— Что ж, Джон Чужак, — сказал он. — Теперь твой черед. Сейчас поглядим, на что ты способен.
Какое-то время Пенстивен наблюдал за полетом летучей мыши. В природе, пожалуй, не существует птицы или насекомого, чью манеру передвижения по воздуху можно было бы сравнить с полетом летучей мыши. Эти твари могут развивать поистине фантастическую скорость; они также преодолевают большие расстояния, подобно перелетным птицам, устремляющимся вслед за уходящим летом через моря и океаны, и, помимо всего прочего они парят в воздухе, шарахаясь из стороны в сторону, то взмывая высоко вверх, то вдруг стремительно пикируя вниз. Мышь же тем временем метнулась куда-то назад, принимаясь летать кругами. Пенстивен наблюдал за маневрами этого странного существа, и ему вдруг показалось, что мышь как будто нарочно пытается сбить его с толку.
Прицеливаться на таком расстоянии не имело смысла, и даже если бы он и поставил бы перед собой подобную задачу, то летучая мышь запросто ускользнула бы с линии огня прежде, чем он успел бы спустить курок. Так что самое верное в таком положении — стрелять наугад.
Выхватив пистолет из кобуры и держа его на уровне бедра, Пенстивен произвел пять быстрых выстрелов. Все произошло так стремительно, что каждый последующий выстрел как будто наступал на пятки предыдущему. С грохотом последнего выстрела, летучая мышь неожиданно нырнула вниз, касаясь крылом пола, и тут же опять взмыла вверх, но теперь её движения были какими-то неуверенными, неуклюжими.
— Попал! Он попал! — воскликнул Рыжий. — Видать, у него в запасе имеются и другие трюки, почище левого апперкота. Везет же людям! Ведь он попал! Попал, провалиться мне на этом самом месте.
— И то верно, попал, — пробормотали двое других.
Теперь все взгляды были прикованы к летучей мыши, бешено носившейся по воздуху и то и дело шарахавшейся из стороны в сторону.
Пенстивен неспешно, с чувством выполненного долга перезарядил револьвер.
Затем он заметил, как тщедушный Эл Спикер на мгновение оторвался от письма, и из-за прижатого к губам носового платка раздался приглушенный голос.
— Сколько же от вас шума, парни!.. Я даже сосредоточиться не могу!
В следующий момент в руке у него появился неведомо откуда взявшийся пистолет. Еще мгновение он наблюдал за беспорядочно метавшейся под потолком летучей мышью. А потом выстрелил.
Мышь исчезла из виду. Что-то маленькое мягко шлепнулось на пол, отчего во все стороны разлетелись капельки крови.
— Рыжий, выкинь это на улицу, — спокойно распорядился Эл Спикер и снова взялся за письмо. Сердце в груди у Пенстивена екнуло и как будто перестало биться, ибо он точно знал, что его собственное попадание отнюдь не было обыкновенным везением; и уж тем более нельзя было назвать везением меткий выстрел Эла Спикера, с первой же попытки поразившего трудную мишень.
При этой мысли кровь стыла в жилах. Трое мужчин уставились на кровавое пятно на полу. Затем Рыжий подхватил останки мыши и вышвырнул их за порог.
Пенстивен снова обрел дар речи.
— Потрясающий выстрел, — только и нашелся он, что сказать предательски дрогнувшим голосом. — Просто поразительно! Никогда не слышал ни о чем подобном!
— Просто мне немного повезло, Чужак, — приглушенно пробормотал в ответ Эл Спикер, снова принимаясь за письмо.
Но Чак не преминул заметить:
— Ага, немного стрелять Эл умеет. Но по сравнению с Джеком Крисмасом получается это у него неважнецки.
— Хочешь сказать, что Крисмас стреляет ещё лучше, чем он? — мягко уточнил Пенстивен.
— Ну, знаешь ли…, — усмехнулся Чак. — Не могу представить себе занятия более дурацкого, чем расписывать на словах, как стреляет Крисмас.
Пенстивен кивнул.
— Как насчет того, чтобы немного пожрать? — поинтересовался Клэр.
— Точно, Эл, давай ужинать, — подхватил Рыжий. — Ты будешь?
Тщедушный человечек со вздохом встал со своего места и подошел к столу, за которым уже собралась вся компания. Пенстивен заметил, что все старательно избегали смотреть на Спикера во время трапезы. Он сидел на углу стола, вполоборота ко всем, и отворачивался ещё дальше всякий раз, когда подносил ко рту еду. При виде этого зрелища сердце Пенстивена сжималось от ужаса и жалости.
