Ничего более дурацкого Демьяну не приходилось слышать.
Боров, растревоженный потугами Асмиры поднять его, начал беспокойно мычать, прятать от неё игрушку, это оказался белый когда-то, а сейчас неопределённого цвета плюшевый большой зубик отталкивать её свободной рукой. Асмира деловито, как медсестра, сходила к чемоданчику, они уже перетащили его с кухни развинтила термос, пробралась сквозь волосья пальцами борову в рот, прицелилась, разместила шарик, и сомкнула челюсти. Едва успела вытащить свои пальцы.
Боров посмотрел на неё, не раскрывая рта, повозил там языком, почмокал, а потом зажмурился.
Демьян тем временем аргументированно и развёрнуто изложил ей свои комментарии относительно её проекта.
Во-первых, у них нет подходящей для выхода в город а уж тем более в центр одежды. То, что на ней сейчас мокро. Если надеть старушечьи обноски, то хода им обоим будет не далее, чем до первого полицейского. Борова её это тоже касается. Выглядеть в бабской одежде он будет, наверное, просто эпично.
Во-вторых, как она собирается туда доехать? На такси? На маршрутке? Как? У них нет денег. Даже на автобус. Если прошлые её подвиги, проделанные в режиме берсерка ещё как-то были возможны, то сейчас, слабая, вымотанная, она не то что не дотащит его до Зарядья, они и до остановки не дойдут.
В-третьих, не нужно быть гением, чтобы вычислить в борове психа; первый же, кто увидит его, сразу наберёт полицию.
И что тогда?
Загребут, станут разбираться, а когда всё поймут, то повесят на них разгром в лаборатории. И будут, кстати, полностью правы.
Тупое решение!
Абсолютно тупое!
Асмира молча выслушала логичные и рациональные аргументы Демьяна, нижняя губа её задрожала, она села на корточки рядом с посапывающим боровом, обхватила колени руками, съёжилась, и замерла.
В шкафу деньги, тихо пробормотала она. От старухи от этой
Демьян громогласным молчанием проигнорировал её попытки оправдаться.
Когда один человек превосходит другого физически, интеллектуально, морально и в жизненном опыте, второй должен подчиняться.
Дело в том, что правильный выбор есть всегда. Нужно просто его найти. Отбросить всё неправильное. Останется то, что нужно. Всегда! Всегда из нескольких вариантов можно выбрать лучший. Выигрышный. Это как верная ставка. Только что не было ничего и раз, весь банк в твоих руках.
Демьян огляделся, вздохнул, и принялся стаскивать всю дрянь в коридор. Самым верным сейчас было привести их временное место обитания в порядок. Как только в ближайшем окружении всё будет гармонично, то и мир повернётся к ним той стороной, которой нужно. Да. Здесь больше некому было принимать ответственные решения.
И его пример подействовал.
Асмира посмотрела на то, как Демьян делает уборку, пошла на кухню, стала греметь там посудой, и уже через двадцать минут вышла, слабо улыбаясь, вытирая руки о подозрительно чистый передник: это был, наверное, единственный предмет во всей квартире, которым не пользовались.
Оказывается, она успела сделать макароны, сварила несколько картошек, нажарила кольца лука в кляре, намешала кетчунез, заварила чай: использовала по максимуму то, что удалось ей обнаружить на кухне. Молодец! Мелкая, но шустрая.
Боров её всё ещё сидел с закрытыми глазами. Лицо его то хмурилось, то улыбалось.
Подождём, снова попробовала взять инициативу в свои руки Асмира.
Зачем? Для чего? Словно бы присутствие борова на общем обеде как-то улучшит их ситуацию.
Но Демьян решил в этот раз уступить, хотя и понимал, что это её решение тоже не из лучших. Иногда нужно дать провалиться чужому плану, чтобы в следующий раз опыт поражения делал оппонента сговорчивее.
Он подобрал с полки книгу, невидяще пролистал её. Обложки у неё не было. «С помощью Руководства, прочитал он первую страницу, те, кто обладает высочайшим умом, почти наверняка получат освобождение. Однако же, если они не освободятся, то, пребывая в промежуточном состоянии момента смерти, они должны прибегнуть к Перенесению, которое обязательно даёт освобождение, стоит лишь вспомнить о нём».
Что.
За.
Бред.
