– Не волнуйтесь, гроза уже скоро кончится.
Он ушел.
Эйприл действительно боялась, но совсем другого. Она опасалась, что Брэнсон попытается разбудить Ревсона, начнет его трясти и поймет, что это бесполезно.
Двадцать минут спустя Брэнсон и Крайслер стояли у двери третьего автобуса.
– На мосту его точно нет, мистер Брэнсон.
– Согласен с тобой. А теперь попытайся поразмышлять вслух.
Молодой человек отрицательно покачал головой.
– Я по натуре не ведущий, а ведомый.
– И все же попробуй.
– Попробую. Я могу говорить все, что думаю? Брэнсон кивнул.
– Во‑первых, я совершенно уверен, что ван Эффен не спрыгнул с моста. Он не из породы самоубийц. У него была хорошая перспектива в самом ближайшем будущем заполучить целое состояние, оценивающееся семизначными цифрами. Этот человек не из тех, кто предает. Вы сказали, что я могу говорить свободно, поэтому позволю себе пофантазировать. Если бы даже ван Эффен решил отказаться от состояния и предать нас, ему следовало бы пройти около двух тысяч футов на север или на юг. Джонсон обязательно его заметил бы. Значит, произошел несчастный случай.
– Думаю, ты прав.
– И Ревсон тут ни при чем. Единственный, кого я мог бы заподозрить, это генерал Картленд. Очень опасный человек. Но Петерс настороже, он бы не проморгал. Что до Ковальски – ничего бы не случилось, если бы Ковальски оставался с нами, – Крайслер немного помолчал и продолжил: – Я все время думаю о том, был ли несчастный случай с Ковальски и в самом деле несчастный, или произошло что‑то другое?
– Я тоже об этом думаю. И к какому выводу ты пришел?
– В наших рядах – предатель.
– Тревожная мысль – от нее нельзя просто так отмахнуться. Нужно все обдумать. Хотелось бы понять, зачем кому‑то понадобилось отказываться от целого состояния?
– Кто знает? Правительство могло пообещать этому человеку удвоить его долю, если…
– Это одни догадки, – нахмурился Брэнсон. – Нельзя подозревать всех и вся. Это создаст крайне нервозную обстановку. Мы не можем себе этого позволить. Итак, что ты думаешь о судьбе ван Эффена?
– Думаю так же, как и вы: его сбросили с моста.
В это время ван Эффен уже был на берегу, в автобусе, где размещался передвижной узел связи. Напротив него за столом сидели Хегенбах и Хендрикс. У дверей стояли вооруженные полицейские. Когда ван Эффен очнулся и узнал, где он находится, то был так потрясен, что даже утратил свою привычную бесстрастность. Вдобавок ко всему после отравления газом у него кружилась голова.
– Выходит, я недооценил Ревсона? – удивился ван Эффен.
– Когда попадете в тюрьму «Сан‑Квентин», там многие согласятся с вами, – заметил Хегенбах. – Можете рассчитывать самое малое лет на десять без надежды на сокращение срока за примерное поведение.
– Что ж, в каждом деле есть свой риск.
– Однако ваше положение не столь уж безнадежно.
– Не понял, что вы имеете в виду.
– Мы можем заключить сделку.
– Никаких сделок!
– Вам нечего терять, а приобрести можете многое. Как минимум, несколько лет жизни.
– Никаких сделок!
– Ваше поведение похвально, но, увы, оно вам ничего не даст, – вздохнул Хегенбах. – А вы, Хендрикс, согласны со мной?
Хендрикс обратился к полицейским:
– Наденьте на него наручники и отвезите в военный госпиталь, в палату особого режима. Скажите врачам, что мистер Хегенбах скоро прибудет.
– Госпиталь? Вы собираетесь использовать наркотики?
– Если не хотите сотрудничать с нами, мы обойдемся и без вашего согласия.
