Наташа, а что было для тебя главным в нашей группе?
Попадать в ритм, Наташа улыбнулась.
На секунду показалось, что ничего вокруг не было, и они снова стояли возле своей репточки, готовясь начать репетицию. Вот только не было рядом Егора, не было ребят, не было гитары за спиной, не было ничего. А дружелюбная когда-то дверь кирпичной пятиэтажки зияла чернотой.
Слушай, мы все равно это сделаем. Зачем тянуть время? Пойдем! Никита решительно нырнул в темноту. Наташа кинулась следом.
Ничего не было видно, но Никита помнил дорогу. Он помнил разрисованные граффити стены и знал, где находится шахта грузового лифта, в которую можно было упасть зазевавшись. На ощупь Никита пробрался к тугой двери, ведущей на последний этаж, и дернул ее на себя так, как делал это всегда.
Посреди репетиционного зала освещаемого слабым светом, падающим из окон, стояла микрофонная стойка. Вернее, так показалось Никите сначала. Подойдя ближе он увидел, что это посох. Видимо, египетский. Раз уж анкх был оттуда, то и эта штука тоже должна иметь отношение к Сфинксам. Никита попробовал оторвать посох от пола, но не смог. Посох стоял как вкопанный, даже не шелохнулся.
Видимо это твое прошлое и брать его тебе, сказал Никита.
Наташа подошла к посоху, но тоже не смогла оторвать его от пола.
Похоже нам снова придется брать его вместе, сказал Никита.
Я не хочу.
Я тоже не хочу, но какие могут быть варианты?
Дай мне немного времени, хорошо? Наташа отошла к окну и посмотрела в него.
Казалось, что внутри они в безопасности. Но оба понимали, что это обманчивое ощущение.
Спой, Никита?
Хорошо, Никита начал тихонько петь.
Я замерзаю в этой квартире.
Окна заклеены тонкой бумагой.
Северный ветер гуляет по венам.
Мысли застыли в голове.
Вязкая жидкость, похоже на время,
перетекает из угла в угол.
Я ощущаю себя в музее,
в музее сломанных восковых кукол.
Часы стоят
Наташа начала подпевать.
И времени нет,
Вперед, назад одинаково.
Пройдет еще полтысячи лет,
пока весна растопит лед.
С орбиты сошел еще один спутник.
Слеза прокатилась по Наташиной щеке.
Я готова, сказала она.
Их руки сомкнулись на посохе.
***
Егор стоял там же, где недавно стояла Наташа. Он также смотрел вдаль, как это делала она.
Значит, вы встречаетесь?
Так получилось.
У вас все серьезно?
Я не знаю.
Это не мое дело, конечно. Но все это немного странно. Тебе не кажется?
Слушай, но вы же с ней расстались.
Расстались. У меня другая. Но кажется, что Наташа просто ищет способ оставаться возле меня. Ты же знаешь, что на прошлой неделе мою новую девушку избили в подъезде и она говорит, что Наташа ей угрожает?
Знаю.
Что будем делать?
А что мы можем сделать? Девочки должны разобраться во всем сами. Ты уже сказал Наташе все, что должен был. Остается только ждать, пока она поймет и примет очевидное.
А она сможет принять?
Я не знаю, что она сможет, а чего нет. Я не могу заглянуть к ней в голову.
Слушай. Ну раз уж так получилось, скажи как она тебе?
***
Машина сбила меня не случайно. Я знала, что она будет там проезжать.
Знаю, Наташа. Чего я не знаю, так это почему мы должны все это переживать заново.
Они сидели на полу репетиционного зала, посох лежал между ними.
Наверное сейчас снова набежит туман, сказала Наташа.
Никита подошел к окну. Зрелище было отвратительное. Внизу колыхались черные волны, словно Нева вышла из берегов. Только это были волны из дыма, сажи и черных фигур, снующих в беспорядке. Кот, который все это время был вместе с ними, начал шипеть. Никита сел спиной к окну, возле подоконника.
Только не говори мне, что нам придется снова браться за этот посох вместе.
Не придется, в дверях появился Никита. Точнее не совсем Никита. Точнее совсем не Никита. Однако это был он.
