Николай Култышев
Соблазн
Наш рыболовный траулер стоял пришвартованный в порту, у старого разбитого причала, в устье левого берега Венты. Выгрузка давно закончилась, и большая часть экипажа разъехалась по домам. На судне оставались только вахтенные по кораблю, которые заступали на сутки, а также по машинному отделению, и та малая часть экипажа, которую задействовали для небольших спонтанных работ по погрузке тары и продовольствия к следующему рейсу, а также для мелкого ремонта рангоута и такелажа. Эти работы не отнимали много времени, не были сложными и не требовали сконцентрированного внимания. И потому всегда завершались распитием спиртных напитков с последующим, и как стало уже традиционным, походом в ночные кабаки, откуда нередко приводили очень «деловых» женщин, к которым я относился с нескрываемой брезгливостью.
Вот и в этот раз, после очередной пьянки заступив на вахту и отстояв положенное мне время, я отправился в свою каюту на боковую. Время уже было далеко за полночь, когда на судне стали раздаваться пьяные голоса членов экипажа, вернувшихся из ночного ресторана. Дверь в мою каюту открылась, и послышался негромкий голос моего друга:
Колек, спишь?
Я молчал.
А зря, мы тут таких девок привели, в каюту боцмана уже очередь выстроилась. Пойдем не пожалеешь!
Колек, пойдем, не пожалеешь, вторил ему со смехом игривый женский голос.
Я в темноте нащупал какой-то предмет, стоявший у меня на столе, и запустил его в дверь. Раздался сильный грохот.
Так бы сразу и сказал
Дверь в каюту закрылась, и женский голос произнес:
Фу, какой негостеприимный, он что, импотент?
Нет, он подводник, послышался удаляющийся голос друга, а затем опять женский смех:
Ну, точно импотент.
И до утра меня больше никто не беспокоил. На верхней палубе продолжался гудеж, слышались пьяные голоса, женский смех вперемежку с визгом. Все это никак не способствовало моему сну, но все же усталость и слабость после трехдневной попойки сделали свое дело, и я уснул.
Я не был святым, и по приходе в порт «заводился» вместе со всей командой. Обычно начинали с пива, потом переходили на более горячительные напитки, после чего самые стойкие отправлялись в ночной ресторан под названием Sartas Buras (в переводе «Алые паруса»). Но такой распорядок мне быстро надоедал, и уже на третий день я находил тысячу причин, чтобы отказаться от очередной пирушки и побыстрее смыться в город.
Я любил этот город. Здесь, помимо рыболовных судов, находилась большая база танкерного флота и в порту стояло очень много иностранных судов. Неудивительно, что в этом небольшом компактном городе было сосредоточено множество кинотеатров, ночных заведений, многочисленных кафе и пивбаров. Река Вента, в устье которой и находился порт, делила город на левый и правый берега. Левобережная часть, о которой пойдет речь, также делилась на старый и новый город, а разделяла их двухсторонняя улица Ленина, с широким парком между двух дорог.
Устав от пьянок, я сбегал с судна в город в надежде встретить порядочную девушку. Или просто бродил бесцельно, находя для себя в этом покой, которого мне порой так не хватало. Я успел обойти все кинотеатры и просмотреть кучу фильмов, иногда заходил в кафе, чтобы отдохнуть и послушать музыку.
Вот и сегодня я проснулся с большим желанием быстрее удрать с судна, чтобы отдохнуть от пьяного угара. Пока вся команда на судне спала, я по-тихому собрался, но перед уходом решил заглянуть в каюту к боцману, чтобы предупредить его о своем отсутствии. Я постучал.
Заходи, послышался хрипловатый голос.
Картина, которая бросилась в глаза, когда я открыл дверь, меня парализовала, отчего я так и не смог оправиться и переступить через порог. В полумраке каюты (иллюминатор был плотно закрыт), в кресле, в женской сорочке на голое тело, пыхтя трубкой сидел бородатый боцман. Напротив, в кровати, освещенная светом ночника, безмятежно спала, закинув руки за голову, абсолютно голая, с очень приятными формами тела, симпатичная женщина.
Колек! Да ты не стесняйся, заходи. Она тебя вчера так ждала, а ты не пришел.
Женское тело, почему-то обсыпанное конфетти, зашевелилось.
Кого я ждала? зевнув, произнесла она, одновременно рассматривая меня своими томными глазами. А! Так это ты Колек! и приятным певучим голосом добавила: Ну, иди ко мне. Что застыл? Ведь я тебе нравлюсь или ты и вправду импотент? Так я тебе помогу.
Боцман, понимая, что меня загипнотизировало это аппетитное тело и ее ласковый соблазнительный голос, помог мне выйти из оцепенения, спросив:
Николай, ты что, уходишь?
Да, в город, выдавил я пересохшим языком и с большим трудом закрыл эту искушающую соблазном дверь.
Стоял теплый майский день. Я, как всегда, бродил по городскому парку, погруженный в свои мысли. Из головы не выходила эта роковая женщина. Да, из-за такой можно запросто голову потерять, хороша, чертовка! И что ее толкнуло на такой образ жизни? А ведь могла бы любить и быть любимой. Родила бы красивых детей и отдавала бы всю себя семье, а не усмиряла бы страсть истосковавшихся по женскому телу моряков. Так думал я, продолжая гулять, подкармливая голубей. А иногда просто садился на скамейку и читал какую-нибудь очередную газету, чаще «Советскую молодежь», или покупал популярный в то время журнал «Вокруг Света». Фильмы, которые шли в кинотеатрах нового города, я уже видел, а некоторые даже дважды. Хороший фильм с участием Жана-Поля Бельмондо шел в кинотеатре старого города, на территорию которого мы, откровенно говоря, ходить побаивались. Этот осадок у меня остался еще с тех пор, когда я учился здесь в мореходной школе, которая находилась на противоположной стороне улицы, почитай на границе, но уже в черте нового города. И здесь, в этом парке, иногда случались стычки с пацанами старого города, из которых почти всегда они выходили победителями.
