— Это парень, который изловил Джонса, — сообщил Элиас Джонстон. — Он говорит, Уолт, что сцапал Джима только потому, что ему повезло.
Уолтер Джардайн усмехнулся. От улыбки его лицо расплылось и сделалось глуповатым. Потом он рассмеялся, и на лбу и шее у него вздулись извилистые голубые жилы. Джардайн приподнялся из кресла, в котором сидел, и Ал по достоинству оценил его мощный торс и плотную, коренастую фигуру. Двигался Джардайн на удивление быстро и легко, несмотря на свою массивность. Но ведь известно, что лучшие спринтеры выходят из коренастых, приземистых людей. Аллан понял, что этот молодой парень очень силен. Казалось, нет такого дела, которое ему не под силу. Их руки встретились, Уолтер Джардайн мягко и плотно обхватил ладонь Аллана, постепенно усиливая давление. Тогда Аллан тоже сжал руку сильнее, и Джардайну, чтобы выдержать мощь этого рукопожатия, пришлось напрячь все мышцы так, что правая рука его задрожала от напряжения. Тем временем парень говорил Алу:
— Чертовски приятно познакомиться с тобой, Ал. Я думаю, что засадить Джонса за решетку тебе все же помог не случай. Мне рассказывали, как ты утром поднял в кузнице старого Дэна Марберри бочонок с железяками!
Говоря все это, молодой человек прилагал все усилия, чтобы посильнее сдавить ладонь Аллана. «Элиас Джонстон довольно улыбался, глядя на такое сердечное рукопожатие двух мужчин, славящихся своей физической силой. Он не заметил, как дрожат от напряжения мускулы его напарника, все сильнее и сильнее натягиваются сухожилия, готовые в любой момент порваться, не выдержав такой нагрузки. Но вот этот необыкновенный поединок силачей закончился. Потому что Аллан, который только сейчас сообразил, в какую игру втянул его Джардайн, сжал его кисть так сильно и легко, будто это был кусок масла. Железная ладонь Ала лишила силы знаменитую правую руку Уолтера Джардайна, сделала ее мягкой и безвольной, смяла так, что мелкие косточки пальцев и пясти едва не хрустнули. Несомненно, при других обстоятельствах Аллан мог бы спокойно раздавить Джардайну кисть. Но сейчас, когда сопротивление прекратилось, он тоже ослабил хватку и, не говоря ни слова, разжал руку.
Джардайн сразу же спрятал правую руку в карман и сел на место, насвистывая какую-то мелодию. Но, несмотря на веселенький мотивчик, глаза его горели, как у быка, который поднял голову и увидел перед собой соперника, проломившего изгородь и ворвавшегося в его владения.
Все это заняло секунд десять. Внешне обстановка оставалась спокойной и доброжелательной. Но Аллан понял, что сейчас он приобрел себе самого неумолимого врага. Пальцы правой руки отчего-то оказались мокрыми, и Аллан в недоумении уставился на собственную ладонь. Она была в красных кровавых пятнах, хотя Ал чувствовал, что его рука не повреждена. Кровь выступила из раздавленных кончиков пальцев Уолтера Джардайна!
— Ты испортил любимую историю Дэна Марберри о том, каким крутым парнем он был в молодости! Он этого не переживет, сэр! Нет, он этого не переживет!
Как благодарен был Аллан Элиасу Джонстону за то, что тот прервал затянувшуюся паузу и продолжил разговор! Сам Аллан, как и Уолтер Джардайн, не мог сейчас вымолвить ни слова.
— Но если брать в целом, — продолжал Джонстон, — будь я проклят, если понимаю, как парень вроде тебя, Ал, может вытворять такие штуки, какие делаешь ты, и в то же время не иметь никакого представления об оружии.
— А-а, — пробормотал Уолтер Джардайн, — так ты не умеешь обращаться с револьвером?
— Я никогда в жизни не стрелял, — признался Аллан.
— И даже сейчас ты не носишь оружия? — изумленно уставился на него Джардайн.
— Нет.
— Когда Гарри Кристофер и его шайка бродят поблизости, выискивая случай, чтобы схватить тебя? Винсент, в Эль-Райделе тебе не место! Лучше всего собирай вещи и уезжай отсюда подальше!
