Он также заметил, что иногда на улицах за ним следовал какой-то человек беспечного вида, который никогда не сталкивался с ним лицом к лицу и даже не натыкался на него, но который всегда был в его поезде или омнибусе и чей взгляд он часто ловил, наблюдая за ним через окно.
Были и другие признаки, разного рода, которые навели его на мысль, что что-то затевается, чтобы помешать его цели, и что он должен действовать немедленно, пока эти враждебные силы не смогли помешать.
Итак, конец наступил очень быстро и был полностью одобрен Торпом.
Стоял конец июля, и это был один из самых жарких дней в истории Лондона, потому что город был похож на духовку, а частицы пыли, казалось, обжигали горло несчастным труженикам на улицах и в офисах. Дородный управляющий, который сильно страдал из-за своих габаритов, спустился вниз, обливаясь потом и задыхаясь от жары. Он держал в руках светлый зонт, чтобы защитить голову.
Однако, он захочет чего-то большего! Джонс тихо рассмеялся про себя, когда увидел, что тот входит.
Пистолет надежно лежал в его набедренном кармане, все шесть патронников были заряжены.
Управляющий заметил улыбку на его лице и пристально посмотрел на него, когда тот сел за свой стол в углу. Через несколько минут он позвонил старшему кассиру всего один звонок и попросил Джонса принести какие-то бумаги из другого сейфа в комнате наверху.
Глубокий внутренний трепет охватил секретаря, когда он заметил эти меры предосторожности, ибо он видел, что враждебные силы действуют против него, и все же он чувствовал, что больше не может медлить и должен действовать в то же утро, с вмешательством или без вмешательства. Тем не менее, он послушно поднялся на лифте на следующий этаж и, пока набирал комбинацию от сейфа, известную только ему, кассиру и управляющему, снова услышал у себя за спиной ужасный шепот Торпа:
Ты должен сделать это сегодня! Ты должен сделать это сегодня!
Он спустился вниз с бумагами и застал Управляющего в одиночестве. В комнате было как в печи, и, когда он вошел, в лицо ему ударила волна холодного воздуха. Как только он переступил порог, он понял, что стал предметом разговора между старшим кассиром и его врагом. Они обсуждали его. Возможно, они каким-то образом узнали о его тайне. Они наблюдали за ним в течение последних нескольких дней. У них возникли подозрения.
Ясно, что он должен действовать сейчас, иначе упустит возможность, возможно, навсегда. Он услышал голос Торпа у себя в ухе, но на этот раз это был не шепот, а обычный человеческий голос, произносящий слова вслух.
Сейчас! гласил голос. Сделай это сейчас!
Комната была пуста. В ней находились только управляющий и он сам.
Джонс отвернулся от своего стола, за которым стоял, и запер дверь, ведущую в главный офис. Он увидел армию клерков, которые что-то строчили, спрятав руки в рукава рубашек, потому что верхняя половина двери была стеклянной. Он полностью владел собой, и сердце его билось ровно.
Управляющий, услышав, как в замке поворачивается ключ, резко поднял голову.
Что это вы делаете? быстро спросил он.
Я только запираю дверь, сэр, ответил секретарь ровным голосом.
Почему? Кто тебе сказал?
Голос правосудия, сэр, ответил Джонс, пристально глядя в ненавистное лицо.
Управляющий на мгновение помрачнел и сердито уставился на него через весь зал. Затем выражение его лица внезапно изменилось, и он попытался улыбнуться. Очевидно, это должна была быть добрая улыбка, но получилось только испугать.
В такую погоду это хорошая идея, беспечно заметил он, Но было бы гораздо лучше запереть ее снаружи, не так ли, мистер Джонс?
Я думаю, что нет, сэр. Тогда вы могли бы сбежать от меня. Сейчас у вас это не получится.
Джонс достал пистолет и направил его в лицо незнакомцу. Под дулом он увидел черты высокого темноволосого мужчины, злые и зловещий вид. Затем очертания слегка дрогнули, и лицо Управляющего вернулось на свое место. Оно было белым, как смерть, и блестело от пота.