Разговоров за едой почти не велось. Мужчины ели быстро, с аппетитом. Эл Спикер насытился самым первым изо всех и незамедлительно вернулся в угол, где его дожидалось незаконченное письмо. С тех пор, как была подстрелена летучая мышь, он так и не произнес ни слова.
— А не пропустить ли нам ещё по кружечке кофе для пущего кайфа, — предложил Чак. — Старина Том Пенстивен всегда так говаривал. Я тогда был ещё совсем мальчишкой. Но никогда не забуду, как забавно это у него выходило. Он был милейшим стариком.
— Да уж, ты часто вспоминал о нем, — пробормотал Клэр Уайлд. — Тот чахоточный мужик, который не выпускал из рук Библию.
У Боба Пенстивена снова перехватило дыхание. Осушив залпом чашку с кофе, он принялся сосредоточено хмурясь сворачивать себе цигарку.
— Ага, он не расставался с Библией и загибался от чахотки, — продолжал Чак. — Но все равно мужик был душевный. Знал ведь, что умирает, а не унывал. Бывало говорил нам все: «Налегайте на еду, парни. Кто знает, какой срок отпущен каждому из вас на этом свете, но и это время нужно прожить себе в удовольствие.» И еще: «Когда я молюсь по ночам, то делаю это вовсе не для того, чтобы мешать вам спать, ребята. Просто для меня это очень важно.» Многие годы скитался по свету, и уж наверное жизнь его не баловала. А вот о чем он так сокрушался, не знаю, врать не буду. Видать, какие-то грехи за душу тянули.
— А кто это? — нарочито небрежно поинтересовался Пенстивен, когда, в конце концов, сумел совладать с собственным голосом. — Кем был этот Том Пенстивен?
— Он-то? — переспросил Чак. — Да так… просто старый чудак. Много лет назад он объявился в этих краях и сказал, что собирается найти здесь золото. Потому что просто обязан это сделать. Говорил еще, что хоть жизнь свою он прожил зазря, но вот остаток её намерен употребить на то, чтобы обеспечить безбедное существование для своей семьи.
— Семейные люди обычно относятся к подобным вещам гораздо спокойнее, — заметил Пенстивен.
Вынув из кармана носовой платок, он вытер им пот со лба и сказал:
— Ну и жара. От печки, наверное…
Затем он отодвинулся от стола, а заодно и подальше от света.
— Ага, многим на это наплевать, — поддакнул Клэр Уайлд.
— Но только не Тому Пенстивену, — ответил Чак. — И знаете, что самое интересное? Он выполнил задуманное. Нашел золото.
— В самом деле? — пробормотал Пенстивен. И зевнул.
— Ага, он нашел много золота, — продолжал Чак. — На свою голову. Золота было так много, что вскоре об этом прознал и Джек Крисмас. Он тоже заявился туда, чтобы наложить лапу нп прииск. Том Пенстивен сражался, как дьявол. Мне тоже довелось тогда немного пострелять, пока не получил пулю в плечо. Но старина Том держался до последнего, пока не упал. Он был просто-таки изрешечен пулями. Я подполз к нему и приподнял голову. Он застонал.
«Я читал в Библии о чем-то похожем», — сказал он. Глядя на него, я тогда едва не расплакался. Ведь мне тогда было совсем мало лет.
«Вы обязательно поправитесь, мистер Пенстивен», — сказал ему я.
Он открыл глаза, взглянул на меня и улыбнулся. А потом сказал: «Нет, сынок! Я уже не жилец. Я чувствую ледяной холод у сердца. Со мной все кончено. Я не последний, будут гибнуть и другие люди. И все это из-за меня. Дома у меня остался сын. Он должен знать, как меня убили. Я же был готов пойти на все, лишь бы только он и его бедная мать ни в чем не нуждались бы. Чак, напиши ему и расскажи, как я умер, и кто убил меня. Это все. Пусть знает, что умирая я думал о нем, и перед глазами у меня стояло милое лицо его матери». А потом он умер, а я поклялся исполнить его последнюю просьбу.
После пришел Джек Крисмас. Остановился передо мной и принялся разглядывать меня с высоты своего роста — такой огромный, сильный и красивый. «Слушай, малыш, — сказал он мне, — ты все равно уже калека. Но мне ты, пожалуй, ещё мог бы пригодиться. Я — Крисмас».
