– Заряжен?
Журналист отрицательно покачал головой. Крайслер открыл заднюю крышку и показал Брэнсону. В этот момент к ним подошел ван Эффен.
– Аппарат настоящий, – Крайслер закрыл крышку.
Ревсон забрал у него свою собственность и обратился к Брэнсону.
– Не хотите ли взглянуть на мои часы? В них может оказаться радиопередатчик. Все шпионы в комедиях носят такие, – ледяным тоном предложил он.
Брэнсон ничего не ответил. Крайслер взял журналиста за запястье и нажал на кнопку часов. Появились красные цифры, показывающие дату и время. Молодой человек отпустил руку Пола.
– Нормальные часы. Внутри и песчинку не спрятать.
Окинув присутствующих презрительным взглядом, Ревсон повернулся и пошел прочь. Крайслер вошел в автобус.
– Ты все еще сомневаешься? Конечно, парня разозлили все эти проверки. А ты бы на его месте не разозлился? Кроме того, если бы ему было что скрывать, он бы держался скромнее, не выказывал так явно свою неприязнь к нам, – заявил ван Эффен.
– Может быть, Ревсон делает это сознательно. Или он и в самом деле чист, – Брэнсон на некоторое время задумался. – И все же я не могу отделаться от ощущения, что что‑то у нас не так. Что‑то идет не так, как надо. Никогда прежде у меня не было подобного ощущения. Я совершенно убежден, что на мосту есть человек, который имеет возможность связываться с берегом. Нужно обыскать все и вся, включая высокопоставленных гостей и дам. Обыскать все личные вещи, каждый дюйм поверхности в каждом из автобусов.
– Мы сейчас же начнем, мистер Брэнсон, – без особого энтузиазма согласился ван Эффен. – А туалеты?
– Их тоже.
– А «скорую помощь»?
– Конечно. Пожалуй, я сам ею займусь.
О'Хара удивленно посмотрел на Брэнсона, когда тот вошел в его машину.
– Неужели еще кто‑то отравился?
– Нет. Я собираюсь обыскать «скорую помощь». Доктор поднялся со стула.
– Я не позволяю посторонним касаться лекарств и инструментов, – решительно заявил он.
– Вам придется это пережить. Если хотите, я могу позвать моих ребят, они приставят вам пистолет к виску и будут держать его в таком положении, пока я не закончу обыск.
– Но что, черт возьми, вы здесь ищете?
– Это мое дело.
– Ну что ж, я не могу вам воспрепятствовать. Но должен предупредить, что здесь есть стерильные хирургические инструменты и немало опасных лекарств. Если вы отравитесь или перережете себе артерию, я не стану вас спасать.
Брэнсон кивнул на Эйприл Венсди, мирно спавшую на койке.
– Поднимите ее!
– Поднять ее? Неужели вы думаете…
– Поднимите или я приглашу своих ребят.
О'Хара взял девушку на руки. Она оказалась не очень тяжелой. Брэнсон ощупал каждый дюйм тонкого матраца, потом посмотрел под ним.
– Можете положить.
Брэнсон самым тщательным образом обыскал все медицинское оборудование внутри машины.
Он знал, что искать, но ничего не нашел. Оглядевшись, Брэнсон заметил на стене фонарик. Взял его в руки, пощелкал выключателем, посмотрел на узкий световой луч.
– Странный у вас фонарик!
– Ничего странного. Врачи всегда пользуются такими, чтобы осмотреть глаза пациента. По тому, насколько расширен зрачок, можно диагностировать множество болезней.
– Он нам пригодится. Пройдемте со мной.
Брэнсон вышел через заднюю дверь, обошел машину и рывком открыл дверцу водителя. В слабом сумеречном свете водитель рассматривал иллюстрированный журнал. Он удивленно уставился на Брэнсона.
– Выходите!
Водитель вышел, и Брэнсон без долгих объяснений молча обыскал его с головы до пят.
