После чего переименовать свою контору и назвать ее как‑нибудь так: «Сыскное бюро «Красавица и чудовище».
Упаси меня, Сила, и от того, и от другого.
ГЛАВА 3
Прежде чем наведаться в банк, я сделал крюк и заехал в «Автоград» прикупить новую оплетку для руля. Старая совсем износилась и уже прокручивалась. Ездить с такой мочалкой стало просто опасно. Да и противно.
Бродил я по рынку недолго, по соотношению цена‑качество быстро выбрал нечто, имитирующее кожу змеи. И уже тогда со спокойной душой отправился по адресу.
Но с ходу доехать не получилось, по дороге влип в историю.
Случилось вот что.
Выруливая на перекрестке с Рабочего штаба на Декабрьских событий, я глянул на свеженький рекламный билдборд. Обычно скользнешь взглядом – и все, а тут не смог оторваться: с подрагивающего на ветру мокрого полотна смотрела на меня молодая красавица‑вампирша. Ее обнаженные в хищной полуулыбке клыки даже днем выглядели жутковато. Слоган гласил: «Не доверяй людям».
С ума сойти, подумал я. До чего дожили – вампиры о своих жизненных принципах в открытую заявляют.
И завидки меня, признаться, взяли. Может, думаю, тоже нечто подобное учудить? Заказать, к примеру, такую вот картинку: навстречу городской толпе, рассекая ее, словно ледоход торосы, бредет отрешенного вида золотой дракон. А внизу готическим кеглем: «Мы давно среди вас». Было бы потешно. Но, правда, лишь для посвященных.
Вот тут‑то я, размечтавшись о несбыточном, и проскочил на красный.
Подобное со мной бывает крайне редко, точнее – совсем не бывает. Я очень дисциплинированный водитель с девяностодевятилетним, между прочим, стажем. Но, видимо, старею. Четыреста пятьдесят восемь – это уже возраст. К тому же человеческая жизнь очень изнашивает драконов.
Истошная трель невесть откуда появившегося гаишника прижала мой болид к бордюру.
– Старший сержант Панюшкин, – козырнул человек в форме, и полосатая палочка‑шмалочка закачалась возле его головы как сошедший с ума Маятник Судьбы.
– Водитель Тугарин, – приподняв шляпу, включился я в игру.
– Нарушаем, гражданин Тугарин?
– Нарушаем, товарищ старший сержант.
– Ай‑ай‑ай, а с виду приличный человек, – зачем‑то начал меня «лечить» краснолицый страж порядка.
Я хохотнул:
– Да какой я, к черту, человек. – И признался: – Дракон я.
– Шутим? Ну‑ну. Документики, пожалуйста.
– Ради бога.
Я откинул защитный козырек и выдал ему положенный комплект. Когда протягивал, он заметил у меня под мышкой кобуру и моментально отреагировал:
– Ствол?
– Ствол, – подтвердил я и вытащил пушку.
– Ни хрена себе дура! – удивился старший сержант, невольно подавшись назад. – А разрешение есть?
– Имеется.
Я без лишних слов сунул ему мятую лицензию, в которой черным по белому значились вполне стандартные вещи: «Гражданину Тугарину Егору Владимировичу предоставлено право на частную детективную деятельность. Владелец лицензии имеет право на хранение и ношение газового пистолета, спецсредства «Черемуха‑10» или его аналога, а также боеприпасов к газовому пистолету. Лицензия зарегистрирована 12 мая 2000 года под № 2405 и действительна до 12 мая 2003 года». Внизу и справа стояла печать, настоящая, фиолетовая, слева – подпись бывшего, со скандалом ушедшего на пенсию начальника ГУВД.
Лицензия была давно просрочена (все недосуг освежить), а хромированный кольт никак не тянул на газовый пугач. Но на бумажке по‑прежнему висело еще три года назад наложенное заклинание, поэтому старший сержант по фамилии Панюшкин прочитал то, чего там отродясь не было и быть не могло: что мне, такому умному, красивому и законопослушному, разрешено ношение всех видов боевого оружия вплоть до ручного пулемета Дегтярева образца сорок четвертого года, а лицензия действительна вплоть до Страшного суда.