До начала сеанса оставалось около часа, и я решил все-таки пойти в этот кинотеатр. В надежде, что в такой теплый весенний день вряд ли кто захочет со мной связываться, да и прошло уже с тех пор почти пять лет. Я шел по неширокой брусчаткой выложенной улице, между невысоких двухэтажных домов, выкрашенных в зеленый цвет. И когда подходил к последнему перекрестку, за которым находилась небольшая тесная площадь, с таким же небольшим кинотеатром, передо мной, словно из земли, выросли трое парней-ровесников.
Айвар! Смотри, какой пижон, с газеткой! Умный, наверное? насмехался один из них.
Да, Раймонд, наверное, отвечал Айвар.
Ага, он нам сейчас политзанятия проведет, смеялся остряк.
Не, Андрюха, он сейчас пойдет с нами пить пиво, забавлялся Айвар.
А если не пойдет, то мы его поколотим, сказал Раймонд и похлопал меня по плечу, как бы проверяя меня на вшивость, не дрейфлю ли я.
Так что выбирай, лучше пиво, сказал улыбающийся Андрей, а то точно поколотим.
Ну, хорошо, ответил я, идем пить пиво, но только за мой счет.
Нет, мы тебя сейчас точно бить будем, возмутился Раймонд, мы что, сами не в состоянии заплатить за себя?
В таком случае после пива идем в кино, предложил я, соглашаясь на их условия.
А вот в кино на «Профессионала» мы, пожалуй, сходим, поддержал меня Айвар. Ну все, договорились.
Напротив кинотеатра, через площадь, в подвале находился очень уютный пивбар. Все столики были разделены, как в плацкартном вагоне, высокими мягкими перегородками. Создавалось ощущение уютного купе, в котором не было посторонних, только свои. Принесли пиво, разлитое в большие высокие кружки, и блюдо с нарезанным прямоугольными ломтиками плотным сыром.
Ну что, за знакомство? сказал Айвар, поднимая кружку, и назвал свое имя.
Николай, ответил я, подняв кружку.
Андрей.
Раймонд.
И все дружно чокнулись пивными кружками. Разговор как-то дружно пошел о настоящем, затем вспомнили юность, драки, частенько происходившие в сквере напротив морского училища, и, конечно, о службе, о которой можно говорить долго, у каждого на душе было что-то наболевшее и незабываемое. Бармен периодически подносил пиво. Айвар больше молчал: ему довелось воевать в Афганистане, не хотел ворошить былые раны, болезненно переносил потерю друзей. Андрей служил на сторожевике, в Тихом океане: попали в обледенение, сутки сбивали нарастающий прямо на глазах лед, но устояли, не перевернулись. А Раймонд ракетчик, служил под Плесецком, чудом не сгорел при взрыве топливного бака. Говорили долго, взволнованно, как вдруг Айвар произнес:
А может, рванем к девкам, на танцы в Дом офицеров?
Точно, подхватил Андрей, там сегодня дискотека.
Бармен, счет! крикнул Раймонд.
И мы радостной кучкой выползли на улицу.
Вовсю гремела музыка, полный зал молодежи дружно отплясывал под музыку Boney M. Мои друзья, в отличие от меня раскрепощенные, сразу присоединились к танцующим и слились с музыкой.
«Варвара варит кур!» кричали в зале перефразированные слова песни, а вместе с ними кричал и Раймонд, который, подбадривая меня, призывал расслабиться, мол, здесь все свои. Сверкала цветомузыка, ослепляя глаза и освещая лица танцоров. Чувствовалось, что мои друзья здесь были завсегдатаями. Андрея сразу взяла в оборот симпатичная блондинка. Айвару, похоже, приходилось оправдываться перед какой-то девушкой, которую он подвел ко мне, представив:
Вот, Оля, познакомься это Николай, сегодня с рейса пришел, врал он, подмигивая мне.
Я солидарно кивал, протягивая руку. Оля недоверчиво протянула свою и, смотря мне прямо в глаза, произнесла:
Я знаю всех его друзей, а вас вижу впервые. Вы друг?
Да, друг! утвердительно кричал я, стараясь переорать очередную громкую музыку, мы очень старые друзья! Мы пять лет назад в парке морду друг другу били.
О, рассмеялась Ольга, у него таких друзей много, и, взяв нас с Айваром за руки, потащила в центр зала.
«Если не расстанемся», звучали слова песни.
Раймонд, отлично чувствовавший музыку, завораживал окружающих своей пластикой. Я потихоньку стал отходить к стене, чтобы передохнуть. Но тут подошел Андрей.
С тобой хочет познакомиться девушка, мы с ее старшей сестрой когда-то в школе учились. Вон, видишь ее, в желтом платье?
Да, вижу симпатичная, высокая, правда, но, по-моему, не выше меня.
Так ты не против? спросил Андрей.
Я не против.
Тогда пошли.
Он подвел меня к девушке. Я сразу почувствовал ее неловкость, стеснительность.
Коля! представился я, прокричав ей почти в ухо.