- Вам
лень, что ли? Я и сам могу заняться.
- Ну, занимайся, - пожал плечами Петя. - Бери комплекты, проверяй,
замеряй, анализируй.
В тот момент мы с Петькой были убеждены, что наша задача выполнена. Делать
что-то еще бессмысленно. И поэтому мы с чистой совестью повернулись и ушли
к машине. До прибытия вертолетов у нас оставалось какое-то время и
хотелось провести его с пользой для себя. Мы разделись до пояса и улеглись
на траве, предоставив усталому послеобеденному солнцу разбираться с нашей
бледной городской кожей. Внештатник возился где-то рядом, мы не обращали
на него внимания.
- Знаешь, я сегодня испытал давно забытые чувства, - сказал Петр. - Страх
и удивление.
- Я тоже. Но, может, ты заметил, не успели мы как следует удивиться, как
все опять стало рутиной. Интересно, в кого нас превратит эта работа лет
через двадцать?
- Да ладно тебе... Нормальная работа. Кстати, а как ты попал в Ведомство?
- Позвали в гости какие-то малознакомые люди. В компании оказался
Директор. Говорил со мной почти час. Ну и... Вот так.
- Я примерно так же. Знаешь, мне тогда показалось, что вечеринка была
организована только для нас с Директором.
- И мне так казалось, - согласился я. - До сих пор думаю, что все было
подстроено.
- Здорово все-таки... - мечтательно вздохнул Петр. - Жизнь на сто
восемьдесят повернулась. Пиджаки, машины, оружие, тренировки. А я - только
из армии. Знакомые на меня смотрели, как на первого космонавта, гордились.
У тебя тоже так было?
- Было. Зато теперь эти знакомые куда-то подевались. И в гости звать
как-то перестали, и просто поговорить не останавливаются. Может, они меня
боятся?
- И у меня та же история. Знакомых полно, а даже выпить иногда не с кем.
Друзья остались только старые, еще со школы.
Петька замолчал, потом начал что-то тихо насвистывать.
- Вообще многие в друзья набиваются, когда узнают, кто я, - вновь
заговорил он. - Но друзьями так и не становятся. Улыбаются, охают, ахают,
с разговорами лезут.
- Про летающие тарелки спрашивают, верно?
- Только о них и спрашивают. Ну, еще про Тунгусский метеорит, - с досадой
проговорил Петр. - А однажды так меня разозлили с этими тарелками. Был
как-то в гостях, а там одна дамочка - губки бантиком, глазки фонариками...
Ну, дура дурой, представляешь? И вот она, как узнала про меня, так и
защебетала: "А, это вы за летающими тарелочками гоняетесь?" Представляешь,
какова гадина?
- Не принимай близко к сердцу, - от души посоветовал я.
- Да как же не принимать, Олег?! Ты же сам знаешь, чем нам приходится
заниматься. Помнишь, в радиоактивную шахту спускались? А прыгающие камни
помнишь? Все-таки хоть и не часто, но рискуем! А эта дура - "за летающими
тарелочками гоняетесь".
- Это еще что, - усмехнулся я. - Мне как-то раз звонят по внутренней линии
и спрашивают: "Вы порчу снимаете?"
Петька расхохотался, забыв разом свои обиды на мир. Тут подошел внештатник.
- Ерунда эти ваши комплекты, - недовольно пробормотал он. - Ничего
стоящего нет.
Я открыл глаза. Гришаня держал в руках несколько пучков травы и
полиэтиленовый мешок с какими-то камешками.
- Ты колдовством решил его взять?
- Да при чем тут колдовство? Имеются у меня методы... У нас вода чистая
есть?
- Поищи в машине, - сказал Петька. - Там должна быть канистра с водой для
радиатора.
- А лучше бы с нами лег позагорать, - добавил я. - Когда еще за город
выберешься?
- Когда надо, тогда и выберусь.