— Погоди, — сказал Элиас Джонстон. — Вот, парень, держи этот кольт. Сожми его в ладони. Нет! Будь я проклят! Ты и впрямь никогда в жизни не брался за оружие! Держи рукоять мягко, представь, что это твоя девушка. С девчонкой, которая хочет держаться от тебя подальше, всласть не потанцуешь, верно? Надо, чтобы вас друг к другу тянуло. Так вот, старик, с оружием то же самое. Обхвати рукоять револьвера и сожми ее так, будто пожимаешь руку самого лучшего своего друга. И можешь мне поверить, что вот этот милый, чистенький, стреляющий без промаха кольт — самый лучший друг, какого только можно представить. Это молчаливый друг. Если он говорит, то всегда по делу.
Элиас рассмеялся собственной шутке, тем временем размещая руку Аллана на рукоятке револьвера, крайне внимательно и заботливо давая пояснения вроде:
— Револьвер должен лежать в ладони плотно, но нельзя сжимать пальцы слишком сильно, чтобы рука не дрожала из-за перенапряжения мышц. Некоторые говорят, чтобы научиться стрелять как следует, надо в первую очередь с десяток лет попрактиковаться. Но я с ними не согласен. Лучше неделю поучиться стрелять как следует, чем десять лет палить кое-как. Это факт. Для того чтобы быть хорошим стрелком, нужны две вещи: верный глаз, который может смотреть точно в цель, и рука, которая не дрогнет в ответственный момент. Рука вроде твоей, Ал Винсент. Посмотри только на него, Уолт!
Аллан стоял, сжимая в вытянутой руке револьвер, а его наставник отступил назад с возгласом удивления и восхищения:
— Посмотри, Уолт, он совершенно неподвижен! Взгляни на полоску света вдоль ствола. Она совсем не дрожит! Этот ствол неподвижен как скала!
Уолтер Джардайн наклонился вперед в своем кресле. Он как раз вынул из кармана правую руку. Кровь с пальцев стерлась, но кисть распухла и побледнела от пожатия ужасной ладони Аллана. Джардайн поспешно убрал руку обратно в карман. Немного изменив положение тела в кресле, Уолт уронил левую руку на рукоятку револьвера, висевшего в кобуре у бедра. Он привык, как говорится, палить из двух стволов в полном смысле слова. Нужно сказать, что многие носят два револьвера на всякий случай, чтобы стрелять из второго, когда в первом опустеет обойма. Но скажите на милость, много ли таких, кто способен одинаково метко стрелять из двух револьверов одновременно? Именно благодаря тому, что левой рукой Уолтер Джардайн стрелял так же метко, как и правой, он прославился среди своих товарищей как поистине великолепный стрелок. Сейчас Уолт изучал замершего в неподвижности Аллана с револьвером в руке с каким-то жадным интересом.
— Да, он неподвижен, — заключил Джардайн.
Джонстон окинул своего напарника быстрым взглядом, озадаченный явственным нежеланием признать этот факт, звучавшим в голосе молодого человека.
— Он неподвижен, — повторил Джардайн, на этот раз менее кисло. — Но хватит ли ему быстроты?
— Да погоди ты, дай ему сперва научиться хоть на спуск нажимать!
Легкая неприятная усмешка появилась на губах Джардайна. Он встал, снял со стены патронташ с револьвером в кобуре, опоясал вокруг бедер Аллана и застегнул пряжку. Затем отошел назад.
— В дверном проеме справа за твоей спиной стоит парень с двумя револьверами, готовый наделать в тебе кучу дырок. Останови его, Винсент!
Аллан прекрасно понимал, что это конечно же всего лишь тренировка, а не реальная опасность, и все же немного испугался. И как только раздался резкий крик Джардайна, Аллан повернулся и выхватил кольт из кобуры. Ему казалось, что его движения были плавными и быстрыми, но не успел он прицелиться, как Джонстон с сожалением сказал:
— Все, убит! Убит! Убит! Поворачивайся обратно, Ал. Нет сомнений, тебе очень не хватает скорости. Ты думал совсем не о том!
— Что же я должен был делать?
— Немедленно падать на пол, сгруппироваться, пока ты еще в падении, повернуться в воздухе к выходу и выстрелить раз или два, прежде чем ты коснешься досок пола. Так бы сделал по-настоящему проворный парень. Я видел, как Уолт Джардайн проделывал такие штуки. Тебе, конечно, не хватает практики, но ты все равно медлителен, Ал. И всегда будешь медлительным как улитка.