Демьян швырнул книгу в угол. Никогда он не понимал любителей чтения. Ну просто ведь тратят время на никому не нужное, бесполезное занятие. Лучше бы деньги зарабатывали.
Асмира тем временем подошла к борову, присела. Он тут же открыл глаза. Но смотреть стал не на неё, а в глянец полированного шкафа. Делал он это с такой концентрацией и заинтересованностью, что Демьян не выдержал, подошёл ближе, присмотрелся: ничего. В том месте, куда так сосредоточенно медитировал боров, разглядеть можно было только паутину мелких царапин.
Будешь есть, мой любимый? спросила Асмира. У нас мало еды, но это лучше, чем ничего. Пойдём.
Боров наконец взглянул на неё, осклабился, и ловким движением отправил руку в горловину её кофты.
Да вы достали, сказал Демьян.
Хватит, Жосур, сказала Асмира, вздохнула, и вытащила его руку. Давай поедим. Тебе нужно поесть. Пойдём на кухню.
Боров нахмурился. Стал быстро говорить что-то.
Асмира слушала. Потом повернулась к Демьяну.
Он думает, что он другой человек, сказала она. Не могу понять, кто. Но очень богатый. Даже богаче, чем его отец. Другой, но такой же, как все.
Насмотрелся, сказал Демьян.
Он стал говорить!
Рано радуешься, сказал Демьян. Неизвестно что хуже.
Асмира снова сникла, а боров между тем, наоборот, прибавил в активности: протяжно замычал, и начал сильными движениями задирать её кофту вверх.
Асмира стала говорить непонятное. Тон её был упрашивающим. Боров в ответ потянул её кофту ещё сильнее.
Я пойду есть, сказал Демьян. Развлекайтесь.
Нет! закричала Асмира. Нет! Убери его! Убери!
Демьян вошёл в зону контакта, защиты у борова не было никакой, поэтому атака должна была пройти легко и для чистоты поединка, чтобы не бить совсем уж беззащитного соперника, сделал предупреждение.
Эй, сказал он. Растопырки свои убери.
Боров вместо ответа дёрнул кофту так, что она затрещала. На пол упала пуговица.
Жосур! крикнула Асмира. Ну пожалуйста!
Демьян перенёс вес на левую ногу, приготовившись к прямому правой, но тут боров неуловимо двинулся, как-то хитро извернулся, а потом ударил снизу, из слепой зоны. Демьян удержал равновесие, однако действие это его было совершенно рефлекторным: мир у него перед глазами уже схлопнулся и перестал быть.
***
Говорят, ясным видение становится только если развернуть глаза внутрь, к сердцу, а вот смотрящий наружу грезит лишь снами; возможно, возможно. Однако для того, чтобы сделать шаг вперёд, внутреннего зрения недостаточно. Запнёшься.
Вернулся в реальность Демьян одномоментно, сразу, словно кто-то вырезал серое небытие и сделал склейку.
В комнате никого не было. Демьян встал, выглянул на кухню.
Асмира лежала на полу. Держала уляпанную жёлтым ложку.
Поверх неё расположился боров. Одной рукой он упирался в пол, а другой прижимал к себе игрушку. Двигался он часто и быстро.
Асмира запрещающе покачала Демьяну головой, и отвернулась, закусывая губу.
Макаки, громко сказал Демьян. Павианы.
Он, плохо соображая, что делает, покопался в груде тряпья, отыскал штаны, явно женские, бывшие модными ещё, наверное, в шестидесятых прошлого тысячелетия, клёшами расширяющиеся вниз, а карманов у них не было вовсе, нашёл пиджак с куцей орденской планкой, куртку, ещё одну, а поверх намотал пегий платок, потом втиснулся в ботинки: они отчего-то уже не так давили, как раньше, распахнул шкаф, решительно вытащил оттуда все деньги, четыре тысячных бумажки с мелочью взял ключи с полочки.
И вышел.
Во внешнем космосе снег чертил чёрное небо горизонтальными трассами, подсвечиваясь у фонарей жёлтым. Демьян на секунду задохнулся, потом накинул капюшон, и зашагал к остановке автобуса на шоссе Энтузиастов.
Навстречу ему, уткнувшись в телефон, брёл видимо, с какой-то особенно жестокой продлёнки школьник с массивным рюкзаком за спиной.