Веря официальному бланку, как маме родной, старший сержант никаких претензий по этим делам не предъявил. А вот за проезд на красный сигнал светофора зацепился, как энцефалитный клещ за ляжку пионерки. Начал оформлять протокол, чисто на автомате, просто как робокоп какой‑то. И пока рисовал на бланке каракули, учуял – во нос у мужика! – запах виски. Тут уже дело приняло совсем скверный оборот.
– Может, так договоримся? – в лихорадочной попытке спасти свое реноме, пощупал я его добродетель.
Зерно упало в унавоженную почву. Старший сержант воровато зыркнул влево, потом вправо. Убедился, что те, кто мог бы заменить совесть, отсутствуют, и не стал корчить из себя недотрогу. Тихо процедил сквозь зубы:
– Может, и договоримся.
Зло банально, подумал я и с ходу предложил:
– Пятьсот?
– Штука, – поправив меня, назвал он верное число.
– Ну штука так штука, – не стал спорить я и, наводя на старшего сержанта легкий морок, прочитал заунывным голосом заклинание Полярных деяний:
Меняю ночь на белый день,
А тень меняю на плетень.
Едва сейчас закрою рот,
Ты сделай все наоборот.
Заклинание сработало идеально: старший сержант громко икнул и, сомнамбулически таращась в пустоту, полез в нагрудный карман форменной тужурки. Вытянул две хрустящие «пятихатки» и протянул их мне в окошко мучительно‑неуверенным движением.
– Благодарствую, – вежливо сказал я, принимая взятку.
Брать взятку оказалось делом нехитрым. Это чтобы скворечник смастерить, необходимы пила, молоток, гвозди, высушенная «сороковка» и откуда надо растущие руки. А чтобы взятку брать, ничего этого не нужно. Бери себе и бери.
Расставшийся с кровными гаишник окончательно впал в ступор и угрюмо молчал. Я подождал, но, когда понял, что он совсем никакой, напомнил о себе:
– Ну а теперь‑то, когда все так мило устроилось, я могу быть свободен?
– Можете, – кривясь, как от зубной боли, с трудом выдавил из себя старший сержант Панюшкин и вернул документы. Вяло козырнул и, неудачно отступив прямо в лужу, попрощался: – В следующий раз, Егор Владимирович, будьте внимательней. И выпивши за руль не садитесь… пожалуйста.
– Постараюсь, – вполне искренне пообещал я и, прежде чем ударить по газам, еще раз взглянул на вампирский баннер.
Теперь я увидел, что никакой он не вампирский. Раньше его правый угол закрывала от меня верхушка тополя, а как раз там было крупным шрифтом выведено: «Сейфы». И ниже – телефон фирмы. Дурацкая реклама. Вредная. Есть социальная реклама, а есть, получается, асоциальная.
Эх, люди, люди, подумалось мне. Не ведаете порой, что творите.
Я отъехал подальше, спрятался, перестроившись во второй ряд, за огромный, похожий возрастом и размерами на динозавра желтый муниципальный автобус, только после этого снял с гаишника – а ты взяток не бери, да не наказан будешь – наложенное колдовство. Снял, не мудрствуя лукаво, протяжным сигналом. Будто свадебный кортеж поприветствовал.
Снять заклинание можно по‑всякому, а вот наложить – только словами. Потому‑то у мага (помимо железной воли и богатой фантазии) обязательно должен быть хорошо подвешенный язык.
Вообще‑то чародейство – это по большей части и есть умение придавать Силе форму посредством вербального описания образов. Образы устанавливают форму, а слова помогают накопленной Силе раскрыться. Этим – расстановкой слов в нужном порядке – в основном и занимаются маги. И маги‑люди, и маги‑драконы. Только слова они используют разные.
Маги‑люди стараются в целях собственной безопасности сплетать заклинание из необычных выражений. Если бы они сплетали заклинание из слов языка, на котором думают, то их разум попросту не выдерживал бы: ничем не защищенное сознание человека (будь тот даже магом невероятного уровня) сгорает от сокрушающей энергии заклинания.