Элиас Джонстон грустно покачал головой, как будто шедевр, который он себе представил и который уже начал воплощаться в жизнь, внезапно оказался безнадежно испорченным из-за обнаружившегося скрытого дефекта конструкции.
Что касается Уолтера Джардайна, неприятная улыбка вновь играла в уголках его губ, а его наглые глаза смотрели сквозь Аллана, как будто он хотел сказать: «У этого парня сильные руки, но чего стоят даже сильнейшие в мире руки по сравнению с револьвером 45-го калибра с шестью пулями, вылетающими одна за другой!» Нетрудно было догадаться, о чем думает Уолтер Джардайн, но его неунывающий партнер уже рассматривал все с другой точки зрения.
— Скорость — совсем не главное в этом, Уолт!
— А что же тогда? Доброе сердце, дружище?
— Не злись! Я хочу сказать, что, если стрелять не торопясь, попадания более точные.
— Но меткая и быстрая стрельба лучше, чем меткая, но медленная!
— Конечно, но есть ли на свете человек, который уверен в точности попадания, если стреляет слишком быстро?
— Я с тобой согласен, — примирительно сказал наконец Джардайн после долгого раздумья.
Его напарник пожал плечами:
— Я видел когда-то, как Ларри Блэкмор, Том Джент, Билл Гриннинг и кое-кто из их дружков набросились в одном салуне на Гаффни Крика. Это было лет пять назад, когда началась эта заварушка с золотом. В смысле, когда они отправились за золотом и не получили ровным счетом ничего. Так вот, потянувшись за золотишком и не получив ни цента, они все оказались в затруднительном положении. И когда большая часть этой компании собралась в одном помещении, это было все равно что поджечь фитиль у пороховой мины. Она, естественно, взорвалась! Я находился в тот момент примерно за два квартала от заведения. Они стреляли все время, пока я бежал к этому чертову салуну. Прогремело не меньше двух сотен выстрелов. Когда я вошел в двери, толпа уже рассеялась. Салун был полностью разгромлен. Все зеркала перебиты. Окна выставлены. Даже настил полов был весь раздроблен на щепки, не говоря уже о потолке, который был густо испещрен дырками от пуль. В углу сидел один парень, перевязывая левую руку, куда его ужалила пуля. В другом углу валялась мертвая собака. Вот что получается, если слишком торопиться при стрельбе. Дюжина парней, каждый из которых всю жизнь не расставался с револьверами, собралась в одной комнате. Каждый начал стрелять, стараясь поскорее извести всех до одного, и стреляли они так быстро, как только успевали нажимать на спуск. А все, чего они добились, — разгромили обстановку заведения и убили одну-единственную собаку. Однако среди них не было ни одного парня, не способного пристрелить троих за шесть секунд, если у него есть это время и он не торопится. Нет, я заявляю, что медленная работа — самая качественная. Ты медлителен как улитка, Ал. Может быть, ты научишься извлекать из этого свои выгоды!
Таким образом, в этой речи Элиас Джонстон наградил Аллана прозвищем, которое прицепилось потом к нему навсегда.
Глава 10
ВЕРХОМ НА ГОРЧИЦЕ
Такое заключение, произнесенное человеком, прославленным молниеносной скоростью стрельбы и изумительной точностью попаданий, трудно было принять на веру. Джардайн, нахмурившись, покачал головой.
— Нужно учесть, — сказал он, — что среди этих двенадцати не было ни одного, способного работать медленно, не теряя головы от волнения. Представь, что начали бы стрелять мы с тобой. Ты быстр как молния, а я, предположим, очень медлителен. Да прежде, чем я достану свой револьвер и прицелюсь, ты успеешь всадить в меня всю обойму, или же я услышу, как одна пуля вонзилась в пол у моих ног, а другая просвистела у самого уха. Ты думаешь, это мне очень поможет? Может быть, ты считаешь, что, слыша свист пуль над головой, я сумею хладнокровно и точно прицелиться? Никогда! Должен сказать тебе, Эли, что парень, который стреляет быстро, выигрывает в девяти случаях из десяти, и победа достается ему по праву.
— Я этого не отрицаю, — спокойно сказал Элиас Джонстон. — Я так понимаю, что ты прав, старый приятель. Но послушай, что я тебе скажу: если найдется парень, который останется хладнокровным и спокойным, который не дрогнет и будет неторопливо, но верно целиться и стрелять, этот паренек победит в девяти из десяти случаев любого проворного парня, который будет стрелять гораздо быстрее. Как ты считаешь, я прав?
