Для того чтобы составить план действий, нам нужна информация. Согласитесь, что ведь мы практически ничего не знаем об этой школе? Кто конкретно обращался к вам два года назад?
Это был мой старый знакомый.
У него есть имя?
Лачин Тимофей Иванович.
Кто он по профессии?
Тогда он занимал должность обер-штейгера.
А если простыми словами?
Горный инженер.
Вы вместе работали в Горной канцелярии в Екатеринбурге?
Откуда вам известно про Екатеринбург?
Не будем отвлекаться, мистер Забелин. Скотт выложил на стол, полученные от Барнса рисунки. Посмотрите внимательно, здесь нет вашего знакомого?
Это он. Забелин пододвинул к англичанину рисунок с изображением усатого мужчины.
А второй?
Второго я не знаю. Директор одним махом допил свой коньяк. Вы не ответили на мой вопрос.
По поводу Екатеринбурга?
Я другого не задавал.
Не буду скрывать, что наводил кое-какие справки. Я должен был убедиться, что могу доверять вам.
И как, убедились?
Да, господин Забелин, доверять вам нельзя!
Тогда к чему весь этот спектакль?
Это не спектакль, а реальное деловое предложение.
Но ведь вы только что заявили, что не доверяете мне?
Могу еще раз повторить, чтобы развеять все ваши сомнения. Судите сами: в 1769 году вы получили от промышленника Яковлева десять тысяч рублей, для вашего начальника. Конечно, вам бы тоже что-нибудь перепало, но вряд ли много. На ваше счастье начальник в этот же вечер внезапно помер, так и не успев получить причитающиеся ему деньги. Скажите честно, можно ли доверять такому посреднику?
Роковое стечение обстоятельств.
Вы сами в это верите?
Какая разница, во что я верю. Вы думали повязать меня по рукам и ногам этой древней историей, но ничего у вас не выйдет. Прошло тридцать лет, никого уже нет в живых и доказать мою причастность к деньгам и смерти Селиванова невозможно.
Валуев получил от вас взятку в размере пяти тысяч рублей, так что денежный след остался.
Он никогда не сознается в этом, да и кто поверит выжившему из ума старику.
Зачем вы так о своем благодетеле. Несмотря на его почтенный возраст, он в полном порядке, с памятью у него проблем нет, да и покидать этот бренный мир в обозримом будущем он похоже не собирается.
Мистер Скотт, не тратьте напрасно время, ни один суд не примет ваши измышления за факты.
Бог с вами, мистер Забелин, я и не думал обращаться в суд.
Тогда к чему все эти угрозы?
Никто вам не угрожал. Мы должны быть уверены в вашей преданности, а компромат это лишь необходимая гарантия.
И куда вы с этим компроматом пойдете? События тридцатилетней давности могу заинтересовать разве что историков.
А вот здесь вы заблуждаетесь, мистер Забелин.
Вы о чем?
Говоря, что эти события никому не интересны, вы забываете про двух маленьких мальчиков, которых вечером 12 августа 1769 года вы в одночасье сделали сиротами.
Не понимаю.
Я о сыновьях Селиванова. Сейчас один из них генерал и член Сената, другой полковник, ответственный работник Генерального штаба. Если эта информация попадет к ним, то я вам не завидую. Что сделают с вами два боевых заслуженных офицера, можно только гадать, но в суд они точно не пойдут.
В кабинете опять установилось гробовое молчание. Забелин сидел, опустив голову, нервно сжимая и разжимая кулаки. Наконец, видимо приняв какое-то решение, он поднял голову.
Что я должен делать?
Давно бы так мистер Забелин, с облегчением произнес Скотт, поймите, мне безразлично, кого вы обманули, обокрали или лишили жизни в этой стране, важно лишь, чтобы со мной вы себе этого не позволяли. Теперь у меня есть гарантия вашей лояльности, так давайте вместе работать ради нашего общего будущего, поверьте, никто кроме нас не предложит вам таких условий. Вы уже в солидном возрасте, на ваше место наверняка есть молодые кандидаты с деньгами и связями, которые могу повторить ваш путь. Думаете, господин Вилламов будет сильно упираться, когда ему предложат солидную взятку?
Какие у меня гарантии?
