Я и не была. Первыми истребителями стали те, кто занимался этим еще до легализации этого нелегкого труда, когда вампиров можно было убивать просто так, безо всяких юридических последствий. Проще говоря, правительство лишило этих людей «лицензии», и у тех ушло немало времени на осознание того, что теперь, прежде чем кого‑то убить, нужно получить ордер на ликвидацию. Те, кто медленно понимал, сталкивались с серьезными проблемами, а одного из охотников на вампиров даже пришлось посадить за решетку. Он и поныне там, хотя прошло уже пять лет. Для остальных этот пример стал хорошим напоминанием.
Я являюсь представительницей еще старой школы истребителей, хотя на большую часть убитых мною вампов у меня имелись своевременно полученные разрешительные бумажки.
Я бросила взгляд на часы. У меня еще оставалось немного времени на то, чтобы сбегать домой, переодеться для свидания, забрать Натаниэля и отправиться в кино.
Зазвонил телефон, и я подпрыгнула от неожиданности. Что это, я нервничаю?
‑ Алло? ‑ с вопросительной интонацией ответила я.
‑ Ma petite, что стряслось? ‑ даже искаженный телефоном, его голос воздействовал на мое тело, словно мягкая успокаивающая ладонь. На этот раз в нем не было сексуального оттенка, только спокойствие. Он почувствовал мое беспокойство. Тогда, в самом разгаре кормления ardeur’а, оно ускользнуло от его внимания.
‑ Малькольм приходил поговорить со мной.
‑ Это по поводу Клятвы крови?
‑ И да, и нет, ‑ туманно ответила я.
‑ Что значит да, и что нет, ma petite? ‑ терпеливо уточнил Жан‑Клод.
Я пересказала ему состоявшийся разговор. Где‑то в середине моего рассказа Жан‑Клод резко перекрыл нашу с ним метафизическую связь щитами, причем так плотно, что я вообще не смогла ничего почувствовать через этот заслон. Благодаря нашей связи мы с Жан‑Клодом могли даже сны одинаковые видеть, но если поставить щиты, то можно вполне надежно отгородиться друг от друга. На то, чтобы научиться это делать, ушло немало времени и сил, но и теперь мы этим нечасто пользовались. Едва я закончила говорить, как в трубке воцарилась такая абсолютная тишина, что мне пришлось позвать:
‑ Жан‑Клод, ты еще здесь? Я даже дыхания твоего не слышу.
‑ Мне не обязательно дышать, ma petite, ты же знаешь.
‑ Я образно выражаюсь, ‑ ответила я.
Он так выразительно вздохнул, что у меня по коже побежали мурашки. На этот раз звук был сексуальным. Жан‑Клод, чтоб его, мог пользоваться некоторыми из своих умений, воздействовавших на меня даже сквозь щиты. А я не могла. Щиты лишали меня значительной части моих способностей.
‑ Прекрати. Не пытайся отвлечь меня своим голосом. Лучше скажи, о чем это Малькольм не мог рассказать под страхом смерти?
‑ Тебе не понравится мой ответ, ma petite.
‑ Просто скажи.
‑ Не могу. Я дал ту же клятву, что и Малькольм, что и все остальные вампиры.
‑ Прямо‑таки все!
‑ Угу…
‑ Что, или кто, мог заставить всех вампиров дать подобную клятву?! ‑ После секундного раздумья меня вдруг озарило. ‑ А, конечно! Ваш вампирский Совет, он же орган самоуправления.
‑ Oui.
‑ Значит, ты не собираешься говорить мне, что происходит?
‑ Не могу, ma petite.
‑ Какое чудовищное разочарование.
‑ Ты даже не представляешь себе, насколько чудовищное, ma petite.
‑ Я ‑ твой человек‑слуга; разве мне не положено знать все твои секреты?
‑ О… но это не мой секрет.
‑ Что значит ‑ не твой?
‑ Это значит, ma petite, что я не могу обсуждать это с тобой, пока не получу разрешение.
‑ А как его получить?
‑ Ты лучше молись, чтобы я никогда такого разрешения не получил, ma petite.
‑ И что это должно значить?
‑ Если я смогу говорить об этом открыто, это будет значить, что с нами связались, а связываться с этим нам бы очень и очень не хотелось.
‑ С этим? Это что, вещь?
‑ Я не скажу больше ничего.
