..
Он явно уже пришел в себя: глаза блестели так лихорадочно весело, как бывает у него только в моменты повышенной опасности. Я всегда, глядя на него в такие минуты, с удовольствием вспоминал старую морскую формулу: корабль к походу и к бою готов...
– Ну так что решим? – нетерпеливо спросил Муха. – Вы как хотите, а я такую тачку на дороге не брошу. Вряд ли эти гады об угоне будут в милицию заявлять. Так чего же мы зря ноги‑то бить станем? Найдем какую‑нибудь деревушку, переночуем, а дальше будет видно...
– Пока мы толком все не выясним, все равно нам покоя не будет, Олег... – сказал я Мухе. – Док, а тебе что твое чутье подсказывает? – спросил я, видя, что у самого старшего по возрасту члена нашей группы уже есть свое, вполне сложившееся мнение.
– Ты помнишь, где нас с тобой повязали? – вместо ответа спросил Док у Мухи.
– Да.
– Надо начинать оттуда, командир. – Док выразительно посмотрел на меня.
– За сколько времени мы можем отсюда добраться до того места? – спросил я.
– Минут за сорок – сорок пять, – откликнулся Муха.
– Тогда поехали! – Я сразу решил для себя, что Док говорит дело: начинать разборки надо было с самого начала: с того самого места, где наших друзей прихватили чеченцы.
Ни слова больше не говоря, Муха развернулся на шоссе в противоположную сторону и погнал «лендровер» туда, куда предложил Док.
– Как думаешь действовать, командир? – спросил, не выдержав общего молчания, Боцман.
– Думаю, что дом, в подвале которого нас держали, принадлежит хозяину, – ответил я. – А мы сейчас едем искать его подчиненных. Где‑то тут неподалеку должна быть их база: вряд ли чеченцы стали бы прятать такой опасный контейнер в жилом доме или возле него...
– Ничего себе рыбалочка у нас получается!.. – пробурчал Боцман. – Опять к черту на рога лезть...
– Ага, – подмигнул ему Артист, – вот только узнаем, откуда они растут...
Настроение у всех было боевое, и это меня устраивало: еще вчера мы, целые и невредимые, мирно ловили рыбу на берегу Волги, не подозревая о том, что нас ждет впереди, а сегодня, вырвавшись из плена, уже мчимся на поиски тех, кто так бесцеремонно испортил нам праздник.
Что ж, видно, судьба у нас такая: вечно влезать в истории, из которых выходить потом – большая проблема...
1
Начало нынешней зимы для всего нашего затопинского предприятия было на редкость неудачным, чего, честно говоря, я не ожидал. Я, конечно, надеялся, что у моего ИЧП, занимающегося обработкой древесины и столяркой, будут какие‑никакие заказы от местных дачников и фермеров. В конце концов, заначка на черный день у меня имелась, на хлеб с маслом еще надолго хватило бы, но ведь не во мне же дело! Я и связывался со своей столяркой только ради того, чтобы наши затопинские мужики людьми себя чувствовали, а не колхозным быдлом, которое только и способно, что самогонку жрать, прошу прощения за резкость... А кроме того, известно ведь, кто не вкладывает средства в развитие, быстро прогорает – поэтому очень важно было даже для такого малого предприятия, как наше, всегда держать дела хоть с маленьким, но стабильно положительным балансом.
Однако в начале зимы, как назло, все пошло наперекосяк: сначала выпал такой снег, что до нашей деревушки только на снегоходе и можно было добраться. Раньше‑то совхоз волокушу пускал, расчищал дорогу, а теперь кому это надо?! Потом на районной электроподстанции возникли свои проблемы, спасибо товарищу Чубайсу – с неделю электричество подавали с такими перебоями, что, можно сказать, его в Затопине совсем не было.