Эй, окликнул его Демьян. Иди-ка сюда, пацан.
Чего надо? тот дерзко посмотрел на Демьяна.
Три тыщи хочешь? спросил Демьян. За твой телефон.
Симку без паспорта ему в салоне точно не продадут.
Он двенадцать стоит, сказал пацан.
Вот тебе, Демьян достал из кармана тысячные, четыре. Родителям скажешь, что потерял. Новый купят.
Школьник ещё раз взглянул на телефон, потом на Демьяна. Протянул ладонь.
Никто не ехал в этот час в Москву; никто, кроме женщины с маленькой девочкой. Они сидели впереди, о чём-то неслышно разговаривали.
Демьян скачал приложение, авторизовался, хотя бы память о логине и пароле они не стёрли посмотрел баланс: у него нашлось шестьсот с лишним рублей. Пробежался по коэффициентам, выбрал самый большой и поставил на аутсайдера; выплаты обещали один к пяти с половиной. Выиграет почти отобьёт затраты на телефон. Вернёт Асмире. Или снова инвестирует.
Он прислонился к окну и стал смотреть в темень, прорезаемую фонарями и фарами.
Мыслей не было.
Автобус выехал к лесу, и он вспомнил вдруг летний лагерь, и вожатую, зловеще шепчущую перед отбоем о мальчике, который убежал, заблудился, и три дня соответственно, и три ночи! бродил в глухомани и густолесье; «и вот представьте, с непонятным им тогда воодушевлением запугивала их она, представьте только, каково это: деревья шумят, холодно, очень холодно, тьма полная, еды нет, воды нет, никто не поможет, а из кустов зыркают на тебя два блестящих глаза»; Демьян представлял.
Девочка впереди вдруг привстала, и обняла женщину за шею таким странным, специфичным движением, словно бы пыталась вскарабкаться наверх, и тут из тёмных глубин всплыло у Демьяна ещё одно давнее воспоминание, то, о котором он не думал уже много-много лет.
Тогда было так. Бассейн. Большой: полтинник. На соседней дорожке вяло машут под водой конечностями грузные ламантинихи, дальше плещется и старательно машет руками мелюзга. Демьян плывёт на досочке тренировка уже закончена, он закупывается мимо мелкой девчонки. Та качается поплавком.
Вверх вниз.
Как-то неправильно она шевелит руками. Неестественно.
И амплитуда слишком уж большая: уходит она под воду не так, как делают это те, кто развлекается.
Демьян останавливается.
Глаза у девочки пустые и сумасшедшие. Ещё ничего не понимая, Демьян делает гребок к ней, она выбрасывает в его сторону руку, и тихо, без брызг, без пузырей погружается вниз. Под воду.
Демьян оборачивается на бортик.
Туда уже подплыли все из его группы, тренер склонился, что-то рассказывает. Наверное, про сборы на следующей неделе; нужно поторопиться, чтобы не прослушать: Глеб опять потом будет при всех стебать насчёт того, что полдня в воде, а уши немыты, и приплетать к этому другую такую же фигню. Варька с Танькой, конечно, станут обидно ржать и снова припоминать, как опоздал, как не взял на тренировку плавки, как тогда первым не выдержал и выскочил из сауны нет уж.
Он в растерянности зависает.
Потом внезапно и даже не успев удивиться этому приступу спонтанности отодвигает доску, подныривает под дорожку, и хватает девчонку за локоть.
Тащит. Тащит.
Лицо её на поверхности, бликующая плёнка воды соскальзывает вниз, ноздри у неё шевелятся, чёрный рот хватает воздух.
Она тут же больно впивается ему в шею, начинает карабкаться вверх, выше, по плечам, по голове, не обращая внимания во что упирается, во что попадает острыми когтями; молча, молча, судорожно, с неожидаемой от неё силой.
Демьян от внезапности такого нападения уходит вниз. Хлебает. Потом разворачивает её боком, фиксирует, не давая возможности сплести руки. Тащит к бортику.
Девочка дёргается. Она не плачет, не говорит, не кричит. Но цепкость её, сила, ярость настолько сильны, что ему с трудом удаётся удерживать её так, чтобы самому не провалиться под воду.
Вот они у бортика; она не может сама залезть по лестнице. Демьян подталкивает её.