Вместо глаз у того, кто так сильно смахивал на Никиту, зияла пустота. На запястьях багровели шрамы от вскрытых вен.
Идем со мной, малыш, у нас есть незаконченное дело! с этими словами внезапный гость в два прыжка приблизился и схватил Никиту за горло. Свет померк.
Ну привет! Долго ты до меня добирался.
Никита оказался дома, на собственном диване. Казалось, что здесь было немного светлее, чем во всем городе. Да и предметы внутри были не такими серыми и однотонными. Словно все вокруг дышало какой-то новой энергией. И тут Никита вспомнил, как трясся в ванной и резал вены в пьяном неврозе, как пытался повеситься на турнике, как вскакивал среди ночи от кошмарного ощущения удушья и парализованный следил в ужасе за темной фигурой, нависшей над ним.
Я это ты, ты это я. И ничего не надо нам, улыбнулся пустыми глазницами его визави, Вспомнил? Отлично! Как мы там писали?
Грусть и холод, серый лед.
Город, кажется умрет. Наплевать.
Надоело мне дышать,
И надеется, и ждать. Наплевать.
Что? Все будет хорошо?
Подождать чуток еще? Наплевать!
Закажи мне крест и гроб,
Я теперь уже готов умирать.
Довольно талантливо, не находишь? он засмеялся и отложил тетрадный листок, взятый со стола.
Черный человек. Никита знал его. Они встречались раньше, когда черный человек хотел забрать его жизнь. Однажды ночью Никита проснулся от того, что задыхался. Чувствуя сильное удушье он с ужасом попытался вздохнуть, но не смог. Воздуха не хватало. Невозможно было сделать ничего, лишь наблюдать за происходящим. Единственное, что слушалась Никиту это глаза. Правда он не был уверен, что это были именно глаза. Обычно Никита носил контактные линзы и видел не очень хорошо, но по ночам он был без них. Однако сейчас видел все также четко, как в линзах.
Никита увидел свою комнату, залитую ночным синим светом, и черный силуэт, стоящий над кроватью. Силуэт не двигался. Не двигался и Никита, бешеным усилием воли пытаясь сделать хоть что-нибудь. Тело не слушалась. Наконец, спустя какое-то время, показавшееся вечностью, Никита смог слегка пошевелить большим пальцем на ноге. Это стало толчком к тому, чтобы жизнь постепенно начала возвращался в тело. Спустя еще целую вечность ему удалось оттолкнуться рукой от кровати и перекинуться на спину сделав глубокий вдох, больше похожий на стон. Так он первый раз познакомился с черным человеком.
Но это встреча оказалась не единственной. Ночное удушье и черный силуэт возвращались к нему снова и снова раз. Дошло до того, что Никита боялся засыпать, так как знал, что снова встретит его. Закончились приступы довольно необычным образом.
Постепенно Никита стал осваиваться в этом ужасном состоянии. У него начало получаться отделяться от парализованного тела и словно парить над ним. Внутри все закипало и протестовало. Хотелось выкинуть черного человека из комнаты. В один из таких дней он смог вылететь из тела достаточно далеко и кинуться на ненавистную тень. Комната наполнилась необычным сиянием и все стало видно как днем несмотря на то, что пространство было погружено в темноту. Никита или то, что считало себя им, летел в сторону преследователя и орал матом на всю вселенную, желая тени убираться прочь. В тот раз ему удалось прогнать черного человека до входа в квартиру.
С удивлением Никита заметил, что в прихожей стояли вещи, которые были выкинуты несколько лет назад, после смерти деда. Справа на стене висело зеркало, которого там давно уже не было. Никита схватил тень за горло и увидел испуганное лицо, перепачканные сажей. Почему-то захотелось поцеловать это лицо и Никита не стал себя сдерживать. Не сговариваясь они оба повернули головы вправо и посмотрели в зеркало. Тень исчезла а то, что было Никитой, вернулось в тело.
Можно было бы назвать это ночной галлюцинацией, но по странности совпало так, что в эту же ночь очень сильно избили его соседку по лестничной клетке, когда она вышла покурить на пролет. Избили до крови, до криков, до приезда полиции. И эти ночные избиения продолжались еще несколько дней.
