё так и не попробовала. Делаю глоток И чуть не захлебываюсь:
Как ты узнал? Тебе Тася сказала?
На его лице расцветает широкая искренняя улыбка.
Что, неужто угадал? Тебе нравится?
Это мой самый любимый кофе, потрясенно говорю, держа в руке тёплый стакан с апельсиновым рафом внутри. Терпеть не могу всякие американо и капучино Но я совершенно точно не говорила тебе об этом! Тогда в кафе мы пили чай Скажи честно, тебе Таська сказала? Когда она успела?
Ей-богу, не говорила, чем хочешь клянусь, серьёзно говорит он. В это время мы как раз останавливаемся на светофоре, и Стас поворачивает лицо ко мне.
Я сначала хотел купить латте, объясняет он. Подумал, все девчонки обычно его любят. А потом подумал но ты же не обычная девчонка. Увидел раф, там был кедровый и вот апельсиновый. Хотел кедровый взять, а потом подумал, вдруг у тебя на орехи аллергия. Да и апельсиновый показался прикольнее, необычнее. И апельсин тоже рыжий. Почти как твои волосы
Он вдруг смущается и быстро отворачивается к лобовому стеклу. Загорается зелёный, мы трогаемся с места. Я сижу внешне абсолютно спокойная, но глубоко взволнованная внутри. Он угадал мой любимый напиток. Это просто невероятно.
Это невероятно, не сдержавшись, повторяю я вслух. Невероятно Стас, спасибо. Ты просто чудо.
Я совсем не против быть твоим чудом, весьма недвусмысленно поигрывает он бровями. От его былого смущения не остается и следа. Я шлепаю его по коленке, и он хрипло смеётся. Часами бы слушала звуки этого смеха.
Как и в прошлый раз, Стас останавливается на торце дома. Я отстегиваю ремень и разворачиваюсь к нему. Он смотрит на меня то ли выжидающе, то ли нерешительно. Или мне кажется?..
Спасибо, что забрал меня, неловко говорю я. И за кофе
Ерунда, отмахивается он. Мне было приятно. Рит А когда у тебя следующее занятие?
В пятницу, почему-то полушепотом говорю я.
Давай я снова встречу тебя, и мы сходим куда-нибудь поужинать?
Я выгибаю бровь.
Ты зовёшь меня на свидание?
Дружеское, тут же торопливо уточняет он и хитро подмигивает. Друзьям же можно ходить вместе ужинать?
Ты хитрый лис, знаешь об этом? притворно сердитым тоном говорю я. На самом деле я совсем не сержусь, и он, конечно, знает об этом.
Я согласен быть хоть хитрым лисом, хоть кем, если ты пойдёшь со мной ужинать в пятницу, напирает он.
Да пойду, пойду, конечно, смеюсь я, но, внезапно кое-что вспомнив, вмиг становлюсь серьёзной. М-м-м Стас Могу я тебя кое о чем попросить?
Разумеется, с его лица тоже исчезает улыбка, он весь подбирается.
Сегодня после четвертого урока ко мне подходила Марика, начинаю было я, но Стас не даёт мне договорить. Его красивое лицо перекашивается от злости.
Твою мать, эта девица начинает меня напрягать. Что она сказала тебе?
Да ничего особенного, хотела выяснить, что я делала с её парнем в столовой
Она назвала меня своим парнем? перебивает Стас. Видно, как он злится. Я пожимаю плечами:
Я сразу сказала тебе, что она явно не так относится к вашим отношениям, как ты.
Что ещё она сказала? зло спрашивает он.
Да ничего. Пыталась припугнуть. Не то чтобы у неё это получилось, но мне бы не хотелось, чтобы она каждый день компостировала мне мозг
Стас кладёт руку мне на ладонь, которую я держу на колене.
Орешек, я разберусь, обещаю. Извини за это.
Хорошо, мне вдруг становится неловко, и я опускаю глаза на свои колени. Ладонь Стаса все ещё лежит на моей руке, и она такая горячая, что будто бы прожигает мне кожу. Мне нравится ощущать её тепло. Вот бы он подольше держал её на моей ладони Но он словно замечает, что я смотрю на наши руки, и поспешно убирает ладонь. Укол разочарования сразу пронзает моё сердце, а руку обдает холодом.
Ладно, я пойду, Стас, говорю я, избегая смотреть на него. Спасибо ещё раз
Подожди, Рит, он удерживает меня. У меня до сих пор нет твоего номера. Оставишь?
Я встречаюсь взглядом с аквамариновыми глазами. На лице Стаса знакомая кривая ухмылка. Моё сердце вдруг начинает биться чаще. Вот он и попросил мой номер, а я гадала весь день, сделает ли он это.
Конечно, я диктую ему цифры, наблюдая, как его пальцы быстро порхают по клавиатуре. Интересно, под каким именем он меня записал?
Мой телефон начинает звонить, на дисплее высвечивается незнакомый номер. Стас удовлетворённо кивает и сбрасывает вызов.
Теперь можешь писать мне по ночам.
Смотри, я ведь напишу, улыбаясь, говорю я и открываю дверь. Пока, Стас.
Буду ждать ночной смс, долетает мне вслед.
Когда я отпираю дверь, в нос мне ударяют невероятные ароматы запечённой курицы, свидетельствующие о том, что мама дома. Она работает фотографом, и по вечерам у неё часто съёмки, но сегодня, очевидно, тот редкий случай, когда день оказался свободен.
Рита, это ты? кричит мама из кухни.
