Если кому-то было мало одного героизма, проявленного Джоном Сэксоном, то к его услугам была романтическая история о любимой девушке героя, нашедшей его в снегах Стиллменского перевала и спасшей ему жизнь. О другой девушке никто не упоминал — в ней просто не было нужды, и в глазах общества она только испортила бы весь эффект.
Для раненого и его сиделки отправили в горы лучшую пару палаток, не говоря уже о маленьких палатках, установленных вокруг, так что теперь за Сэксоном ухаживал целый лагерь.
Мы всегда любим тех, кто зависит от нас. Блувотер восхищался своим свежеиспеченным героем, а теперь начал любить его, с каждым днем испытывая к нему все больше привязанности. Джон Сэксон, трижды оказавшийся на краю гибели благодаря Пасьянсу, в первых двух случаях считался победителем, а в третьем — жертвой трусливого предательства. Сколько бы Сэксон ни пытался рассказать правду о первых двух схватках, люди всего лишь улыбались и качали головами. Они знали, что истинный герой всегда скромен.
Блага неожиданно распространились и на Артура Крестона. Против него было возбуждено дело, но, когда в городе узнали, что Крестон преданно заботился об их герое, дело решили прекратить. Шериф сообщил об этом негру, чье лицо тут же расплылось в улыбке.
Однако Артур Уильям Крестон ограничился лишь следующей просьбой:
— Надо бы побрить босса, шериф. С такой бородищей он не может показаться на людях. У чистого человека и лицо должно быть чистым.
Только через неделю Джона Сэксона доставили в Блувотер. Он хотел ехать верхом, на что уже был вполне способен, но доктор в ответ презрительно рассмеялся. Город не пожелал бы и слышать об этом.
Сэксон предпочитал вернуться потихоньку, без труб и барабанов, но тут нахмурился шериф. Точно так же поступили и другие видные горожане, отправившие в горы палатки, еду и все необходимое. Банкир мечтал участвовать в процессии верхом на лошади, да и многие другие надеялись занять в ней место, не сомневаясь, что каждый, так или иначе связанный с Джоном Сэксоном, навсегда останется в памяти жителей города.
А как же Финли?
Адвокат не стал снова отправляться в горы, зная, что другие расскажут герою о его вдохновенной речи в церкви, в конце которой он едва не свалился в обморок от горя и отчаяния.
Сэксон слышал эту историю не один, а множество раз и был глубоко тронут. Его волновало не то, что деньги вернулись к бандитам, а горе и потрясение, которые довелось испытать такому замечательному человеку, как Дэниел Финли.
Въезд в город произошел именно так, как меньше всего хотелось Сэксону. Его усадили в большую повозку, с одной стороны которой ехал шериф, а с другой — Мэри Уилсон вместе с довольным банкиром. Среди участников кортежа были Бутс и ухмыляющийся Артур Крестон. Все население Блувотера высыпало на улицу приветствовать героя, выглядевшего бледным и исхудавшим. Он сидел в повозке, откинувшись на подушки, на его голове снова красовалась похожая на корону белая повязка.
Джон видел приветливые улыбки горожан, слышал их крики и аплодисменты, и ему казалось, что более добрых и преданных людей не найти во всем мире.
Разумеется, Дэниел Финли тоже постарался, чтобы его заметили. Он занял место у ограды, позади толпы, и молча стоял там, как подобает скромному человеку, не желающему привлекать всеобщего внимания, а просто вышедшему порадовать глаз приятным зрелищем.
Но конечно, его сразу же узнали, и толпа расступилась перед ним. Адвокат оказался у входа в живой туннель, когда мимо проезжал Сэксон. Дюжина рук сразу же указала герою на Финли, и Джон попросил остановить лошадей.
Повозка остановилась. Сэксон окликнул адвоката. Тот неохотно подошел, и Джон стиснул его руку. Толпа громко приветствовала встречу испытанных друзей.
Финли следовал за повозкой до отеля и одним из первых поднялся в лучшую комнату, которую администрация, знавшая, с какой стороны хлеб намазан маслом, предоставила герою в бесплатное пользование.
Среди присутствующих был и Левша Мелоун, подошедший к Джону со шляпой в руке. Под глазом у него красовался солидный фонарь.
— Ребята ведут себя так, словно ты вернулся в «Катящиеся кости», — сообщил он. — Они из-за чего-то не поладили, а я оказался козлом отпущения!