Вы замучили меня до смерти четыреста лет назад, сказал клерк тем же ровным голосом, и теперь вершители правосудия выбрали меня, чтобы наказать вас.
Лицо управляющего вспыхнуло, а затем снова стало белым как мел. Он сделал быстрое движение к телефону, протягивая руку, чтобы дотянуться до него, но в тот же миг Джонс нажал на спусковой крючок, и запястье было раздроблено, забрызгав стену кровью.
Это одно из мест, где цепи сгорели, тихо сказал он себе. Его рука была абсолютно твердой, и он чувствовал себя героем.
Управляющий с криком боли вскочил на ноги, опираясь правой рукой о стол перед собой, но Джонс снова нажал на спусковой крючок, и пуля попала в другое запястье, так что здоровяк, лишенный опоры, с грохотом повалился вперед, на письменный стол.
Ты чертов псих! взвизгнул Управляющий. Брось пистолет!
Это другое место, вот и все, что сказал Джонс, все еще тщательно прицеливаясь для следующего выстрела.
Здоровяк, крича и спотыкаясь, забился под стол, предпринимая отчаянные попытки спрятаться, но секретарь сделал шаг вперед и быстро выстрелил два раза подряд в его выставленные вперед ноги, попав сначала в одну лодыжку, затем в другую и ужасно раздробив их.
Еще два места, где сгорели цепи, сказал он, подходя немного ближе.
Управляющий, все еще вопя, отчаянно пытался втиснуть свое тело в щель под столом, но он был слишком велик, и его лысая голова торчала с другой стороны. Джонс схватил его за могучий загривок и выволок визжащего на ковер. Он был весь в крови и беспомощно брыкался, опираясь на сломанные запястья.
А теперь быстрее! раздался голос Торпа.
Послышался страшный шум и стук в дверь, и Джонс крепко сжал пистолет. Казалось, что-то пронеслось у него в голове, на секунду прояснив ее, и ему показалось, что он видит рядом с собой огромную фигуру в вуали, с обнаженным мечом, горящими глазами и сурово-одобрительной позой.
Помни о глазах! Помни о глазах! прошипел Торп в воздух над ним.
Джонс чувствовал себя богом, обладающим божественной силой. Мысль о мести исчезла из его сознания. Он действовал безлично, как инструмент в руках Невидимок, вершащих правосудие и сводящих счеты. Он наклонился и приставил дуло к лицу противника, слегка улыбнувшись, когда увидел, как по-детски тот пытается прикрыть голову руками. Затем он нажал на спусковой крючок, и пуля попала прямо в правый глаз, обагрив кожу. Передвинув пистолет на два дюйма в другую сторону, он послал еще одну пулю, попав в левый глаз. Затем он выпрямился над своей жертвой с глубоким вздохом удовлетворения.
Управляющий конвульсивно извивался в течение одной секунды, а затем замер, как мертвый.
Нельзя было терять ни секунды, потому что дверь уже была взломана, и сильные руки сомкнулись на его шее. Джонс приставил пистолет к его виску и еще раз нажал пальцем на спусковой крючок.
Но на этот раз выстрела не последовало. В ответ на нажатие раздался лишь негромкий глухой щелчок, поскольку секретарь забыл, что в пистолете всего шесть патронников и что он израсходовал их все. Он бросил бесполезное оружие на пол, громко рассмеявшись, и повернулся, не сопротивляясь, чтобы сдаться.
Я должен был это сделать, тихо сказал он, пока его связывали. Это был просто мой долг! И теперь я готов столкнуться с последствиями, и Торп будет гордиться мной. Ибо справедливость восторжествовала, и боги довольны.
Он не оказал ни малейшего сопротивления, и когда двое полицейских повели его через толпу дрожащих маленьких клерков в контору, он снова увидел фигуру в вуали, величественно двигавшуюся перед ним, описывая медленные круги пылающим мечом, чтобы не подпускать к себе толпу людей, которые толпились вокруг него, он из другого мира.