Я тогда до смерти испугался, но все же ответил ему на это: «А мне без разницы, кто ты такой. Я должен написать сыну Пенстивена и известить его о том, что это ты убил его отца. Я обещал покойному сделать это».
«Ради Бога, — сказал Джек Крисмас, — конечно напиши. Я не возражаю. Просто мне не хотелось бы снова принести горе этому семейству. Старый дурак сам полез на рожон. Мне не оставалось ничего другого, как вырубить его раз и навсегда».
Вот так я стал работать на Крисмаса. Слово свое я сдержал и написал письмо сыну Пенстивена. И потом даже получил ответ. Я сам тогда был почти совсем мальчишкой, а тут приходит письмо, написанное детским почерком: «Передай Джону Крисмасу, что, когда я вырасту, то обязательно стану настоящим бойцом, и тогда приеду и убью его, точно также, как он убил моего папу».
Чак замолчал.
— Пути Господни неисповедимы, — назидательно заключил он, — в жизни всякое случается. Но, конечно, тот паренек потом так и не объявился.
— Может быть он все ещё тренируется и готовится стать настоящим бойцом? — предположил Клэр.
Пенстивен все это время сидел неподвижно, глубоко и размеренно дыша, но теперь он взял себя в руки и бесстрастно высказал свое мнение по поводу услышанного.
— Нет, бойцом нужно родиться. Стать им нельзя. Мне так кажется. Так когда будем спать ложиться?
— В любое время, кореш, хоть сейчас, — сказал Чак. — Можешь расположиться вон на той койке.
И тут впервые за довольно долгое время снова подал голос Эл Спикер.
— А вот как раз тебе, Чужак, спать сегодня и не придется, — объявил он.
Глава 14
Он остановился у двери и добавил:
— Бери седло, собирайся и идем со мной.
Юный Пенстивен нахмурился.
— Насколько я понял, Док Шор говорил, что мне предстоит проехать всего около сотни миль. Я проехал шестьдесят пять. Остается примерно тридцать пять миль, а времени мне отпущено до трех часов завтрашнего дня.
— Тридцать пять миль, если считать напрямик, — ответил Эл Спикер. — А если ехать на лошади, то путь длиннее раза в два. Хотя, возможно, ты все равно не успеешь. Для того чтобы попасть обратно в Маркэм, тебе нужно будет перейти через хребет Толливер.
— Слушай! — воскликнул Рыжий. — Ты это о чем, Эл? Ведь в это время года перейти через Толливер невозможно. Там же сейчас все подо льдом.
— В нашем деле, — рассудительно проговорил Эл Спикер, — человек может все, что ему велят.
И он кивнул Пенстивену, жестом призывая его следовать за ним.
При одной лишь мысли о предстоящей дороге через все тело и мозг юноши прокатилась волна болезненной сонливости, но тем не меняя он кряхтя встал из-за стола, снял с крючка на стене седло и остальные пожитки, после чего помахал троим новым знакомым на прощание.
— Возвращайся поскорее, старина, — напутствовал его Рыжий. — Мне не терпится выяснить кое-какие подробности о твоем левом апперкоте. Например, откуда у него растут крылья!
Пенстивен вышел в ночь. На улице его тем временем уже дожидался Эл Спикер, державший в руке фонарь. Спикер направился к загону, и по частоколу ближних сосновых зарослей заскользили гигантские тени.
— Возьмешь вон того мула, — приказал он Пенстивену. — Не большого, а того, что поменьше. Он пройдет, где угодно, хоть по лезвию ножа. Это как раз то, что тебе нужно. А теперь смотри, куда я буду показывать.
Пенстивен уставился на него.
— Видишь вон те два высочайших горных пика? — спросил Спикер.
— Да, вижу.
— Твой путь пролегает между ними. Видишь мерцание вблизи вершин? Это снег и лед. А поэтому вот тебе топорик и ледоруб, в дороге пригодится. У нижней границы ледяной шапки мула придется оставить. Дальше пойдешь пешком. Будешь вырубать себе ступеньки и так доберешься до противоположного склона. Если высоко в горах вдруг разразится снежная буря, то ты скорее всего замерзнешь. Но это уже будут проблемы Оньяте. Ему придется самому отдуваться и за тебя и за то, что сгинет вместе с тобой. Он знал, что я сделаю, когда эта сума попадает сюда ко мне. Интересно, чем ты так поразил Оньяте, что он вдруг решил, будто бы ты сможешь перелететь туда не хуже всякой птицы?