Люди продолжали прибывать, пока доктор и Мэри Уилсон не заявили, что Сэксону необходим отдых. Дэниел Финли скромно вышел из отеля вместе с остальными и зашагал к своему дому, слегка опустив голову. Разумеется, все тотчас же его заметили. Адвокату не понадобилось прибегать к взглядам исподтишка, чтобы ощутить восторг и симпатию горожан, — их чувства словно витали в воздухе.
— Смотрите, он возвращается! — послышались крики. — Это счастливый день для вас, мистер Финли.
Адвокат поднял голову, будто оторвавшись от размышлений, улыбнулся и двинулся дальше. Добрый священник подошел к нему и молча пожал руку. Его сменил банкир, хлопнувший адвоката по плечу.
— Прекрасный день для всех нас, Финли! — сказал он. — Думаю, теперь все поймут, что честность — лучшая политика. Сэксон — отличный парень! Кто бы мог подумать, что эти негодяи расставят ему такую ловушку? Хорошо, что они не подстрелили и вас, Финли! Вам крупно повезло — не знающие закона, как правило, не знают и милосердия!
Дэниел отделался неопределенными фразами.
Подходя к дому, он чувствовал, что его положение укрепилось, как никогда ранее. Теперь, если против него появятся какие-нибудь улики, добрые горожане откажутся верить своим глазам и ушам. Он попытался вообразить способ, с помощью которого можно было бы убедить их в его виновности, но его усилия оказались тщетными.
Поднявшись на крыльцо и открыв дверь, адвокат обнаружил на пороге сложенный лист бумаги. Развернув его, он увидел фразу, написанную карандашом:
«Приходи туда, где мы виделись в прошлый раз. Приходи поскорее и принеси деньги».
Финли скомкал бумагу, чиркнул спичкой и поджег ее. Листок превратился в колеблющийся желтый огонек, потом черный пепел с мерцающими золотистыми пятнами опустился на пол. Адвокат наступил на него ногой.
Послание перестало существовать на бумаге, но сохранилось в его памяти.
Финли начал сердито шагать взад-вперед, составляя речь и иллюстрируя ее знаменитыми жестами искалеченной руки, но внезапно осознал, что имеет дело не с публикой в зале суда, а с коварным умом одного человека. Ему предстоит произвести впечатление не на толпу, а на горящие глаза Пасьянса.
Бандит мог задать ему немало вопросов, и на многие из них было нелегко дать ответ.
Прежде всего, деньги. Он может сказать, что обронил их по дороге или спрятал под камнем.
Но, представив себе свирепый взгляд Пасьянса, адвокат изменил мнение. Вынув пачку банкнотов, он поднес ее к глазам, словно наслаждаясь их красотой. Они говорили с ним красноречивее любого оратора. Расстаться с ними для него было все равно что пожертвовать собственными плотью и кровью.
Тем не менее ему предстояло пойти на жертву.
В это время в отеле Мэри Уилсон говорила Сэксону:
— Я должна кое-что сообщить тебе, Джон. Хотя я обещала никому об этом не рассказывать, но ты должен знать, что похвалы за твое спасение заслуживаю не я, а другая девушка!
— Другая? — ошеломленно переспросил Сэксон.
— Ты знаешь девушку, которая живет в хижине старого Бордена, на самой окраине города?
— Я знаю хижину Бордена.
— И знаешь девушку — ее зовут Молли.
— Нет, ее не знаю.
Мэри была и довольна и сердита.
— Не знаешь самую хорошенькую девушку в Блувотере?
— Она никак не может быть самой хорошенькой! — решительно заявил Джон.
— Но она действительно такая, — улыбнулась Мэри. — У нее ярко-красные губы, она часто ездит верхом, и на рукоятке ее арапника драгоценные камни.
— Да, такую знаю, — мрачно кивнул Сэксон. — И про нее тоже знаю. Что у тебя может быть общего с этой девушкой?
— Молли не так плоха, как о ней говорят, — пояснила Мэри. — Она знала, что тебе грозит опасность, пришла ко мне рано утром и сказала, чтобы я не позволяла тебе ехать с Дэниелом Финли.
— Не позволяла мне ехать с Дэниелом Финли? Ах да, ведь она девушка Пасьянса!
— Но откуда Пасьянс знал заранее, куда ты собирался ехать с Финли? — задала вопрос Мэри.