Каждый раз приезжала полиция, которая никого не находила. Каждый раз соседка продолжала выходить покурить по ночам на лестницу и каждый раз кто-то караулил ее за дверью. В конце концов ее избили так, что она отправилась в больницу. На этом все и закончилось. Но ощущение ужаса паралича и яростное желание сопротивляться въелось Никите в кости. Теперь у него было только одно желание поскорее расквитаться с черным человеком и выгнать его вон. Страха не было. Была решительная ярость.
Не забудь, что там была и вторая часть, сказал Никита.
Ты уходишь как всегда не прощаясь.
Я смотрю на твою спину косую.
И на лужах, в пузырях, что от капель,
нашу следующую встречу рисую.
Кто тебе я? Для чего ты так грубо
разбиваешь раз за разом мне сердце?
Повторяюсь и опять ищу встречи.
И рискую, рискую, рискую.
Ты уходишь как всегда не прощаясь.
Я опять смотрю на спину косую.
И на лужах, в пузырях, что от капель,
я рисую, я рисую, рисую.
Да, была. Романтичный ты пенек. Была! Там было еще много частей. Почему ты не дал мне слово, когда я этого хотел? Почему не дал мне закончить начатое? Почему ты так противишься тьме? Разве в тебе есть хоть что-то светлое? Кем ты себя возомнил? Неужели ты думаешь, что ты хозяин нашей жизни?
Кажется, мы заключили договор? Разве я тебя не отпустил?
Спасибо великодушно! Только ведь я не собираюсь уходить до тех пор, пока не закончу все, что собирался сделать.
Что именно?
Убить тебя, мой хороший. Убить тебя.
В глазах у Никиты потемнело.
Никита!
Никита открыл глаза. Над ним склонилась Наташа.
Ты в порядке?
Не совсем. Что произошло?
Он кинулся на тебя и мне пришлось дать ему по голове этой штукой, Наташа показала посох.
Что было дальше?
Он превратился в дым и исчез.
Сколько времени я был без сознания?
Не знаю, пару секунд. Кто это был?
Это было мое незаконченное дело. И теперь я знаю, куда нужно идти.
Туман отступил. По Лермонтовскому проспекту в сторону Васильевского острова двигались трое. Кот, девушка и парень. С неба медленно падали хлопья то ли снега, то ли пепла. Холодно не было, ветер стих. Было тихо, сонно и сумеречно. Город засыпал и проваливался в вечность. Только эта странная троица создавала в нем хоть какое-то подобие жизни. Когда они подошли к синагоге, Наташа спросила:
Мне кажется, сказала Наташа, Что все, что с нами было, все наши переживания, волнения и впечатления, все то, что было в нашей жизни, уже не важно. Можно сказать, что это просто игрушки. Подумай сам, здесь и сейчас с нами не осталось ничего из того, что было тогда таким реальным. По большому счету, нужно ли нам то, что осталась с той стороны? Вещи, книги, фильмы, письма, все наше имущество.
Великий Тамерлан сказал, умирая: «Я держал этот мир на ладони, но так и не смог забрать его с собой». Поэтому да, я с тобой согласен. Мы приходим в этот мир и уходим из него поодиночке. А все, что происходит с нами здесь, остается здесь же. И я сейчас не только материальные ценности. Посмотри, сколько переживаний, страданий и чувств ненависти, любви, злости, радости и всего остального было с нами. Теперь все осталось в прошлом и не имеет ровно никакого значения. Мало кто знает даже своих прабабушек и прадедушек, не говоря про более старшие поколения. А ведь у них тоже все это было.
Мы просто бултыхаемся в реке жизни. Кто-то не понимает, что происходит. Кто-то пытается понять. Только это все не имеет никакого значения и больше похоже на какие-то миражи и обман зрения. А может ты права, и это все действительно игрушки.
Пока каждый из нас стремится набрать побольше игрушек для себя, собирая вокруг все, что только может достать и пряча это от других, кому-то не хватает того, чего могло хватить на всех. А потом это лежит где-то, собранное в кучу, наверху которой сидит единоличник, кричащий «Это мое!». Так и рождается большая часть войн и конфликтов. Если бы мы изначально понимали, что это все общее и все для нас всех ничего подобного бы не случалось. И мы ведь играем не только с вещами, но с другими людьми. Играем друг другом, а кто-то играет нами. Получается, что живя в игрушечном мире мы становимся игрушками сами.