Я знала, что могла бы попытаться прорваться сквозь его щиты, возможно даже, сломать. Как только я об этом подумала, Жан‑Клод словно бы прочитал мои мысли. Возможно, так оно и было.
‑ Прошу тебя, ma petite, не нужно настаивать.
‑ Насколько это плохо?
‑ Очень плохо, но я еще не уверен, что плохо будет нам. Кажется, вампирское правосудие вскоре найдет Малькольма, что бы мы сами не собирались предпринять в его отношении.
‑ Так значит это «нечто» охотится на Малькольма?
‑ Возможно. Я почти уверен, что именно он со своей паствой и привлек внимание.
‑ А у тех, чье внимание он привлек, могло возникнуть желание подставлять прихожан церкви, чтобы я и другие истребители сделали за них всю грязную работу?
‑ Возможно. Юридический статус они получили совсем недавно. Я знаю, что некоторые из старейших вампиров, интересующихся политикой, были изрядно этим фактом озадачены. Возможно, кто‑то из них решил воспользоваться ситуацией ради собственной выгоды.
‑ Всего два месяца назад у меня было похожее дело: тогда один вамп подставил другого, и того обвинили в убийстве женщины. А я не хочу убивать невиновных.
‑ Может ли вампир быть ни в чем не виновным?
‑ Не надо пичкать меня этими бредовыми догматами, Жан‑Клод.
‑ Мы ‑ чудовища, ma petite. Ты же знаешь, что я в это верю.
‑ Ага, но ты же не хочешь вернуться в те старые добрые деньки, когда на вашего брата можно было охотиться безо всяких лицензий?
‑ Нет, этого я не хочу, ‑ в его голосе проскользнула суховатая интонация.
‑ Ты так плотно от меня закрылся, что я не могу понять, что ты чувствуешь. А ты делаешь это только тогда, когда испуган, и испуган довольно сильно.
‑ Я боюсь, что ты сможешь найти в моем сознании информацию о том, что я не вправе тебе рассказать. Этот… запрет нам никак нельзя обойти. Даже если ты случайно обнаружишь эту информацию в моей голове, последствия для нас могут быть летальными.
‑ Да что ж там за секрет такой, черт возьми?
‑ Я сказал все, что мог.
‑ Мне прийти сегодня ночевать к тебе, в «Цирк Проклятых»? Нам предстоит осада?
Жан‑Клод немного помолчал, затем произнес:
‑ Нет… нет.
‑ Не слышу уверенности в твоем голосе.
‑ Нам не стоит сегодня ночевать вместе, ma petite. Секс и сны ‑ как раз то время, когда щиты ослабевают, и ты можешь случайно узнать о том, что я всячески пытаюсь от тебя скрыть.
‑ Так что же, мы не увидимся, пока вся эта история благополучно не завершится?
‑ Нет, нет, ma petite, просто не сегодня. Я обдумаю сложившуюся ситуацию и набросаю примерный план действий на завтра.
‑ План действий? Что, есть какие‑то варианты?
‑ Я не осмелюсь сказать.
‑ Черт возьми, Жан‑Клод, скажи хоть что‑нибудь! ‑ я начинала немного злиться, и даже напряжение внизу живота было, по большей части, реакцией на страх.
‑ Если все будет в порядке, ты никогда не узнаешь этот секрет.
‑ Я так поняла, что это «нечто» послал Совет, чтобы убить Малькольма и уничтожить его церковь?
‑ Не могу отвечать на такие вопросы.
‑ То есть, не станешь?
‑ Нет, ma petite, не могу. Тебе не приходило в голову, что это может быть уловкой, призванной дать врагам законный повод нас уничтожить?
Я внезапно похолодела.
‑ Нет, это мне в голову не приходило.
‑ Так имей это в виду, ma petite.
‑ Ты хочешь сказать, они послали нечто, чтобы ты рассказал мне об этом, и они со спокойной совестью могли нас убить? Думаешь, в Совете кто‑то считает нашу метафизическую связь настолько сильной, что ты не в состоянии хранить что‑то в секрете от меня? И, если я узнаю‑таки секрет, они убьют не только Малькольма, но и нас?..
‑ Это предположение, ma petite?
‑ Просто очень путаная и заковыристая мысль.
‑ Вампиры ‑ известные любители путать мозги, ma petite. А заковыристость они принимают за мудрость.