"Потому-то ты и повез меня в тот итальянский кабак, - подумала Ольга, снимая в просторной прихожей пальто. - Поближе к квартирке. Ха! Все, кобель, ведь спланировал загодя. Не знаешь вот только, кто я такая и зачем здесь нахожусь".
- Проходи, Оленька, располагайся, как дома. - Суетился вокруг нее в это время "кобель". - Включай телевизор. Посиди, отдохни. А я пока что накрою на стол.
- Тебе помочь? - задала Оля дежурный вопрос, размышляя в этот момент совсем о другом: "И когда же ты начнешь ко мне приставать?"
Но Валентин об этом пока не думал.
И не думал об этом он еще часа три, пока они сидели в мягких креслах возле журнального столика, заставленного нехитрой, но дорогой закуской. Пили шампанское. Потом мешали мартини с яблочным соком. Валентин мусолил сигару и нес какую-то несусветную чушь. А Ольга тем временем с огромным трудом боролась со сном и героически вслушивалась в его болтовню, тщетно пытаясь вычленить из нее хоть малейший намек на то, кто такой ее сегодняшний ухажер. Никаких намеков, ничего вообще! Только глупый рассказ о том, как в детстве Оскомина забодала коза. Или о том, как он чуть было не потонул в совсем неглубокой речушке.
В три часа ночи Ольга сдалась.
- Я засыпаю, - призналась она и обратила внимание, что Валентин сразу же посмотрел на нее с надеждой во взоре. Более того, со стандартным мужским вожделением. - Хочу домой. Отвези меня, Валя? Или вызови хотя бы такси.
- Послушай, какое такси? - разыграл удивление Оскомин. - Куда оно тебя завезет? Я же сказал, что чувствуй себя здесь, как дома. Оставайся, Оль? А? - прямо-таки молящим тоном попросил он.
- Нет! - Коротко и ясно. Соглашаться сразу было нельзя. Но на изображение хоть какого-то сопротивления сил уже не было. А ведь предстояло еще заниматься любовью с этим боданным козой Валентином. И пытаться определить, кто он такой на самом-то деле. Оскомин или все-таки Разин?
И тут Валентин поднялся со своего места, быстренько обогнул журнальный столик и ловко втиснулся в широкое кресло рядышком с Ольгой.
- Не надо, - пробормотала она тем самым тоном, который содержит в себе известный почти любому мужчине подтекст: мол, хоть и не надо, но можно.
Валентин все понял правильно. Обнял Олю за худенькое плечо и привлек ее к себе с такой страстью, что она испугалась:
- Аккуратно! Разомнешь сейчас в лепешку! - Но тут же поспешила поощрить своего ухажера: - Понежнее ты можешь? - И, просунув руку ему за спину, прильнула головкой к его плечу. - Вот так вот и буду спать.
Валентин поцеловал Олю в макушку, пробормотал:
- У тебя ароматные волосы, - и тут же, не откладывая дел в долгий ящик, предложил: - Пошли в кроватку, малышка. - Он нашел Олины губы, и она ответила на его поцелуй, отметив, что от Валентина приятно пахнет смесью спиртного, сигар и хорошей туалетной воды. А еще подумав о том, что "малышкой" ее, кажется, когда-то называл Костя Разин.
"Может быть, это все-таки он?"
А Валентин продолжал целовать ее. Страстно, но в то же самое время и нежно. Он здорово умел это делать, и Оле было приятно. У нее начало сбиваться дыхание. Сонное состояние постепенно покидало ее.
- Валя. - Она оторвалась от его губ. - Я ведь очень устала. Я почти сплю. И уже ни на что не способна. Хочешь, чтобы лежала под тобой как бревно?
- Я тебя разбужу. И все сделаю сам.
- Я грязная.
- Наплевать. Я тоже не принимал душа с самого утра.
- Да мне даже не добраться до спальни.
- Я тебя туда отнесу.
- Ладно, неси. Только поцелуй еще раз.
- Хорошо.
И их губы опять слились воедино. И у Ольги опять стало сбиваться дыхание, она ощутила, как от возбуждения у нее влажнеют трусики между ног.
И удивилась: как это может быть, когда так хочется спать, когда от усталости и переживаний просто хочется лечь и умереть! А еще ей в голову пришла такая крамольная мысль:
"Порой не так плохо быть ментовским агентом. Впрочем, в каждой работе есть свои прелести".