Там, на твёрдой поверхности, она садится, жалко крючится, глядит на него мутными глазами. И начинает кашлять, плеваться, а потом плакать: слёзы её мешаются с водой.
Её трясёт.
Плохо слушающейся рукой она стаскивает шапочку, бросает её. Рыжие волосы липнут ей на лицо, падают на россыпь мелких конопушек у носа.
Не понимая, что нужно делать дальше, Демьян несколько секунд смотрит на неё, затем разворачивается, и доныривает до брошенной доски. Спешит к группе: тренер всё ещё что-то рассказывает, можно успеть хотя бы к концу.
А через неделю
А через неделю после этого его притормозил около бассейна мужик. Он стоял рядом с автофургоном, расписанным чем-то ярким, рекламным, и недвусмысленно глядел прямо в Демьяна.
Эй, сказал мужик. Иди-ка сюда, пацан.
Денис шёл с тренировки, пристроившись к их компании сбоку; все шумно двигались к остановке автобуса.
О! сказал Глеб. Спящую красавицу в полицию забирают. Чё натворил? Опять что-то проспал?
Девки заржали.
Иди, не бойся, сказал мужик.
Демьяна кто-то толкнул в спину. Он сделал несколько шагов. Остановился. Уши его горели.
Ты Сашку вытащил? спросил мужик. Он?
Демьян увидел, как из-за ног мужика выглянула девочка. Она высунулась на секунду, закивала головой, а потом спряталась обратно. Все утихли.
Я тренерам впендюрил уже, сказал мужик, и только в этот момент Демьян сообразил, что говорит он о том, недельной давности, случае.
Я не знал, тихо сказал Демьян. Что Сашка.
Мужик рассмеялся. Хлопнул его по плечу.
Ну, герой, сказал он. Уважуха. Спасибо тебе. Если бы не ты Если бы не вытащил тогда Сашку, утонула бы. Спасибо. Спасибо Вот. Смотри!
Он отодвинул дверь фургона, и достал оттуда шоссейник.
Выглядел тот невероятно.
На всех опустилось полное, абсолютное безмолвие.
Как выключили звук.
И зажгли свет такой, из сказок, из фэнтези; волшебный. Густой, плотный.
Демьян протянул руку. Потрогал плоский и широкий седельный штырь. Коснулся рогов. Заднее колесо без спиц, дисковое, сплошное. Переднее с лопастями.
Это Да даже посмотреть на такой байк, просто вблизи, а уж тем более пощупать живьём уже удача.
Их девчонки обступили велик. Шушукались. Трогать не решались.
Карбон? громко спросил Глеб.
Само собой, сказал мужик. Ты катаешь? Ну, будешь катать, значит. Дарю.
Кто-то позади него протяжно охнул.
Смотри. Электронная трансмиссия. Никакой внешней проводки, никаких тросиков. Всё убрано внутрь. Аэробары. Сервомоторы в переключателях, контроллеры в манетках. Скорости щёлкать можно подушечкой пальца. Он юзаный, но годный. Уж поверь. Ну? Как тебе? Держи. Твоё.
Юуузаный! протянул Глеб. Ха. Фигня полная.
Вот, послушай, сказал мужик, а потом приподнял заднее колесо, и раскрутил его.
Демьян услышал нечто вроде протяжного высокочастотного гудения. Будто кто-то на огромной скорости вёл тонким прутом по металлу с поверхностью из мелких соразмерных пупырышек.
Как? спросил мужик, а затем прихватил колесо ладонью.
На всех упала нестерпимая тишина.
Словно огромная ладонь цепко выхватила с орбиты планету, и обернула её акустическим поролоном.
Можно ещё? попросил долгие столетия спустя Демьян.
Мужик рассмеялся.
А можно мне? спросила Варя. Посмотрела на Демьяна. Можно?
У неё, оказывается, были глубокие светло-серые космические глаза и длинные ресницы.
Да, сказал Демьян. То есть это Не знаю. Да?
Он твой, сказал мужик. Ты и решай. Это, кстати, называется «жужжание злой пчелы». Хочется слушать, да? В общем, так. Меня зовут Юра. Юрий Алексеевич. У меня велосервис в Луже. Заходи. Расскажу про аэродинамику и педалирование, настрою посадку. Покажу всё, что нужно. Да Тапки бы тебе ещё Ладно, найду. Приходи, подберу. Держи. Да не бойся ты. Бери смелее.