— Ты говоришь о человеке, который никогда не появлялся на свет и не появится впредь, — заявил Уолтер Джардайн. — Не существует парня, который стоял бы спокойно посреди перестрелки и даже не попытался бы увернуться!
— Мне кажется, это не так, — сказал Элиас. — Я на такое не способен. Может, и ты тоже. Но на нашей старушке Земле, сынок, до ужаса много разного странного народу. Не нужно об этом забывать. Но погоди минутку. Пора, наверное, обойти эту развалюху и проверить, все ли в порядке. Я скоренько вернусь, и мы еще немного поболтаем.
С этими словами Элиас Джонстон надел широкополую шляпу и выскользнул наружу. Каблуки сапог Джонстона тихонько постукивали при каждом шаге, было отчетливо слышно даже шуршание песка под ногами, когда он пошел вокруг здания. Стены тюрьмы были очень тонкими, а само здание — таким маленьким, что Джонстон наверняка почти все время будет слышать, что происходит внутри. И все же Аллан понял, что именно сейчас должен предпринять попытку совершить то, ради чего он сюда пришел. Ему придется обезвредить Джардайна, пока Элиаса Джонстона нет. Но и с одним Джардайном справиться было непросто. Аллан уставился в пол, соображая, с чего начать. Он чувствовал, что Джардайн смотрит на него в упор, изучает его и, похоже, легко читает его мысли. Джардайна переполняла жгучая ненависть к этому выскочке из-за бесславного поражения, нанесенного ему в безмолвном поединке силы несколько минут назад.
— Послушай, что я тебе скажу, Винсент! — проговорил наконец Джардайн. — У тебя явно что-то на уме. В чем дело? Что ты задумал?
Тут Аллан поднял взгляд и увидел, что Уолтер насмешливо и презрительно улыбается, как будто ему известны все планы и намерения парня. Только один ответ пришел Алу в голову, и это был жестокий ответ.
— Я вот думаю, а не хочешь ли ты еще раз пожать мне руку? — сказал он.
На шее Джардайна снова набухли жилы.
— Это была мерзкая шутка, малый, — буркнул он. — Имей в виду, не ты один умеешь шутки шутить!
— Давай попробуем теперь левой рукой, а? — предложил Аллан, улыбаясь.
— К черту твои руки! — огрызнулся Джардайн. Его глаза дико горели от злобной ярости. — Держись подальше от меня, а не то…
Больше он ничего не успел сказать. Аллан протянул ему левую руку, Уолт отклонился, и внезапно каменный кулак Аллана вылетел вперед. И ударил Джардайна под ребра. Со стороны казалось, что Ал ударил легко и непринужденно, но сила удара была такова, что у Джардайна перехватило дыхание и он согнулся пополам. Меткий стрелок попытался дотянуться неповрежденной левой рукой до рукоятки револьвера, торчавшей у него за поясом, но, как только пальцы коснулись ребристой поверхности оружия, парень получил новый сильный удар, в висок, и погрузился во тьму.
Половина дела — и, казалось бы, большая половина — была сделана. Знаменитый Уолтер Джардайн, беспомощный, растянулся на полу. Аллану оставалось только надежно его связать и приготовиться к встрече с Элиасом Джонстоном. Оставалось совсем мало времени — всего несколько секунд. Аллан перевернул бесчувственного Уолтера лицом вниз, подхватил пару наручников и ловко защелкнул на его запястьях. Потом засунул ему в рот шейный платок вместо кляпа. Удостоверившись, что Джардайн уже не сможет причинить ему вред или поднять тревогу, Аллан оставил его, поднялся и метнулся к двери как раз в тот момент, когда ни о чем не подозревающий Джонстон входил внутрь.
Джонстон не успел даже понять, что произошло. Опасность уже неслась к нему, неизбежная и неотвратимая. Аллан, исполненный отчаянной решимости, вскочил с пола и метнулся к нему, расставив руки. И все же оставшейся доли секунды хватило Джонстону, чтобы выставить вперед напряженную левую руку, а другой выхватить револьвер. Жесткая и жилистая, похожая на птичью лапу рука Элиаса Джонстона резко ткнулась в лицо нападающего. Но прежде, чем Джонстон успел полностью вынуть револьвер из кобуры, его словно придавило снежной лавиной.