- Когда еще за город
выберешься?
- Когда надо, тогда и выберусь. А банки трехлитровой нет? Ну, ладно,
сойдет и канистра.
Я перевернулся на живот и стал безучастно наблюдать, как Гришаня реализует
какой-то безумный проект. Он разжигал костер, взбалтывал воду в канистре,
что-то растворял в ней.
- Может, они правы?
- Ты о чем? - удивился Петр.
- Я о тех, кто считает нас ловцами зеленых человечков.
Петя выдержал подозрительную паузу.
- Я что-то не очень понимаю...
- А как еще относиться к нам, если любой псих может прийти, объявить себя
космическим пришельцем, и при этом он будет внимательно выслушан и
подвергнут изучению?
- Ну... Так положено, а иногда это оправдывает себя. Послушай, сдается
мне, ты копаешь под собственную хату. Неужели тебе служба надоела?
- Да нет, не надоела, но... Петя, я не вижу цели. Мы с тобой служим
огромной и непостижимой организации. Сектор биологии. Сектор геофизики.
Сектор человека. Сектор атмосферы - и везде работают люди, много людей,
каждый что-то делает, для чего-то нужен. В одном только Секторе информации
пятьдесят человек листают газеты и слушают радиопереговоры... А что в
итоге? Вся эта людская масса напрягает мозги, мотается по стране и миру,
иногда даже рискует жизнью только для того, чтобы найти Явление - и тут же
его засекретить.
- Но... Так положено. Вообще, я об этом никогда не думал.
- Еще бы... Директор умеет внушить, что мы все делаем правильно, абсолютно
правильно. У него под рукой всегда десяток аргументов нашей необходимости
и незаменимости. Послушаешь его - и хочется памятник себе поставить. А
если разобраться, от тебя лично, Петя, была хоть раз людям конкретная
польза?
- Ну, ты скажешь тоже, - фыркнул Петр. - А ну вспомни хотя бы Блуждающую
линзу, которая жгла тайгу под Новосибирском.
- Как же, помню. Нашли ее метеорологи, уничтожили ракетчики. А мы что
сделали?
- Как?! Мы ее со всех сторон изучили и дали рекомендации всем этим
ракетчикам...
- И что? Кто-то узнал, чем на самом деле была эта Линза?
- А зачем? Ну хорошо. А вот вспомни еще...
- Не нужно, Петя. Я тоже знаю кучу положительных примеров. Но все равно,
наша главная цель - прятать и закрывать. И только этому мы посвящаем жизнь.
Петр удивленно посмотрел на меня. Он даже приподнялся, чтоб лучше меня
видеть.
- Олег... Неужели тебе совсем не нравится такая работа?
- Нравится. Как такая работа может не нравиться? Но, понимаешь... Выхода
из нее нет. Зачем работаю - не знаю. Зачем живу... Семьи у меня нет, сам
знаешь. И ничего у меня нет.
- Э-э-э... - понимающе протянул Петя. - Масштабно ты стал мыслить. Сдается
мне, Олежек, ты должен пообщаться с нашим психологом.
- Скорей уж с психиатром. Да что толку? Поговорит он со мной, вникнет, а
после вернется к своим детям, к своим диссертациям. А я останусь, где был.
Было видно, что Петя от чистой души мне сочувствует и силится что-то
посоветовать. Да только не мог он мне помочь, при всем своем желании и
доброте. Потому что нельзя вот так, на ходу, придумать, как изменить жизнь.
Я так и не узнал, какая спасительная мысль зрела в его голове, потому что
в следующую секунду мы услышали душераздирающий крик внештатника.
Мы вскочили. Гришаня несся к нам со всех ног, подпрыгивая и оборачиваясь.
Позади дымился костер.
Мы с Петькой, не сговариваясь, бросились ему навстречу.
- Оно шевелится! Оно оживает! - голосил Гришаня, хватаясь за нас.