Так что даже те заказы, что имелись у нас в загашнике, нам пришлось отодвинуть на потом. В общем, распустил я своих работников по домам, строго‑настрого приказав не налегать на самогонку, а сам посвятил все время семье. И то – когда еще такая возможность выдалась бы?
Ольга, моя жена, приохотила нашу шестилетнюю дочку Настену помогать ей по хозяйству. Особенно они полюбили печь пирожки, так что я почти совсем отвык от хлеба, пользуясь плодами трудов моих любимых хозяюшек. Пока было вынужденное затишье, мы коротали наши дни дома: читали вместе какую‑нибудь книжку – вроде ранних рассказов Гоголя, мало кто так хорошо писал про деревенскую зиму, про Рождество; иногда я мастерил что‑нибудь по дому (ведь всегда найдется, к чему руки приложить). Оля или шила, или помогала Настене украшать дом всякими там вышивками и плетеными салфеточками, на которые та была большая мастерица.
Так, в тихом семейном кругу, справили мы и Новый год. А сразу после Рождества Христова будто прорыв какой произошел: заказчики как с цепи сорвались, пошли к нам косяком – и я, к огорчению моей Ольги, а больше всего Настены, начал пропадать на производстве с утра и допоздна.
А потом вообще случилось нечто из ряда вон выходящее: в Затопино приехал представитель одной подмосковной строительной фирмы; ни слова не говоря, прошелся по столярному цеху туда‑сюда, пощупал наши заготовки и готовую продукцию, затем кивнул довольно головой и с ходу предложил мне заключить с ним договор на несколько тысяч оконных рам и дверей.
– Как срочно вам это понадобится? – только спросил я, понимая, что такие заказы на дороге не валяются. – Боюсь, что мы не сможем быстро его выполнить, сами видите, какие у нас мощности...
– Первый дом мы только начали строить, так что недели три‑четыре на раскрутку у вас еще есть, – ответил тот. – В случае чего всегда сможете нанять еще людей и расширить производство, потому как за первую партию я готов заплатить вам живыми деньгами и сразу после подписания контракта...
– Грех от такого предложения отказываться, но...
Честно говоря, я просто морально не был готов к такому объему работ: когда в обороте начинает крутиться столько денег и материалов, когда столько людей зависит от тебя – а тут уж речь шла бы чуть ли не обо всей округе, – поневоле задумаешься, сможешь ли ты взвалить на себя такой груз. Ведь когда я организовывал свое ИЧП, мне и в голову не могло прийти становиться настоящим предпринимателем – так, мечтал кой‑какие текущие проблемы решить. Ну и выжить, конечно. Что ж я, не вижу, как в Москве бывшие офицеры с высшим образованием, с настоящими боевыми орденами в охранники нанимаются, потому как больше ничем на жизнь заработать не могут... Тут уж, как говорится, взялся за гуж – не говори, что не дюж. Впрячься было легко, а вот вытянуть... А слово свое я привык выполнять.
– Почему вы приехали именно к нам? – спросил я фирмача – все пытался оттянуть момент окончательного приема решения.
– О вас, Сергей Сергеевич, и вашей продукции по всему Зарайскому району говорят только хорошее. В Москве заказ размещать себе дороже обойдется: цены, перевозка, опять же качество не всегда такое, какое хотелось бы. А вы местный, под боком, и цены у вас божеские, и делаете на совесть. Ну и потом, мне вас сам Николай Витальевич Саморядов настоятельно рекомендовал. А я к его словам прислушиваюсь.
Саморядов был известным московским предпринимателем, в прошлом году мои мужички для его загородного особняка всю столярку поставили. Потом Николай Витальевич, несмотря на свою суперзанятость, лично приезжал в Затопино, чтобы поблагодарить меня за отличную работу. Он еще искренне удивлялся, что мои с виду неказистые мужички не хуже финнов или немцев все сработали. Да и дешевле раза в два, а то и в три... Как ни крути, но из уст настоящего московского миллионера такое выслушать было оч‑чень приятно.