Человек, Который Узнал об Этом
(Кошмар)
1
Профессор Марк Эбор, ученый, вел двойную жизнь, и единственными, кто знал об этом, были его ассистент доктор Лэйдлоу и его издатели. Но двойная жизнь не обязательно всегда плоха, и, как хорошо знали доктор Лэйдлоу и благодарные издатели, параллельные жизни этого конкретного человека были одинаково хороши, и бесконечное производство, несомненно, закончилось бы где-нибудь на небесах, где уместно сочетались бы такие странно противоположные черты, как его замечательная личность.
Ибо Марк Эбор, член ФБР и т.д. и т.п., был тем уникальным сочетанием, которое вряд ли когда-либо встречалось в реальной жизни, человеком науки и мистиком.
Как первое, его имя стояло в галерее великих, а как второе но тут наступила тайна! Ибо под псевдонимом "Пилигрим" (автор той блестящей серии книг, которая понравилась столь многим) его личность была скрыта так же хорошо, как личность анонимного автора прогнозов погоды в ежедневной газете. Тысячи людей читали жизнерадостные, оптимистичные, вдохновляющие книжечки, которые ежегодно выходили из-под пера "Пилигрима", и тысячи людей лучше переносили свои повседневные тяготы, прочитав их; хотя пресса в целом сходилась во мнении, что автор, помимо того, что был неисправимым энтузиастом и оптимистом, был еще и женщиной; но никому так и не удалось проникнуть за завесу анонимности и обнаружить, что "Пилигрим" и биолог это одно и то же лицо.
Марк Эбор, каким доктор Лэйдлоу знал его в своей лаборатории, был одним человеком; но Марк Эбор, каким он иногда видел его после окончания работы, с восхищенными глазами и восторженным выражением лица, обсуждающий возможности "единения с Богом" и будущее человечества, был совсем другим.
Как вы знаете, я всегда придерживался мнения, сказал он однажды вечером, сидя в маленьком кабинете за лабораторией со своим ассистентом и близкими людьми, что Видение должно играть большую роль в жизни пробужденного человека не считаться непогрешимым, конечно, но быть замеченным и использоваться в качестве ориентира к возможностям.
Я осведомлен о ваших необычных взглядах, сэр, почтительно, но с некоторым нетерпением вставил молодой врач.
Потому что видения приходят из той области сознания, где о наблюдении и эксперименте не может быть и речи, с энтузиазмом продолжал собеседник, не замечая, что его перебивают, и, хотя впоследствии их следует проверять с помощью разума, над ними не следует смеяться или игнорировать их. Я считаю, что всякое вдохновение имеет природу внутреннего видения, и все наши лучшие знания приходят таково мое твердое убеждение как внезапное откровение к мозгу, подготовленному к его восприятию
Подготовленный, прежде всего, упорным трудом, сосредоточенностью, возможно более тщательным изучением обычных явлений, позволил себе заметить доктор Лэйдлоу.
Возможно, вздохнул другой, но, тем не менее, благодаря процессу духовного просветления. Самая лучшая в мире спичка не зажжет свечу, если фитиль не будет предварительно соответствующим образом подготовлен.
Настала очередь Лэйдлоу вздохнуть. Он так хорошо знал, что невозможно спорить со своим начальником, когда тот находится в области мистики, но в то же время уважение, которое он испытывал к его огромным достижениям, было настолько искренним, что он всегда слушал со вниманием и почтением, задаваясь вопросом, как далеко зайдет великий человек и к чему приведет это любопытное исследование. Сочетание логики и "озарения" в конечном счете привело бы его к успеху.
Только прошлой ночью, продолжал пожилой мужчина, и в его суровых чертах появилось что-то вроде просветления, меня снова посетило видение то самое, которое время от времени преследовало меня с юности, и я не стану отрицать этого.