Никаких, только ваше безупречное поведение. Поверьте мне на слово, нам нет никакого смысла топить вас, пока вы с нами. Если все выгорит, мы поставим вас директором этой школы и сытая спокойная старость вам обеспечена.
Как вы можете это сделать, если школу отберут в казну?
Мы хотим избежать подобного развития событий. Школа частная, и мы планируем, просто перекупить ее у настоящих владельцев, но для этого нам надо знать, с кем конкретно предстоит иметь дело хозяева, совладельцы, наследники.
Вряд ли хозяин согласиться продать столь доходное предприятие?
Это не моя и не ваша забота. В Россию прибыл один из директоров компании, именно он и будет заниматься этим вопросом. Наша задача, как я уже говорил, лишь предоставить все требуемые сведения.
Я могу завтра принести данные нашей картотеки, но там только имя владельца и финансовая отчетность за два прошедших года.
Этого недостаточно. Нужны более подробные сведения: структурная организация, штатное расписание, построение учебного процесса, количество рудников и все в таком духе. Вы можете инициировать проверку работы этой школы?
Конечно, ведь эта школа находится под попечительством Марии Федоровны. Однако ювелиров в нашем ведомстве нет.
Специалиста мы вам дадим, ваша задача лишь подготовить документы.
Услуги придется оплачивать мистер Скотт, я не смогу все расходы провести по своему ведомству.
Об этом не беспокойтесь, мистер Забелин, финансовые вопросы фирма берет на себя. Все услуги, в том числе и ваши, будут щедро оплачены.
Глава 11. Москва, 12 25 апреля 1798 года (четверг среда).
Когда Штейнберг вышел из особняка Ростопчина, было уже около девяти часов вечера. Идти ему было недалеко, и он уже представлял себя сидящим в любимом кресле у полыхающего камина с книгой в руках. Потрескивание горящих поленьев, наполняющий комнату легкий запах дыма, приятное тепло, разливающееся по всему телу от выпитой чашки ароматного китайского чая, что может быть лучше прохладным апрельским вечером. Увы, его мечтания были прерваны самым неожиданным образом, когда он уже стоял перед дверью своей мастерской.
Штейнберг Генрих Карлович? голос раздался откуда-то сзади.
Штейнберг повернулся и увидел, как от стены соседнего дома отделилась неясная тень. Фонарь находился довольно далеко и лица двигавшегося к нему человека он не видел, да и голос был не знакомый.
В чем дело?
Полиция! Вам придется проехать с нами.
Вы из какой части?
А вам не все равно?
Конечно, нет.
В это время за спиной Штейнберга раздался хруст ломающегося льда, и кто-то цепко схватил его за левую руку.
Хватит, с ним церемонится, и так целую неделю мерзнем здесь из-за этого козла.
Штейнберг хотел развернуться, но в это время, стоявший рядом с ним вцепился в его правую руку, сковывая его движения. Нужно закричать мелькнула запоздалая мысль, и все померкло перед глазами.
Очнулся Штейнберг в незнакомой комнате. Он лежал на кровати, на правом боку, лицом к единственному окну. Яркий солнечный свет, заливавший всю комнату, наводил на мысль, что уже давно наступил день. Он захотел встать, но как только оторвал голову от подушки, в глазах все поплыло, и резкая боль пронзила затылок. Наверное, он на какое-то время потерял сознание, потому что когда снова открыл глаза, то взгляд его уперся в сидящего напротив в кресле, дородного мужчину с роскошной седой шевелюрой на голове.
Как вы себя чувствуете, молодой человек? спросил тот, увидев, что Штейнберг открыл глаза.
Где я? Еле шевеля губами, спросил Штейнберг.
В особняке Федора Васильевича Ростопчина. Все не так плохо, могло быть и хуже. Вас ударили чем-то тяжелым по голове, но, слава богу, только рассекли кожу. Сотрясение мозга средней тяжести, и все, что вам сейчас нужно, это полный покой в течение нескольких дней. Лежите спокойно, старайтесь не делать резких движений и не трясите головой. Вы все поняли?
Да. Прошептал Штейнберг.
Вам что-нибудь нужно?
Нет.
Прекрасно, тогда спать, сон это лучшее лекарство для вас.