…Спальня у Валентина оказалась хоть и небольшой, но очень уютной. Большая кровать-сексодром, трюмо, предназначенное явно не для хозяина, а для его подруг, огромный, отделанный под старину платяной шкаф. А еще какие-то пуфики, тумбочки, бра…
"Явно любовное гнездышко", - решила Ольга, провалившись в один из пуфиков и с нетерпением дожидаясь, когда же хозяин постелит постель.
- Раздевайся, малышка. Ложись. - Бросил на нее нежный взгляд Валентин, откидывая широкое одеяло.
- Ты что, серьезно считаешь, что я сама смогу выбраться из этой твоей подушки? - в ответ капризно надула губки Оля. А дождавшись, когда Валентин вытащит ее из уютных глубин мягкого пуфика, тут же выдвинула еще одно условие: - И вообще, раз уж затащил меня к себе в будуар, раздевай теперь сам.
Вот уж это Оскомин проделал с огромнейшим удовольствием.
"Ну прямо гурман! - подумала Ольга, когда Валентин, уже избавив ее от пиджака и блузочки, медленно-медленно, явно смакуя это занятие, расстегивал пуговицы на юбке. - Как бы не кончил прямо сейчас". - Впрочем, ее тоже здорово возбуждал этот процесс. Она закрыла глаза и дрожащим голоском подсказала:
- А теперь колготки. Не порви только.
- Я подарю тебе сотню таких.
- Не надо мне сотни. Мне их не сносить за всю жизнь… Так, теперь лифчик… Ну чего ты возишься. Там же просто крючки.
- У тебя дорогое белье.
- Что ты понимаешь. Обычное шмотье.
- Все равно, мне нравится черное.
- О-о-о! - не сдержалась Ольга, почувствовав, как поехали вниз ее трусики. И крепко прижалась лобком ко все еще одетому в свой тысячедолларовый костюм Валентину. Ее возбуждало то, что она уже совершенно голая, а мужчина еще одет. И его руки жадно ласкают ее обнаженное стройное тело.
Сначала спину… Все ниже и ниже… Теперь ягодицы…
- Погладь мне грудь, милый… О-о-о!!!
Ладонь скользнула по небольшой упругой груди… По животу, ощущая, насколько напряжен пресс… Мягкие теплые пальцы несколько раз обвели вокруг пупка…
- М-м-м!!! - уже не в состоянии произнести ни единого слова, Ольга молча взяла его руку и направила ее себе между ног. Туда, где сейчас было сыро-сыро. И жарко, как в печке. - О-о-о!!! - И лишь только пальцы коснулись набухшего клитора, как она кончила. И, не сдержавшись, закричала уже в полный голос. - А-а-а-а-а!!! Все!!! Все, милый, больше не надо! Мне так хорошо! - Не в силах больше стоять на ногах, она опрокинулась на спину на кровать - лишь ноги остались на покрытом пушистым паласом полу - и замерла, медленно отходя от только что пережитого кайфа.
Сколько времени прошло, неизвестно, прежде чем Ольга открыла глаза. Валентин, уже сняв пиджак, стоял и с аппетитом пялился на нее.
- Я тебе нравлюсь? - улыбнулась она.
- Очень.
- И я красивая?
- Да.
- Хочешь на меня посмотреть? - И не дожидаясь ответа, Ольга теперь уже полностью перебралась на кровать, сдвинула в сторону одеяло настолько, что оно даже частично съехало на пол, облокотилась спиной о подушку и замерла, раздвинув в стороны ноги. Как можно шире. Так чтобы Валентин сейчас мог видеть ее всю, полностью: симпатичное личико, упругие девчоночьи груди, плоский животик, влажное лоно с набухшим клитором, стройные ноги. Ольга, полуприкрыв глаза, наблюдала за тем, как Оскомин с вожделением разглядывает ее, и испытывала от этого несказанное наслаждение, такое, что опять, уже во второй раз подряд была готова кончить. Если бы он сейчас только дотронулся до нее - один только разочек, - тут бы и все.
"Когда еще какой-то месяц назад меня так же жадно разглядывал Главный, мне было только противно. Очень противно!" - вдруг вспомнила Ольга, и это воспоминание сразу испортило все. Ей стало стыдно.