Тот боец, которому самому первому досталось от майора, уже стоял на коленях с вылезшими из орбит глазами: Жуков умудрился затянуть восьмерку ремня почти до предела. Его люди, пробившись к командиру почти вплотную, прикрывали его справа и слева. Сам майор стоял, прижавшись к стене коридора спиной, и шарил в карманах поверженного им спецназовца.
Наконец обнаружив свою рацию, Жуков откинул ногой ненужного и уже не подающего признаков активной жизни солдата и, отталкивая одной рукой наседавших на него спецназовцев, вызвал летчика своего вертолета.
– Мы арестованы, нужно подкрепление! – успел крикнуть в микрофон рации Жуков. – Скажи командиру, что контейнер здесь никому не нужен, а переговоры...
Договорить ему не удалось – один из спецназовцев умудрился‑таки поверх голов подпрыгнуть и достать майора прикладом своего автомата. Выбитая этим ударом «уоки‑токи» полетела на пол и тут же была растоптана ногами нападавших.
Титов, оказавшийся в начале схватки позади всех, растолкал своих подчиненных, столпившихся на пороге, и, словно таран, бросился на ближайшего арестованного. Его солдаты, воодушевленные яростью своего командира, с новыми силами кинулись на контрразведчиков. Сначала упал тот, с которым сцепился капитан, затем второй. Наконец настал черед и майора Жукова, которого солдаты, уже упавшего, били ногами особенно ожесточенно...
* * *
Тем временем в вертолете Голубков, выслушав сообщение летчика о неудачном сеансе связи с Жуковым, пытался принять нужное решение. Мы сидели на скамейке напротив него и тоже ломали головы над тем, что должны дальше делать.
– Вот что, Сергей, пошли кого‑нибудь за ребятами майора, – попросил меня Голубков, – здесь, на полигоне, явно что‑то не так. Надо собрать всех наших у вертолета и держаться всем вместе...
– Олег... – Я посмотрел на Муху.
– Понял... – кивнул он и выскочил из вертолета.
Проследив, как Муха бежит по выжженной кислотами земле полигона к широко растянувшейся метрах в пятистах от нас цепочке бойцов Жукова, и убедившись в том, что через пару минут все будут в сборе, я снова переключился на Голубкова, ожидая, что он предпримет. Он здесь старший.
– Вот что мы для начала сделаем... – произнес Голубков, набирая на своем сотовом телефоне комбинацию цифр. – Проверим‑ка мы, какие у местного начальства полномочия. Что‑то круто оно здесь распоряжается. Арестовывать представителя спецслужб, причем без особых на то оснований, – это, как ни крути, явный перебор... Говорит начальник оперативного отдела УПСМ генерал‑майор Голубков, – сказал он, когда связь установилась. – У меня срочное дело к генерал‑лейтенанту, могу ли я немедленно поговорить с Аркадием Романовичем?
– Кто это? – спросил я, пока Голубков ожидал, когда его соединят.
– Генерал‑лейтенант Тимофеев, начальник армейской контрразведки. Мы с ним немного знакомы, но не в этом дело. Думаю, ему очень не понравится, что посланный им со спецпоручением майор Жуков арестован. И арестован конкретно за то, что он в принципе должен выполнить по приказу своего начальства... Я вижу, ты, Сергей, уже научился не удивляться такому?
Я невесело усмехнулся:
– В последнее время, Константин Дмитриевич, я уже ничему не удивляюсь...
Я действительно давно уже не удивлялся тому бардаку, который творился вокруг. Просто не мог. Да и не хотел. Суки... Одни генералы мутят воду, другие ее чистят... А люди из спецслужб им в этом помогают: те на одной стороне, эти – на другой. И мы, Псы Господни, в их числе. Да, «неладно стало в Датском королевстве...», как когда‑то написал Шекспир.
– Аркадий Романович? – Голубков начал важный разговор, и мне, чтобы не пропустить ни слова, пришлось отвлечься от своих невеселых мыслей.