Через пять минут после ухода врача Штейнберг уже спал.
Через два дня ему стало значительно лучше, он уже мог вставать с кровати и ходить по комнате.
Как вы себя чувствуете, Генрих Карлович? Вошедший Ростопчин был бодр и весел, Врач сказал, что есть определенный прогресс, даже аппетит появился. Он разрешил поговорить с вами, правда, всего десять минут, не больше.
Да, спасибо за заботу, Федор Васильевич, сегодня гораздо легче. Как я здесь оказался?
Так, вы ничего до сих пор не знаете?
Увы, все эти дни я видел только моего ангела-хранителя Ивана Семеновича, а он не слишком разговорчив.
Семеныч у нас известный молчун, а насчет ангела-хранителя это вы верно подметили. Именно он отбил ваше бесчувственное тело у грабителей, когда они пытались затолкать его в карету. Вы что-нибудь помните из событий того вечера?
Только то, как я дошел до своего дома. Там меня ждали двое.
Что собственно они хотели от вас?
Не знаю. Сказали что из полиции, схватили меня и дальше я ничего не помню.
Они больше ничего не говорили?
Мне нет, только этот второй заметил, что ему все надоело, поскольку они торчат здесь уже неделю.
Почему неделю?
Я ездил в Петербург, отвозил заказ для фрейлины императрицы Сурмиловой, заодно хотел встретиться с вами, он вы уже были в отставке, и так получилось, что неделю не был дома.
Вот, теперь кое-что проясняется. Выходит, охота на вас была объявлена в день отъезда в Петербург. Судя по тому, как с вами обращались, ничего хорошего эта встреча не предвещала.
Федор Васильевич, а как Иван Семенович там оказался?
Это я его попросил «проводить» вас до дома, мы ведь теперь партнеры. Пока вы описывали изумруды у меня в кабинете, я инструктировал Семеныча. Он должен был всего лишь убедиться, что вы благополучно добрались до дома, только и всего. Я не всевидящий и не мог даже предположить, что возникнут какие-то трудности, просто перестраховался.
И что он с ними сделал?
Ничего. Когда они начали грузить вас в карету, он подошел сзади и оглушил их буковой дубиной, которую всегда носит с собой. Затем вывернул их карманы и отволок с проезжей части в ближайший переулок. Любой представитель закона не усомнится в том, что это банальное ограбление, однако я уверен, что в полицию они обращаться не будут.
Никаких документов при них не было?
Ничего, кроме денег. Правда, насколько Семеныч разбогател в тот вечер, я не интересовался.
Следующую неделю Штейнберг провел в одиночестве, если не считать редких визитов лечащего врача. Ростопчин куда-то срочно уехал по делам, и Генриху пришлось довольствоваться обществом своего молчаливого ангела-хранителя Семеныча, который состоял при нем вроде слуги или адъютанта. За это время он окончательно поправился, его перестали мучить головные боли, наладился сон, появился здоровый аппетит. Одиночество его несильно удручало, тем более что к его услугам была обширная домашняя библиотека, больше волновали вынужденное безделье и неизвестность. Как-то вечером, после ужина, когда Генрих, сидя в кресле перед горящим камином читал комедию Фонвизина «Бригадир», раздался стук, дверь отворилась и вошел Семеныч, толкая перед собой сервировочный столик на котором стояла открытая бутылка шампанского, два бокала и ваза с фруктами. Вслед за слугой вошел сам Ростопчин в домашнем халате.
Рад вас видеть в добром здравии, Генрих Карлович. Приветствовал он Штейнберга.
Здравствуйте, Федор Васильевич. Штейнберг встал, отложил книгу и пожал протянутую Ростопчиным руку. Я тоже рад вас видеть.
Семеныч пододвинул к камину второе кресло, убрал со столика книгу, аккуратно поставил вино с фруктами и, поклонившись, удалился.
Итак, Генрих Карлович, выпьем за ваше выздоровление, произнес Ростопчин, на правах хозяина разливая шампанское, врач сказал, что один бокал вина пойдет только на пользу.
Я доставил вам массу хлопот Федор Васильевич, Штейнберг с удовольствием отпил маленький глоток превосходного французского вина, посмаковал вкус на языке и проглотил.