Значит все вокруг игрушки, и все вокруг игроки?
Получается так. Но благодаря тому, что ты играешь, думаешь, чувствуешь и переживаешь, ты становишься осознанным и растешь. Это и есть награда, добраться до которой можно только одним путем переиграв со всем, что тебя окружает и поняв, что все это не имеет никакого смысла.
Никита с Наташей пересекли мост и вернулись к Академии Художеств.
Ты знаешь своих дедушек и бабушек? спросил Сфинкс.
Конечно.
А прадедушек и прабабушек?
Нет.
В том и дело. Вы, люди, лишь мимолетный всполох. Отблески великого на ткани мироздания. У вас нет даже малейшего понимания об истинных размеров мира. Вы даже на можете удержать в голове свою родословную, хотя бы на десять колен назад, вглубь веков. Для нас вы похожи на насекомых или животных, в жизни которых немало смысла. Просто еще одна разновидность сущего, суетливо собирающая материальные погремушки в свои норки, ставшие для вас прибежищем на час, по пути из ниоткуда в никуда.
Сфинкс улыбался краешками рта.
Что из того, что я не помню свою родословную, если даже такие великие и древние существа заперты здесь вместе со мной. Кстати, туман не щекочет вам пятки, когда наступает? Никита тоже умел изысканно потушить.
Значит, ты встретил себя? сменил тему Сфинкс.
Да. И теперь мне нужно попасть домой. Я чувствую, что он там, ждет меня.
Возможно ты и прав, ответил Сфинкс. Оставьте здесь посох и двигайтесь дальше. Но перед тем, как идти домой, загляни на могилу предков, Никита. Это необходимое условие.
Впереди уже виднелась ограда за которой чернел лес. Это было Смоленское кладбище. Место в котором нетрудно заблудиться. Именно на этом кладбище были похоронены бабушка и дедушка Никиты. Сфинкс сказал, что нужно их навестить значит стоило это сделать. Никита понимал, что происходит явно что-то не то, но у него не было других вариантов. Поэтому он просто двигался вперед. Путники вошли на территорию кладбища.
Знаешь, а ведь в конечном счете все было не так уж и плохо.
У кого?
У нас всех, наверное. Даже у тебя, Наташа.
А почему бы и нет. Ведь, по большому счету, ничего не кончается. А добро и зло всего лишь условности.
Они свернули с главной аллеи на боковую дорожку и приблизились к памятнику.
А, вот и они, сказал Никита, Мои бабушка и дедушка.
С эмалевых фотографий на гранитном монументе на них смотрели довольно симпатичные мужчина и женщина.
И что? спросила Наташа, Что-то должно произойти?
Я не знаю, сказал Никита, Пока никто ниоткуда не появляется и ничего не происходит. Хотя, знаешь, мой дедушка был старовером и у него был староверческий крест. Когда он умер, его отпевали по обычному православному обряду. Возможно это не очень хорошо.
Спустя какое-то время дедушка явился ко мне во сне и попросил вернуть ему его крест, который хранился дома. Он являлся несколько раз, я хорошо это помню. А я тогда довольно сильно пил. И как-то раз, набравшись смелости, я пришел на кладбище ночью. Было страшно и темно, где-то рядом лаяли собаки. Алкоголь горячил кровь. Я пришел на могилу к деду и закопал в нее его староверческий крест. А потом просто уснул и проспал на кладбище несколько часов. Когда я проснулся то понял, что самый страшный зверь в темноте это ты сам. С тех пор я ничего не боюсь. Ну почти ничего.
Никита протянул руку и погрузил ее в могилу. Немного поискал и вытащил оттуда старообрядческий крест облепленный комьями земли.
Вот и он, сказал Никита, Видимо, вы приходили сюда для этого и теперь осталось совсем немного. Нужно попасть ко мне домой.
Подожди, сказала Наташа, У меня ведь тоже есть незаконченное дело.