Сэксон молча уставился на нее. Она продолжила, не смея надеяться, что заронила семя недоверия:
— Молли убедила меня скакать к Стиллменскому перевалу. Даже она знала, что вы собираетесь туда. Каким образом? Ты или мистер Финли кому-нибудь об этом говорили?
Сэксон снова промолчал. Он понимал, что тут что-то не так. Это была одна из тех тайн, которые рано или поздно обязательно раскрываются. Единственное слово может рассеять мрак.
На лице Мэри Уилсон появилось выражение страха и муки.
— Я думала об этом днем и ночью! Но в любом случае ты должен знать о том, как Молли заставила меня ехать к перевалу и как она помогала мне. Она сделала куда больше, чем я.
— Ну уж не больше, — возразил Сэксон.
— Гораздо больше! Знаешь, Джон, ты ведь не сразу меня узнал. Ты бредил, но смотрел на Молли, улыбался и называл ее «Мэри». Она кормила тебя, когда ты был слишком слаб, чтобы есть самому, и ты засыпал, держа ее за руку.
Джон закрыл глаза и нахмурился, пока у него не заболела старая рана на голове.
— Начинаю вспоминать, — признался он. — У нее был приятный голос…
— Надеюсь, ты не вспомнишь слишком многое, — улыбнулась Мэри.
Сэксон посмотрел на потолок, продолжая хмуриться. Потом он улыбнулся своим мыслям.
Глава 36
Прежде чем разговор Мэри и Джона подошел к концу, Дэниел Финли вышел из дому и в уже наступившей темноте добрался кривыми переулками до хижины старого Бордена. В окне, как обычно, горел свет. Увидев его, адвокат остановился, понимая, что это означает присутствие Молли. Встреча с Пасьянсом не сулила ничего хорошего, но встреча с Молли могла оказаться еще хуже.
Наконец Финли собрался с духом и двинулся дальше. Впрочем, ему было нельзя отказать в храбрости. А сейчас гнев притупил в нем страх и прочие чувства. Пачка долларов во внутреннем кармане прижималась к самому сердцу, причиняя боль.
Помимо денег, в кармане его пиджака лежал тупоносый револьвер «бульдог». Для левши Финли был неплохим стрелком. Не то чтобы он твердо намеревался воспользоваться оружием, но в случае крайней необходимости без колебаний всадил бы пулю в голову Пасьянса, тем более что тот явно не ожидал подобного развития событий и был бы захвачен врасплох.
Адвокат постучал в дверь и услышал голос Молли, приглашавший его войти. Голос доносился издалека, поэтому он прошел через кухонную дверь. Молли занималась стряпней в резиновых перчатках, так как не любила пачкать руки. В воздухе ощущался запах жареного бекона.
Когда девушка склонялась над плитой, в ее ушах раскачивались и поблескивали маленькие изумрудные серьги. Финли представилась грубая рука, вырывающая их из ее ушей.
— Привет, Дэнни! — бросила Молли, не удостоив гостя взглядом. — Чем занимался?
— Приветствовал возвращающегося героя, — сообщил тот.
Подойдя к двери, он заглянул в соседнюю комнату. Стол был накрыт на двоих, но Пасьянса нигде не было видно.
— Он еще не пришел, — пояснила Молли. — Принес деньги?
— Было много шума, — некстати произнес адвокат.
— Я была в городе, видела толпу и скромного малыша Дэнни, державшегося позади, как подобает пай-мальчику.
— Перестань, Молли! — поморщился Финли.
Девушка открыла духовку и вытащила противень с печеньем. Из духовки вырвалось облачко дыма.
— Выглядит аппетитно, не так ли? — осведомилась она. — Останешься поужинать с нами?
— Нет, — кратко откликнулся Дэниел.
— Ладно. Пойду позову Пасьянса. Все эти вопли вокруг Сэксона его чертовски раздражают, так что постарайся не злить моего друга, Дэнни.
Девушка вышла на крыльцо и пронзительно свистнула, а вернувшись, промолвила:
— Такому парню, как Пасьянс, трудновато прятаться в лесу, покуда весь город приветствует его жертву. Тебя это тоже не радует, а, Дэнни?
Адвокат промолчал.
— Что ты чувствовал, пожимая герою руку? — не отставала Молли. — Легкое головокружение? Тебе не хотелось, чтобы Пасьянс стрелял более метко или чтобы у Джонни оказались не такие крепкие ребра?
Финли посмотрел на нее.
