Последствий от него никаких – мисс Венсди может это подтвердить. Что касается ручек – они выглядят как обыкновенные ручки, но стреляют иголками, способными вывести человека из игры.
– А почему они разного цвета? – спросил адмирал.
– Красные оказывают более длительное воздействие.
– "Более длительное" – значит, навсегда?
– Может, и так. Упомянутый воздушный пистолет стреляет практически бесшумно.
– А как насчет отравленных пуль?
– Кончики пуль смазаны ядом, – неохотно ответил Хегенбах.
– Каким?
– Цианистым калием, – совсем уж смущенно признался директор ФБР.
Наступило довольно неприятное молчание.
– Этот ваш Ревсон, он что, прямой потомок гунна Аттилы? – мрачно поинтересовался Ричардс.
– Его деятельность всегда очень результативна, сэр.
– Ничего удивительного, если принять во внимание, что он использует подобное оружие. Ему приходилось убивать?
– Как и тысячам офицеров полиции.
– И каков же его счет на текущий момент?
– Откровенно говоря, не знаю, сэр. В своих отчетах Ревсон указывает только существенные детали.
– "Только существенные!" – как эхо, повторил за Хегенбахом Ричардс. Вице‑президент покачал головой и ничего не сказал.
– Прошу прощения, джентльмены, я должен на минутку прервать нашу работу, – Хегенбах что‑то написал на листке из блокнота и передал его своему сотруднику, ожидавшему за дверью.
– Все перечисленное мне нужно не позже чем через час.
Вернувшись на место, директор ФБР снова взял в руки отчет Ревсона.
– Итак, продолжим.
"За то небольшое время, которое у меня было, я попытался составить представление о характере Брэнсона. Этот человек способен генерировать идеи, планировать и блестяще воплощать свои замыслы. Прекрасный организатор. Из него получился бы отличный генерал – Брэнсон великолепно владеет и стратегией, и тактикой, но на свете нет ничего соверщенного. И у него есть свои недостатки. Надеюсь, мы сможем ими воспользоваться, чтобы его обыграть. Лидер похитителей слепо верит в собственную непогрешимость – в этом уже кроется зародыш его будущих неудач. Непогрешимых нет. Кроме того, Брэнсон чрезвычайно тщеславен. Это хорошо было видно на пресс‑конференции. На его месте я не стал бы так долго задерживать журналистов на мосту – у меня бы они через пять минут вернулись обратно. Создается впечатление, что Брэнсон не догадывается о возможном внедрении в ряды журналистов агентов ФБР. Вывод напрашивается сам собой: у этого человека недостаточно развито чувство опасности.
Пока я не остановился на каком‑то определенном плане действий. Хотел бы получить ваши указания. Кое‑какие мысли у меня есть, но считаю, что пока это не совсем то, что нужно.
В одиночку с семнадцатью мне не справиться, тем более что эти люди вооружены до зубов. Однако важны только двое. Кое‑кто из остальных пятнадцати далеко не глуп, но только Брэнсон и ван Эффен лидеры по натуре. Этих двоих я могу убрать".
– Убрать! – девушка была потрясена. – Этот человек просто чудовище!
– Во всяком случае, реалистически мыслящее чудовище, – сухо заметил Хегенбах и продолжил чтение.
"Их можно убить, но это было бы неразумно. Остальные члены команды Брэнсона в этом случае могут прореагировать слишком бурно, и я не смогу поручиться за жизнь президента и его гостей. Это уже близко к крайним мерам.
Не могли бы вы на ночь поставить под мостом подводную лодку, так, чтобы была видна только верхняя часть рубки? Тогда я смогу передавать сообщения и получать то, что мне понадобится.
Можно было попытаться спустить президента по веревочной лестнице длиной в двести футов, но через десять футов он непременно свалится в воду.
Вероятно, имеет смысл подать на тросы напряжение в две тысячи вольт в тот момент, когда люди Брэнсона начнут закладывать взрывчатку. При этом все, находящиеся на мосту или в автобусах, будут в полной безопасности".
– Почему именно две тысячи вольт? – спросил Ричардс.
– Такое напряжение подается на электрический стул, – пояснил Хегенбах.
– Я прошу прощения у тени Аттилы за сравнение с Ревсоном.
"Однако и в этом варианте есть свой недостаток: что произойдет, если в момент подачи напряжения президент или кто‑нибудь другой будет стоять, облокотясь о перила, или же сядет на ограждение? Это будет означать досрочные президентские выборы. Мне нужен квалифицированный совет. Может, лучше направить лазерный луч на взрывчатку, когда ее подготовят к взрыву? Лазер прорежет брезентовый мешок, взрывчатка начнет падать на мост, детонировать и взрываться. В этом случае она начнет взрываться в воздухе, так что ущерб от взрыва будет небольшим, мост, скорее всего, не упадет. Будет хуже, если лазерный луч инициирует взрыв на месте. Нужен совет. Проконсультируйтесь со специалистами.
А что, если каким‑то образом, например под прикрытием тумана, десантировать людей в башню? Имеет ли смысл устроить дымовую завесу? Тут, конечно, все будет зависеть от направления ветра. Если бы удалось высадить десант в башню, т© можно попытаться вывести из строя лифты. Если кто‑то и доберется до вершины башни по лестнице, то после такого подъема толку от него будет мало.
Есть и другой вариант: можно отравить еду. Существует ли какой‑нибудь яд, который действует через полчаса или через час? В этом случае каждый поднос нужно пометить так, чтобы он попал тому, кому предназначен. Однако прежде придется изолировать Брэнсона – его реакция, если кто‑нибудь умрет, едва прикоснувшись к еде, очевидна".
– Доктор, что вы скажете, есть такие яды? – спросил Хегенбах у О'Хары.
– Есть, я в этом абсолютно уверен. Однако яды – не моя специальность, лучше проконсультироваться с доктором Исааком, это в его компетенции. Он лучший в стране специалист в данной области. Екатерина Медичи ему и в подметки не годится.
– Спасибо, мы обязательно воспользуемся вашим советом, – директор ФБР перешел к заключительной части доклада Ревсона.
«Каковы ваши предложения? Сам я в ближайшее время собираюсь вывести из строя устройство, инициирующее взрыв по радио. Постараюсь сделать это так, чтобы по его виду никто не догадался, что в нем что‑то неладно. Само по себе это несложно, главное – попасть в вертолет, но он освещается днем и ночью и хорошо охраняется. Все же я попытаюсь. Возможны крайние меры. Пока все».
– Вы упомянули крайние меры. Что имеется в виду? – спросил адмирал Ньюсон.
– Я знаю об этом не больше вас и могу только догадываться. Что имел в виду Ревсон, знает только он. Хочу, чтобы у каждого из нас была копия этого доклада, поэтому я сейчас отдам его размножить. Через несколько минут у всех участников дискуссии будет свой экземпляр.
Выйдя из комнаты, Хендрикс нашел Джекобса и велел ему сделать десять копий.
– Последний абзац не копируйте. И ради Бога, верните мне оригинал – он ни в коем случае не должен попасть в чужие руки.
Скоро Джекобс принес в комнату готовые копии. Раздав присутствующим шесть из них, остальные четыре и оригинал он отдал своему начальнику. Последний документ Хегенбах тут же сложил и сунул его во внутренний карман. Потом все семеро принялись внимательно изучать доклад Ревсона. Они читали его снова и снова.
– Ревсон так все изложил, что не осталось места для игры воображения, – пожаловался генерал Картер.