Доктор Лэйдлоу заерзал на стуле.
Вы имеете в виду, о скрижалях Богов, и о том, что они спрятаны где-то в песках, терпеливо пояснил он. На его лице внезапно промелькнул интерес, когда он повернулся, чтобы услышать ответ профессора.
И что я должен быть тем, кто найдет их, расшифрует и передаст миру великое знание
Кто же не поверит, коротко рассмеялся Лэйдлоу, заинтересованный, несмотря на плохо скрываемое презрение.
Потому что даже самые проницательные умы, в прямом смысле этого слова, безнадежно ненаучны, мягко ответил собеседник, и лицо его буквально засияло при воспоминании о своем видении. И все же, что более вероятно, продолжил он после минутной паузы, устремив в пространство восхищенный взгляд, который видел вещи, слишком удивительные, чтобы их можно было описать точным языком, чем то, что в первые века существования мира человеку были даны какие-то сведения о цели и задаче, которые были поставлены перед ним, которые нужно было разгадать? Одним словом, воскликнул он, устремив сияющий взгляд на лицо своего озадаченного помощника, посланники Бога в далекие века должны были дать Его созданиям какое-то полное представление о тайне мира, о тайне души, о смысле жизни и о том, что такое любовь, смерть, объяснение нашего пребывания здесь, и к какой великой цели мы обречены в предельной полноте сущего?
Доктор Лэйдлоу сидел, потеряв дар речи. Подобные вспышки мистического энтузиазма он наблюдал и раньше. С любым другим человеком он не стал бы слушать ни единого предложения, но профессора Эбора, человека знания и глубокого исследователя, он слушал с уважением, потому что считал это состояние временным и патологическим и в некотором смысле реакцией на сильное напряжение, вызванное длительной умственной концентрацией в течение многих дней.
Он улыбнулся с чем-то средним между сочувствием и покорностью судьбе, встретив восхищенный взгляд собеседника.
Но вы как-то говорили, сэр, что, по вашему мнению, величайшие секреты должны быть скрыты от всех возможных
Да, это величайшие тайны, последовал невозмутимый ответ. Но я убежден, что где-то скрыта нерушимая запись о тайном смысле жизни, изначально известном людям во времена их первозданной невинности. И благодаря этому странному видению, которого я так часто удостаивался, я в равной степени уверен, что однажды мне будет дано возвестить уставшему миру это великолепное и потрясающее послание.
И он продолжал пространно и красочно описывать яркие сны, которые время от времени посещали его с самого раннего детства, подробно рассказывая о том, как он обнаружил эти самые скрижали Богов и объявил об их великолепном содержании, точная природа которого, однако, всегда скрывалась от него в тайне, видение терпеливому и страдающему человечеству.
Рецензент, сэр, хорошо описал "Пилигрима" как апостола Надежды, мягко сказал молодой доктор, когда тот закончил. А теперь, если бы этот рецензент мог послушать вас и понять, из каких странных глубин исходит ваша простая вера
Профессор поднял руку, и улыбка маленького ребенка озарила его лицо, как солнечный луч по утрам.
Половина пользы, которую приносят мои книги, была бы немедленно уничтожена, печально сказал он. Они бы сказали, что я пишу, не высовываясь. Но подождите, многозначительно добавил он, подождите, пока я не найду эти Скрижали Богов! Подождите, пока в моих руках не окажутся решения старых мировых проблем! Подождите, пока свет этого нового откровения не озарит растерянное человечество, и оно, проснувшись, не обнаружит, что его самые смелые надежды оправдались! Ах, тогда, мой дорогой Лэйдлоу
Он внезапно замолчал, но доктор, ловко угадав его мысль, немедленно подхватил ее.
Возможно, уже этим летом, сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы это предложение соответствовало искренности, во время ваших исследований в Ассирии, во время раскопок отдаленной цивилизации, которая когда-то была Халдеей, вы сможете найти то, о чем мечтаете