— Лучше играй со мной честно, — сурово предупредил он, когда девушка впервые встретилась с ним взглядом. — Иначе я превращу твою жизнь в ад. Поняла?
— Я от многого устала, Дэнни, — ответила она. — Но больше всего я устала от тебя.
В соседней комнате послышались шаги, и Молли направилась туда, неся блюдо с печеньем.
— Наш честный маленький Дэнни уже здесь, — сообщила она, махнув головой в сторону кухни. — Надеюсь, он даст тебе достаточно денег, чтобы оплатить счет за газ.
Финли увидел Пасьянса, стоящего у дальней стены и приглаживающего волосы.
— Привет, Дэниел, — проговорил бандит, не двигаясь с места.
— Здравствуй, Пасьянс, — отозвался Дэниел, шагнув? вперед с протянутой рукой.
— Не подходи! — предупредил тот.
Адвокат остановился.
— Я хочу знать кое-что, — продолжил Пасьянс. — Кому ты проболтался? Каким образом эта проклятая девчонка сразу сообразила, где искать ее героя?
— Ты имеешь в виду речь, которую я произнес в церкви?
— К дьяволу твою речь! С ней все в порядке. Рано или поздно тебе пришлось бы ее произнести, иначе ты бы задохнулся! Говорят, знаменитый адвокат в конце речи едва не свалился в обморок! Но я имел в виду не твое выступление в церкви. За час или два до него Мэри Уилсон отправилась к Стиллменскому перевалу и нашла там своего парня. В противном случае Сэксона обнаружили бы мертвым, так как он замерз бы, даже, если пуля или вода его не прикончили. — Бандит ткнул пальцем в сторону адвоката и спокойно добавил: — Так кому ты проболтался?
Финли с трудом удержался от искушения выхватить револьвер и разрядить его в собеседника.
— Не знаю, что и ответить, Пасьянс, — пробормотал он. — Все дело в том, что я никому ничего не рассказывал.
— Тогда кто? — осведомился бандит. — Может, это я во сне пришел к Мэри Уилсон и сообщил, когда и где собираюсь убить Сэксона?
— Об этом знали трое, — напомнил Финли, не глядя на Молли.
— Так вот оно что! — протянул Пасьянс.
— Дэнни хочет втянуть в это меня, — усмехнулась девушка. — Он не желает, чтобы я оставалась в стороне. С его стороны это чертовски любезно.
— Перестань болтать чепуху! — прикрикнул Пасьянс. — Ты говорила с Мэри Уилсон?
— Меня весь день не было дома, — отозвалась Молли. — Так что мне вполне хватило бы времени поговорить с ней и даже съездить к перевалу.
— Верно, — кивнул Пасьянс. — Тебе бы хватило на это не только времени, но и злости. Ты бы могла проделать такую штуку просто для того, чтобы досадить мне. А может, тебе приглянулся красавчик Сэксон?
— Ну разумеется! — подхватила Молли. — Я влюбилась в Сэксона и все рассказала Мэри, чтобы спасти его. И как это ты сразу не догадался?
— Не верю! — внезапно заявил Пасьянс. — Если бы ты хотела спасти Сэксона, то сделала бы это сама, чтобы вся слава досталась тебе! Значит, Финли, это ты обо всем разболтал!
Глава 37
Разумеется, адвокату все было понятно. Кто-то проболтался, и этот «кто-то» была Молли. Он обернулся к ней, а она, не проявляя ни малейшего беспокойства, подмигнула ему. Этим подмигиванием девушка признавала свою вину, одновременно бросая ему вызов. Дэниел обнаружил, что у него связаны руки и что ему абсолютно нечего сказать. Непревзойденный мастер лжи, он оказался пригвожденным к стене чужой ложью. Финли почувствовал, что в нем закипает гнев, с языка были готовы сорваться угрозы и обличения, но он усилием воли сдержал свои эмоции.
Финли понимал, что идет по узкой дорожке между жизнью и смертью, ибо Пасьянс пребывал в подходящем настроении для убийства. Этот не пощадит предателя, даже если тому недостает кисти руки.
— Все разговоры бессмысленны, Пасьянс, — сказал наконец адвокат. — Ты уже сделал для себя вывод. Но я хочу напомнить тебе кое-что. Если бы я решил спасти Джона Сэксона и мой план сработал бы полностью, то я бы потерял почти шестьдесят тысяч долларов. По-твоему, я способен выбросить псу под хвост такую кучу денег?