Вы можете помочь нам, будучи и в бессознательном состоянии.
– Вы прекрасно знаете, что ни один суд не примет признаний, полученных под действием лекарств, – презрительно улыбнулся ван Эффен.
– Мы не собираемся добиваться от вас признаний. У нас уже сейчас есть все, чтобы засадить вас на весьма длительный срок. Все, что нам нужно, – это немного информации, которая может пригодиться. Хорошая смесь барбитуратов и кое‑каких трав – и вы запоете, как жаворонок.
– Может быть, – по‑прежнему презрительно произнес ван Эффен. – Но даже вам придется подчиниться законам нашей страны. Лица, добывающие информацию незаконными способами, преследуются по закону, они подлежат немедленному аресту.
– Дорогой мой, – ласково заметил Хегенбах, – думаю, вы слышали о полном прощении, дарованном президентом? Или вы забыли о том, что похитили самого президента?
Без десяти три лейтенант военно‑воздушных сил навел окуляр прибора ночного видения, установленного на южном берегу, на прожекторы, освещавшие Южную башню моста, и нажал на кнопку. Всего один раз.
Без пяти три трое мужчин взобрались на странного вида транспортное средство с низкой посадкой. Невзрачного вида мужчина в серой куртке сел за руль, двое других устроились сзади. Оба пассажира были в серых комбинезонах и казались на удивление похожими: оба крепкие, лет под сорок. Звали их Кармоди и Роджерс. По их внешнему виду трудно было догадаться, что они являются специалистами по взрывам. Кармоди держал в руках матерчатую сумку, в которой находились комплект инструментов, два баллончика с аэрозолью, моток крепкого шнура, липкая лента и фонарик. В такой же сумке Роджерса лежали портативная рация, термос и сандвичи. Эти люди прекрасно знали свое дело и хорошо подготовились к заданию, выполнение которого, судя по всему, должно было занять немало времени. Каждый из них был вооружен пистолетом с глушителем.
Ровно в три часа утра погасли огни на мосту Золотые ворота и в северной части Сан‑Франциско. Водитель в серой куртке включил машину, и электромобиль почти бесшумно двинулся в сторону Южной башни.
В автобусе, где располагался центр связи, раздался звонок, и дежурный полицейский взял трубку. Брэнсон желал побеседовать с Хендриксом. Настроение у Питера было далеко не радужное.
– Начальника полиции сейчас нет, – ответил дежурный.
– Так найдите его!
– Не могли бы вы сообщить мне, в чем дело…
– На мосту снова погас свет. Немедленно найдите Хендрикса!
Полицейский положил трубку рядом с аппаратом и прошел в конец автобуса. Хендрикс сидел у открытой двери. В одной руке у него была переносная рация, в другой – чашка кофе.
– Говорит Кармоди. Шеф, мы сейчас внутри Южной башни, а Хопкинс со своей машиной уже на полпути обратно.
– Спасибо. – Хендрикс выключил рацию. – Что, Брэнсон звонит? Забеспокоился?
Хендрикс не спеша допил кофе, подошел к телефону и зевнул.
– Я спал. Можете ничего мне не говорить. Снова погас свет. Всю ночь что‑то гаснет то в одном, то в другом конце города. Не кладите трубку.
Брэнсон ждал. Через весь президентский автобус к нему бегом бросился Крайслер. Президент сонно посмотрел на молодого человека. Король и принц мирно храпели. Брэнсон, с трубкой в руке, огляделся.
– Южный прожектор вышел из строя, – доложил Крайслер.
– Этого не может быть! – лицо Брэнсона напряглось. – Что случилось?
– Не знаю. Прожектор погас. С генераторами все в порядке.
– Тогда беги к прожектору, освещающему Северную башню и поверни его в другую сторону. Нет, подожди!
В трубке снова послышался голос Хендрикса.
– Значит, через минуту? – переспросил Питер начальника полиции и обернулся к Крайслеру.