– Вы, наверное, в курсе, что по распоряжению полковника Кузнецова отряд майора Жукова временно переподчинен в мое распоряжение?.. Отлично! Тогда сразу перейдем к сути дела. Благодаря умелым и инициативным действиям Жукова в наших руках оказался контейнер с бактериологическим оружием, похищенный опасными террористами. В данный момент мы прибыли на территорию закрытого полигона «Гамма», откуда бактериологическое оружие было похищено, с намерением возвратить контейнер по принадлежности. Но здесь мы неожиданно столкнулись с сопротивлением, которое препятствует выполнению задания. Жуков, отправленный поставить в известность о нашей миссии местное командование, арестован. Майор успел выйти на связь и сообщить об этом. Он также успел (связь прервалась на полуслове) сообщить, что полигон контейнер почему‑то не принимает. Дословно Жуков сказал: «Контейнер здесь никому не нужен». Из всего этого я сделал вывод, что на полигоне явно творится что‑то нештатное, требующее, может быть, срочного вмешательства. Я прошу вас, генерал, как человека более сведущего, помочь нам здесь, в Поволжье, разгадать этот ребус. Меня интересуют две вещи. Первое: кто в данный момент распоряжается на полигоне, – ясно же, что Жукова не стали бы арестовывать местные власти. И второе: что нам делать с контейнером? Не везти же его в Москву!.. – Голубков замолк: видимо, слушал, что говорил ему Тимофеев. Затем Константин Дмитриевич сказал в трубку: – Хорошо, я перезвоню через пятнадцать минут...
* * *
К этому моменту шустряк Муха успел оповестить контрразведчиков. Вернувшиеся люди Жукова не полезли в вертолет, остались стоять рядом. Олегу надо сделать втык – похоже, сообщил им об аресте командира, потому что один из них подошел к проему вертолета и спросил у Голубкова:
– Разрешите принять меры к освобождению товарища майора? Мы с этим справимся...
– Погоди, – мягко осадил его Голубков, – я жду ответа от генерала Тимофеева. Если тот, кто здесь командует, превысил свои полномочия, мы Жукова отобьем без проблем, а виновника накажем...
– А что это мешает сделать нам сейчас? – упрямо спросил контрразведчик. – Чего нам бояться – наше дело правое!
– Отставить! – отрезал Голубков. – Решения принимаю здесь я, значит, жестко действовать будем только после выяснения всей обстановки и только после того, как по‑другому уже ничего сделать будет нельзя... «Делай хорошо, плохо само получится», как говорил один мой знакомый, а он был очень умный человек.
Мы все промолчали, чувствуя правоту генерала: дров наломать мы всегда успеем. А что майора мы в обиду не дадим, так это ведь и так ясно!
Наконец Голубков посмотрел на часы и снова взялся за телефон. На этот раз разговор с генералом Тимофеевым получился коротким, сам Константин Дмитриевич изъяснялся главным образом междометиями или мычаниями типа «м‑м, понял, конечно...». Поэтому разобрать, о чем у них идет речь, было невозможно. Я дождался, когда генерал сказал свое последнее «спасибо, я все понял», и нахально спросил, пользуясь тем, что я лицо штатское:
– Ну что?
Все насторожились, ожидая ответа.
– Придется действовать очень жестко, – сказал Константин Дмитриевич. – Оказывается, сейчас тут командует генерал‑лейтенант Савченко. Он нам Жукова точно не отдаст, раз контейнер отказался принять. Генерал Тимофеев успел связаться с первым замом министра обороны, и тот, узнав о самоуправстве Савченко на «Гамме», приказал с ним не церемониться: дескать, никакого права так хозяйничать на полигоне он не имеет. Зам министра еще приказал: если генерал‑лейтенант Савченко начнет оказывать сопротивление, арестовать его самого и препроводить в Москву... Так что, друзья, за дело: сначала освободим Жукова, а затем выясним, куда подевалось местное руководство – не мог же Савченко арестовать всех подряд, кто‑то же из здешних должен быть в наличии?
Бойцы Жукова облегченно вздохнули: для них судьба командира была гораздо важнее какого‑то контейнера.