В общем, ходят слухи, что ты ‑ нечто вроде ходящего днем вампира, питающегося вместо крови сексом. Мне в это не верится, но думаю, тебе стоит знать, какие слухи ходят о тебе в среде коллег по оружию. Наверное, они просто завидуют твоему счетчику трупов.
Я тяжело сглотнула и снова уселась на край ванны.
‑ Анита, ‑ позвал Эдуард. ‑ Чего ты притихла?
‑ Так, ничего.
‑ Анита, но это же чушь. Какой из тебя вампир?
‑ Насчет вампира действительно чушь, а в целом…
‑ Что там в целом?
‑ Тебе знаком термин «ardeur»?
‑ Мне знакомо это слово, оно на французском, но ты ведь не о его точном переводе говоришь?
Тогда я коротко и по возможности отстраненно рассказала ему об ardeur’е.
‑ То есть, тебе приходится трахаться каждые несколько часов, иначе что?
‑ Иначе я умру, предварительно выпив жизненную энергию из Дамиана, а потом и Натаниэля.
‑ Это еще как?
‑ У меня есть слуга‑вампир и подвластный зверь.
‑ Что?! ‑ никогда не думала, что смогу его так сильно шокировать. Пришлось повторить сказанное.
‑ Анита, об этом даже слухов не ходит. Потому что слуга‑человек не может иметь слугу‑вампира ‑ так просто не бывает.
‑ Рассказывай, ‑ вздохнула я.
‑ А Натаниэль ‑ твой подвластный зверь?
‑ Очевидно.
‑ Совету обо всем этом известно?
‑ Ага.
‑ А, черт! Ничего удивительного в том, что они спустили на вас своих цепных псов. Вам еще повезло, что они вас просто не поубивали.
‑ В Совете еще не пришли к единому мнению, что делать с Жан‑Клодом и с нами.
‑ Поясни.
‑ Некоторые из членов совета хотят видеть нас мертвыми, но для этого им недостаточно голосов. До сих пор спорят.
‑ Значит, цель прибытия Арлекина ‑ сдвинуть дело с мертвой точки? ‑ высказал предположение Эдуард.
‑ Может быть, я не уверена в этом.
‑ Есть еще что‑то, что может послужить им причиной убить тебя раньше, чем я к вам доберусь?
Я подумала о том, что могу вскоре оказаться оборотнем, и о многом другом. А затем мне вспомнилось кое‑что, что могло быть веской причиной для того, чтобы остальные Мастера городов в Штатах обратились за помощью к Совету.
‑ Возможно.
‑ Насколько «возможно», Анита? Я хочу знать, есть ли у меня время искать помощника, или лучше без промедления тащить свою задницу в Сент‑Луис.
‑ Честно говоря, не знаю, Эдуард. Не далее чем в ноябре мы с Жан‑Клодом умудрились выкинуть один мощный трюк. Настолько мощный, что сам факт вполне мог напугать Арлекина.
‑ Что вы сделали?
‑ У нас был закрытый междусобойчик с парой приглашенных в гости Мастеров города. Этих двоих Жан‑Клод называет своими друзьями.
‑ И… ‑ ободряюще протянул Эдуард.
‑ И Белль Морт попыталась оказать на нас влияние прямо из Европы. Она воздействовала на меня и на Мастера Чикаго.
‑ Огюстин, ‑ хмыкнул Эдуард. ‑ Для друзей просто Огги.
‑ Ты знаешь его?
‑ О нем, ‑ поправил Эдуард.
‑ Тогда ты знаешь, насколько он силен.
‑ Да.
‑ Так вот, Эдуард, мы его уделали.
‑ Уделали? ‑ переспросил он.
‑ Мы с Жан‑Клодом питались от него, питали от него свой ardeur. И не только от него, через него ‑ ото всех, кого он привез с собой в качестве сопровождения. Устроили эдакий своеобразный пир. Поток силы был просто нереальный, и часть ее получили все, кто был метафизически связан с Жан‑Клодом или со мной.
‑ Я свяжусь с теми, с кем планировал, но им придется присоединиться ко мне позже. Я прибуду в Сент‑Луис через… четыре часа, максимум пять. В общем, жди меня к вечеру.
‑ Ты думаешь, все настолько серьезно?
‑ Будь я вампиром, я убил бы тебя уже только за то, что у тебя есть слуга‑вампир. А вы еще и Огюстина, одного из сильнейших мастеров‑вампиров в Штатах, ухитрились «уделать»… В общем, у них есть повод занервничать.