Да, мам, я разуваюсь, сбрасываю куртку и прохожу на кухню. Мама в свободной белой майке хлопочет у плиты. Она любит белый цвет и почти всегда носит одежду в таких тонах, даже в ситуациях, когда, на мой взгляд, это вообще неприемлемо. Например, когда готовит. Я бы обязательно заляпала жирными пятнами белоснежную майку, но мама всегда умудряется оставаться чистой.
Как позанималась? спрашивает мама, не оборачиваясь ко мне и продолжая что-то мешать в кастрюльке. Запах оттуда исходит просто умопомрачительный, и рот мой мгновенно наполняется слюной. Мама любит и умеет готовить, и, когда она дома и при этом в хорошем настроении, меня всегда ждут великолепные ужины. Ну или завтраки с обедами. Любовь к готовке мне передалась от неё, но такого совершенства, как мама, я пока не достигла, хотя и сама мама, и Таська, и остальные мои друзья говорят, что я готовлю отлично.
Нормально, я хватаю со стола нарезанный соломкой огурец и смачно хрущу им.
Мама тут же оборачивается на звук:
Куда схватила, коза? А ты руки мыла? Ну-ка иди отсюда!
Я смеюсь, уворачиваюсь от подзатыльника, которым она хочет меня наградить, и отправляюсь сначала в ванную, а затем в свою комнату переодеваться. Настроение у меня превосходное. Сначала незапланированная встреча со Стасом, а теперь мамино хорошее настроение. То, что она назвала меня козой, верный признак её благодушия. В дурном расположении духа она ни за что меня так не назовёт, я всегда буду Маргаритой, в лучшем случае Ритой. Я так люблю, когда у мамы хорошее настроение. С ней можно болтать о чем угодно (ну хорошо, почти о чем угодно), смеяться, дурачиться. Жаль, что такое происходит нечасто, но оттого это ещё более ценно.
Кстати, ты что-то быстро доехала, кричит мама через всю квартиру. Обычно ты возвращаешься минут на двадцать позже. Вас раньше отпустили?
Я завязываю узлом на животе домашнюю клетчатую рубашку, которую ношу вместе с джинсовыми шортами, и, на ходу забирая волосы в небрежный пучок, возвращаюсь на кухню. Как раз вовремя мама ставит на стол огромную тарелку с курицей в каком-то соусе.
Я принюхиваюсь.
Мам, это что, винный соус? Спаиваешь несовершеннолетнюю?
От двух капель не опьянеешь, отмахивается мама и повторяет свой вопрос: Так что, вас отпустили раньше?
Нет, меня подвезли, нейтральным тоном сообщаю я и вновь тянусь за огурцом.
Кто? мамина рука с ложкой замирает над тарелкой. Даже не глядя на неё, я вижу, как она напрягается. "Друг", так и хочется сказать мне. Как бы мне хотелось иметь возможность секретничать с мамой о мальчиках так, как это делает, например, Таська. Рассказать про Стаса, о том, как он нравится мне уже несколько лет, о сумасшедшей искре в пятницу, о невероятном сегодняшнем дне. "Мама, мне очень нравится мальчик, и он говорит, что я тоже нравлюсь ему. Мама, он такой классный, и у него такие нежные губы"
Но я никогда этого не расскажу, потому что знаю, как мама отреагирует на подобного рода признания. Поэтому пожимаю плечами:
Дейв, кто же ещё.
Мамины плечи расслабляются.
Дейв заехал за тобой на занятия? Как мило с его стороны. Тебе не кажется, что ты ему нравишься?
Что ты, нет, мама. Ему другая девочка нравится, спешу заверить я. И он не заезжал специально, ехал мимо автобусной остановки и увидел меня.
Я лгу и изворачиваюсь, чувствуя себя при этом премерзко. Но я совершенно не хочу испортить такой хороший вечер. А в том, что он будет испорчен, если я скажу правду, нет никаких сомнений.
А, ну ясно, к великому моему облегчению, говорит мама. Давай ужинать.
Ужин проходит отлично, мы болтаем и смеёмся. Потом маме звонит её подруга, и она отправляется к себе разговаривать с ней, а я убираю со стола и тоже ухожу в свою комнату. Надеваю наушники и под любимые песни Джона Бон Джови заваливаюсь на кровать с томиком Агаты Кристи. Проходит, наверное, около часа, когда мой телефон негромко жужжит. На дисплее высвечивается сообщение от Мишки.
"Хаюшки, как ваше ничего?"
Моё лицо озаряет улыбка. Я нежно люблю двоюродного брата. В детстве, когда папа ещё жил с нами, мы были очень близки с Мишкой. Постоянно виделись, играли вместе. Между нами всего два года разницы, мне было три-четыре, Мишке пять-шесть, и мы отлично ладили. Но когда мне было пять, папа ушёл, и мама запретила мне видеться с Мишкой и его родителями. Оборвала все связи с папиной родней. Папы не было в стране, он никак на это не мог повлиять. А у меня не было возможности противостоять ей, хоть мои дядя с тётей, Антон и Лера, часто звонили, пытаясь хотя бы по телефону поговорить со мной. А потом, в подростковом возрасте, три года назад, мы с братом нашли друг друга в соцсетях и снова начали общаться как прежде. Как будто и не было этих лет тишины. Я стала ездить к ним в гости, возобновила общение с Лерой и Антоном, и те были этому несказанно рады. Первые годы я скрывала это от мамы, но после этого лета перестала. Она злилась, но помешать мне общаться с братом, дядей и тетей уже не смогла.