О чем вы говорите, Генрих Карлович, Ростопчин поставил свой бокал на стол, наоборот, вы излечили меня от безделья и я опять почувствовал вкус к работе. Это нападение неприятно, но, слава богу, все обошлось, и теперь мы знаем, что изумруды интересуют не только нас с вами.
Вы полагаете, что здесь есть какая-то связь?
Несомненно! Пристав Городской полицейской части по моей просьбе провел внутреннее расследование и выяснил, что ваши показания по делу и изъятые камни очень интересовали некоего Дулова Алексея Васильевича.
Хозяин игорного салона?
Именно. Со слов пристава довольно темная личность. Он несколько раз попадал в поле зрения полиции в связи с ограблениями, но каждый раз не хватало доказательств, поскольку свидетели просто исчезали, а предположения и слухи к делу не пришьешь.
А этот пристав, надежный человек?
Кузьмин Василий Федорович мой сослуживец, вместе были под Очаковом. Во время штурма он был ранен и после излечения вышел в отставку. Так получилось, что исполняющим обязанности обер-полицмейстера Москвы тогда был назначен герой штурма Очакова и его непосредственный командир полковник Павел Михайлович Глазов. Именно он и пристроил Василия Федоровича на место пристава. Человек он честный, что большая редкость в наше время, да и про изумруды он ничего не знает, так что с этой стороны все чисто. Генрих Карлович, вы имели какие-либо дела с Дуловым?
Мы даже ни разу не разговаривали. Вы уверены, что за этим нападением стоит именно Дулов?
Да, дело в том, что Семенович опознал одного из нападавших это местный «Иван» по кличке Слон, довольно известная личность и по сведениям пристава правая рука Князя, или в просторечии Алексея Дулова.
Он что, действительно князь?
Когда-то его предки действительно были князьями, но все это в далеком прошлом, а сейчас «Князь» это всего лишь кличка, не более того.
Федор Васильевич, я допускаю, что Дулова могли заинтересовать камни, тем более один из его подручных, официант Игнат крутился рядом во время моего разговора с Демьяном Протасовым и мог слышать наш разговор. Сейчас я вспоминаю, что даже брал с его подноса пустую бутылку из-под шампанского.
А это зачем?
Проверял твердость камня. Оказалось, что он свободно царапал стекло.
Это так важно?
Да, все драгоценные отличаются высокой твердостью и легко царапают стекло.
А те камни, что вы сдали полиции, они тоже царапают стекло?
Нет, Федор Васильевич, бирюза довольно мягкий минерал.
Вот и ответ, Генрих Карлович, Ростопчин допил остатки шампанского, Дулов понял, что вы обвели вокруг пальца полицию и, что более существенно, «его сиятельство» тоже.
Хорошо, Федор Васильевич, но ведь он это понял еще полгода назад. Почему решил заняться мной только сейчас?
Похоже, что вы чем-то его вспугнули. Припомните, чем вы занимались перед самым отъездом в Петербург?
Работал над заказом фрейлины Сурмиловой, а когда закончил, уехал в Петербург.
Эта работа никак не связана с изумрудами?
Нет, обычный ремонт старого колье и замена нескольких поврежденных камней из горного хрусталя. Смотрится красиво и солидно, поскольку внешне камни очень похожи на бриллианты, и отличить подделку может только специалист. Вполне возможно, что это колье и выдавали за бриллиантовое, а чтобы избежать нежелательной огласки обратились к московскому ювелиру.
Пожалуй, фрейлина здесь не причем, нехотя согласился Ростопчин, ладно, оставим пока этот вопрос открытым и вернемся к нашим делам. Незадолго до моей отставки мы с императором обсуждали проект создания специальной службы, которая могла бы решать дела государственной важности в основном экономического характера. Император хотел искоренить казнокрадство, а поручить следствие по этим делам фактически было некому: сложно было найти не только специалистов, но даже просто неподкупных людей. Вот тогда и возникла мысль создать «Тайную полицию», подчиняющуюся непосредственно императору. Был разработан проект, одобренный императором, о чем свидетельствует его личная подпись, изготовлены печати и даже десять жетонов, но конфликт между вашим покорным слугой и ведомством императрицы привел к моей отставке и поставил крест на этом проекте.