Я вообще удивлен, что Арлекин прибыл в Сент‑Луис только сейчас.
‑ Наверное, им нужен был повод, вроде Малькольма с его мятежной церковью. В Совете действительно нет единого мнения по поводу Жан‑Клода и основ него силы. Может быть, Совет направил Арлекина именно к Малькольму, а то, что мы оказались поблизости… Ну, это неплохой шанс одним выстрелом убить двух зайцев.
‑ Логично, ‑ согласился Эдуард. ‑ Я прибуду, как только смогу, Анита.
‑ Спасибо, Эдуард.
‑ Пока не за что.
‑ Почему?
‑ Мы увидимся через пару часов, Анита. Будь пока осторожна, как никогда. Если эти ребята ‑ мастера, то у них могут быть подвластные звери и люди, которые могут работать на них при свете солнца. Так что день не гарантирует твоей безопасности.
‑ Я это знаю, Эдуард. Знаю, пожалуй, лучше, чем ты.
‑ Даже если так, будь осторожна, пока я не приеду.
‑ Постараюсь, ‑ произнесла я уже в пустоту. Он повесил трубку. Я сделала то же самое.
Натаниэль дремал на красных шелковых простынях Жан‑Клода. Сам Жан‑Клод днем спал в комнате Ашера, а по поводу красных простыней он сказал, что на красном мы втроем смотримся лучше. Свет, падавший из‑за приоткрытой двери в ванную, отразился в глазах Мики. Его волнистые каштановые волосы темным облачком обрамляли изящный треугольник лица. Свет из‑за двери в ванную мы здесь обычно использовали в качестве ночника, потому как прикроватных светильников в комнате не было, а включатель был слишком далеко, на стене у входной двери. Неяркий свет заставлял глаза Мики светиться. Они у него были кошачьи, или, по меньшей мере, выглядели леопардовыми. Врач сказал, что зрение у него по‑прежнему человеческое, то есть, глаза только с виду кошачьи. В общем, ничего страшного. Химера, тот самый злодей, из‑за которого Натаниэлю пришлось воспользоваться пистолетом, заставлял Мику проводить в животной форме так много времени, что обратное превращение получилось неполным. Его глаза теперь всегда оставались звериными. Однажды я спросила его, какими они были раньше; он сказал, что карими. Но мне не удавалось себе этого представить. Я не могла представить себе его лица не с теми золотисто‑зелеными глазами, с которыми я впервые его увидела. Любые другие сделали бы его лицом незнакомца.
Его голос прозвучал тихо, так, словно он не хотел разбудить Натаниэля.
‑ Что он сказал?
‑ Прибудет часа через четыре или пять. Следом за ним ‑ еще подмога, ‑ я подошла кровати.
‑ Что за подмога?
‑ Не знаю.
‑ Ты даже не спросила.
‑ Нет. ‑ Честно говоря, мне это даже в голову не пришло.
‑ Ты настолько ему доверяешь? ‑ спросил Мика.
Я утвердительно кивнула.
Мика перекатился под шелковым покрывалом так, чтобы дотянуться до моей руки. Потом он попытался повалить меня на кровать, но не учел фактор шелка ‑ я была в шелковом халате и легко соскользнула с шелковых простыней. Они были слишком гладкими и потому скользкими. Я потянулась за спину, чтобы развязать пояс халата. Мика откинулся на подушки и смотрел на меня тем особым мужским взглядом, в котором сочетались секс, чувство собственника и просто нечто, присущее мужчинам. Не тот взгляд, что заставляет думать о любви ‑ о той любви, к которой прилагаются сердечки и цветочки, а говорящий о том, что заставляет нас быть вместе, чувствовать друг друга. Эдуард был прав. Мика ‑ мой любовник, а не бой‑френд. Мы встречались. Мы ходили в кино, театры, даже на пикники ‑ по настоянию Натаниэля, ‑ но в конечном итоге нас связывал чистый секс. Словно лесной пожар, который должен был спалить нас дотла, но почему‑то пощадил. По крайней мере, мне это представлялось именно так. Я никогда не спрашивала об этом Мику настолько многословно.
‑ У тебя такое серьезное лицо, ‑ прошептал он.
Я кивнула и позволила халату соскользнуть на пол. Стоя перед ним обнаженной, я чувствовала то же самое, что и в первые мгновения нашего с Микой знакомства ‑ мою кожу покалывало от силы желания.