– Выходите!
Водитель вышел, и Брэнсон без долгих объяснений молча обыскал его с головы до пят. Затем он забрался в кабину и с помощью фонарика заглянул во все укромные уголки.
Ничего не найдя, он велел водителю открыть капот.
И снова с помощью фонарика Брэнсон тщательно все осмотрел и ничего не нашел. Тогда он вернулся в машину через заднюю дверь. О'Хара вошел следом за ним, осторожно забрал у незваного гостя фонарик и положил на место.
Брэнсон указал на металлический баллончик, прижатый к стенке специальным зажимом.
– А это что?
– Вы же грамотный, – по голосу доктора чувствовалось, что его терпение на пределе. – Это аэрозоль, освежитель воздуха.
Это тот самый баллончик, который содержал отравляющий газ и был замаскирован под продукцию знаменитой фирмы.
– Обычное гигиеническое средство. Когда пациента рвет, приходится использовать освежитель воздуха – не всегда можно быстро проветрить.
Брэнсон взял баллончик в руки.
– "Сандал". Вас тянет на экзотические запахи, – заметил он, потряс баллончик, послушал, как булькает внутри жидкость и поставил его на место.
Доктор надеялся, что Питер Брэнсон не заметит выступивший у него на лбу пот.
В конце концов Брэнсон обратил внимание на большой металлический ящик, стоявший на полу.
– А это что такое?
О'Хара не ответил. Брэнсон посмотрел на доктора.
Тот стоял, прислонившись к стене, не глядя на гостя. На его лице было смешанное выражение сдерживаемого нетерпения и скуки.
– Вы меня слышали?
– Слышал. Я устал от вас, Брэнсон. Вы что же, ждете, что я буду покорно подчиняться вашим причудам и при этом стану относиться к вам с уважением? Да вы из ума выжили! Можно подумать, что вы неграмотный. Разве не видите эти большие красные буквы? «Реанимационное оборудование». Этот прибор используется в том случае, когда у пациента случился или вот‑вот случится сердечный приступ.
– Зачем здесь большая красная печать?
– Для того чтобы показать, что комплект герметично запечатан. Внутри этого ящика находится контейнер с абсолютно стерильным прибором. Работая с пациентами‑сердечниками, мы используем только стерильное оборудование.
– Что произойдет, если сломать печать?
– С вами – ничего, но с точки зрения персонала больницы вы совершите смертных грех. Содержимое станет бесполезным. Вы так обращаетесь с президентом, что он здесь первый кандидат в пациенты. У него вот‑вот будет сердечный приступ.
О'Хара сознавал, что баллончик с аэрозолью находится в нескольких сантиметрах от его руки. Доктор решил пустить его в дело, если Брэнсон взломает печать и начнет рыться в ящике. В таком случае терять ему будет нечего: увидев воздушный пистолет, Брэнсон сразу поймет, что к чему.
– Вы думаете, что президент…
– Я предпочту отказаться от лицензии практикующего врача, но не стану давать никаких прогнозов относительно здоровья президента. Вы постоянно унижаете этого уже немолодого человека, довели его до состояния, близкого к апоплексическому удару. Два унижения он уже пережил, третье может его доконать. Ну что ж, ломайте эту дурацкую печать. Еще одна жизнь будет на вашей совести.
– На моей совести нет ни одной жизни, – сказал Брэнсон и неожиданно покинул «скорую помощь», даже не взглянув на доктора.
О'Хара подошел к задней дверце и задумчиво посмотрел ему вслед. Навстречу Питеру неторопливо шагал Ревсон. Как ни странно, Брэнсон, постоянно подозрительно поглядывавший на всех, не удостоил журналиста ни словом, ни взглядом. Пол удивленно посмотрел ему вслед и быстро зашагал к «скорой помощи».
– У вас, кажется, был обыск? – обратился Ревсон к О'Харе.