Последнюю фразу Пенстивен пропустил мимо ушей, мысленно обозревая те трудности, с которыми предстояло ему столкнуться в дороге. А налетевший ночной ветерок обдал его пронизывающим холодом, заставив зябко поежиться.
— Не знаю, — рассеянно ответил он. — Не знаю я ничего об этом.
Спикер рассмеялся. Звук получился довольно странный, гулкий, почти не обрамленный губами.
— Так ты все ещё настаиваешь на том, что тебя зовут Джон Чужак? — спросил он. — Ну да ладно. А задумка была хороша. Это ж надо, повесить набитую деньгами сумку — сто восемьдесят тысяч долларов наличными — на стенку, как будто в ней самый обыкновенный овес!
Он снова рассмеялся, и на этот раз к его смеху добавились странные шипящие звуки. Спикер тут же замолчал и закашлялся, в то время, как Пенстивен мысленно переваривал только что услышанное. Оказывается в его седельной сумке находилось почти двести тысяч долларов! Говоря иными словами, он возил с собой смерть. Не удивительно, что Оньяте предостерегал его от огромного множества опасностей, которые могли бы поджидать его в пути.
— Ну так как? — продолжал Эл Спикер. — Представь, что будет, если кто-нибудь ещё пронюхает о том, что за груз ты везешь и куда направляешься?
— Понятия не имею.
— Хотя, с другой стороны, ты и сам при оружии и, по-видимому, умеешь с ним неплохо управляться, — с философским видом рассудил Спикер. — Ты хоть знаешь, куда ехать после того, как переберешься через хребет, до того, как вернешься обратно в Маркэм? Это тебе известно?
— Нет.
— Тебе следовало бы быть поразговорчивее, — с некоторым раздражением заметил Спикер. — Я знаю, что ты хороший парень. Если бы ты мне открылся бы сразу, то я, может быть, тоже тебе чего-нибудь рассказал. Ну как, идет?
— Я рассказал все, что знал сам, — ответил Пенстивен. — А сейчас, с вашего позволения, я бы отправился в путь. Если, конечно, вы скажете мне, куда ехать дальше.
— Ладно, — согласился Спикер. — Как знаешь, дело твое. Проедешь у подножия вон тех вершин, спустишься по дальнему склону, доберешься до леса и пройдешь ещё примерно с милю по тропе. Дорога выведет тебя к заброшенному поселку старателей. Это обычный город-призрак, там уже давно никто не живет. Но все-таки разыскать там кое-кого можно, если, конечно, очень постараться. Спросишь Кракена и отдашь ему седельную сумку со всем её содержимым. И ещё вот это письмо. Не позволяй никому, кроме самого Кракена, завладеть сумкой. Как уж ты этого добьешься — дело твое. И это все, что я могу тебе сказать.
— А как я узнаю Кракена, когда увижу его?
— С виду он довольно старомодный мужик. Длинные усы, мешки под глазами. У него всегда усталый вид, но на самом деле он не устает никогда, хотя питается, похоже, лишь кактусами и опилками. Ты сразу его узнаешь, Кракена не спутаешь ни с кем. Ему около сорока лет. Одевается просто, всему прочему предпочитает добротные наряды из сыромятной кожи. Кракена узнаешь с первого взгляда.
Пенстивен приладил седло на спину мула и принялся затягивать подпругу. Животное недовольно фыркнуло и попробовало лягнуться. Затем мул повернул голову и щелкнул зубами подобно свирепой собаке, стараясь укусить обидчика.
— Прощай, — сказал Эл Спикер.
Пенстивен протяжно вздохнул.
Затем он сказал:
— Спикер, ты здорово стреляешь.
— Мне просто повезло, — ответил Спикер.
— Однако любому, кто вздумает потягаться с тобой силами такое везение может стоить жизни, — проговорил Пенстивен.
— А испытывать таким образом судьбу я бы не посоветовал никому, — спокойно, без тени тщеславия, ответил он. — Даже тебе, Чужак.
— Я вел себя как последний дурак, — признался Пенстивен. — Думал, что нужно идти напролом.
— Ты правильно думал, — сказал Спикер. — Но только не пытайся наехать на меня. Или на Джека Крисмаса.